Вита

В ней действовали две силы. Одна толкала ее к людям, заставляла делиться, не жалеть себя  – помогать словом и делом.  Другая – спрятаться в норке, не высовываться и не пускать никого.   И хотелось вдохнуть чужое тепло, сделать его своим и беречь, как Кощей свою смерть.  Одной – страшно.
Вике хотелось убежать, но классная руководительница не отпустила:
- Я держу тебя за ножку.
Вика стояла на скамейке, а учительница рядом,  в первом ряду одноклассников, держала девочку за щиколотку.  На общем снимке Вика выглядела смущенной, но была рада, что осталась с ребятами.  Представила, как бы она страдала в одиночестве в школьном кабинете, если бы не вышла во двор фотографироваться. 

Тем более, что это было только начало дня, нельзя было его испортить. Вечером собирались у Ленки на дне рождения. Вика приглашена. И Валерка приглашен, Ленка постаралась для подруги.     Вика сшила юбку-шотландку для этой судьбоносной встречи. Сама, своими руками. После скучной школьной формы модная юбка преобразит ее, как Золушку бальное платье от крестной феи. И Валерка, наконец, обратит на нее внимание.

Вика сидела на ковре в Ленкиной комнате,  юбка колоколом лежала вокруг ног. Валерка открыл дверь, заглянул, даже брови приподнял от удивления.
- Ты чего здесь одна?
Вика пожала плечами.
- Игру придумываю, - нашлась она.
- Какую еще игру?
- Чтобы именинницу порадовать, - сказала Вика. – Можно стихи ей сочинить. Портрет нарисовать.  Или, например, показать в шарадах наши пожелания – пусть угадывает!
Вика в тот вечер была в ударе, может, юбка так подействовала, но все с удовольствием сочиняли шарады. А когда девочка взяла карандаш, за портретами выстроилась очередь.  Только Валеркин почему-то не удался.
- Вдохновение ушло, - сказала художница.
- Бывает, - огорчился Валерка.  – Ничего, нарисуешь еще.
Если бы он знал, что у Вики целый альбом его портретов… А может, и знал.  На уроках девочка не сводила с него глаз, чиркала карандашом в блокноте.  Тогда  получалось похоже, а сейчас, когда мальчик сидел напротив и смотрел на нее – из рук вон плохо. Вика смяла рисунок. Валерка сморгнул и смущенно сказал:
- Ты не Вика, ты – Вита.
- Почему? – удивилась девочка. 
- Вита в переводе с латинского – жизнь. – Валерка готовился на медицинский, знал, что говорил.
- А Виктория – победа, - влезла Ленка. Но Вика уставила на мальчика глаза, впитывая слова и то, что за ними стоит. Ей показалось тогда, что за словами – много, целая жизнь.

Потом Валерка по-прежнему не обращал на нее внимания, как будто ничего особенного не произошло, как будто не сказал: ты - Вита. Девочка притихла, словно ждала чего-то.  Но закончился учебный год, и  Валерка вместе с родителями переехал в Самару.  Вика купила краски, рисовала  акварелью, чтобы не забыть, какими рыжими были у Валерки волосы, какого необыкновенного цвета, в золотую крапинку, глаза, какие теплые веснушки по всему лицу. Однако рисовать красками у нее получалось не в пример хуже, чем простым карандашом. Вике стала скучно. Подумала: и не победа, и не жизнь.  Глаза повлажнели от обиды. На что? Или на кого? Валерка ничего не обещал, только предложил другую форму имени.  Вика убрала альбом с рисунками в стол. Потом выкину, когда-нибудь. 

Ездила с мамой на огород, собирала клубнику. У деда не было клубники, но Вика ждала мамин отпуск, чтобы уехать в деревню. Хотелось сесть в поезд и слушать, как стучат колеса по рельсам.  Смотреть в окно и размышлять о надписи на кольце Соломона: все пройдет.

- Ну-ка, сведи глаза к носу! – попросил Егор.
Вика посмотрела на кончик собственного носа.
- Ну, точно! Юрий Никулин!
Егор потом пел «А ты опять сегодня не пришла, а я так ждал, надеялся и верил…». Девчонки восхищенно внимали, а он посматривал на Вику.  Но Вика его не слушала. Сравнение с Юрием Никулиным, великим клоуном, не может быть лестным.  Вот если бы она мечтала быть клоунессой, тогда, конечно. Но с другой стороны, кто такой Егор? Ей лучший на свете человек сказал: ты – Вита, значит, жизнь.

Дед звал ее:
- Вика, домой!
Девочка бежала, ей казалось – летела. Сидела с дедом на лавочке, смотрела, как падают звезды. Не загадывала желание, оно словно жило в ней изначально. Хотелось быть рядом с людьми и оставаться при этом собой. Быть одной, но не чувствовать одиночества.  Под подушкой уже три дня лежало Ленкино письмо. «Приезжал Валерка, спрашивал про тебя», - писала подруга.  Вика читала и перечитывала, но не отвечала. Что тут ответишь?  Прислонялась к дедову плечу, вдыхала родной запах. Понимала: счастье – вот оно, в этой минуте.  Перед сном мама заставит ее выпить стакан молока, Вика не будет сопротивляться.  У деда в деревне она становится покладистой, сама себе удивляется.   Мама вышла с теплым платком, накинула дочери на плечи. Присела рядом. Вика покосилась на нее: мама здесь тоже другая, чем в городе.  Даже мышцы  у нее на лице расслабились, взгляд стал мягче, не такой колючий. Как знать, не уехала бы Вика из города, Валерка не искал бы ее, нелогично подумала девочка.

Снова упала звезда, и пока она летела,  Вика успела все-таки загадать желание.