Оливка на улице

   25

Оливка с нетерпением ожидала конца зимних каникул. По неведомой ей причине хозяйка перестала уходить на работу («совсем как летом»,- насупилась собака), зато занялась ее, Оливки, выгулом. И выводила ее на улицу два, а то и три и даже пять раз.
   -Собаки любят гулять,- убеждала ее хозяйка.
   -Иди-иди, без тебя дома лучше,- мурлыкала Люси, укладываясь в корзину.- Твои прогулки полезны для здоровья. Твоего. И моего.
   -Молчала бы она, вон, уже попа в корзинку еле помещается, а она все туда же, учит меня.- Оливка с дрожью позволяла надеть на себя свитер, ошейник с поводком, и покорно брела за хозяйкой.
   На самом деле, не так уж и покорно. Потому что если по лестнице она худо-бедно еще спускалась, то выйдя за дверь и ощутив лапами всю холодную прелесть улицы, о которой ей живописно рассказывала хозяйка, пока ходила со свитером в руках за ней, семенящей как можно дальше от коридора, свитера, ошейника и поводка, желательно на уютный теплый диван в безопасность пледа,- Оливка замирала подняв правую лапу и с укором смотрела на человека.
   Она не понимала, как хозяйка, утверждающая, что любит ее, может так над ней издеваться, раз за разом выводя в этот кошмар. То дождь, то снег, то лед под лапами, то песок, то грязь, то лужи. И всегда – холод. Холод и холод. Он охватывал малютку-йорка, заворачивал своей отвратительной пеленой, лишал сил и желаний. Всех, кроме одного: домой. И второго: «Иди уже на работу, а? А меня оставь дома!»
   Увы, наступало утро, хозяйка пила свой кофе, одевалась и…
   -Оливка, гулять!
   -Брррр. Сколько можно? Вчера же уже были там. И позавчера. И поза-поза…- Оливка не успевала договорить, ворот свитера перекрывал ее пасть.- Были!- заканчивала она.
    И покорно садилась, ожидая ошейник. Раз уж не удалось спрятаться, выбора уже не было. Эта тиранша, самодурка и сатрапка – или слово сатрап не склоняется? – задумалась на мгновение собаченка – не важно! Эта жестокая женщина все равно схватит ее своими жестокими руками и понесет на этот жестокий холод.
   -Ты повторяешься,- мурлыкнула Люси.
   -Не твое кошачье дело,- огрызнулась Оливка.
   На улице, кроме холода («ну, повторяюсь, но как иначе донести свое отношение к этому времени года?»), встречались другие собаки. А Оливка, как вы помните, была («Ничего и не «была»! Я есть и сейчас, и да, самый настоящий йоркширский терьер, с родословной!»- гордо высказалась собака) йорком, маленьким, высотой-то всего сантиметров 25 и весом меньше двух килограммов («Вообще-то, о весе девушек говорить не прилично!»). Поэтому, хотя она очень любила останавливаться у столбов, читая послания, оставленные другими собаками, и то чиркая пару строк, а то оставляя и более обширное письмо в ответ, она предпочитала ограничивать свои контакты с другими особями собачьего рода именно таким, виртуальным образом.
   Другие собаки наводили на нее дрожь. Настолько, что она забывала обиду на хозяйку, и пряталась у той между ног, точно зная, что это самое безопасное место. Исключения бывали. Конечно. Пару-тройку раз она издали чувствовала в приближающейся собаке дружескую ей натуру, и тогда взаимной радости не было предела. Но это случалось редко.
   -Крайне редко,- поправила ее хозяйка.
   -Что ж, я натура изысканная и избирательная.
   -Пугливая и дикая.
   Но Оливка предпочитала делать вид, что не слышит как ее оскорбляют.
   -Нельзя, слышишь, нельзя, там немощная стоит.- Это хозяин ретивого, резвого и проникнутого каким-то избытком дружеских чувств джек-рассел-терьера, натянув поводок не подпустил питомца к йорку.
   -Немощная???- хозяйка, не упускавшая случая уколоть Оливку, считала, что, все же, только ей, как хозяйке, позволено иронично высказываться по поводу своей собаки, и потому грозно нахмурившись глянула на человека, ведущего джек-рассела.
   А Оливка и бровью не повела: «Да хоть блохой назовите. Главное, не подходите ко мне. Ты видела его лапы? Он же раздавит меня, просто не сумев вовремя затормозить, чтобы меня обнюхать. Да и не надо меня нюхать. Совсем не надо. Я девушка стеснительная.»
   -Лучше б ты лаять стеснялась, когда я сплю.
   -Опять ты об этом? Я тебе собачьим языком объясняю: я забочусь о твоем спокойствии.
   А дома навстречу выбегала соскучившаяся по йорку Люси и клала ей голову на холку. Впрочем, через миг она приходила в себя, устыдившись публичной нежности, и кусала Оливку за спину. Просто, чтобы показать ланкастерский свой характер.