Искусство жить

Глава 3. Воспоминания

— Дорогая моя, если вам несложно, не могли бы вы подвинуть мне к столу вон то кресло и подать мою шаль? Рассказ предстоит долгий. — Глафира Андреевна печально улыбнулась. — Только прошу вас, Наташенька, если вам станет скучно и я утомлю вас своими стариковскими историями, вы не стесняйтесь, прервите меня тогда. Хорошо?

Наталья помогла женщине поудобнее устроиться в кресле, вскипятила чайник для новой порции чая и приготовилась слушать. История жизни Глафиры Андреевны была удивительной и непростой...

* * *

Глафира была единственной дочерью в семье. Родители ее были странной парой, казалось бы совершенно неподходящими друг другу людьми. Мама — тонкая, нежная, воздушная, любительница литературы и музыки, дочь «врага народа». И отец — крепкий и суровый, угрюмый человек, в свое время дослужившийся с самых низов до настолько высокого чина, что легко был вхож в кабинеты правящих чинов, человек при деньгах и связях. С матерью Глафиры он познакомился в деловой поездке по Сибири, где встретил красивую и юную звезду местной танцевальной школы. Встретил, и уже не смог уехать обратно без нее. Привез девушку в Ленинград вместе с ее больной матерью, вскоре состоялась свадьба, родилась дочь.

По воспоминаниям Глафиры Андреевны отец любил мать безумно, он буквально боготворил свою юную и прекрасную Аннушку. Работала она преподавателем в ленинградском хореографическом училище, их дом часто посещали мамины ученицы, коллеги и тогда огромная их квартира наполнялась щебетом голосов и музыкой. Мама великолепно играла на рояле. Кстати, квартиру, в которой они проживали, отец сумел каким-то образом получить именно в том самом бывшем доходном доме, что до революции принадлежал деду любимой жены. Он готов был на все ради любимой женщины, а уж когда в семье появилась дочка...

А вот любила ли мать отца?... Отвечая самой себе на этот вопрос, Глафира глубоко задумалась и долго молчала... Потом же предположила, что там скорее была ответная благодарность и уважение, наложенные на хорошее воспитание. Ведь, как известно, один любит, а второй лишь позволяет себя любить... Но как бы то ни было, семья была совершенно счастливой и благополучной. Пока не началась война. Маленькой Глашеньке тогда едва исполнилось 8 лет, но она хорошо помнила страх в глазах мамы, быстрые сборы отца на фронт... Помнила, как он долго обнимал их всех, обещая вернуться.

* * *

В августе 41-го мамино училище эвакуировали, должна была уехать и семья Глаши, но... Бабушка сильно заболела, она никак не смогла бы перенести дорогу и женщинам пришлось остаться в Ленинграде. Когда началась блокада, многие не верили, что это надолго. Все ждали, что со дня на день советские войска освободят город. Но шли дни, месяцы, заканчивались запасы еды, припасенные экономной бабулей в кладовке, а ситуация в городе становилась только хуже. Мама пошла работать на завод, работников фронта поначалу более-менее кормили, да и потом, в самые отчаянные дни кусочек хлеба, что выдавался по талонам, был больше тем те, что полагалось на Глашу и бабушку как на иждивенцев.

Как они справлялись? Да, как все. Может чуть более разумно, начав экономить остатки продуктов с самых первых дней блокады. Пережившая ссылку бабушка была очень рассудительным и запасливым человеком. В небольшой кладовке их квартиры хранилась гречка, пшено, мука и консервы. Как ни старалась семья урезать ежедневное количество съеденного, продукты таяли невероятно быстро. Домашние засолки и варенье использовались особенно экономно, ведь больная диабетом старая женщина осталась совершенно без лекарств с первых же месяцев, как город взяли в окружение немецкие войска. Варенье — вот что не раз спасало больную, когда та находилась на грани комы от голода.

Что было самым страшным в те тяжелые времена? Голод и холод... И если в первую, самую страшную зиму, откровенного голода семья не ощутила, благодаря запасливой бабушке, то холод просто убивал. Семья переселилась в самую маленькую комнатку, в которой когда-то жила прислуга. Спали все вместе обнявшись, и надев на себя совершенно все, что только можно было найти в доме, укрывшись в одеяла с головой. Маленькая буржуйка с трудом обогревала комнатку с высокими потолками. В качестве топлива жгли книги, ломали мебель. Утром временами одеяла сверху покрывались инеем. Холодно было всегда, Глафира до сих пор помнит то пронизывающее чувство холода.

Потом не вернулась мама. Утром ушла как всегда на завод, а вечером Глаша с бабушкой не дождались ее. Девочка бегала по пустым, покрытым сугробами дворам, пытаясь найти маму. Но тогда, в суровую блокадную зиму, очень многие оставались на улицах заледеневшими, покрытыми снегом холмиками... Глафира осталась вдвоем с бабушкой, которую потеря дочери окончательно уложила в постель.