Король мечей

Глава восемнадцатая

– Эй, ты что, меня жалеешь, что ли? – Робин отступил на полшага, опустил меч и взглянул из-под отросших белокурых прядей на Уилла. – Ну-ка давай в полную силу.
– Самоуверенный балбес. Если я хотя бы в треть силы буду тебя гонять – ты сразу расклеишься. Рано еще.
– Ничего, нормально.
– Ага, то-то ты позеленел. Хватит пока. Ты правда собираешься завтра в дорогу? Подождал бы.
– Нет, пора. Я должен разобраться с Мазером.
– Как скажешь. Можно и двинуться, я тут уже опух от безделья.
С того дня, как Робин покинул замок Вексенов и перебрался на ближайший постоялый двор, прошло уже больше недели. Бернар Вексен искренне советовал ему остаться еще на несколько дней и набраться сил, но Робин все-таки уехал, сославшись на то, что вполне может держаться в седле и не хочет никому быть в тягость. Изабелла, когда он прощался со всеми, почему-то отводила взгляд, хозяин замка смотрел как обычно – прямо и спокойно, а в зеленых, как и у внучки, глазах Аньес Вексен Робин заметил настоящее сожаление и какое-то затаенное лукавство. Маленькой Жанны не было – она внезапно, не сказав ни слова, исчезла из замка. Изабелла объяснила, что у девочки слишком много дел дома, в деревне, и, раз постоянный уход Робину стал уже не нужен, Жанна вернулась домой. Какое-то время Робин думал, чем он мог ее так обидеть, что она даже не простилась, – но ничего не смог придумать и выкинул это из головы.
На постоялом дворе им со Скарлетом повезло – оказалась свободной небольшая общая комната с отдельным входом прямо со двора. Заплатив за нее целиком, друзья заняли ее только вдвоем. Дня три Робин отлеживался, потом начал понемногу заниматься с мечом – он знал себя и знал, что так силы возвращаются быстрее. Сейчас во внутреннем дворике он попытался размяться со Скарлетом, но его хватило только на несколько движений.
– Про Мазера я тут слышал, – хмыкнул Уилл, убирая меч в ножны. – Да, точно, хватит тебе на сегодня, – добавил он, посмотрев на приятеля. – Пойдем. От закона он, как ты и говорил, откупился. Еще и за шерифа заплатил. Их отпустили еще позавчера, и оба сразу уехали из Руана. А наемников, которые у них еще оставались, Вексен отпустил, велев катиться куда подальше, пока целы.
– Ничего, я знаю, куда Мазер подастся.
– Да?
– К старшей дочери. Та вот-вот должна родить. Живет вроде в Йорке. Я те места хорошо знаю, так что там-то его и найду.
– Ты собираешься мстить прямо на глазах у беременной женщины?
– Еще не хватало.
– А Изабелла? Ты говоришь, она любит своего отца.
– Не знаю, Уилл, что делать. Сам не знаю.
– Робин, – неожиданно серьезным тоном окликнул его Скарлет.
– Ну?
– Ясмина была мне другом. Настоящим. Как ты. Помнишь, как мы тебя вытаскивали из железной клетки?
– Еще бы.
– Она стояла на крепостной стене, ты помнишь. Я… я попросил ее тогда, чтобы она, если что, не позволила стражникам взять меня в плен живым. Она пообещала. И я был уверен, что она не промахнется. И она никак не дала мне понять, что я же слабак, что я готов бросить ее одну со стражниками, только бы самому не попасть к ним в лапы.
Скарлет замолчал. Они дошли до постоялого двора, завернули к отдельному входу и только в комнате Уилл продолжил:
– Знаю, ты никогда не попросишь помощи. Но если что – я готов разорвать за нее сотню Мазеров. Голыми руками.
– Спасибо, Уилл. Это моя месть, я справлюсь.
– Самоуверенный балбес, говорю же.
***
Жанна ловко растирала в каменной ступке сушеный подорожник. Отец давно научил ее делать простые мази, а сейчас надо было подготовить ему несколько плошек вместо тех, что она потратила, – он вечно возится со скотом, и никогда не угадаешь, какое средство может понадобиться. Измельчив подорожник почти в пыль, девочка смешала его с топленым салом, потом аккуратно разложила средство по маленьким глиняным баночкам.
Заработавшись, она слишком быстро выпорхнула из-за стола – и тут же застыла, прижав руки к груди. После резких движений ей не хватало воздуха, в груди все сжималось, и нужно было время, чтобы отдышаться. Жанна замерла, отчаянно пытаясь вдохнуть и пережидая, когда же исчезнут темные круги перед глазами. Прошло несколько минут, прежде чем ей стало легче дышать. Девочка снова подхватила глиняные банки с мазью, чтобы отнести вниз, на холод, и тут в дверь постучали.
Жанна медленно, боясь сделать слишком быстрое неосторожное движение, подошла к двери. Через мутное окошко, затянутое бычьим пузырем, ничего нельзя было увидеть и в солнечную погоду, а сейчас снаружи была густая серая мгла. Поздняя осень – еще день в разгаре, а уже темно. Собака не лаяла, значит, кто-то из деревенских, своих.
– Кто там?
– Жанна, открой. Это я, Пьер.
– Уходите.
– Открой, пожалуйста!
– Уходите. Или я собаку натравлю.
– Да послушай же ты меня! – дверь рванули снаружи, и Жанна, побоявшись, что проржавевшие петли не выдержат, отодвинула щеколду.
– Я уезжаю завтра, – с ходу начал Пьер, не переступая порога. Чтобы не выпускать тепло из дома, Жанна шагнула навстречу и закрыла за спиной дверь.
– Какое мне до этого дело?
– Заберу в Англии мать, помогу ей добраться сюда. Граф сначала хотел взять с собой моего брата, но я умолил его взять меня. Я не предатель, – Пьера дрогнул голос, – я не предатель, у меня не было выхода! Я это сделал ради тебя!
– Ступайте.
– А если я не вернусь? Мы тронемся завтра на рассвете от постоялого двора, и я могу не вернуться! Дороги, море, другая страна, мало ли что!
Жанна молча развернулась, вошла в дом, плотно задвинула щеколду. Грудь сдавило с новой силой, и она быстро села на пол, чтобы не упасть. Глиняные баночки с готовой мазью стояли на столе. Отдышавшись, девочка осторожно поднялась, взяла плошки и понесла их в подвал.
***
Две стрелы вонзились точно в центр нарисованных углем крестиков, третья ушла на полдюйма вверх. Любой другой гордился бы таким выстрелом, да еще почти в темноте.  Но Робин только скривился, злясь на себя. Он выругался, подошел к плетеной изгороди, на которую повесил доску с накарябанными мишенями, выдернул стрелы, посмотрел на них, снова тихо выругался – эти французы ничего не умели сделать по-человечески, для второго раза стрелы уже не годились.
Робин пересек двор, встал на несколько шагов дальше, чем в прошлый раз. Взял три новые стрелы, мысленно обругал сам себя. Ну соберись, не обращай внимания на боль, отойди еще подальше и сделай так, как только ты один умеешь. Нет, не только ты один.
Длинные черные волосы, черные глаза, тонкие ключицы, от которых он никогда не мог отвести взгляда…
Все три стрелы вошли ровно в центр черных крестиков.
Он повторил еще и еще раз. Отступал все дальше и неизменно попадал в самый центр, в точку, где пересекались корявые черные линии. Начал уставать, боль стала сильнее, но ее вполне можно было терпеть. Наконец Робин уперся спиной в изгородь – дальше пятиться было некуда. Он снял с забора дощечку, исчерканную углем и истыканную стрелами, подхватил лук и опустевший колчан и направился к большому зданию постоялого двора. Уже совсем стемнело, но у входа горели два больших просмоленных светильника, и маленький пятачок перед дверью был хорошо виден.
Робин, который пока еще был невидим в темноте, за несколько ярдов заметил, как дверь постоялого двора открылась и на пороге показался мужчина – высокий, крупный, мясистый. Робин не видел его около десяти лет, но узнал сразу же. Мужчина направился к отхожей яме, на ходу развязывая веревку, которой были стянуты штаны. Робин, с трудом пряча ухмылку, сделал еще пару шагов – и вышел из темноты на озаренное светильниками место.
– Ну ты и отъелся, – начал он.
Мужчина вскинул голову и вдруг попятился, словно от прокаженного.
– Робин…
– Ага. Да не трясись, я по-прежнему не кусаюсь. Иди, куда шел, а то вдруг не успеешь.
Мужчина быстро закивал и, поддерживая штаны, скрылся в тени.
Робин вошел внутрь, пробрался через просторный зал с длинным общим столом и опустился на лавку у стены, подальше от трех других посетителей. Те явно были одной компанией. Они проводили его чересчур долгим взглядом, уставились на длинный английский лук, и наконец один из троицы не выдержал.
– Эй, я видел, как ты стрелял на заднем дворе.
– Повезло тебе, красивое зрелище. И что?
– Думаешь, самый крутой? – подвыпивший парень явно хотел устроить драку.
Робин промолчал, оценивая силы. Если начнется потасовка – одному ему сейчас с тремя не справиться. Скарлет, воспользовавшись близостью деревни, решил провести последнюю ночь перед отъездом в свое удовольствие, и Робин прекрасно знал – приятель появится только под утро, осчастливив какую-нибудь деревенскую вдовушку.
– Чего не отвечаешь? – распалялся парень. – Думаешь, крутой стрелок, да?
– Не думаю. Уверен.
– Уверен он! Мы пару недель назад были тут в заварушке, полезли на замок, – так наш командир, Эмиль, за полторы сотни ярдов попал в стрелка в бойнице! Вот это был выстрел! И знаешь, кого он подстрелил?
Высокий мясистый мужчина снова показался на пороге.
– Кого же? – спокойно спросил Робин.
Он быстро присмотрелся ко всем троим. Наемники. Не из лучших, подешевле. Мазер то ли пожадничал, то ли просто не смог найти никого потолковее. Почему они еще тут, если их отпустили и вышвырнули вон из замка еще несколько дней назад?
– О, Эмиль! – парень обернулся к вошедшему. – Расскажи ему сам, как было дело!
– Да, как же? – Робин заинтересованно посмотрел на командира наемников. Или их сейчас будет уже четверо против него одного, или… Он быстро улыбнулся, чуть вздернув подбородок. – Ты, надеюсь, никому не рассказывал, что это я тебя учил стрелять? А то ж позору не оберусь – как так, мой ученик с каких-то несчастных полутора сотен ярдов нормально попасть не может.
Троица за столом притихла. Робин понял, что нельзя останавливаться, надо только чуть-чуть додавить.
– Что вы до сих пор тут делаете? Мазер не расплатился, что ли?
– Ты знаешь Мазера? – поперхнулся парень, нарывавшийся на драку.
– Не расплатился, – кивнул Эмиль. – Мы не можем выбраться в Англию, нечем заплатить морякам. И лошадей уже кормить почти не на что. Несколько дней ночевали в лесу, но уже слишком холодно.
– Тьфу, черт. Костер ты тоже не научился разводить?
– Лошади голодные, – продолжил Эмиль. – Выскребли, что у кого осталось. Хватит на ночевку тут. Хотя бы отогреться нормально. И отмыться. Воды нам обещали нагреть.
Хозяин постоялого двора, который до этого с опаской следил за происходящим, понял, что драки не будет, осмелел и подошел к столу.
– Что принести?
– Кружку эля покрепче, миску хорошей мясной похлебки. И кусок пирога с мясом. Побольше кусок, – уточнил Робин.
Он повернулся в сторону кухни и не обращал больше никакого внимания ни на Эмиля, ни на других наемников. Эль был приятно горьким, баранья похлебка – горячей и густой, начинки в пирог не пожалели. Будь Робин за столом один, он заглотил бы все принесенное в две минуты, но под взглядами наемников приходилось делать вид, что он совершенно не голоден и никого не замечает.
Когда он наконец вышел во двор, чтобы обойти здание и зайти в снятую комнату с другой стороны, была почти ночь. В просвете между низкими облаками висела растущая луна. Он уже обогнул постоялый двор, когда его вдруг тихо окликнули по имени.
Робин обернулся. Он узнал этот голос, а теперь увидел у самой двери темную фигуру в длинном меховом плаще.
– Ты… ты что тут делаешь? – спросил он, хотя сразу все понял.
Она сбросила плащ, под которым совсем ничего не было. Свет луны падал на костлявые плечи, и даже в темноте был виден необыкновенный цвет глаз. Две васильково-синие полыньи.

Продолжение - девятнадцатая глава: http://proza.ru/2020/10/17/1181