Гливич

                                        Первая лекция по математике состоялась в главном корпусе, на улице Садовой. Когда я влетел в аудиторию, у доски уже стоял элегантный высокий худощавый преподаватель с живыми умными глазами. Лет ему было под пятьдесят. Волосы была седыми, аккуратно подстриженными, цвет лица темноватый. Может быть, это только казалось. На контрасте.  Видимо из-за яркой седины. Одет Гливич был подчёркнуто аккуратно. Рубашка, галстук, до блеска начищенные классические башмаки. Видно, что очень строг, злопамятен и скор на расправу с нерадивыми студентами.

                                      - Меня зовут Алексей Николаевич. Фамилия Гливич. Доцент кафедры математики. В этом семестре буду преподавать Вам основы аналитической геометрии. Все, кто в будущем, захотят войти в аудиторию после меня, этого сделать не смогут,- доцент мстительно улыбнулся и высоко поднял ключ от огромной двери. Затем картинно и медленно закрыл на два оборота.

                                        Долго ещё  раздавался  отчаянный стук тех, кто запоздал. А нашему курсу было нелегко. Учебные корпуса разбросаны от Садовой до самоф Подольской. В первый же день учебы, следовало включиться в быстрый темп  студенческой жизни. Первая лекция-встреча с нашими дорогими руководителями групп прошла в корпусе на Сергея Лазо. После звонка, надо было быстро схватить портфели и рвануть на Садовую. Бегом.

                                        Преодолеть пространство верхней площадки Кишиневского ЦПКиО - Центрального Парка культуры и отдыха, было делом пяти минут. Надо было пробежать мимо танцплощадки, пустовавшей днём, проскользнуть рядом с небольшой желтоватой полуцистерной, откуда торговали пивом или квасом, и преодолеть большой парадный двор главного корпуса .

                                        Перепрыгивая через две ступеньки, в мгновение ока , требовалось взлететь по короткой лестнице , сказать « Здрасте!» большому белому бюсту Михаила Фрунзе и преодолеть длинный коридор первого этажа с крутым поворотом. Пол был выложен постаревшей паркетной елочкой, жутко скрипевшей на каждом шагу.

                                        Лекцию Гливич читал идеально. Исчерпывающие детальные пояснения, определения понятий, внятный интеллигентный язык. Изложение материала, отточенная дикция, жесты - все достигало, как показалось,  даже высокого  художественного уровня.

                                        Я внимательно конспектировал, еле успевая за четко очерченными рассуждениями . Время первой лекции пролетело незаметно

                                        Как только доцент поставил точку у последней цепочки рассуждений, раздался звонок. Это было удивительно и показалось совпадением случайным. Представить себе, что Гливич будет читать и четко заканчивать изложение каждой из будущих лекций таким же образом, было невозможно. Продолжалось это два года. Без единого срыва. Без единой помарки.

                                        Однако, честное слово, это было именно так. Я тогда много и безуспешно рассуждал, каким же способом, достигалась такая  полная синхронизация по времени. Ведь быть такого, попросту, не могло . Даже договорившись с вахтёром, который включал звонок. Как можно с такой точностью предугадать мгновение и умудриться поставить точку на доске, да именно в тот самый момент, когда раздавалась радостная трель. Окончание фразы, жирная точка, вызывавшая полной разрушение кусочка мела, которого, как раз, хватало на целую лекцию и звонок. Чудеса...

                                        Тайна сия так осталась за семью печатями. Единственное логическое предположение, которое приходило в голову, было , скорее, плодом гигантского количества научно-фантастических произведений, прочитанных мною в школьные годы. А что, если Гливич владел телекинезом и мог включать звонок, либо управлять рукой вахтёра,  силой мысли?

                                        Единственным, чего я недопонял в том потрясающем первом спектакле - самой первой лекции, была фраза Гливича, произнесённая  им примерно в середине, перед звонком на пятиминутный перерыв

                                      - Прошу Вас,- сухо заметил он, выждав глубокую концентрирующую паузу, запомнить навсегда только одну мысль. «ЗАВТРА» для Вас не существует. Его просто нет. Это касается не только откладывания домашних заданий на более поздние сроки. Это, если хотите, секрет Вашей успешной либо , может статься, очень трагической Сульбы

                                        Эта фраза, как ни странно, звучала , впоследствии, на каждой лекции.

                                        И если любимая Гливичем «Лемниската Бернулли» - формула и кривая, в виде лежащей восьмерки, которой мы обозначали  Бесконечность , с тех лекций , запомнилась случайно, то его загадочная фраза продолжает  действовать всегда. То есть вспоминается , как ни странно, всю жизнь. Впоследствии, я специально разыскал  даже автореферат диссертации Гливича со странным названием. - « К вопросу об истории развития математики в Румынии». Ответов на вопросы о его странных посланиях или, как сейчас говорят, « мэсседжах», я так и не обнаружил.

                                      - Завтра для Вас не существует,- звучит в памяти его сухой и строгий голос. Каждый раз, он давал этой фразе какой-то другой, пространный комментарий, который разительно отличался от предыдущего

                                        Общей была только полнейшая неопределенность, какая-то вызывающая неясность всех сопроводительных высказываний.

                                      - Что он имел ввиду? Живи пока живётся? Гуляй на полную катушку сегодня? Скоро конец Света ? Зачем нас сотворили? - Всегда множество предположений и ни одного намёка на ответы

                                        В последнем семестре, Гливич придумал математическую олимпиаду

                                      - Кто займёт призовое место, от экзамена освобождается,- видно было, что доцент не шутил

                                        Я очень старался, но в призовые не попал. Победил Мишка Шварцман. Эх! Было бы неплохо, конечно, избавиться от экзамена. Но ничего не поделаешь. Придётся сдавать.

                                      - Вот, подумал-подумал, и решил,- неожиданно заявил Гливич после оглашения победителей. - Чтобы не было обидно, всех, кто принял участие в олимпиаде, тоже наградить высшей экзаменационной  оценкой!

                                      - Щедр, как Б-г,- радовались участники.

                                      - Вот гад! Предупредил бы. Мы бы тоже посоревновались,- жаловались те, кто презрел олимпиаду

                                        За день до экзамена, доцент провёл консультацию. Ни слова об обещанных пятерках. Я сразу напрягся. Билеты , ведь, так и не учил.

                                      - А если  он позабыл об обещании? Я же отличник. Поверил, дурак, и к экзамену совсем не готовился

                                        Летнее утро было солнечным, но меня от волнения, знобило

                                      - Берите билет,- голос Гливича был сух и официален

                                        Просмотрел вопросы. Трудные. Написал пару листов  ответов. Пошёл отвечать. Дурацкая у меня привычка. Всегда сдавать экзамены  первым

                                      - Скажи, Эмануил, как ты понимаешь фразу «Для Вас завтра нет»?

                                      - Алексей Николаевич, вы же обещали поставить « отлично» всем участникам олимпиады, - не вытерпел я, думая только о том, как бы не схлопотать четверку

                                        Гливич грустно улыбнулся, взял мою зачетку и каллиграфически безупречно вывел высший бал - «отлично»

                                      - У меня к Вам больше вопросов нет,- кисло промолвил он,- Прощайте...

                                        С каждым из той группы передовых студентов, пришедших на проставление отметок, Гливич пообщался по-человечески. Уже не как строгий доцент, а как добрый старый товарищ. Некоторых девчонок даже спрашивал, когда они замуж собираются. Сколько детей мечтают иметь. Это была , по сути, оригинальная и трогательная процедура прощания

                                        Мне было стыдно.

                                      - Алексей Николаевич,- дождался я выхода Гливича из аудитории,- простите, но ответа на Ваш вопрос,- Почему для нас нет « Завтра», я не знаю

                                      - Я тоже не знаю,- грустно ответил доцент,- В Сорбонне у нас был старый профессор. На каждом занятии он повторял эту фразу. Всю жизнь пытаюсь найти ответ и повторяю  на каждой лекции. Может, кому-то из будущих студентов удастся ответить?

                                        Прошло много лет. А эта фраза продолжает исправно работать. Не даёт покоя. Может в этом и заключается ее важная самоценность? Завтра, нет сегодня, спрошу внука. Ему уже пять лет. Он, сегодня, кажется, пока знает ответы на все вопросы...