Кукольница

     Никогда не думала Саша Романова, что и в её  жизнь ворвутся новомодные веяния.  Жила себе девочка в селе Бабенки, ходила в школу, играла со сверстницами, раскрашивала деревянных кукол-матрёшек,  как все в этом старинном подмосковном посаде. Жили здесь люди творческие, целые династии резчиков по дереву, художников лаковой миниатюры, рисовальщиков, иконописцев. Весь род Саши со времён основания этого народного промысла трудился на игрушечной фабрике. Много воды утекло с того времени, в конце девяностых матрёшки из Бабенок не пользовались спросом, больше расходились именные, с лицами знаменитостей. Старые мастера ушли, а молодёжь не очень хотела работать за гроши.
     Ей было пятнадцать, когда она сделала свою первую куклу. Сама выточила на станке детали, сама придумала их соединение, с помощью проволоки и пружин, сшила костюм   Коломбины из комедии масок «Дель арте», используя приданное бабушкиного сундука, набитого сокровищами в виде бус, бисера, страз, шёлка, батиста, муара, тесьмы, русских народных костюмов и прочего ценного содержимого. Бабушка и мама сами лепили из папье-маше маски, стилизованные под  венецианские, изучали их историю, и производство, это увлечение передалось и девочке. Саша задумала создать серию кукол-масок, причём маски плотно приклеивались к лицу. И эта первая кукла была воплощением её мечты. Она знала, в каком магазине на Арбате выставлялись их «бабенские» игрушки. С замиранием в сердце она вошла в салон, колокольчик звякнул, и  к ней вышла эффектная молодая девушка. Саша сразу поняла, что она никогда не возьмёт на продажу её Коломбину.
   - Слушаю вас, вы хотите купить коллекционную куклу или просто зашли поглазеть?
   - Извините, а где девушка, она работала раньше здесь в магазине?
   - Нет никакого магазина. Это салон и дорогой, замечу. Давай, иди, гуляй, денег у тебя не хватит на наш товар.
     Вдруг из внутреннего помещения её окликнули:
   - Анна, кто там? Эмма пришла?
       Саша хотела выйти, но тот же голос задержал её, она обернулась и увидела очень красивого мужчину лет тридцати, он внимательно оглядел её, увидев коробку, спросил: 
   - Вы что-то принесли на продажу?
   - А как вы догадались?
   - В таких коробках хранят только кукол. Я прав? Ну же, показывайте, что у вас там?
     Саша поставила драгоценную ношу на прилавок, развязала ленту и сняла крышку. Мужчина вытащил куклу и изумлённо уставился на девушку, наконец, он тихо произнёс:
   - Где ты её взяла? Судя по запаху красок, сделали её недавно, а по костюму, её лет сто. Отвечай?!!
   - Я сама её сделала. Я из села Бабенки,  Саша Романова, - испуганно выпалила она, - мы все там матрёшек  делаем, только они совсем не продаются, вот я решила. Это же венецианская маска…
   - Вижу, вижу. Только мне совсем не верится, что ты сама её сделала. Руки покажи!
     Он долго разглядывал её руки, они, естественно были в ссадинах, кое-где темнели пятна морилки и лака.
   - Да, эти ручки знают своё дело, но всё-таки, неужели сама и никто не помогал?
   - Мама помогала костюм шить, вот золотую тесьму пришивала и стразы.
   - Сколько хочешь за Коломбину? Хотя, три тысячи, и я беру сейчас.
   - Я согласна. Но следующая будет дороже. Я делаю серию масок комедии «Дель арте»
   - А ты молодец, только в таком случае, нужно имя автора, Саша Романова – это не имя мастера, не бренд так сказать, нужно что-то звучное и не затёртое. Скажи, а ты случаем, не каким боком к царственному роду Романовых не приходишься?
   - Нет, что вы! Мы всё время живём в Бабенках.
   - Девочка, с такой фамилией и трёхсотлетним юбилеем Дома Романовых, очень даже может и быть. А будешь ты – Алекс Романова.
   - Зачем? Это же мужское имя!
   - Ни слова более, я лучше тебя знаю. Кстати, Владислав Трипольский – хозяин салона, моя визитка, звони.  Неси следующую, если дело пойдёт, составим договор, всё как положено, только с мамой приходи.

     Так началась её новая жизнь. Была она насыщенной и творческой. Саша работала не покладая рук. Её серия ушла сразу же в тот год, за последнюю куклу с маской Чумного Доктора, Саша получила пять тысяч.  Владислав выделил ей место в подвальном складе недалеко от магазина, нанял двух столяров – резчиков, серию повторили много раз и до сих пор она пользуется спросом. А такие, как Моретта, Ньяга, Вольто, Баута, выпускались отдельно дополнительно. Саша ничего не замечала, её всё устраивало, для неё в жизни главными существами были только её куклы. Прошло три года. Как-то к ней зашёл Владислав и с порога объявил:
   - Алекс, можешь нас поздравить, мы едем на фестиваль «Фэшн-кукла» в Париж! Нас пригласили! Так, завтра к стилисту, визажисту, к Эмме в салон красоты и, чтобы Алекс Романова блистала на Елисейских полях и затмила французских красавиц!
   - Владислав Николаевич, может без меня, работы много, да и куда мне? Где я, а где Париж?
   - Требуют автора, давно, но я ждал, когда ты подрастёшь. И вот – нам восемнадцать, пора покидать подвалы и выходить в свет, Алекс Романова. Завтра Анна займётся тобой и, чтобы к пятнице была готова, в субботу вылетаем. Да, вот ещё, зови меня по имени, не такая уж и большая разница, всего лишь пятнадцать лет.
   - Хорошо, я поняла.
   - Есть ещё одно очень важное дело. Ты должна подписать один документ о передаче прав авторства на  «Куклы-маски» Алекс Романовой на моё имя.
   - Владислав Николаевич, как же так? А я?!!
   - Сашенька, ты не представляешь что это за мир, тебе не дадут даже приблизиться к рынку эти монстры-кукловоды. Ты ничего сама не сможешь, несмотря на свой исключительный талант и дарование, тебя растопчут, мало того могут обмануть и увлечь в какую-либо аферу или просто украсть. Ты такая молоденькая, красивая, да искусница при всём этом. А я потомственный коллекционер, меня знают в этих кругах.  И потом, я обещаю тебе, что ты ни в чём не будешь нуждаться, мало того ты без экзаменов осенью пойдёшь учиться в Строгановское училище.
   - Почему без экзаменов? Я сама могу поступить. Я уже думала об этом.
   - Я показывал твои работы и отзывы весьма высокие. Ждут тебя.
   - Владислав Николаевич, давайте я завтра с мамой приеду, она делает маски и помогает мне, вы ей всё расскажете. А в Париж я не поеду. Мне кажется, вы сами справитесь с Анной, и тратиться не нужно на гардероб.
   - Что ты, девочка, Анюта совершенно бездарное существо, кроме нарядов,  хотя и лощёная, благодаря мне, её ничего не интересует. Она моя племянница, сидит в салоне и улыбается иностранцам и богатым клиентам, их она сразу определяет, не пойму только как. А в Париж ты поедешь и знаешь почему? Потому что тебе нужно увидеть Лувр, Монмартр, наконец, Эйфелеву башню – какое совершенство линий, изящество кружев, словно чьи-то руки ткали его на огромном волшебном станке. Саша, ты должна увидеть мир, чтобы создавать шедевры. И в Венецию мы поедем, обязательно, в феврале на карнавал. Ты не пожалеешь.
   - Я вам очень благодарна, Владислав Николаевич, только не могу понять, почему вы так печётесь обо мне? Я же вам чужой человек, всего лишь кукольница.
   - Да, это может показаться странным, тем более тебе, девочке из провинции. Как-то отец принёс домой куклу, он был так счастлив, словно нашёл клад. Скажу тебе, меня мальчика, эта потрёпанная игрушка не привела в восторг. Но мама разделяла его чувства. Оказывается, эта кукла – подарок императрицы Александры Фёдоровны своей крестнице Александре, она родилась в 1917 году, у её фрейлины. Каким образом кукла попала к отцу, я тебе расскажу потом, но судьба девочки настолько удивительна, как и трагична. Но дела наши тогда пошли в гору, с лёгкой руки Державной великомученицы. Так вот, когда я увидел тебя с Коломбиной, да ещё с тем самым именем, я понял, что это знак. Таких совпадений не бывает. Посмотри на себя. В тебе крестьянского только твоя деревня и всё, меня не обманешь. Ты, как та самая кукла, принцесса в наряде Золушки. Когда мама реставрировала её, было понятно, что она – шедевр.
   - А где она сейчас? Можно её посмотреть?
   - Можно. Поедем в Париж, и я покажу её тебе. Она в музее.
   - Владислав, и всё-таки, я должна поговорить с мамой.
   - Хорошо, но завтра я жду тебя с мамой или без неё, времени мало.

     Татьяна Васильевна внимательно выслушала дочь, тяжело вздохнула и сказала:
   - Саша, он прав, без него ты не смогла бы реализовать своих кукол, да право дело, если бы не Трипольский, мы бы голодали с тобой. Работы совсем нет, да и алименты от отца мы больше не получим, выросла ты.
   - Мама, а почему папа уехал от нас? Вы любили друг друга?
   - Доченька, конечно же, любили, ты родилась в любви, но жизнь преподносит такие испытания, которые меняют судьбы людей. Ты же знаешь, он работал  дальнобойщиком, я не верила расхожим сплетням, мол, у них в каждом городе по жене. Однако,  это оказалось правдой. Я отпустила его, жалко мне его стало, метался он на две семьи.
   - Мамочка, любимая, я никогда замуж не выйду, чтобы не страдать так из-за этих мужчин, - девушка вдруг залилась румянцем, бросила кружева на стол и выбежала в свою комнату.
     Татьяна Васильевна встревоженно последовала за дочерью.
   - Что ты, Сашенька, как же без любви, нельзя девочка моя, Бог с тобой. Ты хорошенькая, талантливая, заметная. Или встретила кого?
   - Вот-вот, он даже не замечает меня, я для него как заготовка деревянная, завтра меня будут переодевать. Буду, как эта Аня – кукла Барби, с рекламным лицом, он таких любит!
   - Да про кого ты говоришь? Неужели про Владислава Николаевича? Ты с ума сошла! – Татьяна Васильевна медленно опустилась на кровать, придерживаясь за спинку. Она долго молчала, но потом улыбнулась и решительно заявила, - а может и правда, поменяй гардероб, в ветровке стыдно в Париж ехать. Завтра вместе поедем, я помогу тебе. А ты, Сашенька, не переживай, всё сладится, сердцем чувствую. Он обязательно увидит тебя, ты только не спеши, любовь сделает своё дело, она поможет тебе.

     Эмму Саша видела мельком, она завораживала её своей броской красотой, умением держать себя, словно её присутствие подарок для окружения. Одно слово – царица. Но при близком общении, девушка поняла, что Эмма обыкновенная милая женщина. Она покрутила Сашу, потрогала волосы, тщательно обследовала руки и вынесла вердикт:
   - Ну не всё так плохо, главное у нас есть – молодость, а вот акцент необходим, выделим основные преимущества и в путь. Сашенька, ну, спрячь свои огромные глаза, они у тебя не для страха, а для восхищения, покажи-ка нам улыбку…
     Саша пыталась что-то изобразить, но кроме вымученной гримасы ничего не получилось.
   - Я же говорила тебе, что из этой курицы ничего не выйдет, - скептически заметила Анна.
   - Это она-то курица, нет, Владик сказал, что из нашей Маркизы ангелов, нужно сделать Анжелику великолепную. И мы вылепим её, как Пигмалион свою несравненную Галатею. Анна, после меня поведёшь её к Сергею Шадрину в Манеж, и не жалей денег, я знаю сколько на карточке, чтоб не экономила. Да, Сергей тоже знает. Пошли девочка, спинку выпрями, носик вверх, реснички прикрой – мы скромны и целомудренны и знаем себе цену. Вперёд малышка, а Эмма поможет тебе.
     Саша сделала всё, что велела Эмма, но, не пройдя и трёх метров, вдруг прыснула и засмеялась:
   - Я похожа на гусыню, тётя Эмма!
   - Во-первых, ты не моя племянница, а во-вторых, не обижай меня, девочка, Эмма Руднева, прошу любить и жаловать.
     Саша плохо запомнила часы, проведённые в салоне Эммы, но выход к большому зеркалу в холле, она никогда не забудет. Сначала она прошла мимо самой же себя, потому, как не узнала девушки в отражении, потом увидела Анну, стоящую с открытым ртом и Эмму, в позе Артемиды – богини охоты и целомудрия, только вместо лука в руке, она держала расчёску. Наконец Саша воткнулась в зеркало и тут же отпрянула от него. Туго стянутый пучок, носимый ею, превратился в пышные роскошные волосы цвета зрелой пшеницы, они волнами ниспадали на её хрупкие плечи, придавая тот самый эффект невероятной притягательности и невинности. Макияж был самым скромным: лёгкие тени над голубыми глазами, от чего они стали ещё синее и розовая, цвета водяной лилии, помада, завершали тот самый изысканный образ.
   - Держись, Париж, после нашумевшей истории с Анастасией Романовой, ты ахнешь, увидев новоиспечённую  Александру Романову. И тебе, девочка, для этого ничего не нужно делать. Всё, что надо, у тебя уже есть, только не кричи на каждом  углу, что ты из села Бабенки, неси себя гордо, будь тайной, загадкой. Имя обязывает тебя. Пусть журналисты сломают перья и ручки - ни слова. И тогда они сами придумают такую историю, что ты поверишь в её достоверность. Отравляйтесь в Манеж, да и Владик ждёт вас минимум через два часа, нужно подписать какие-то важные бумаги.
     Импозантный молодой человек из бутика не скрывал своего восхищения, увидев Сашу, он сразу определил её рост и размер, причём и обуви тоже. Анна надула губы, от чего они стали ещё больше, обидевшись на весь мир, не скрывая неприязни, к неведомо откуда взявшейся, соперницы. Преображение поразило не только бедную Анну, но и Владислава Николаевича. Он несколько минут взирал на Сашу, словно увидел её впервые:
   - Не может быть, кто это? Ужель та самая Саша Романова? Нет, скажу я вам, это лицо нашей компании «Алекс Романова и К». Да, Эмма – кудесница, да и Сергей тоже. Ну, что, девочка, ты сама себе нравишься или нет?
   - Простите, но я не знаю, как это носить?
   - Очень просто, представь, что это твоя ветровка и три заповеди Эммы, надеюсь, ты их запомнила?
   - Тогда вперёд и расслабься.
     Мария Васильевна не скрывала счастливых глаз, глядя на дочь, а когда Саша прошлась по салону и улыбнулась, она захлопала в ладоши и вытерла набежавшие слёзы.
   - Девочки, я всех поздравляю, теперь я уверен, мы произведём фурор на аукционе. Алекс, я в тебе не ошибся, а теперь на подпись и домой. Да, что у нас с французским языком, Мария Васильевна сказала, что ты владеешь?
   - Да, в рамках школьной программы, у меня отлично.
   - Ну, вот и отлично, держитесь кукловоды! – он слегка сжал Сашу за плечи и чмокнул в щёку.
     Саша отшатнулась, и чуть было не упала, но мама подоспела вовремя и придержала дочь.
   - Поехали, милая, а то ты точно упадёшь в обморок, столько переживаний, но он тебя увидел, несомненно, и был поражён, поздравляю дорогая. Это – маленькая победа. А ты правда очень хороша.
   - Мамочка, я так устала, скорее домой.

     В самолёте, Трипольский повторил всё то же самое, что Саша услышала от Эммы: 
   - Говорить буду я, вся твоя деревенская жизнь никому не нужна, а теперь послушай меня и запомни, я расскажу твою историю, ну, знаешь, как разведчикам, когда их засылают, пишут нужную легенду. Представь, что ты тоже одна из них, - он усмехнулся и добавил, - ну, например, Мата Хари, знаешь, такую?
   - Да, но её расстреляли.
   - Не беспокойся, с тобой этого не случится, за пиар не расстреливают. Помнишь, я рассказывал тебе о кукле крестницы царицы? Так вот, по легенде ты – правнучка фрейлины Елизаветы Тыняковой.  А теперь слушай, твоя прабабушка, родилась в тот самый год, и тот самый день, когда произошла революция. И Александра Фёдоровна, окрестив девочку, подарила ей куклу одной из своих дочерей, потом она переодела фрейлину в крестьянское платье, по её же увещеванию, заставила зашить в простенькое детское одеяльце все украшения и деньги. К тому времени муж Елизаветы погиб на войне, и императрица взяла на себя заботу о молодой матери. Она отправила её вместе с истопником татарином под Казань, взяв с него слово, что он будет заботиться о них. Но, как водится, дать обещание одно, а исполнить – другое. Ахмед не успокоился, пока не отобрал всё, что было у женщины. Впоследствии, каким-то чудом, сохранились маленькие серёжки с бриллиантами, запутались в вате. Они и спасли их от неминуемой гибели. Когда Елизавета с дочерью оказались на улице, их подобрал молодой учитель из разночинцев. Был он жуткий пьяница и дебошир, частенько избивал её, пытая каких она кровей, из-за её же неосторожности, она интуитивно перевала фразу с французского языка. С этого момента жизнь превратилась в ад. Когда маленькая Саша начала ползать, она укололась, Лиза тщательно обследовала одеяло. Они сбежали, но перед этим, она вышла замуж за деспота учителя, тем самым поменяла фамилию. Они поселились недалеко от Ялты, здоровье обеих сильно пошатнулось, мать решила устроиться сестрой милосердия в Ливадийский дворец, ставший тогда госпиталем  для раненых солдат и офицеров, участников Первой Мировой войны.  В это время там работала сестрой милосердия княжна Наталья Николаевна Трубецкая, отказавшаяся уехать за границу.  Она и устроила Елизавету, под страшным секретом, и то, что фрейлина сменила фамилию, в очередной раз спасло ей жизнь. К сожалению,  ревкомовец Игнатенко расстрелял княжну по доносу. К слову хочу сказать, Все Трубецкие, что остались в России  были планомерно уничтожены: расстреляны или погибли в лагерях. А они честно служили Родине на разных постах и  хотели служить, да только их не поняли. Ты не можешь представить весь род под корень, их десятки. Красный террор – это самое гнусное, что могла сделать для себя же самой Совдепия, уничтожить собственные мозги, - Владислав вздохнул и замолчал.
     Саша повернулась к нему и увидела совсем другого человека, в глазах мужчины было столько боли и сожаления, она даже растерялась, но он вдруг продолжил:
  -  Лиза  очень хорошо знала  все потайные места дворца. Там она спрятала куклу, на которую зарились новые хозяева жизни, она могла  выдать тайну их происхождения. Из тайников она брала средства для существования, будучи фрейлиной и подругой дочерей императрицы, они делали схроны, ради забавы.  И это все, правда.
-  Откуда вы всё это знаете? А потом, мне, зачем рассказываете, если я должна молчать?
-  Кое-что ты должна знать. Куклу нашли во время ремонта спален княжон в Ливадийском дворце, но самое интересное, в неё была вложена записка с пояснением.  Кукла стоила  бешеных денег, потому, как  принадлежала дочери венценосной семьи. Отцу позвонили из Ливадии, и он купил  её за номинальную цену  в свою коллекцию.  Более того, он нашёл Александру Тынякову, дочь Елизаветы, она умерла недавно в 2002 году, она же и поведала ему  эту историю и свою жизнь. Он пообещал ей передать куклу Машу в «Musee de la Poupee» в Париже. До этого выставки с ней принесли неплохой доход. Да, её мать расстреляли в тридцать седьмом, тоже по доносу. Знание языков и образование в Смольном дали ей право работать в музее А.П. Чехова, она случайно наткнулась на объявление на изгороди дома писателя. Требовалась переводчица. Тогда в доме жили его мать и сестра. Впоследствии  там основали музей, в нём она и работала до ареста. Сашу определили в детский дом. Всё. Детей у неё не было. Тебя никто не обвинит в присвоении чужой автобиографии, потому что её и не было. Реинкарнация жизни этой бедной девочки стоит свеч, почему бы не попробовать.
   - Но это же обман! Я никогда не пойду на это! – категорично объявила Александра, - и, если меня спросят, я скажу правду.
   - Говори что хочешь, ты уже ничего не изменишь. Ты вошла ко мне в салон, а не я к тебе, заметь, и помни это. Можешь вообще не ходить на фестиваль и на продажу твоих же кукол! Гуляй по Парижу и смотри, впитывай и запоминай, делай зарисовки. В конце концов, все права у меня!
   - Нет уж, я буду на фестивале! – твёрдо заявила Саша.
   - Договорились. Нет, я всё больше убеждаюсь, есть в тебе что-то от голубых кровей. Над этим нужно поработать.
   - Нет ни каких голубых кровей! Мой папа – дальнобойщик, а мама – раскрашивала игрушки, как и все мы в селе!
   - А бабушка? Откуда скажи мне, у неё такие познания о Венецианских карнавалах? И такой утончённый  и точный вкус в создании исторических костюмов? Это нужно видеть, из головы не придумаешь в её-то советское время за железным занавесом? Мне магистру искусствоведения всё это говорит о многом.
   - О чём же говорит… - растерянно произнесла девушка.
   - О том, что она где-то училась живописи, рука у неё поставлена, этого не скроешь или она была в Венеции, и это вылилось в большую любовь к этому роду искусства.
     Саша изумлённо смотрела на Владислава и в подтверждении его слов, она вдруг чётко услышала голос бабушки: « Сашенька, это не подойдёт, в Венеции нет русских узоров, ну, если только Петрушка, но у них больше клоун Домино, нужна ткань в яркую клеточку».
   - Да, почему я раньше об этом не думала…
   - Вот-вот, я сразу это увидел в твоих куклах, бабушка сделала тебя мастером. Кстати, как её звали?
   - Татьяна Ивановна Киселёва, урождённая Семишева.
   - Спасибо ей за тебя.
     Весенний Париж поразил Сашу своей красотой. С первой минуты она поняла, что этот город станет прибежищем всех её надежд и мечтаний. Она с жадностью вдыхала аромат цветущих каштанов, вечнозелёных диковинных кустарников с розовыми соцветиями, свешивающихся в Сену с парапетов набережных, нарядных клумб, изобилующих диковинными цветами. Из аэропорта до гостиницы и Саша, и Владислав молчали. Но, когда они вошли в номер, а из окна открылся вид на Эйфелеву башню, Саша не выдержала и взвизгнула, словно маленький ребёнок, открыла дверь на миниатюрный балкон с двумя такими же креслами и высокой вазой, полной фруктов.
   - Это фантастика! Я, кажется, сплю и вижу прекрасный сон…
   - Это твой номер, я рядом в 15, гостиница «Лямотт», находится на пересечении проспектов Боске и Дюкен. Впереди набережная Бранли, направо набережная Орсе, река Сена, на другой стороне набережная Анатоля Франса, там же Лувр, ниже по течению остров Ситэ, Нотр Дамм.  Мы в центре Парижа. Отдыхай, я зайду через пару часов, пойдём, пообедаем.
   - Спасибо, Владислав Николаевич, мне всё очень нравится.
   - Алекс, я просил, давай без церемоний. Это моя любимая гостиница и номер тоже, я его тебе отдал лишь потому, чтобы ты работала. Что ты видишь за окном?
   - Париж, Эйфелеву башню, больше пока я ничего не знаю…
   - Нет, что ты видишь как мастер?
     Саша удивлённо посмотрела сначала на Владислава, потом вышла на балкон и снова обернулась на него.
   - Я вижу изящную женщину: узкую в плечах, с тонкой длинной талией, короткой стрижкой, - она наморщила носик, пожала плечами и крикнула, - но у неё очень широкие бёдра и ноги, как у колосса!
   - Вот. Молодец! Именно – эта женщина держит весь Париж и она должна быть с такими бёдрами, как индийская Богиня-Мать, и с такими сильными ногами, чтобы устоять.
   - О ком вы говорите?
   - Я об Эйфелевой башне. А ты?
   - А я о кукле, увиденной в очертаниях башни.
   - И это правильно. Paris Fashion doll festival  «заточен» на силуэте этой дамы. Ты сама увидишь и поймёшь, работай, девочка, времени у тебя не так много, всего неделя и завтра ты будешь участвовать в дефиле, вечером потренируешься в платье. Это сюрприз, думаю, тебе понравится.
   - Каком  дефиле?
   - На фестивале! Дефиле двойников кукол. Пройдёшься по подиуму, надеюсь, уроки Эммы помнишь? Мы приехали сюда покорять Париж, а не таращиться на него с открытым ртом, Саша, проснись и соберись, прошу тебя. Два дня труда и заслуженный отдых.

     Когда Владислав вышел, Саша чуть было не расплакалась, но решительно сжала кулачки и принялась уничтожать фрукты, голод дал о себе знать. Обида быстро ушла, да и вид из номера был так красив, что девушка обо всём забыла и полностью отдалась созерцанию Парижа. Справа она увидела огромный золотой купол и поняла, что это Собор инвалидов, ей хотелось тут же спуститься и пойти туда, но вместо этого, она отправилась в душ. Чемодан она ещё не распаковывала и даже не знала, что там. В Манеже она мерила много вещей, но что выбрал Сергей, даже не подозревала. Когда же Саша его открыла, ахнула второй раз за день. Сверху лежал золотое платье. Саша дрожащими руками взяла его и увидела, что под ним в коробке лежали такие же туфли. Девушка, замирая от восторга, надела всё на себя, подошла к зеркалу и обомлела. Минут пять она смотрела на своё отражение, потом быстро всё сняла, накинула махровый халат и вышла из номера, постучав в дверь, она, не дожидаясь, открыла её и замерла от неожиданности. Владислав был не один. Сначала она подумала, что в номере девушка: длинные тёмные волосы, тонкие и мелкие черты лица, голубые глаза, но рот, он был мужским и подбородок с ямочкой.
   - Знакомься, Алекс, это Франсуа Буше, наш координатор, администратор, стилист, визажист – всё в одном лице и мой лучший друг. Он тот самый потомок эмигрантов.
   - Очень приятно, - ответила Саша, но увидев как гость, улыбаясь, смотрит на её запах халата, резко развернулась и выбежала. Вслед она услышала голос Владислава:
   - Надень платье и бегом сюда!
     Опять волна обиды накрыла её: « Нет, я не его собственность! По какому праву он распоряжается мной, я не кукла, в конце концов!» - мысли метались в голове, а руки делали своё дело. Её влекло к нему всё сильнее и сильнее. Она понимала, что её капризы раздражают его, но справиться с собой ей было труднее и труднее с каждым днём и каждой минутой. Саша мельком глянула на себя, распустила волосы и медленно, как учила Эмма, понесла себя навстречу счастью и триумфу. У двери она остановилась и с интервалом постучала, затем широко открыла её и вошла. Сказать, что был шок, этого мало. Франсуа медленно поднялся с дивана, только Владислав не выразил и капли своих эмоций, он стоял, скрестив руки, словно Наполеон перед сражением у Ватерлоо.
   - Франсуа, скажи, чего не хватает в облике этой милой и загадочной девушки?
   - А ничего больше и не надо…
   - Нет, милый друг, не хватает одного штриха, - он взял красного бархата коробку и достал оттуда настоящую корону, - это копия изумрудной парюры Александры Фёдоровны, её подарил Николай Второй своей любимой жене. Естественно, здесь нет изумрудов и бриллиантов, вместо них стразы, но работа хорошая и точная, это я гарантирую. В комплект входят: диадема, колье, броши и серьги. Подойди ко мне, Алекс, и поверь, я никоим образом не хочу обидеть тебя этими безделушками, это нужно для дефиле.
     Саша послушно повиновалась, но продолжала держать себя. Касания его рук приводили её в замешательство, но она стиснула зубы и терпела.
   - Франсуа, а сейчас?
   - Была принцесса, а теперь королева, ничего не могу сказать, это потрясающе!
   - А теперь сюрприз! Алекс, закрой глаза, не подглядывай, развернись! Теперь можно!
     Когда Саша обернулась, сердце дрогнуло в третий раз. Владислав держал в руках куклу, её точную копию, со всеми деталями.
   - А кто её сделал?
   - Я, а ты думала, я ни на что не годен, мол, эксплуататор и деспот. Ан, нет, девочка, я тоже – кукольник. Франсуа, ты должен научить её ходить с куклой по подиуму сегодня вечером, а сейчас – обед. Всем вниз, Саша, переодевайся, ждём.

     Фестиваль проходил в «Доме Аделаиды», знаменитой в прошлом кукольницы, придумавшей куклу с сочленениями и вошедшей в историю созданием костюмов не только для кукол, но и для детей. Старинный дом находился на пересечении улицы Друо и бульвара Монмартр. Для фестиваля Саша надела костюм лёгкого фисташкового цвета, который удачно акцентировал её, убранные в пучок золотистые, волосы и синие глаза.  Платье для дефиле и куклы для аукциона Франсуа отвёз рано утром.
     Весенний Париж благоухал ароматами. В воздухе витали те самые неуловимые, но вездесущие феромоны любви. Влюблённые парочки оккупировали Монмартр и не стеснялись в своих чувствах, они заполонили все кафе и скамейки, лужайки, лестницы, фуникулёры, словно Париж отмечал всемирный День любви. Даже знаменитые лавчонки и развалы художников вокруг белоснежной Базилики Сакре Кёр, изобиловали парными натурщиками. Саша взахлёб дышала этим воздухом свободы и страстно завидовала им. Но увидев насмешливую улыбку Владислава, нахмурилась и вдруг поняла: он специально повёз её на Монмартр, чтобы она всё это увидела, он играл с ней. Как она раньше не догадалась? 
   - Хорошо, - сказала она себе, - игра принята. Значит, я ему небезразлична, - от этой догадки у неё чуть не остановилось сердце. Саша шумно вздохнула и закашлялась.
   - Что? Что случилось?  Остановите машину, пожалуйста! Саша, выпей воды, у тебя не аллергия? Здесь так душно, словно духи развеяли в атмосфере над всем Монмартром, причём «Шанель №5», я их терпеть не могу, как и то, что она сделала с женщиной, обрядив её в мужской костюм. Он что-то ещё говорил много и торопливо и то, как он это говорил,  было свидетельством его сильного волнения за неё. Она решила подыграть, закрыла глаза и повалилась на его плечо.
   - Алекс, не смей, слышишь, приди в себя! – он поднял её голову и насильно стал вливать воду из бутылки в рот, она послушно пила и готова была выпить всё в его объятьях, - ну, хватит, Саша, пожалуйста…
     Она открыла глаза и увидела совсем рядом тревогу в его зрачках и что-то нежное, и волнительное.
   - Саша, как ты себя чувствуешь? Может, поедем в гостиницу?
   - Нет! – крикнула она и отстранилась от Владислава.
   - Так что это было?! Ты претворялась? Бессовестная капризная девчонка, я выпорю тебя, если ты не отработаешь сегодня! – он грозно помахал ей пальцем, - смотри у меня…
     Весь первый этаж дома был отдан устроителям фестиваля. На витринах и стендах красовались куклы ведущих компаний: «Маттел», «Дежавю», «Эванджелин Гэстли» и новых молодых компаний – «Долл шик», в том числе «Алекс Романова и К», а также эксклюзивные авторские работы. Франсуа суетился у стенда с куклами Саши, она отметила, что они вызывают интерес у публики. Она увидела музейный стенд с куклами Аделаиды Урэ и направилась к нему. Её поразили событийные композиции Аделаиды, куклы жили в изумительно красивых интерьерах , вся мебель была выточена и сделана до мелочей из той ушедшей эпохи. Стулья из скрученной проволоки передавали орнамент плетения, явно того времени, а гобелены так изысканно сотканы, что не было никаких сомнений, что их ткали в восемнадцатом веке: эти дивные птицы и цветы – голос из прошлого. Она так увлеклась, что не заметила, как достала блокнот и начала делать зарисовки, она понимала, что таких элементов соединения тканей, отделки швов, узоров кружев, тесьмы, формы обуви и её украшений, она нигде не увидит. Она пропустила открытие фестиваля,  и только, когда её окликнул Франсуа, она поняла, что опять сделала что-то не то.
   - Алекс, вас ждут на представление, бегом, Владислав в гневе!
     Она увидела его издали в компании с красивой девушкой, сердце Саши сжалось, она была старше её, держалась раскованно, трогала его за локоть, что-то шептала ему на ухо. Нет, пережить это было невыносимо. Если бы не Франсуа, она бы сбежала сию же минуту, но сдаваться она тоже не собиралась.
   - Алекс! – да он был в гневе, но сдерживал себя, - познакомься,  Катрин Трубецкая, правнучка Софьи Трубецкой, одной из тех немногих, кому удалось уехать и сохранить свою семью. У Катрин - свой магазин кукол.
   - Очень приятно. Александра Романова, вы говорите по-русски?
   - О, да, я говорю, читаю и даже пою на своём родном языке. Мы чтим традиции.
   - Но говорите вы с сильным акцентом, вам нужно пожить в России.
   - Я хочу и обязательно это сделаю когда-нибудь.
   - Всё, пошли, нас вызывают, - Владислав больно схватил её за руку и потащил на подиум.
     Ведущий на французском языке назвал её имя, фамилию и объявил как автора коллекции кукол« Дель арте». Зал аплодировал, ей показалось с большим энтузиазмом, чем другим. Но она  думала только о Катрин Трубецкой.
   - Саша! Что снова с тобой, Иди, переодевайся, скоро будет дефиле, я поставил на тебя всё, понимаешь ты или нет?
   - Ты её любишь? – пролепетала Саша.
   - Кого?!!
   - Катрин…
   - Она замужем, за моим другом. И я её не люблю. Иди же, Франсуа ждёт.
     Саша кивнула и вприпрыжку побежала в гримёрку.
   - Ребёнок! С кем ты связался, Владик, - сам себе сказал мужчина, - и вдруг широко улыбнулся и добавил, - но очень талантливый.
    - Мадмуазель  Алекс, вы перестанете прыгать или нет? – возмутился Франсуа, - у нас мало времени, скоро ваш выход, сядьте, я поправлю макияж. Вы что пружину съели?
   - Франсуа, миленький, он её не любит!
   - Кто? Кого? Ничего не понимаю, замрите!
     Саша послушно села в кресло, но улыбку скрыть не могла. Она сделает всё, чтобы он был доволен ею, она пройдёт, как царица по Зимнему дворцу и все будут кланяться,  и восхищаться ею:  спина прямая, носик вверх, ресницы приспущены и ещё:  моё присутствие – подарок для окружения.
   - Господа, авторская работа Владислава Трипольского владельца компании «Алекс Романова и К» - «Александрина Венценосная»!
    Саша глубоко вздохнула, взяла куклу - свою копию в руки и сказала себе: « Я – царица». Её вызывали несколько раз, щёлкали фотоаппараты, работали камеры, она дарила себя всем, любуйтесь, восхищайтесь. Но я – царица, я – наверху, а вы – внизу. Видела она лишь одно лицо. Он был счастлив, таким его она никогда не видела. Журналисты что-то кричали, спрашивали: «Имеете ли вы отношение к семье Романовых?». Она вспомнила Эмму и поняла – история началась. Когда Владислав вошёл в гримёрку и расставил руки, она просто прыгнула в его объятья, охватив шею руками, прижалась всем телом к любимому мужчине, голова кружилась от близости и счастья, она ждала поцелуя, первого поцелуя в своей жизни. Но он осторожно отстранил её и чмокнул в щёку:
   - Ты – умница, Сашенька, ты – невероятная. Как держалась, а, Франсуа? Нет, ты видел?
     Тот пожал плечами и сказал:
   - Аукцион через двадцать минут. Я ушёл.
   - Саша, твой выход на аукцион, можно мягче, смилуйся над людьми, улыбайся, потом встреча с прессой, говорю я, ты молчишь и улыбаешься. Ну, что опять? Где лицо?
   - Поцелуй меня, Влад, иначе я умру…
   - Сашенька, я пообещал твоей маме, что с тобой ничего не произойдёт, ну, экстраординарного, понимаешь?
   - Кто вам дал право решать за меня, что мне делать, как жить, я не ваша собственность, - она готова была разрыдаться, Владислав наклонился и припал к её губам.
     Да это была самая настоящая карусель, именно такие ощущения испытала Саша, всё вокруг мелькало со страшной скоростью, сладкая истома охватила всё её невесомое тело, он взял девушку  на руки и как ребёнка посадил на колени.
   - Саша, нам пора.
     Она кивнула золотой копной волос и послушно поднялась.
    «Александрину Венценосную» приобрёл  русский бизнесмен, цена лота была очень высока, поэтому покупатель пожелал остаться неизвестным. На торгах такое бывает часто. Саша вглядывалась в лица гостей и пыталась отгадать, кто же он? В это время ей преподнесли огромную корзину алых роз с конвертом на золотой ленточке. Саша поклонилась, продолжая искать щедрого инкогнито. Ей, конечно, хотелось немедленно прочесть письмо, но торги продолжались.  Её коллекция разошлась, как горячие пончики, в зимнюю стужу и по очень хорошей цене. Владислав был весьма доволен, он снисходительно созерцал процесс торгов, для него, профессионального потомственного  коллекционера и азартного человека – это был триумф. Сашу он как будто не замечал, но неожиданный подарок привёл его в бешенство. Он тут же дал распоряжение Франсуа узнать, кто этот миллионер, но юноша показал руками крест.
   - Наверняка какой-нибудь бандит из девяностых, - подумал он, - ну, Саша, придётся тебя сажать под замок, не иначе – украдут. Начинается.
     Не дождавшись завершения первого дня фестиваля, Владислав отвёл Алекс на пятиминутную пресс-конференцию, там он больше позировал, чем говорил, Сашу явно закрывал собой, но чётко объявил, что девушка не имеет никакого отношения к Дому Романовых, что Россия полна талантами и, что интервью с ней уже ангажировано известным журналом. Потом он познакомил её с представителем Музея кукол и согласовал с ним время встречи и передачи коллекции в фонд музея, затем поговорив с Катрин и пообещав зайти к ней в магазин для делового разговора, позвонил Франсуа и просто вытащил Сашу с мероприятия.
   - А мы уже уезжаем? – разочарованно спросила она, - я даже не попробовала  пирожное, я есть хочу, Владислав Николаевич, вы обещали: два часа работы, а потом отдых…
   - А мы едем обедать и отдыхать. Садись в машину.
   - Прямо так, в костюме?
   - Да, только подождём Франсуа, он заберёт бижутерию, а ты прими, пожалуйста, подарок, ты заработала. Ну, открывай, он не такой богатый, но элегантный.
     Саша открыла коробочку с теснённой надписью «Chantal», там лежало жемчужное колье с одной большой бусиной  посредине в виде удлинённой капли и такие же серьги. Махнув на прощание Франсуа рукой, Владислав сказал таксисту:
   - В Мулен Руж, пожалуйста. Саша, тебе помочь? Я тебя выкрал, потому как, мы опаздываем на представление.
     Саша подала колье Владиславу и подняла волосы, а когда он опустил колье на её шею, она взяла его руки и поцеловала.
   - Ну, что ты, девочка, оно копеечное, но тебе очень пойдёт,  - он застегнул замок и повернул её лицо к себе, - опять слёзы, что не так, скажи.
     Саша положила голову на его плечо и прошептала:
   - Я так счастлива. Мы, правда, едем в Мулен Руж?
   - Да, Сашенька, нужно отметить твой дебют, завтра начинается твоя новая жизнь. А сейчас - Пляс Пигаль, Бланш, Красная мельница и ревю «Феерия». Это – лучшее представление, какое я когда-либо видел, не считая русского балета. Здесь были Пикассо, Оскар Уайльд, выступал Шарль Азнавур. Прошу, вас, мадмуазель! Не забудьте манто, будет свежо.
     Саша вопросительно посмотрела на Владислава, он показал на сиденье.
  -  Спасибо Франсуа, чем он так ценен. Человек не предсказуемый, но всевидящий. Позвольте, я поухаживаю за вами,  это конечно не шиншилла, она сюда  и не к чему, а вот белая норка к жемчугу – великолепно. По-моему – ничего.
    Дело шло к вечеру, сверкающая мельница медленно вращала свои крылья, само здание ничем не выделялось на общем городском фоне, не считая яркой красной иллюминации с зазывными надписями и крутящейся, пульсирующей огнями, мельницей. Когда Саша увидела своё отражение в зеркалах холла и восторженный взгляд Владислава,  в груди её запорхали те самые изумительные птицы со старинного гобелена. Она вспомнила маму и мысленно поблагодарила её, за своевременный урок. При большом скоплении народа, одетом весьма разнообразно, люди обращали внимание на красивую стройную пару. Необычайно красивую девушку, с пышными золотыми волосами, ниспадающими на обнажённые плечи, слегка прикрытыми белым манто, в золотом платье и высокого мужчину в чёрном фраке с осанкой, по крайней мере, высокородного принца, бережно державшего женскую руку у себя на локте, они интуитивно расступались  и с интересом провожали взглядом.
   - Саша, - зайдём в бар перекусим, у нас есть сорок минут, в зале будет только шампанское, а я ужасно голоден.
    Владислав прекрасно владел французским языком, к ним сразу подошёл гарсон, он подал меню, но мужчина упредил его:
   - Два жульена с курицей и шампиньонами, две тарталетки с мягким сыром сен-фелисьен, чёрный кофе для меня и кофе гляссе для мадмуазель.
   - А круассан, - взмолилась Саша, - сырный, пожалуйста.
   - Ну, хорошо, смотри, не объешься. Хотя сегодня - кутим.
     Через десять минут им накрыли стол, а через полчаса Саша попала в сказочный мир кабаре. Усталости как не бывало, она хлопала в ладоши, вскакивала с места, кричала «Браво!», вела себя совершенно непосредственно, чем вызывала поддержку зрителей, тем более, что за ними сидели российские туристы. Выпитое шампанское сыграло свою роль, от царицы не осталось и следа, была простая русская жизнерадостная девчонка. Поздно вечером они гуляли по набережной Сены и любовались сверкающей Эйфелевой башней, заходили в уличные кафе, пили шампанское.  И вели себя, если посмотреть со стороны, как влюблённая пара, наконец, обессиленную от впечатлений и переживаний Сашу, Владислав на руках внёс в номер и положил на кровать, она тут же уснула. Он снял туфли, укрыл её пледом и сел рядом на кресло, потом глубоко вздохнул и сказал:
   - Слава Богу, сама себя уходила, иначе труба тебе Трипольский девочка влюблена в тебя, а ты, как заяц, бегаешь от неё, - он поправил волосы, открыв  лицо, коснулся щеки, - златовласка моя, какая ты ещё маленькая и что мне с тобой делать, ума не приложу.
     Вдруг его взгляд упал на корзину с цветами, он встал и резко сорвал конверт, вытащил открытку, на которой был знакомый текст: « Вы – гений чистой красоты» и подпись «Виктор Огнефф».
   - Надо же, новоиспечённый доморощенный олигарх, и даже на «офф», чем же тебе наша кириллица не угодила, не удивлюсь, что и имя с ударением на последний слог. Такая французско - немецкая помесь Вити Огнева. Посмотрим, кто ты есть на самом деле?
     Он открыл ноутбук и набрал инициалы. Тут же выпало: Картель «Русские меха», Виктор Алексеевич Огнев - вице президент Совета директоров.
   - Наглый купчишка, да как ты смеешь со своим свиным рылом лезть в калашный ряд!
     Владислав был взбешён ещё больше, когда в номер Саши утром принесли ещё одну корзину белых роз. Он накричал на оторопевшего посыльного, кинул ему евро и скрепя зубами произнёс:
   - Никогда больше в этот номер не приносите цветов, у неё аллергия!!!
     От шума проснулась Саша, она удивлённо огляделась и спросила:
   - Почему вы кричите, Владислав Николаевич? – когда она волновалась,  всегда называла его по имени и отчеству. И он уже не требовал звать его иначе. Такое обращение, как-то держало дистанцию между ними, после вчерашнего поцелуя.
   - Тебе принесли цветы, разбудили меня и тебя, кстати,  опять таинственный поклонник, я полагаю.
   - Про кого вы говорите? Про вчерашнего  инкогнито? Нужно прочитать записку, - Саша встала и достала открытку из второго букета, - здесь стихи Пушкина к Анне Керн, странно, мы даже незнакомы. Какой-то Виктор Огнефф.
   - Почему же какой-то? Он – меховой купец. Хочешь стать купчихой?
   - Сейчас такого сословия нет, - обиженно сказала  Cаша, - и почему вы в моём номере?
   -  Охраняю тебя от назойливых воздыхателей. И к сведению, мехами всегда занимались купцы, это – пушистая нефть  России. Купцы магнаты Сорокоумовские шили мантии для царей и императоров и что-то Огневых я там не наблюдаю. Я подозреваю, что он не отличит соболя от выдры. Сашенька, приводи себя в порядок, сегодня деловой костюм, у нас две встречи: Музей кукол и интервью с журналом «Art magazine». Завтрак внизу. Поспеши, пожалуйста.
     Утренняя напряжённость и обида исчезли, как только Саша вышла из гостиницы. Только в Париже можно почувствовать пульсирующий ритм жизни, прямо на тротуаре молодёжь танцевала брейк-данс на импровизированной площадке вокруг простого плейера, собрав многочисленную ликующую разновозрастную публику. Саша тут же подключилась к всеобщему веселью. Владислав сначала протестовал, но потом и сам присоединился, через несколько минут он начал такое показывать, что Саша ахнула.
   - Владислав Николаевич, вы танцуете брейк-данс?
   - А ещё степ, летку-Еньку, краковяк, гопак и самбу! Что, не ожидала? Франсуа уже все глаза проглядел, если бы он видел, чем я тут занимаюсь.
     В музее их уже ждали. Франсуа прохаживался по тенистой уютной аллее, утопающей в цветах, он приветливо махнул рукой и направился к припаркованной машине. После оживлённой торговой улицы Риволи  этот тихий уголок Парижа показался отдохновением от сутолоки городской жизни. Было настолько всё скромно, даже вывеска над входом «Musee de la Poupee», больше напоминала название магазина. Их встретил высокий мужчина, он по-дружески обнялся с Владиславом, с интересом глядя на Сашу.
   - Алекс, познакомься,  Сэм Одем, коллекционер и владелец музея.
     Саша подала руку и представилась:
   - Очень приятно, Александра Романова.
   - Та самая Александрина Венценосная, взбудоражившая Париж? Весьма рад, сходство невероятное с оригиналом. Проходите, прошу.
   - Сэм, мы хотим пополнить вашу коллекцию работами нашей компании, подарить несколько кукол, но взамен, пожалуйста, покажи Алекс ту самую куклу Машу, некогда принадлежавшую семье Романовых.
   - Непременно и с удовольствием, она самая ценная среди двух тысяч экземпляров.
     Они прошли между стеллажами, заставленными куклами разных эпох и культур всего мира, Саша с изумлением взирала на эту сокровищницу мастеров. Ей хотелось тут же приступить к работе, запечатлеть каждый штрих костюма, мимику и жесты этих немых свидетелей скоротечности времени. Остановились они у витрины, под стеклом которой стояла совершенно чудное создание, высотой 60-ти сантиметров, с каштановыми волосами и голубым кружевным бантом, карими глазами, с улыбкой маленькой принцессы. На ней было белое муаровое платье, отороченное ниспадающими голубыми кружевами, широкий серебряный пояс с пряжкой, в которой сверкал аметист. Наряд довершали башмачки, окантованные серебреным рантом. Саша долго смотрела на совершенную красоту, мужчины стояли рядом и не мешали ей. Когда она повернула голову в их сторону, то они увидели, что её лицо залито слезами.
   - Сашенька, ну что опять? – встревоженно спросил Владислав, - что за слёзы? Это же просто кукла и больше ничего…
   - Почему их всех убили? Даже кукла осталась, а их нет, они были такими красивыми и  ни в чём невиноваты…
   - Саша, жестокость ничем нельзя оправдать, это деяние кармическое, поверь, все эти люди очень плохо кончили. Может эта кукла – свидетель счастливого детства княжон, заставит многих задуматься о памяти времени, у него есть память и она самый непреклонный обвинитель и судебный исполнитель.
   - Можно я побуду здесь, мне хочется всё посмотреть?
   - Конечно, мы займёмся своими делами, а ты походи, час у нас ещё есть.
     Саша поразилась объёму экспонатов музея: здесь были все страны мира, и объять всё было просто невозможно.  Она задержалась у французских кукол девятнадцатого века, опять удивил композиционный подход к каждой кукле, можно было определить по костюму, застывшей мимике к какому сословию она принадлежала. Вот – модистка, с булавками в отвороте фартука, а это дама из общества, её клиентка, тут и цветочница, и танцовщица, и няня с ребёнком в коляске. Да, это была эпоха Аделаиды Урэ, Саша почувствовала её присутствие во всех этих куклах. К своему великому удивлению она нашла выставку российских кукол: матрёшки, жаль, что не их бабенские, куклы в национальных костюмах народов Российской Федерации, их она видела в магазине на Арбате, тогда он ещё не принадлежал Владиславу. У витрины с куклами из Индонезии она задержалась надолго, что-то в них было изумительно дерзкое: эти длинные шеи, унизанные бусами, узкие, сильно раскосые глаза, раскрашенные тела с говорящими рисунками, только о чём, Саша не смогла разгадать. Она сфотографировала всё, что больше всего её  поразило: куклы Испании, Израиля, Лихтенштейна, серию африканских  и японских кукол. За этим занятием её застал Франсуа.
   - Алекс, пора, через полтора часа у тебя встреча в издательстве, тебе нужно подготовиться, надеюсь, ты знаешь что говорить, вы же определились с Владом?
   - Мне запрещено говорить, я могу только улыбаться, так что не волнуйся, Франсуа, всё будет хорошо.
   - И всё-таки, я попросил бы тебя освежить макияж, поправить причёску, выпить кофе, нас ждут Сэми и Влад, прошу, Алекс, - настойчиво продолжал он.
   - Всё, последний снимок и я иду.
     Саша удивилась настойчивости юноши, его присутствие было всегда, но где-то рядом, говорил он немного, но делал всё, причём совершенно незаметно. Она оглядела его, признав, что он привлекателен, несколько худой, тёмные волосы оттеняли его синие глаза и приятное лицо, но что-то нервное появилось в его поведении, после их первой встречи.
   - Алекс, что вы скажете о нашем музее? – поднялся ей навстречу Сэм, отодвигая стул и приглашая к столу.
   - Сэм, я в полнейшем восторге, как вам всё это удалось собрать?
   - О, это целая история итальянского мальчика, которому папа подарил на день рождения журнал о французских куклах, я в то время изучал этот язык, читая его я, так увлёкся, что решил собрать собственную коллекцию кукол. А началось всё с маленькой старинной куколки, которую я купил случайно в Италии. А потом моё увлечение перевоплотилось в смысл жизни, я даже защитил докторскую диссертацию «Кукольные журналы Франции в начале двадцатого века».
   - Да, да, Алекс, Сэм – профессор французского языка и литературы и очень талантливый коллекционер, гениальный, у него чутьё на шедевры. Если бы ты знала,  какие у него уникальные экспонаты. Что – то тебе понравилось?
   -  Куклы из Индонезии, невероятная подача культуры народа, очень цепляет, словно они и не куклы совсем, а маленькие божки.
   - Это, правда, есть у них такое, - подтвердил Сэм, - тогда я непременно подарю вам одну из них, у нас некоторые в нескольких экземплярах.

     По дороге в издательство журнала «Art magazine»  Саша прижимала к груди аккуратную коробочку с логотипами музея и личной дарственной подписью Сэма Одема, в которой лежала длинношеяя красавица с таинственного Индонезийского острова. Она была так счастлива, что не заметила, как положила голову на плечо Владислава. Он нежно погладил её волосы и спросил:
   - Довольна твоя душенька? То ли ещё будет, девочка, это только начало, - затем он сменил тон и строго спросил, - надеюсь, ты там всё увидела, что тебе нужно для работы?
     Саша кивнула, но вдруг вскочила и вскрикнула:
   - Я поняла, я всё поняла, почему эти куклы меня так поразили? Я покажу вам вечером, только вечером, это важно.
   - Но почему не сейчас?
   - Вы сами увидите.
   - Ладно, потерплю до вечера, а сейчас, давай договоримся, говорить буду я, твоя легенда полностью войдёт в интервью, и не перечь! Вряд ли журнал завтра попадёт в Россию, это месяц, два, а там  уже всё успокоится, уляжется до следующей коллекции, а победителей не судят.
   - Владислав Николаевич, я категорически в этом не участвую, и, если меня спросят, я скажу правду.
   - Саша, люди за такой пиар деньги выкладывают, а тебе можно сказать, повезло. Посмотри на себя в зеркало, тебя даже в твоих Бабёнках не узнают!
   - Не в Бабёнках, а в Бабенках!
   - Какая разница, ты уже не та девочка провинциалочка, ты – лицо компании, тебя Париж признал, дороги назад нет. Я поставил на тебя очень большую ставку, и ты будешь делать то, что тебе скажут! Будь умницей, прошу тебя. Уже приехали, лицо, пожалуйста, верни  и улыбайся.
   - Хорошо, Владислав Николаевич.
     Само интервью Саша помнила плохо, последний разговор с Владом ещё раз показал ей, что она марионетка в руках властного человека, и в него она влюблена. Она размышляла на эту тему во время всей процедуры, больше похожей на фарс. Саша улыбалась, позировала перед камерами и чувствовала себя даже не куклой, а деревянной заготовкой – бабкой, так называли её в цеху: безголовую, безглазую, безрукую, дуру липовую. Плакать не могла, почему-то не хотелось, но потом решила продолжить игру. Весенний Париж расставил всё на свои места, она отдалась его магии, наслаждаясь красотой и роскошью самого удивительного города мира.
     Вечер предполагалось провести на приёме у Катрин Трубецкой. Франсуа силой загнал Сашу в душ, потом также вытаскивал её оттуда и только строгий голос Влада, выудил её из ванны. Потом её сушили, укладывали, одевали, тут же за ширмой. Платье ей не давалось, Влад не выдержал, зашёл за ширму и натянул на неё одежду. Всё это сильно веселило её, она хохотала, кричала, что боится щекотки, наконец, Франсуа сделал последний штрих, воткнул её в туфли на высоком каблуке, сел в кресло и впервые выругался, чисто по-русски.
     Саша была довольна, комедия продолжалась, нужно только вовремя менять маски, она же сама их делала, а представить ту или иную оказывается очень просто. Взглянув на себя перед выходом в зеркало, она поняла, что теперь слово за ней. Нужно поблагодарить Франсуа:  чёрное платье от Версаче, сидело как влитое, высокая шлица этого изысканного наряда, не тот неожиданный запах халата, здесь всё работало на соблазн, элегантно и откровенно. Нет, она не приспустит веки и не прикроет свой взгляд, она будет смотреть только перед собой, глаза в глаза, таков у неё имидж, и маска должна соответствовать.
     Магазин Катрин находился в районе Сен Лазар, это был довольно большой особняк, с торговыми помещениями на первом этаже и жилыми на втором, включая зимний сад и выход в уютный дворик, где и проходил фуршет  для приглашённых особ. Сашу представили мужу хозяйки Сергею Завьялову, коммерсанту торгового представительства России во Франции. Катрин подхватив её под локоть повела к гостям, громко объявив, что это та самая Александрина Романова, покорившая Париж своими уникальными куклами - масками. О чём говорила публика Саша не понимала, но интерес к ней был, её разглядывали и обсуждали, это можно было понять и не зная языка. Вдруг кто-то с боку ей тихо сказал:
   - Саша, вам не надоело всё это? За стенами Париж, благоухающий и манящий…
     Она обернулась и увидела мужчину средних лет, высокого брюнета, изысканно одетого, даже с каким лоском. Он смотрел ей прямо в глаза, в них она увидела и восторг, и любование, и дерзость, и надёжность.
   - Позвольте представиться, Виктор Огнев.
   - А-а, это вы? С букетами…
   - Я, простите, в знак восхищения вашей красотой и талантом… Они вам не понравились?
   - Нет, что вы, они чудесные…
   - Шампанское? Или мартини со льдом?
   - Можно шампанское, немного.
     Тут Саша поняла, что она голодна и столик с канапе, сыром и фруктами был очень кстати. Виктор подал ей фужер  и тут её взгляд упал на знакомую фигуру в глубине двора. Владислав стоял в обнимку с Франсуа, они пили виски, Сашу они не видели, поэтому она могла спокойно наблюдать за ними.  Виктор проследил за её взглядом и спросил:
   - А вы разве не знали?
   - Что я должна знать?
        От неожиданной догадки она чуть не захлебнулась шампанским. Значит, ей не показалось в первый день приезда, и потом эта нервозность Франсуа.
   - Саша, давайте уйдём отсюда, здесь очень душно. Я обещаю вам, что спать вы будете в гостинице. Ну, решайтесь.
   - Да, пожалуй, здесь на самом деле дышать нечем. Я не люблю замкнутых пространств.
   - Старый Париж славится такими дворами - колодцами. Поедем на простор, куда вы хотите?
   - На Елисейские поля, я там ещё не была.
   - Шанз-Элизе? С удовольствием.
     Саша даже не пыталась анализировать свои действия, она просто села в машину совершенно незнакомого мужчины, не думая о последствиях, ей нужно было вырваться из цепких рук человека, и в данный момент он казался ей монстром. И ещё ей надо было заполнить пустоту, чёрную пустоту, заполняющую её с катастрофической скоростью, от неё веяло леденящей стужей и ужасом.
   - А вы знаете, Саша, что означает Шанз-Элизе? Это и есть весенний рай, куда по легенде Господь Бог собирал всех любимых героев и тех, кого сам поцеловал в темя, - он внимательно посмотрел на девушку и продолжил, - раньше на месте этого проспекта были поля и болота, все короли и их вельможи ездили сюда на охоту. Но маркиза Помпадур решила облагородить эти места, с тех пор там гуляют парижане. Сашенька, вы слушаете меня?
   - Да, Виктор, но я знакома с этими фактами и вы мне Америку не открыли. Давайте, просто проедем, это же очень красиво, вечерний Париж восхитителен, а потом вы высадите меня у Эйфелевой башни, я хочу подняться наверх.
   - Разрешите вас сопроводить?
   - Я буду вам благодарна.
   - Я посчитаю за честь находиться рядом с такой красивой девушкой, да ещё россиянкой, не всё же француженкам быть эталоном красоты.
     В этот момент зазвонил телефон, вызывали долго и неоднократно. Виктор молчал и ждал реакции девушки. После очередного вызова, Саша отключила его, ей показалось, что её похититель облегчённо вздохнул.
     Восхождение на Эйфелеву башню началось с первого яруса. Виктор оказался знающим гидом, он был необычайно оживлённым, старался рассказать и показать Саше буквально всё, начиная с выгравированных надписей под балконом знаменитых французских учёных и инженеров до каждой клёпки, повторяя много раз:
   - Сашенька, вы можете представить такое грандиозное сооружение 320 метров, семь тысяч тонн - и не единой сварки, ни единого гвоздя! Ай, да Эйфель, голова, и это двести лет назад. Какой взлёт человеческой мысли! После международной выставки, её хотели демонтировать, даже среди великих умов была такая тенденция.
   - Не может быть!? – удивилась Саша, она постепенно отходила от пережитого и с интересом слушала своего красноречивого спутника. Он показался ей совсем молодым в эти минуты и привлекательным.  Глаза его сияли, и этот свет предназначался только ей, он намеренно оговаривал её, чтобы снять угнетённое состояние.
   - Да, и даже просвещённые писатели Дюма и Мопассан, считали её чудовищным  бесполезным сооружением, хотя в конце девятнадцатого века, именно с башни,  Эжен Дюкрете провёл первый сеанс телеграфной связи с Пантеоном. А теперь - это символ Парижа, даже страшно подумать, что человечество могло утратить этот творение мирового прогресса.
     На самом верхнем ярусе Саша увидела весь Париж, смеркалось и рекламное освещение дополняло состояние полнейшей эйфории цветов. Разглядеть что-то было невозможно, но Виктор находил все ориентиры, и Саша увидела Дом инвалидов, Пантеон, Триумфальную арку, Лувр, Монмартр, остров Сите и Собор Парижской Богоматери, Сену со всеми её мостами, река тёмной змейкой вилась между огнями города, унося вдаль все тревоги и разочарования  девушки.
   - А вон  внизу твоя гостиница, можно сказать под ногами, - сказал Виктор, и в это миг вся башня озарилась ярким светом. Саша вскрикнула и инстинктивно прижалась к мужчине. Он нежно обнял её и прошептал:
   - Ну, что ты, не пугайся, это всего лишь, подсветка, сейчас она отключится на несколько секунд и начнёт мигать, поехали вниз, ты уже замёрзла, там есть кафе, выпьем кофе.
     Чашечка крепкого кофе поставила точку над переживаниями Саши, она вспомнила напутствие мамы, она часто повторяла: « были бы все живы и здоровы, да не было войны, а всё другое – суета». Она, словно очнувшись ото сна, прошептала:
   - А всё другое – суета…
   - И это сущая, правда, Сашенька, - подтвердил Виктор.
     Она впервые внимательно посмотрела на мужчину, так бережно и почти бессловесно, не касаясь главного, вытаскивал её из той чёрной леденящей пустоты.  Если бы не он, она не могла представить, чем мог закончиться этот день.
   - Спасибо вам, Виктор, за вечер…
   - Саша, могу я надеяться на встречу с вами?
   - Да, можете.
   - Тогда до завтра?
   - До завтра.

     Открыв номер, она увидела Владислава Николаевича, он сидел на её кровати и в упор смотрел на Сашу. Молчание затягивалось, никто не начинал разговора первым. Он поднялся, налил в стакан виски и снова сел на кровать. Саша прошла в ванную комнату и с удовольствием встала под струи тёплого душа. Предстоящие обсуждения её поведения должны были состояться, и  как это будет выглядеть, она знала, но никаких эмоций по этому поводу не испытывала. Саша хотела спать, и больше всего её тревожило хозяйское расположение Влада на её кровати.
   - Владислав Николаевич, я могу лечь спать или вы переехали в свой любимый номер?
   - Где ты была? Мы с Франсуа сбились с ног, почему ты не отвечала на звонки? – голос повышался с каждым словом.
   - Я гуляла по Парижу, была на Елисейских полях, на Эйфелевой башне, через два дня уезжать, а я ничего не видела, обидно.
   - Всё это запланировано на завтра, после торжественной церемонии награждения и  обеда в ресторане «Распутин», кстати, на Елисейских полях. И ты там обязана быть. Прошу тебя, не выкинь ещё этакого, как сегодня. Да, а что ты хотела мне сегодня вечером показать?
   - Ночью этого не увидеть, ночью – другое. Но про себя она подумала, -  как они похожи эти индонезийские куклы и силуэт Эйфелевой башни, с длинными изящными талиями и маленькими аккуратными головками.
     На следующее утро Сашу разбудил стук в дверь, она не хотела так рано встречаться с  Владиславом, поэтому промолчала, но стук повторился, в том же тоне. Она открыла, перед ней стоял посыльный с корзиной алых роз и небольшой коробкой, украшенной большим розовым бантом. Она расплатилась и с замиранием сердца открыла крышку, в ней лежала изумительной красоты кукла-эскимоска, в нарядной кухлянке, отороченной натуральными мехами, норкой и  рыси с кисточками на капюшоне, в настоящих торбасах, причём всё было расшито национальным узором. Саша ахнула и бережно вытащила подарок,  она сразу поняла от кого он. В цветах был конверт  с запиской, в ней было несколько слов: «Я буду на церемонии и, если позволишь, я тебя снова украду».
     В дверь опять постучали настойчиво и требовательно. Саша спрятала записку, а коробку накрыла халатом:
   - Владислав Николаевич, я не одета, подождите немного.
   - Жду две минуты, ни больше.
     Саше показалось, что через минуту, он уже открыл дверь и, увидев букет, набросился на девушку:
   -  Очередные поклонники? Или вчерашний сопровождающий на БМВ? Кто он? 
   - Таксист.
   - На БМВ?
   - Да, ещё вопросы будут?
   - Саша, я тебя предупреждал, будь осторожна, никаких случайных знакомств, я обещал твоей маме, в конце концов!
   - Хорошо, никаких случайных знакомств, обещаю.
   - Умница, я знал, что мы поймём друг друга.
     Что-то изменилось в этот день в жизни Саши. Она ещё не могла разобраться в себе, но то, что она стала старше той вчерашней испуганной девчонки, было налицо. Образ любимого, придуманный ею же, померк, и правда жизни с искажённой гримасой встала перед её взором.  Даже Гран при «Paris Fashion Doll Festival» не порадовал её, больше торжествовал Владислав Трипольский, он же вышел за наградой, под громкие овации зала и вспышки камер СМИ.  Но когда на авансцену вызвали Александру Романову для вручения приза «Мастер» и специального приглашения в Италию фирмой «Furga»для проведения персональной выставки кукол-масок «Dell arte», Трипольский переменился в лице, он схватил Сашу за руку и увлёк за собой в пустой холл:
   - Ты должна вежливо отказаться, это ловушка, эти итальяшки выцыганят все твои секреты и ты, естественно, всё выложишь им на блюдечке. А потом они будут делать твои куклы, и выставлять как свои.  Не забывай, что права принадлежат мне, а я запрещаю тебе ехать в Италию!
   - Владислав Николаевич, нас приглашают на выставку, всего лишь!  И я не собираюсь никому ничего рассказывать, успокойтесь. А потом ваша ставка оправдалась, всё, что вы хотели – получили, что вы ещё хотите от меня?
   - А ты стала дерзкой, просто ночное перерождение какое-то! Что случилось, Алекс?
   - Я очень люблю детективы одной английской бабушки, так вот она сказала устами  знаменитого сыщика: « Старые грехи отбрасывают очень длинные тени, которые не пропадают даже ночью».
   - О чём это ты? Ничего не понимаю. Сплошные метаморфозы. Собирайся, пора на обед.
   - Я поеду в Италию, такой возможности может не быть, это же шанс и для нашей компании, мы можем сотрудничать в каких-то вопросах, в поставке тканей, например, у нас проблемы с подборкой для костюмов, потом нужной фурнитуры не хватает, бабушкины «сокровища» иссякли, поэтому я непременно поеду, даже без вас. Кстати, приглашение на одно имя.
   - Без меня ты не имеешь права ехать, ещё раз повторяю, откажись. Потом у тебя нет средств, и я не намерен спонсировать эту поездку.
   - Вы должны выплатить мне, положенные проценты от продажи коллекции.
   - Это будет в России и в рублях.
   - Я хочу здесь и в евро.
   - Этого не будет, я просто пытаюсь остановить тебя, пойми, Саша, послушай меня…
   - Владислав Николаевич, мне нужно переодеться, Франсуа ждёт меня.
     Войдя в «зелёную комнату» лауреатов Саша увидела Виктора в компании членов жюри и устроителей фестиваля, это её не удивило, если он дарит куклу, значит, имеет отношение к этому бизнесу. Вдруг она поймала себя на мысли, что ничего не знает о нём, кроме того, что говорил Владислав.
   - Добрый день, Александра, поздравляю вас с премией, - услышала она и обернулась.
   - Здравствуйте, Виктор, спасибо, всё так неожиданно, но приятно.
   - Когда вы разрешите вас украсть сейчас или после фуршета?
   - А можно сейчас или вы тоже спешите в «Распутин»?
   - Что вы!? Общественное поедание однообразной пищи - жутко скучное мероприятие, поэтому быстро следуйте за мной.
     Только в машине Саша как-то успокоилась и с наслаждением открыла окно, чтобы почувствовать аромат города и ещё раз глотнуть воздух свободы, такой сладкий и дурманящий. Вдруг она поняла, что несколько лет бесконечной работы на совершенно чужого ей человека, высушили её душу до капли и то, что с ней сейчас происходит всего лишь бунт её собственного организма. За окном мелькали красивые дома, шикарные магазины, бутики, площади, набережная Сены, автострада, машина набирала скорость. Саша высунулась в окно и, раскрыв руки, закричала «ура», выплеснув все свои чувства и эмоции, потом она откинулась на кресло и закрыла глаза.
   - Куда мы едем, Виктор? – спросила она через несколько минут.
   - Мы едем в Венсенн, это пригород Парижа, примечателен он Венсенским лесом и одноимённым замком - бывшие охотничьи угодья французских королей. Если пожелаешь, можем заехать в замок, но цель нашей поездки иная, я хочу показать тебе коллекцию кукол, которая поможет тебе найти ответы на все твои вопросы. Они должны были возникнуть по отношению ко мне.
   - Простите, Виктор, но  у  меня пока нет к вам никаких вопросов, я просто наслаждаюсь свободой, у меня её не было много лет. За это вам большое спасибо.
   - Вот мы и приехали, - мужчина затормозил у ажурных кованых ворот. За ними Саша увидела ухоженную ландшафтную картинку. И на её фоне в глубине стоял самый настоящий замок, с башенками, бойницами, флюгерами, балкончиками и цветниками на них.
   - Нет, этого не может быть, - прошептала Саша, - а принц и принцесса живут в нём?
   - Это зависит от тебя, - сказал Виктор и подал ей руку, - прошу в мой дом.
     К удивлению Саши, дом оказался жилым: на первом этаже в сложенном из камней камине горел огонь, поленья потрескивали за стеклом, создавая впечатление живого пламени,  удобные кресла вокруг, барная стойка и прозрачный колодец этажей в небо. Саша представила, как удивительно было бы наблюдать за звёздным небом, сидя у камина. Анфилада деревянных перекрытий вершила гениальную задумку архитектора.
   - Виктор, как это красиво, кто автор этого совершенства?
   - Не хочу хвастаться, но это я.
   - Вы!? Это поразительно.
   - Сашенька, давайте, перекусим.  Меню от «Распутин» не обещаю, но у меня есть свежие устрицы, ананас, сыры и фрукты. Сегодня я буду  твоим гарсоном.
     Саша наблюдала за движениями мужчины, он играючи накрыл стол, быстро и красиво, было очевидно, что это он делает часто.
   - Виктор, я никогда не ела устриц, вы мне покажете?
   - Сначала их нужно сбрызнуть лимоном, вот так, потом взять раковину за узкое место и как из ложки перелить содержимое в рот, понятно? Попробуй!
     Саша проделала всю процедуру, но, когда она ощутила вкус еды, то округлила глаза и силой заставила себя проглотить.
   - Нет, нет, ты должна распробовать, это очень вкусно и полезно, - засмеялся Виктор и подал ещё одну.
   - А можно мне сыр и фрукты.
     За обедом Виктор рассказывал о строительстве дома, о расположении комнат, гостиных, спален, о зимнем саде, об умном освещении, выключателей в доме нет, дом сам реагирует на движение, есть музыкальные комнаты, достаточно сказать, название желаемого, также с просмотром каналов и фильмов.
   - Прошу, на лифте или по лестнице?
   - Пешком можно?
     На втором этаже по кругу вокруг высокого и объёмного пространства стояли стеллажи с куклами. Освещение было таким, что каждую из них можно было разглядеть до мелких деталей, много света поступало из прозрачного колодца и удлинённых окон. Саша пошла вдоль стены и погрузилась в сказочный мир: здесь было всё, что только можно было увидеть от Аделаиды Урэ до Коломбины. Свою выставку она сразу узнала, Саша удивлённо посмотрела на Виктора.
   - Откуда у вас мои куклы? Причём все до единой?
   - Ну, вот, я всё-таки дождался, вопросы всё же есть. Сашенька, я давно слежу за твоим исключительным талантом, с той самой Коломбины. Я знал, что Трипольский использует тебя в своих интересах, поэтому пригласил на фестиваль, условием было предоставление автора коллекции.
   - А кто вы? Вы разве не меховой купец?
     Виктор расхохотался и долго не мог успокоиться:
   - Ах, Трипольский, он так ничего и не понял. Но это хорошо, пусть пребывает в неведении, это даже нам на руку. Да я купец, а ещё спонсор фестиваля и в Италию ты поедешь, в Венецию обязательно. Почему? Ты сама мне ответишь почему.
   - Значит всё это вы!? Ну, зачем?
   - Я люблю тебя, Сашенька, просто люблю, - он развернулся и пошёл к лифту, - я на третий этаж, поработаю, не скучай.
     Саша долго стояла на одном месте и пыталась осмыслить последние слова Виктора и почему-то они не шокировали её, даже где-то подсознательно были ожидаемы. Его ухаживания должны были чем-то таким закончиться: он открыто признавался ей в любви всеми принятыми методами, пусть, в некотором смысле банальными. Но это было приятно и волнительно, пугала только скоротечность признания, хотя он знал её раньше по куклам. Она прошла по кругу ещё раз, словно что-то искала, вглядываясь в лица тех, кто был дорого хозяину дома, они все - часть его души, его привязанности и откровения.
   - Почему куклы? Он мог зарабатывать на них, но никто не знает о его коллекции, он нигде не фигурирует, тайно скупает и собирает, - Саша смутно чувствовала, что разгадка рядом, - а потом, почему в доме никого нет? Где его семья? Он сказал, что здесь я найду ответы на все вопросы касательно его.
     Она прошла по галерее в южное крыло этажа и оказалась у высокой резной двери,  взялась за ручку и хотела открыть, но чувство недозволенности вторгаться в чужую жизнь, не позволяло сделать этого. Потом она вспомнила его слова: « на втором этаже детская». В перечисленной череде названий помещений это выглядело нормальным. Но никаких детей в доме не было. Саша повернула ручку и вошла в комнату. На неё с переднего плана смотрела миловидная женщина с маленькой девочкой на руках в полный рост, картина располагалась между большими окнами, через которые лился яркий солнечный свет. В комнате было всё как в детской: кроватка с балдахином в бело - розовых тонах, пеленальный стол, на полках игрушки, диван, стулья изумительной красоты в стиле модерн, не было только детского белья и фотографий, лишь картина в золотом багете.
     Саша тихо вышла, притворила дверь и поднялась на третий этаж, овальная комната под небом и была рабочим кабинетом Виктора. Он поднялся навстречу, взял её за руки и вывел в зимний сад, раздвижные двери отворились, и перед ними открылся изумительный вид на Венсенский лес и очертания башен замка.
   - Виктор, а где они, твои жена и дочка?
   - Она любила быструю езду.
     Саша подняла голову и посмотрела ему в глаза, они были бесстрастны.
   - Это было давно, переболело.
   - Почему куклы?
   - Она не доросла до них. Завтра уезжаем в Италию.
   - А как же Владислав, а потом коллекция, у меня с собой ничего нет.
   - Коллекция есть, а гардероб в твоей комнате, она на третьем этаже над  детской, Владиславу позвонишь, когда прилетим в Венецию.
     Саша ещё раз внимательно взглянула в его глаза. Он был спокоен и уверен в себе.
   - Сашенька, можешь мне довериться, а потом тебе положен отпуск за три года по трудовому законодательству, так ему и скажешь, завтра, - он широко улыбнулся, - а там видно будет, хорошо?
   - Хорошо, - ответила Саша, и сердце её наполнилось тихой радостью.

     Впервые за последние дни она спала крепко и безмятежно. Разбудил её Виктор, она услышала его голос, но открыв глаза, никого не увидела. Саша поднялась и огляделась:
   - Саша, я на первом этаже, дом радиофицирован, не волнуйся, видеокамеры только по внешнему периметру, спускайся на завтрак, через полчаса выезжаем. За окнами  промелькнул спящий город, аэропорт и вот частный самолёт с логотипами «Русские меха» и пушистым соболем на фюзеляже взмыл в небо, на судне кроме них, летела группа солидных мужчин. Виктор посадил Сашу у иллюминатора, укрыл её пледом:
   - Отдыхай, лететь недолго, а мы поработаем с коллегами, у нас грядёт аукцион в Милане и неделя Высокой моды в Ницце. Как говорят, готовь шубу летом. Посмотри коллекционный каталог с нашими новыми моделями, мне важно твоё мнение.
     Саша  с интересом просмотрела все модели, ей понравилась белая песцовая шубка, мех струился каскадом от талии до середины голени, на талии  белый кожаный пояс, воротник – шаль укрывал плечи и ложился на грудь. Потом она закрыла глаза и пыталась подумать о чём-либо серьёзном, но к своему удивлению, её ничего не тревожило: маме она позвонила вечером, сообщив, что едет в Венецию. Мама очень обрадовалась и, как ей показалось, заплакала, повторяя, что бабушка была бы счастлива. Владислав не досаждал звонками, и это тоже было удивительно. Всё было удивительно и то, что она с Виктором, ещё неделю назад кто бы сказал ей об этом – не поверила, а сейчас Саша летит в город её «не сбывшейся» мечты, так неожиданно воплотившуюся в реальность.  Наконец, она увидит своими глазами то, над чем она работала годы, искала, рисуя ночами напролёт, по сохранившимся бабушкиным эскизам. Позже она поразится сходству их с оригиналами и поймёт, что Владислав был прав. Но каким образом Татьяна Ивановна Семишева могла попасть в Венецию? Об этом она должна поговорить с мамой по приезду в Москву.
      Самолёт снизился над морем,  и под крылом появилась Венецианская лагуна с большими и малыми островами, каналами и одним Большим, рассекающим город, словно река. Саша вспомнила Санкт-Петербург, не зря же его называют Северной Венецией, да и Сена в Париже чем-то напоминала Москву-реку, а Сакре-Кёр на Монмартре,  на МГУ и  Воробьёвы Горы. Люди знали, где селиться, может, поэтому у городов так много общего. Скоро лайнер приземлился в аэропорту «Марко Поло», а через час Саша и Виктор гуляли на площади Святого Марка перед Базиликой Сан-Марко и устремлённой в синее небо тридцатиэтажной колокольней. Саша любовалась средневековой мозаикой, башенками и ангелами, венчающими фасад Базилики.
   - Наверное, это единственный город в мире, где сочетаются византийский и готический стили, эта ажурная вязь арочных переходов, устремлённых вверх что-то невероятно романтичное и даже интимное, - сказал Виктор и взял Сашу за руку, - город, где жил и творил Казанова, тебе не кажется, что это закономерно?
   - Может быть. Только Париж открыт для любви, а Венеция – это её тайна.
   - Сашенька, ты уловила саму суть этих двух похожих и таких разных городов. Как тебе Дворец дожей?
   - Он великолепен, но мне не хватает венецианского карнавала.
   - Карнавал в феврале, а вот преддверие к нему там, в узких улочках, в магазинчиках и бутиках, в музеях и выставках масок и костюмов. Мы сейчас же идём туда.
     Сначала Саша хотела скупить все маски в первой же лавке, но Виктор предостерёг её и подсказал, какого производителя нужно смотреть, потом она сама стала понимать, где пластик, где папье-маше. Она купалась в роскоши и богатстве украшений масок, поражалась дизайну и фантазии мастеров. Пройдя с десяток  магазинов, Саша приобрела несколько масок для своей коллекции, сделала серию снимков и видеозаписей. Наконец, совершенно уставшая, но счастливая, она обратилась к спутнику:
   - Виктор, мне нужна фурнитура для будущей работы, в России ничего этого не найти, мне нужно закупить всё здесь.
   - Хорошо, купим, но не сейчас, иначе и ты, и я упадём в голодный обморок. Вернёмся на площадь, там есть прекрасный ресторан, очень уютный, оркестр, хорошая музыка и изумительный вид на море. Ты любишь пасту?
   - Пасту? А это макароны с томатом…
   - Да, почти. Так любишь или нет?
   - Я никогда не ела этого блюда, можно попробовать.
     После сытного обеда Саша надеялась ещё раз пройти по магазинам и заняться закупками нужного ей товара, но Виктор, усадил её в гондолу с красивым гондольером,  с десертным столиком, уставленным напитками и фруктами и мягкими бархатными диванами.
   - Быть в Венеции и не испытать наслаждения поездки по каналам – это непростительно даже мне. Во-первых, так мы быстрее доберёмся до машины, а во-вторых, отдохнём перед дальней дорогой.
   - Мы разве куда-то едем? А как же фурнитура?
   - Едем мы в Милан, а фурнитура там тоже есть, но, если тебе так нужно, пока мы катаемся, нам принесут товар к машине. Тебе комплектами или штучно?
   - Лучше комплектами и, чтобы были с перьями, а ещё тесьма с золотом, серебром,  бархатная всех цветов, кружева узкие и широкие, всех цветов по десять метров, наборы пуговиц от двух миллиметров до пяти…
   - Понял, скупаем весь магазин.
   - Нет, нет, весь не нужно, как же я повезу, меня не пустят в самолёт…
     Виктор засмеялся, развёл руками и попросил гондольера спеть «Баркаролу» Шуберта:
   - Сашенька, этот молодой человек Игнацио - потомственный гондольер и студент консерватории, у него божественный тенор, а с пуговицами разберёмся.
     День был солнечным, и вся лагуна светилась изумрудным светом, голос певца дополнял ощущение сказочного плавания, казалось, что вот сейчас на балконах и в окнах появятся венецианцы в маскарадных костюмах и это произошло, в одном из палаццо действительно проходило карнавальное шоу для туристов. Саша вскочила и стала махать им руками, тут же они пристали к мостику, и она ринулась в эту яркую волнующую массу великолепных красивых людей. Здесь были все её  персонажи. Они кружили её в бешеном ритме «Тарантеллы», она не видела их лиц, но глаза, самое поразительное – это глаза, как она раньше не понимала, главное – глаза. Там было всё: и свобода, и любовь, и  безудержный бунт против повседневности. Жизнь – это праздник! Саша забыла обо всём, она отдалась этому чувству и была счастлива, может быть впервые в своей жизни. Виктор с трудом выловил её из нескончаемого веселящегося потока и  попросил остановиться на минуту, чтобы сфотографировать, но сделать это было сложно, тогда мужчина включил видеокамеру и ещё полчаса снимал феерию карнавала.
     Обессиленная и прекрасная, с растрёпанными волосами в маске Дамы, она была невероятно естественная и органичная в этом безумстве праздника. Виктор любовался ею, смеялся над её прыжками и скачками по небольшому палаццо, казалось, что теперь она королева масок и весь мир у её ног. Так хорошо ему давно не было. Когда Саша спустилась в гондолу, всё шоу провожало её аплодисментами, Виктор поклонился и бросил деньги на мостик устроителям.
   - Виктор, это что-то невероятное и чудесное, самое грандиозное событие в моей жизни, я так мечтала об этом! Да! В маске главное глаза: карие, голубые, серые, ультрамариновые, зелёные! Живые! В них весь секрет.
   - Саша, ты можешь не думать о работе?
   - Я только сейчас поняла, Боже, какие у них глаза! Я в восторге, полнейшем! Мне это было необходимо, как воздух. Я так благодарна вам…
     В машине Саша сразу заснула и проспала всю дорогу от Венеции до Милана. Переночевали в гостинице, в двухместном номере. Девушка так устала, что сразу легла в постель. Утром, проснувшись, она обнаружила завтрак на столе и записку:  « Сашенька, буду к обеду, не грусти, можешь прогуляться по лоджии, в 15.00 твоя выставка, вечером у нас Ла Скала, приготовь наряд. Виктор». Саша несколько раз перечитала текст и задумалась, чего-то в ней не хватало, но она никак не могла найти это недостающее. Она вышла на лоджию и вскрикнула:
   - О, Боже, что это?
     Перед её взором предстало великолепное архитектурное сооружение: стрельчатые шпили словно вонзались в голубое небо и опять эта ажурная арочная вязь орнаментов  каменной  кладки. Саша выдохнула и прошептала:
   - Это же просто камни. Как можно создать такое чудо? Несомненно, это Миланский Собор.
     Виктор снова поразил её в самое сердце, так чего же не хватало в записке? Ну, конечно же, последнего слова «целую». Он был так близок духовно, так трепетно нежен и заботлив, что же его останавливало? Саша потёрла виски и спросила себя:
   - А ты хочешь, чтобы это случилось? Я не готова и он понимает это. Спасибо ему. Нет, как можно думать о чём-либо, когда за окном такое совершенство!
     Девчонка ещё жила в ней. Саша быстро позавтракала, оделась, взяла фотоаппарат и вышла на улицу, а себе приказала:
   - Лишь один час, ты посмотришь собор и всё, больше ничего!
     Только вблизи Саша увидела и ощутила монументальность и красоту кафедрального Собора Рождества Девы Марии. Она знала, что по величине он уступает лишь Собору Святого Петра в Ватикане, но там она ещё не была, поэтому сравнивать было не с чем. То, что предстало перед ней, протрясло её до глубины души: белый мрамор светился в лучах яркого солнца, радужные блики от мозаичных витражей придавали иллюзию марева всему сооружению. Витиеватые растительные орнаменты, арки и череда переходов, ни одного прямого  угла, словно по изящным линиям лекала творец выстраивал летящие опоры, создавая шедевр на века. Собор взлетал в небо множеством остроконечных башен, шпилей и колон, глядя вверх Саша увидела вздыбленную пену морской волны и лебедей на излёте. Поражало количество скульптур и статуй, их больше трёх тысяч. Саша не следила за временем, оно для неё остановилось и, хотя собор был католическим, она читала молитвы и просила Деву Марию наставить её на путь истинный, праведный, а больше всего просила здоровья маме. Выйдя из собора, Саша с лёгким сердцем направилась в гостиницу, она была уверенна, что её ждут новые открытия, такие же прекрасные, как этот храм, а жизнь будет светлой и долгой.
     Выставка коллекции «Алекс Романова и К», получившей Гран при на фестивале « Фешн долс»  в Париже, проходила в магазине фирмы «Фурга». Виктор предупредил её, что представят её в конце мероприятия, сейчас эксперты фирмы, коллекционеры занимаются своей работой:
   - Сашенька, ты можешь тоже влиться в этот поток и посмотреть на реакцию людей, по ней ты поймёшь, нравится им твоя работа или нет. Я  часто так делаю, как говорится, увидеть изнутри, проследить мимику, эмоции, услышать, наконец, «вау» от клиента. Да, кстати, как ты находишь нашу коллекцию меха?
   - Вау!!! Особенно белая песцовая, шик!
   - Спасибо, молодёжь наша. Ницца это тот город, где на каждого второго жителя во время пляжного сезона приходится по одному миллионеру, а после прошлогоднего снегопада в Испании и на побережье, наши меха раскупаются весьма удачно. Завтра летим в Ниццу.
   - Виктор, завтра я должна лететь домой…
   - У тебя отпуск, ты забыла. А у меня есть к тебе просьба: на открытии недели Высокой моды пройти по подиуму в той самой шубке, ты это делаешь великолепно. Соглашайся.
   - Вы умеете уговаривать, особенно, последним утвердительным словом, оно не терпит возражений.
   - Ну, вот и договорились.
     Вдруг Саша напряглась и схватила Виктора за руку:
   - Там Владислав Николаевич, - прошептала она испуганно, - что он здесь делает?
   - То же самое, что и ты, присутствует на выставке. Саша, успокойся, тебе больше не надо его бояться, а потом, ты со мной, - он поприветствовал его и в ответ Трипольский радостно махнул ему рукой, - вот видишь, он совершенно безопасен.
     Во время церемонии представления автора  Саша ждала, что появится Владислав, но больше она его не видела, не на встрече с прессой, не на фуршете. Саше предложили контракт на сотрудничество, она его приняла, но Виктор посоветовал хорошо ознакомиться с документами и позже принять окончательное решение.
     Вечернее представление оперы Верди «Аида» в театре Ла Скала привело Сашу в полнейший восторг. Они сидели в третьей ложе на втором ярусе, ощущение участия в происходящем не покидало её все действия. Атмосфера эпохи захватила её в свои объятья: декорации, костюмы Древнего Египта, восхитительные голоса привели её в состояние блаженства и упоения. Она не стеснялась своих слёз, это дань великому искусству. По дороге в гостиницу Виктор рассказывал либретто оперы, Саша улыбнулась и прошептала:
   - Любовь – это не либретто, любовь – это свет души.
   - Сашенька, ты склонна к философским умозаключениям, в тебе спит гений.
   - Виктор, а как перевести Ла Скала?
   - Театр построили 230 лет назад на месте церкви Санта-Мария алла Скала, церковь получила имя от покровительницы рода правителей Вероны, Беатриче делла Скала. А «скала» - это лестница.
   -  Я сегодня была в Соборе Рождества Девы Марии и испытывала те же чувства, что в театре. Скажите, если не Боги, так кто это всё создаёт?
   - Люди, Сашенька, люди. Собор строили два века, великие архитекторы Италии, Германии, в войну Ла Скала бомбили, здание было разрушено, но в 1946 году его открыли. Вот такой парадокс: кто-то строит,  кто-то разрушает, а кто-то восстанавливает. Красота – несокрушима и люди всегда будут тянуться к ней.
    
     Ницца. Лазурный берег, Английская набережная. Машина мчала вдоль бесконечного морского пляжа, цвета незрелого персика, изумрудное  необозримое Средиземное море накатывало ленивые волны на берега красивейшего города юга Франции. Саша убедилась, что рай на земле есть и он вокруг неё на этой Богом созданной земле. Рядом с ней человек, с которым она могла быть собой: думать, молчать, дышать и просто быть, испытывая  радость и наслаждение. Она посмотрела на Виктора, он был сосредоточен, так было всегда, когда он был за рулём. Саша впервые за всё время поездки обнаружила, что он очень привлекательный и мужественный,  а ещё у него мягкие и горячие руки. Когда Виктор касался её, она испытывала озноб. Он как будто прочитал её мысли и улыбнулся.
   - Вот мы и дома. Здесь я живу подолгу и тебе советую. Прованс, Альпы, чистейший воздух, море. Здесь можно работать и отдыхать одновременно.
      Саша прочитала на табличке у ворот «Вилла Элиза». На возвышенности стояло аккуратное белое здание, простое, без всякой вычурности и роскоши: два этажа, большой открытый балкон, бассейн и много экзотической растительности. Дом утопал в деревьях и цветах. Виктор провёл её на второй этаж, открыл дверь и пригласил войти. Девушка перешагнула порог и оказалась в залитой солнцем большой овальной комнате с тем самым открытым балконом и видом на море.
   - Это твоя мастерская, швейные машины, станок по дереву, а это твоя фурнитура.
     На полках лежали рулоны тканей и всё то, что она видела и хотела купить в Венеции, везде на удивительных карнизах висели маски и костюмы, тут же была и её коллекция и куколка-эскимоска.
   - Как она здесь оказалась? Ничего не понимаю.  Виктор, я не могу, я должна ехать в Москву, я же не имею права на эту деятельность, Трипольский засудит меня.
   - Больше он не твой хозяин, а ты не его рабыня. Ты прекрасно понимаешь, что никакой компании нет, и не было, был удачный пиар имени и фамилии, принадлежащие тебе и твоей семье и твой редкий талант. Он заработал на этом, но теперь ты свободна.
   - Как!?
   - Вот документы, принадлежащей по праву только тебе компании « Алекс Романова и К». Сашенька, прошу тебя, убери «К», средневековье какое-то.
   - Значит, вы купили меня у него? За сколько он оценил, интересно!? Вы оба – чудовища! Я теперь должна работать на вас!?
   - Во-первых, не кричи на меня, и никогда этого не делай. Никто не продавал тебя, я выкупил бренд, работать ты будешь на себя, посмотри документы, пожалуйста. Сашенька, успокойся.
     Саша вышла на балкон и села в шезлонг, ей хотелось плакать, обида душила её и мешала читать бумаги, она отложила их в сторону. Нет, наступить на одни и те же грабли, это слишком. Она оглянулась вокруг и решительно принялась за чтение. Когда она дошла до дарственной на её имя, то окончательно пришла в себя.
   - Виктор! Мне срочно нужно домой!
   - Да, конечно, ты поедешь в Москву, когда?
   - Сегодня, пожалуйста, если можно?
   - Да, собирайся, поедем в аэропорт.  Там твои вещи, Владислав привёз и карта с гонораром, возьми.
   - Спасибо, вам, за всё, простите, но мне обязательно нужно домой…
   - Я понимаю, и это будет правильно, - сказал он растерянно.
   - Ну, пожалуйста, Виктор, вы же всё знаете, вы такой мудрый и очень хороший. Я по маме соскучилась, вот и всё, - она подошла и упала ему на грудь, расплакавшись, словно ребёнок.
   - Сашенька, любимая, ну, что ты, конечно, мама самый главный человек в жизни и ехать просто необходимо, прямо сейчас, - он нежно обнял её и поцеловал, - но я прошу тебя, выходи за меня замуж, умоляю тебя, соглашайся. Я не смогу без тебя жить, совсем не смогу.
     Саша подняла заплаканное лицо и внимательно посмотрела ему в глаза: в них было столько мольбы, смятения и ожидания выстраданного счастья и осколки пережитой трагедии ещё блестели в капельках влаги, принося нестерпимую боль.
   - Да, я согласна, Виктор, я буду твоей женой, буду, обещаю тебе, - Саша снова расплакалась, но уже  подхваченная сильными горячими руками любимого ею человека. И снова сверкающая карусель закружила её в вихре чувств и восторга, но это было так ново и щемяще-пронзительно, словно она вместе с волнами и парящими лебедями устремилась в небесную высь над Собором Девы Марии.  Она любила и её любили.

     Родные Бабенки встретили её моросящим дождём и унылыми тихими улицами, но Саша радовалась возвращению домой, знакомая матрёшка на фасаде фабрики показалась ей самой удивительной игрушкой, не зря она встречалась ей везде, где она бывала в странах и городах Европы. Она подмигнула ей и бодро зашагала к дому. Крылечко, герань на оконце, скрипнула дверь:
   - Мамочка, родная, я дома…
     Татьяна Васильевна всплеснула руками и кинулась в объятья дочери.
   - Сашенька, девочка моя, какая ты стала, другая, красивая, взрослая…
   - Мамочка, я так соскучилась, мне так тебя не хватало,  мне столько нужно тебе рассказать, столько расспросить, я тебе подарки привезла…
     Весь день прошёл в радостных хлопотах, разборах богатства, которое тут же перекочевало в бабушкин сундук и бесконечных разговорах за чашкой чая. К вечеру обе утомились, и только тогда Саша подсела к маме на старый диванчик, прижалась к ней и тихо спросила:
   - Мамочка, расскажи мне, как бабушка попала в Венецию? Она же была там, я знаю.
   - Ой, кто тебе это сказал? Шестьдесят пять лет мы молчим об этом. Откуда ты узнала?
   - Мама, я была в Венеции, а её маски оттуда.
   - Ну, хорошо, в 47 году  дедушка поехал в Италию личным водителем главы дипломатической миссии, ему разрешили взять жену, нашу бабушку, как помощницу по хозяйству. Вот и всё. Они там были два года, этого было достаточно, чтобы обвинить его в шпионаже и отправить в лагерь. Мою маму не посадили, лишь потому, что она была беременна мною и с большим сроком, тогда боролись за повышение рождаемости.
   - Мамочка, как это страшно, а я думала, что дедушка не любил меня, он всё время молчал и курил и так рано умер. Почему вы мне ничего не рассказали раньше.
   - Мы жили в Москве, в хорошем доме в Замоскворечье, пришлось уехать, чтобы не дразнили меня «дочь врага народа», бабушка мудро поступила, она всё правильно сделала. Она из интеллигентной семьи. Семишевы были учителями. Разметала революция, Гражданская война по всему свету, многие сгинули. Жили тихо, тогда все боялись или доноса соседей, или их зависти. Бабушка хорошо рисовала, она училась живописи, поэтому её сразу взяли на фабрику. Женщина встала и подошла к иконке в углу дома, сняла её, открыла рамку киота и достала оттуда фотокарточку. На ней Татьяна Ивановна стоит на том самом месте у Базилики, где несколько дней назад была Саша.
   - Смотри, как вы с ней похожи, чистые кровинки.
   - Мама, а почему тебя тоже назвали Татьяной.
   - Папа очень любил маму, поэтому…
     В эту ночь никто не мог уснуть, Саша думала о судьбах её любимых женщин, трагичных и счастливых, Татьяна Васильевна радовалась за дочь и сожалела, что дорогие ей люди не дожили до этого счастья, Виктор Огнев мчался в аэропорт.
     Когда на следующее утро к дому Романовых подъехал автомобиль, Саша улыбнулась и сказала:
   - Мама, встречай, мой любимый приехал.
     Женщина выглянула в окно и покачала головой.
   - Ты уверена?
   - Да, мама, это он. И мы все будем жить в Ницце долго и счастливо.
   - Дай, Бог, родная…