Модистка

Глава 15, продолжение
 — Анюта, что же ты стоишь? Проходи, и поздоровайся с барином, — вывел ее из оцепенения голос Дуси, — да, дверь закрой.
Николай обернулся:
  — Откуда появилось это прелестное создание, — проговорил он подходя к Анне, хромая на левую ногу и опираясь всем телом на трость с набалдашником из слоновой кости.

  — Аннушка покраснела и опустив глаза, слегка склонилась в поклоне, но он, сделав вид, что не заметил этого ее приветствия и первый протянул руку:
  — Давайте знакомиться, прекрасная незнакомка! Она робко протянуло свою маленькую, совсем еще детскую руку и смущено проговорила: — Анна. Он поднес ее руку к губам и поцеловал, от чего, она еще больше смутилась, краска залила все ее лицо.

   В эту минуту в кухне воцарилась небывалая тишина: певцы закончили петь колядку и ожидали подарков, а Дуся, опешив от наблюдения этой необычной сцены, забыла обо всем на свете: — "виданное ли дело? — Барин целует ручку своей крепостной!"

   Разрядила эту тишину Полина, открыв дверь в кухню, и увидев барина, целующего Анне руку, она радостно вскрикнула и упала на колени.

  Дуся очнулась, будто ото сна, принялась собирать в сумку из холста подарки для ряженных, положив туда пряники, турецкие сладости которые привез и угостил ее барин (все равно она ни за что не будет даже на зубок пробовать это турецкое лакомство), две головки сахара, и велела Полине, достать медовуху и, разлить ее по керамическим стаканчикам, чтобы угостить гостей. Но ряженные, выпив и приняв с  благодарностью подарки, все равно не уходили, они стояли, ожидая денег и в знак этого, запели:

« Млады девушки в дому, как орешки в меду,
Виноград, красно зеленая моя!
Благодарствуй хозяин, на хлебе; на соли и жалованье.
Виноград, красно зеленая моя!
Накормил, напоил, со двора пустил,
Виноград, красно зеленая моя!

  Барин подошел к ним, достал из кармана кошелек и высыпал горсть мелочи в подставленную шапку.

  Ряженные поблагодарив и поклонившись ушли, а он обратился к Дусе:
  — А не нальешь ли нам ты, Дуся, в честь праздника и моего приезда в родной дом по чарочке медовухи, да не угостишь ли своими вкусными блинами со сметаной!

  — Негоже барину, — ответила Дуся — сидеть за одним столом с дворовыми-то.
Да, и им не ловко сидеть с барином, медовуху они не пьют, не положено девицам. — Ежели угодно Вам, принесу ее наверх, как прикажите.

  Вошло несколько дворовых к завтраку и сними горничная Вера, которая сказала, обращаясь к барину:

  — Ваша матушка желает видеть вас и ждет к завтраку, Николай Николаевич.
Увидев  Анну, она повернулась к ней:
  — Аня, хорошо, что я застала тебя здесь. Барыня велела с сегодняшнего дня завтракать и обедать тебе, как и раньше в кухне.
   — Хорошо, — тихо произнесла Анна.
   Вера вышла, а за нею следом, стремительно вышел Николай.

   — Появившись перед матерью, которая сидела уже в столовой в ожидании сына, Николай не оказал ей знака внимания: не подошел к ней к ней, не поприветствовал, не спросил, как это полагается по светскому этикету, как ей спалось в эту ночь, а сразу задал ей вопрос:
   — Почему ты отказала Анне к столу?
   — А-а-а?! — Вскинула она удивленные глаза на него, — так ты уже успел с ней познакомиться?

   Пропустив ее восклицание мимо ушей, он снова задал ей тот же вопрос: — Ты не ответила, я хочу знать: — Почему ты отказала Анне…

   Это ее возмутило и оскорбило и, не дав ему закончить фразу, она с гневном в голосе перебила его. — Во-первых, дворовой девчонке положено сидеть за столом не со знатью, а с такими же дворовыми, а во-вторых, — тон ее голоса сменился на ласковый, — сыночек мой дорогой, я давно не видела тебя и очень по тебе соскучилась! Теперь, когда ты вернулся, я хочу сидеть за столом только с тобой и видеть только тебя и только тебя. Но он опять пропустил ее слова и сказал приказным тоном:

  — Сею же минуту, пригласила Анну к столу. Я без нее, за стол не сяду, — скажи, что ты  отменяешь свое решение.

  — Николя! Ты напомнил мне моего дорогого капризного малыша. — Она заставила себя улыбнуться, — которого я безумно любила и исполняла все его желания и капризы, и ты, негодник, зная, что я тебе не могу отказать ни в чем, и зная о  моей слабости, вил из меня веревки. Неужели, Николя, ты, повзрослев и, став офицером, воином, участвующим в сражениях с турками, где смерть поджидает каждый день, за каждым углом, где, получив тяжелое ранение в ногу, пролежав месяц в лазарете, чуть не распрощавшись с жизнью, так и не изменился, а остался все тем же капризным мальчишкой? Вот так же, как в детстве, стоишь сейчас передо мной и требуешь исполнить свой каприз.

   — Ты пошлешь Веру или мне спуститься самому вниз — только и сказал он в ответ.
Ольга Васильевна тяжело вздохнула, и послала за Анной. «Позабавилась на свою голову», — с горечью подумала она про себя.