Брусничная девочка

      Космоопера, глава 2

                            ***
Этажи в гостиничном комплексе были высокими, и лифт ехал медленно. Алекс смотрел на попутчицу. Его всегда забавляло, как молоденькие девушки, смущаясь, отводят глаза, но сейчас нашла коса на камень. Запрокинув голову, эта брюнетка в красном взглянула на него в упор и сказала:
– Вы или прекратите на меня так смотреть, или остановите уже лифт и действуйте. А то мне выходить на третьем.
– На третьем? Предлагаю сто сорок шестой.
– Прямо так сразу? – рассмеялась она, потом чуть наклонила голову набок. Волосы хлынули по плечам. – А окна куда выходят, на парк?
– Ага.
– Тогда согласна. Никогда не видела Тиволи с высоты птичьего полета.
Он отжал кнопку третьего этажа, наклонился к девушке – та даже на своих неприличных каблуках была невысокой. Вспомнил, что последний раз целовался в лифте еще в школе. Или все-таки в колледже? Нет, вряд ли. Лифт-то в колледже был, а вот девчонок на охотоведческом отделении не водилось. Алекс встретил долгий зовущий взгляд черных глаз и вдруг почувствовал, что девушка под таким же наваждением, что и он сам. Черт, они тут что, чем-то надышались в этом лифте? Он обнял брюнетку, мягко притягивая ее к себе, и понял, что в снятый для команды дом вернется не скоро.

– Как тебя зовут? – выдохнула она, приподнимаясь на локте. Острые худенькие плечи на фоне белоснежной простыни казались еще смуглее.
– Своевременный вопрос. Алексей. Алекс.
– Это имя что-то значит?
– Да. Защитник. А твое?
– Нивикка Киммернак. Брусничная девочка. Ники, если проще.
Она прильнула к нему, провела смуглой ладошкой по торсу. Алекс запустил пальцы в ее густые и жесткие черные волосы, тихо усмехнулся:
– Вот мы влипли, Нивикка Киммернак.
– Ого!
– Что ого?
– Ты первый, кто с ходу повторил мое имя.
– А куда мне деваться? Теперь придется привыкать.
– Ты же сказал, что улетишь.
– Завтра или послезавтра, – кивнул он, крепче обнимая Ники. – Ничего, я скоро вернусь.
– Далеко полетишь?
– Пятьдесят световых лет. Нет, поменьше.
– Так это далеко или нет? – серьезно спросила она. Алекс видел, что Ники не дурачится, а на самом деле не представляет.
– Ты правда хочешь лекцию о теории относительности, сверхсветовых скоростях и искривлении пространства? – засмеялся он.
– Нет. Знаешь, чего я хочу?
Тонкие смуглые руки снова заскользили по его торсу.

                        ***
– Наконец-то все вместе, – Алекс улыбнулся, поглядывая на свою команду. Дом в пригороде отлично подходил для таких собраний. Сейчас все четверо устроились в просторной светлой гостиной. Трил Харс, биолог и ветеринар, уже держал наготове телефон, чтобы показать все, что он помнил о родной планете. Рик внимательно смотрел на стену, на которую Трил уже начал проецировать снимки с Земли-Дальней. Клара в одиночку захватила маленький кожаный диванчик и устроилась на нем, вытянув умопомрачительно длинные ноги. Высокая, тонкая, воздушная, с огромными светло-карими глазами, она напоминала Алексу легкую быстроногую лань. Клара Молнар была красива той строгой изысканной красотой, какую часто дает смешение кровей – Алекс помнил, что в родне у нее есть и хорваты, и словаки, и венгры с австрийцами. Он посмотрел на пару свободных кресел, но, словно школьник, запрыгнул на подоконник и устроился там.
– То, что есть в сети, повторять не буду – наверняка вы уже сто раз прочитали, – начал Трил, прокручивая яркие картинки на стене комнаты. Пейзажи были почти земными, на некоторых снимках можно было даже спутать. – Сутки – восемнадцать часов, год – двести одиннадцать суток, сила тяжести чуть меньше нашей, атмосфера пригодна для дыхания, но сильно разрежена. И почти везде – очень ветрено, очень сильные перепады между дневной и ночной температурой.
– А говорил, не будешь повторять, – хмыкнул Рик.
Алекс прервал его жестом и повернулся к биологу:
– Сколько лет тебе было, когда вы улетели?
– Девятнадцать. Все детство и юность там.
– Тоскуешь?
– Иногда, – признался Трил. – Сейчас там никого не осталось, мы попали в последнюю волну эвакуации. Но я рад, что снова там окажусь.
– И ты видел мантикор.
– Несколько раз, да. Нечасто, но получалось подкараулить. Поселок, где я родился…
– Поселок? Ты ж везде указываешь, что это Франкфурт-Дальний.
– Так Франкфурт и есть поселок. То есть был. Крошечный, у самого края леса, между лесом и озером. Мантикоры охотились в лесу, несколько раз я их издали видел.
– Охотились? Ничего про это не читал.
– Ну да. Они питаются птицами и мелкими животными. Да и не мелкими, говорят. Как вы сами-то собрались их ловить?
– Выстрелить, обездвижить, нет? Ты же подберешь, чем?
– Они очень осторожны. Очень. И на расстояние выстрела мантикора тебя не подпустит.
– Приманку ей кинем. В конце концов, сеть, – Алекс поерзал на подоконнике, устраиваясь поудобнее. – Да что я, способа не найду, да мало ли.
– Выследим, – вступил Рик. – Засадим в нее маячок, и никуда она не денется. Рано или поздно поймаем. Что ты еще о них знаешь?
– Остальное – из разряда преданий. Слышал в детстве от старших, но не знаю, верно ли. Говорят, что живут парами. Самки не показываются из укрытия вообще, их почти никто никогда не видел. И к полету самки, говорят, почти не способны, тем более они живородящие. Я сам в детстве долго подкарауливал мантикор, когда наблюдал за разными животными. Самок ни разу не видел.
– Условия ей какие нужны будут?
– Влажный тропический климат. По крайней мере, на Земле-Дальней мантикоры живут именно в тропиках, разницы с нашими тропиками особо нет. Обеспечим ей в боксе плюс тридцать по Цельсию, устроим сырость – и долетит, как миленькая. Надеюсь.
– Осталось только поймать. Делов-то, – Алекс спрыгнул с подоконника, быстро обвел взглядом команду. – Что-нибудь нам надо доделать до вылета? Что-то починить, докупить? Рик, у нас с тобой все есть, я проверил. Трил?
– Я дозаказал оборудование по мелочи, завтра утром доставят.
– Клара?
– Все готово, – Клара Молнар быстро кивнула, потом подняла голову и сдунула со лба легкую челку. – Маршрут посмотришь? Но, по большому счету, толковый вариант только один.
Алекс кивнул, снова повернулся к биологу:
– Да, Трил, а что у них за яд? В хвосте?
– Ну ты ж понимаешь – возможностей все это изучить не было, снова могу только по рассказам, и уж не знаю, насколько они достоверны. Похоже, сильный нейротоксин. Об ужаленных животных слышал много раз. Боль в месте укуса, отек, дальше мелкое животное задыхается и погибает, а вот покрупнее – вполне может и выжить.
– Милая зверушка, мне нравится. Пойду разбужу кофе-робота. Кому еще? – Алекс посмотрел на остальных, вышел на кухню. Рик двинулся следом.
– Слушай, – начал он, глядя на Алекса, когда они оказались вдвоем на кухне. – Ты ведь хорошо знаком с этой блондинкой, которая отвечает в Кольмордене за заказ диких животных? Ну как ее там?
– Йенни Йонссон, – кивнул Алекс. – Ага.
– Она знает тебя. И Марка Лефевра тоже наверняка знает.
– Ну еще бы, это ее работа.
– Да и если б не знала – что трудно представить, но вдруг, – одна минута поиска в сети, и все и про тебя, и про Лефевра. Так?
Алекс щелкнул по крышке кофейного робота, машинка зажжужжала, словно проснувшись.
– Ты к чему клонишь?
– Почему Кольморден не обратился к тебе напрямую? Зачем им вдруг понадобился посредник – биржа Лео Бринка?
– Они часто работают с Бринком.
– Но и с тобой тоже.
– Да черт их знает, почему. Может, у них новые заморочки с оплатой, и им удобнее платить крупной корпорации вроде биржи Бринка, а не частному охотнику вроде меня.
– Может, – согласился Рик. – Но все равно странно. Всегда же самый короткий путь – прямая.
Кофейный робот зафырчал, Алекс, быстро повернувшись, схватил с полки чашку и сунул в лапки-грабли робота. Чашка наполнилась, аромат разнесся по всей кухне, Алекс сунул в лапки-грабли следующую.
– В эту – двойной сахар, – сказал он роботу, тот снова послушно зафырчал. – Не ищи подвоха, Рик. Бринк уже выплатил нам задаток.
– Да я видел, ты же нам перевел нашу долю. Все равно странно.
Почему Йенни Йонссон из Кольмордена заказала мантикору Лео Бринку, а не напрямую? Обиделась, точно обиделась. Но совесть Алекса была чиста – он с самого начала дал Йенни понять, что речь лишь о необременительных встречах, приятных для обоих, и не больше.

                          ***
Такого Отто Ланге не видел с полвека, если не больше. Роль. В руках у нее была роль, распечатанная на настоящей бумаге. Уже немного потрепанная, с пометками на полях и между репликами. О господи. Распечатанная роль с пометками от руки.
– Вы можете взять текст-чип, их же полно. Подойдите к моему помощнику.
– Спасибо, господин Ланге. Если вы не возражаете, я лучше так.
Он выдержал взгляд этих тревожных диковатых глаз, кивнул и осторожно, стараясь лишний раз не тревожить ногу, стал пробираться на свое место за столом. Смятая бумага с пометками. Значит, уже успела прочесть и уже что-то придумала.
Отто Ланге волновался. Первая читка. Он, отдавший профессии почти всю жизнь, до сих пор в такие моменты чувствовал, как начинает колотиться сердце, а по спине бегут мурашки. Он любил эти мгновения, любил наблюдать, как из хаоса первой читки шаг за шагом вырастает новый спектакль – словно хрупкий неуклюжий скелет обрастает мышцами, покрывается кожей, одевается в нужное платье и выправляет осанку. Но сейчас Ланге было труднее, чем когда-либо. Это не просто новая постановка – это его пьеса. Сколько лет он на нее потратил – страшно даже представить. Сначала вынашивал, писал, шлифовал каждую реплику, по сотне раз правил каждую сцену. Потом выжидал несколько месяцев и снова правил, пока наконец не почувствовал – все. Больше ничего не надо трогать, каждая фраза и каждое слово на своем месте. Но и после этого Отто Ланге много лет не мог поставить собственную пьесу. Не находил нужной актрисы. А размениваться на меньшее не хотел – слишком много было вложено в работу.
Он сразу, еще на набережной, увидел, что девушка не врет, но на всякий случай попросил внучку порыться в сети и поискать, проверить. Устроился на кухне со своими записями, чтобы не мешать, но сам все время поглядывал на Инель – нашла что-нибудь или нет? Должна найти. Уж списки выпускников на сайтах любого колледжа точно есть, а девчонка сказала, что училась в колледже. Ланге увидел, что внучка вдруг нахмурилась и словно померкла.
– Инель, – не выдержал он. – Все в порядке?
– Что? – вздрогнула она. – Прости, стала смотреть ролики и увлеклась. Да, я кое-что про нее нашла. И на сайте колледжа, и поклонники на форумах обсуждают. Поклонники, – хмыкнула она. – Ходит же кто-то в эту замшелую студию. Посмотрела я краем глаза на нее. Я-то думала, ты сказочную принцессу отыскал, а это ж чисто Васса или Кабаниха, только молодая.
Он откинулся на спинку стула, вытянул ноющую ногу.
– Рассказывай. Что нашла?
– Да ничего такого, – Инель уткнулась в экран и стала читать. – Родилась и выросла в гренландском поселке Маниитсок. Пишут, что мечтала в первый раз воспользоваться правом переезда, но не выдержала и еще до исполнения четырнадцати лет тайком пробралась на борт китобойного судна, шедшего в Тошхавн.
– Из одной дыры в другую.
– Зато оттуда дешевый перелет в Рейкьявик, и ей как раз хватило накопленного на билет, – Инель снова уткнулась в экран и заскользила взглядом по строчкам. – В Рейкьявике нахально накинула себе два года: воспользовалась рано оформившейся фигурой и тем, что для большинства европейцев все инуиты – на одно лицо. Устроилась аниматором в развлекательный центр. Обман раскрылся при первой же синхронизации данных, но к тому времени она уже была нарасхват на всех мероприятиях центра, и на возраст закрыли глаза. До совершеннолетия так и работала в этом центре – аниматором, ростовой куклой, клоуном, кем угодно. Копила на учебу, что-то отсылала родным в этот свой Маниитсок. Потом, накопив, поступила в колледж сценического искусства.
– Значит, все-таки Рейкьявик, – кивнул Ланге.
– Да. Поступила, окончила, работала и во время учебы, и потом. Играла в маленькой местной студии.
– Видно, копила на то, чтобы выбраться сюда. Поближе к жизни.
– Немного ж она накопила, если на набережной тут побиралась, – Инель фыркнула, прищурившись, и Отто Ланге отвел глаза. Началось. Раньше, чем он думал. Актерская ревность. И это еще Инель не знает о пьесе, которой Ланге отдал столько лет. Да что там Инель – никто пока не знает.
Теперь он сидел во главе стола и несколько секунд молча рассматривал собравшихся актеров. За те полдня, что прошли со встречи на набережной, Ники Нильсен успела сменить свое почти непристойное красное платье на черное, чуть сдержаннее и приличнее. Ланге осторожно скользнул взглядом по ее диковатому лицу, словно боясь обмануться в своих ожиданиях. Да какое там словно. Боялся, конечно. Она сидела, расправляя уже измятую роль, черные глаза тревожно и восторженно блестели, лицо словно горело.  Нет, он не ошибся.
– Начинаем, – выдохнул Ланге, словно прыгая вниз с обрыва.

                           ***
Маленькая «Артемида» рядом с огромными галактическими лайнерами казалась весельной лодочкой в морском порту. Клара Молнар следила, как на корабль грузят все оборудование. Алекс, остановившись чуть в стороне, залюбовался этой картиной: тонкая высокая фигура, коротко подстриженные ярко-рыжие волосы, большие светло-карие глаза. Кларе бы в кино сниматься, а не звездолеты водить. Но она с самого детства мечтала именно о звездолетах, и Алекс никогда не встречал пилота лучше нее.
– Говоришь, через неделю будем там?
Она быстро обернулась.
– Через неделю после вылета. Когда ты решил лететь?
– Послезавтра. Пойдет?
– Вполне. Два дня – от старта до выхода на точку сверхсвета. Ну, чуть больше, – Клара прикрыла глаза, считая, и длинные пушистые ресницы задрожали. – Три дня – на сверхсвете, и еще два – на подход к Земле-Дальней. Боксы готовы, все в порядке, обогрев и влажность твоим зверушкам на обратном пути обеспечим.
– Еще им трехразовое питание и развлекательную программу, – Алекс повернулся к кораблю, посмотрел, как разворачивается под его звездолетом большой робот-грузчик, который привез еще несколько контейнеров. – Каждый раз удивляюсь, как все это барахло влезает.
Свободного места на «Артемиде» действительно не было. Несколько лет назад Алекс купил этот потрепанный кораблик сверхсветового класса, выпущенный когда-то корпорацией Сухого, и переоборудовал его из серийного торгового звездолета в судно для перевозки диких животных. С тех пор большую часть пространства занимали несколько надежных боксов, где можно было поддерживать почти любые условия – главное, чтобы добыча долетела до заказчика живой и здоровой. Еще треть корабля ушла под энергоблок, отсек управления и две санитарные комнаты – тут Алекс даже не стал ничего менять, все до него продумано и отработано не одним десятилетием межзвездных перелетов. В оставшееся место он вместе с нанятыми инженерами ювелирно втиснул крошечную лабораторию для биолога, четыре маленькие каюты, медицинский отсек, склад, отсек для пары планетарных летучих шлюпок и даже столовую, где можно было не только развести сублиматы, но и собраться всей командой, хотя и с трудом. Каюты получились крохотными – Алекс с его средним ростом чуть за метр восемьдесят еще вполне мог вволю вытянуться на кровати, а вот высокий крупный Рик вечно шутил, что каюта жмет ему в плечах.
– Трил уже ждет не дождется, когда будем там, – обернулась к Алексу Клара.
– Еще бы. Хоть там никого и нет сейчас, а все же родная планета. Воду загрузили?
– Да, первым делом. И все ваши палатки с ловушками, приманками и сетями. Остался только контейнер Трила, сейчас робот его подвезет. Тебя потом подхватить?
– Нет, спасибо. Я переночую в городе, у меня номер в гостинице. Завтра к вечеру доберусь до вас.
Он дождался, когда на корабль погрузят все заказанное оборудование, еще раз вместе с Кларой проверил каждую мелочь, а потом вместе с ней на маленьком роботе-самокате доехал до парковки.

Ему повезло с Кларой Молнар, сказочно повезло. Тогда, почти десять лет назад, это был настоящий счастливый случай. Алекс не был тогда пьян, даже навеселе не был, – что такое для крепкого мужчины одна стопка хорошего коньяка? Но прокатная машина отказывалась подчиняться. Сейчас-то он, не задумываясь, вызвал бы такси, но в те времена такси было Алексу не по карману. Он вышел из машины, закрыл дверь, постоял немного рядом. Рыжая девица, которая сидела на скамейке неподалеку и тыкалась в телефон, подняла голову. Нашла себе зрелище, дура. Кстати, где-то он ее видел, только где?
Алекс поднял воротник свитера, закрывая рот и нос. Задержал дыхание. Снова открыл дверь, сел в машину. Бесполезно.
– Вас отвезти?
Рыжая стояла в метре от него.
– Я не пьян.
– Вижу. Но эти прокатные «Молнии» настроены строже обычных. Она не заработает, если вы хоть сколько-то выпили, или нездоровы, или левша.
Где он мог ее видеть?
– Ничего. Сейчас выветрится, снова попробую.
– Предлагаю так: я отвезу вас, куда скажете, а вы мне купите в любом автомате бутерброд и стакан кофе.
– А если мне к черту на рога?
– Бросьте, машина привязана к черте города, и вы это знаете. Ну, идет?
– Идет.
Он устроился на пассажирском месте. Рыжая подняла «Молнию», машина замерла над парковкой.
– Куда?
– В космопорт.
– И правда к черту на рога.
«Молния» слушалась ее, словно они были единым целым. Алекс с завистью покосился на девушку. Он считал, и не без оснований, что хорошо справляется с любой техникой, но так ловко и просто у него никогда не получалось.
– Как вы потом выберетесь из порта, если у вас и на еду денег нет?
Рыжая чуть нахмурилась. У нее были огромные светло-карие глаза с пушистыми ресницами.
– Я и не буду выбираться. Покручусь там. Поищу работу.
И тут Алекс вспомнил, где он ее видел. Совсем недавно, в новостях, едва ли не во всех передачах сразу. Громкий скандал с грузовым катером, развалившимся при посадке. Без жертв, по счастью. Мутная история – катер, похоже, и так был на последнем издыхании, а ушлая авиакомпания получила страховку и быстренько свалила все на пилота, недавнюю выпускницу какой-то престижной аэрокосмической школы. Кажется, будапештской, Алекс не помнил точно. От приятелей, связанных с флотом, он слышал – девчонку просто подставили, чтобы получить страховку за никуда не годный катер. До ссылки на дальние планеты дело не дошло, но серьезных контрактов ей никогда не видать. Вот же – за кофе и бутерброд готова работать.
– Вы же водите торговые звездолеты? – спросил он.
– Узнали, значит, – рыжая на миг закаменела, но быстро взяла себя в руки. – Да.
– Хотите подработать?
– А что нужно?
– Перегнать корабль с Проксимы на здешнюю верфь, – Алекс кивком указал на космопорт Каструп, который был уже виден впереди.
– И что за корабль? Какой-то затейливый?
– Нет, обычный, серийный. Сухой-сверхсвет-271.
– Господи, они еще остались?
– Ну как минимум один – да. Надеюсь, не битый и не крашеный.
– А пилота без пятен на репутации вам не потянуть, да?
– Я смотрю, мы прекрасно понимаем друг друга.
Через три недели «Артемида» – то есть тогда еще не «Артемида», а обычный Сухой-сверхсвет-271 – стояла на верфи в Каструпе, в самом дешевом порту Земли. Алекс решил, что это отличная базовая точка. Он из Тобольска, Рик из Торонто, почему бы им не устроить базу в Копенгагене?
Чтобы купить этот звездолет, перегнать его на Землю и переоборудовать для транспортировки животных, Алекс потратил все свои сбережения и влез в долги на несколько лет вперед. Но наконец получил обновленный корабль и стал подыскивать для первой экспедиции людей. Насчет второго охотника у него не было сомнений, они с Риком знали друг друга еще с колледжа, а вот ветеринара и пилота надо было подобрать. И тогда Алекс, не задумываясь, снова позвонил Кларе Молнар – и ни разу не пожалел об этом.

Он улыбнулся, вспомнив эту историю. Махнул Кларе рукой, направился к прокатной машине, которую оставил в самом дальнем углу парковки. Снова подумал о случайной знакомой из лифта. Снова. Если уж не врать себе, то Алекс весь день о ней думал. Брусничная девочка, надо же.

Продолжение следует :-)