Сделка

глава 11

Жаркий летний день растекался знойным маревом по дачному посёлку. Ветер, что еще утром сулил хоть небольшую прохладу, шевеля кроны деревьев и кустов, неожиданно стих. В воздухе как густой сироп колыхались ароматы цветов, скошенной травы и нагретой земли.
Антонина разогнула натруженную спину, опираясь на тяпку, и вытерла тыльной стороной ладони мелкие бисеринки пота со лба. Перед ней простирались длинные ряды разросшихся кустов картошки, которые еще предстояло окучить, и все на солнцепёке. Она поправила съехавшую на затылок косынку, подтянула старые спортивные штаны с заштопанными коленками и снова взялась за тяпку.

Вот уже которое лето они с Аркашей проводили на даче. Дача принадлежала еще Тониной бабушке и состояла из двух соседних участков, на одном из которых стоял старый бревенчатый домик и рос яблоневый сад, а второй участок представлял собой большой огород, две трети которого занимала картошка. Антонина бы ни за что не стала заниматься тяжелым для ее хрупкой комплекции сельскохозяйственным трудом, а лучше б ездила каждое лето на море, но выбора не было. Отпуск на море стоил немыслимых для скромной учительницы денег, а огород хоть как-то помогал сделать запасы на зиму. Ведь на погруженного в творчество Аркашу надеяться не приходилось.

Тяпка с размаху вгрызалась в теплую рыхлую землю, образуя небольшую насыпь вокруг сочного, темно зеленого куста картошки. Урожай в этом году обещал быть хорошим. Тоня старалась не думать о боли в спине, о надоедливых насекомых, жужжащих вокруг, об исходящем потом теле. Она думала о том, что из выращенной картошки будет готовить зимой драники или картофельную запеканку, которую так любит Аркаша. Вдруг со стороны дома раздался призывный крик:
- Антонина! – звал муж. – Принеси мне морса холодного!
Тоня разогнула спину и тяжело вздохнула. С самого утра, после завтрака Аркаша завалился в натянутый между стволов старых яблонь гамак и творил, устроив у себя на животе ноутбук.

- Аркаш, я не могу, я картошку окучиваю! – крикнула в ответ Тоня, неприятно поморщившись от виноватых ноток, прозвучавших в её голосе.
- Отдохни, заодно принеси мне морс! Только из холодильника!
Бросив тяпку между рядов картошки, девушка нехотя отправилась в дом, на ходу стягивая с рук нитяные садовые перчатки. Ох, уж этот Аркаша! Она привычно подавила шевельнувшееся в душе возмущение: Аркадий был гением, а гении они все такие – капризные и совершенно не приспособленные к жизни. В конце концов ей и в самом деле нужно было передохнуть, а то от жары в ушах уже стоял неприятный гул. А Аркаша пусть творит, не отрываясь от своей гениальной книги, которая обещала перевернуть всю современную российскую литературу. По крайней мере так говорил сам Аркадий Вяземский.

Вымыв руки, она достала из холодильника кастрюлю с морсом из ягод смородины, что сварила вчера специально для мужа, налила в большую старую кружку, еще помнящую руки бабушки, и понесла на улицу.
Аркадий Вяземский в цветастых шортах, похожих на семейные трусы, и трикотажной майке валялся в гамаке, высоко задрав свои длинные тощие ноги.
- Наконец-то! – выдохнул он радостно, протягивая руку к кружке. – А то я тут чуть не умер от жажды.  – И одним махом, шумно глотая так, что на тонкой шее ходуном ходил острый кадык, выпил весь морс.
- Так взял бы и сам сходил за питьём, - попеняла ему супруга.
- Ты что, Тонь! –  карие глаза в густых черных ресницах уставился на нее с оскорбленным видом. – Я же работаю! Я пишу! Второй день мучаюсь над одной фразой, никак не получается. А почему? Потому что для творчества необходимо вдохновение! А где его взять, если такая жара, если мухи вокруг летают или комары, все время норовя укусить, если от цветочной пыльцы в носу щекочет и хочется чихать? Да еще ты со своими упрёками! У меня только-только умная мысль в голове созрела, а тут ты… Вот до чего ты приземленный человек: одна картошка, да огород в голове! Нет в тебе романтики, Антонина, полёта фантазии.  – Аркадий сунул ей в руки пустую кружку: - Уйди с глаз моих, не порти настроение!

Его красивое, утонченное лицо исказила недовольная гримаса.
Стараясь ступать на цыпочках, чтобы не мешать творческому процессу, Тоня пошла в дом, немного удивившись тому, что из ноутбука доносились странные приглушенные звуки, очень напоминавшие компьютерные игры – стрелялки. Но отогнала от себя нелепые подозрения, решив, что это соседские дети играют за забором. А в застывшем знойном воздухе звуки разносятся далеко. Работа Аркадия была чем-то святым и возвышенным, что нельзя было осквернить даже низким помыслом.

Вымыв кружку под раковиной, Тоня налила в нее простой воды (сама пить морс она не стала, ведь при такой жаре Аркаше трехлитровой кастрюли ароматного питья могло не хватить!) и стала пить, чувствуя, как приятная прохлада стекает по пищеводу, остужая измученное жарой тело. Она готова была терпеть любые капризы молодого таланта и дальше, привыкнув, притерпевшись за семь лет совместной жизни. Единственное омрачало ее семейную идиллию: Тоня очень хотела ребенка, а Аркадий был категорически против. Он не без основания полагал, что ребенок отвлечет на себя львиную долю внимания и заботы жены. Антонина пыталась убедить его, что все будет по-прежнему и он, Аркаша, ни в чём не будет ущемлен. Её любви и энергии хватит обоим. Но муж возражал:
- Он же будет плакать (уж плакать то ты ему не запретишь!) и будет отвлекать меня от творчества! Я не смогу писать!
Тоня замолкала и смирялась, не решаясь в угоду своим примитивным инстинктам покуситься на самое святое – творчество мужа.
Смыв под краном холодной водой пот с лица, она поправила выбившиеся из-под косынки непослушные пряди и пошла окучивать картошку.

Время близилось к обеду, когда за забором остановился сверкающий на солнце полированными боками большой автомобиль. Тоня не обратила на него внимания, продолжая махать тяпкой. Пот лил ручьями, оставляя на губах солоноватый привкус. Но не бросать же на полпути начатое! Скрипнула калитка и за спиной девушки раздался знакомый до дрожи низкий хрипловатый голос:
- Привет, красавица! Ты, как всегда, трудишься, как пчёлка?
Тоня подпрыгнула от неожиданности и резко повернулась к гостю лицом: на дорожке в конце картофельного поля стоял улыбающийся Ермаков. Захотелось немедленно провалиться сквозь землю, в одно мгновение осознав весь ужас происходящего: загорелый, в белых хлопковых шортах и белоснежной рубашке-поло Ермаков, улыбаясь, смотрел на грязную, лохматую, в потной вылинявшей на солнце маечке и старых - престарых спортивных штанах, закатанных до колена, хозяйку с тяпкой в руках… Лицо «красавицы» пошло красными пятнами, и она с трудом выдавила из себя:
- Привет… Ты, как всегда, неожиданно.
- Я вообще - то звонил Аркадию. Он тебя не предупредил?
- Нет, - мотнула головой Тоня, всем своим существом осознав, что промокшая от пота майка плотно облегает ее грудь, а лифчик она не надела; что на попе у нее на недавно порванных штанах красуется ужасная ярко красная заплатка, потому что в цвет штанов подобрать заплатку не получилось, да она и не заморачивалась: кто ее разглядывать будет? И надо ж было такому случиться!.. А этот будет, будет разглядывать с таким видом, будто он в музее любуется произведением искусства! Чёрт бы побрал этого Ермакова!..
- Аркадий за домом в гамаке пишет свою книгу, - сообщила она гостю, всей душой надеясь, что он сейчас уйдет за дом и оставит ее в покое. Но это ж был Ермаков!
- А я вот тут прихватил кое-что из магазина, - произнес он, доставая из-за спины полиэтиленовый пакет с эмблемой крупного супермаркета. – Покажи, где у вас холодильник.
- Ты специально надо мной издеваешься, Ермаков? – разозлилась на него Тоня. – Мы вообще то не нищие, в состоянии накормить гостя. А ты все время еду мешками притаскиваешь.
- Дурочка ты, Тонечка, - хмыкнул гость, - я ж тебя берегу, не хочу доставлять лишние хлопоты. Тебе с твоим Вяземским их и так хватает. Лучше не спорь со старшими, а покажи, где у вас холодильник.
- Оставь пакет на дорожке, я отнесу, а сам иди к Аркаше.

Ей ни в коем случае нельзя было поворачиваться спиной к гостю, демонстрируя ужасную заплатку на попе, поэтому она старалась изо всех сил сплавить его к мужу.
- Он тяжелый, - возразил Сергей. – Я сам отнесу, ты только покажи куда.
«Покажи!». Красная от смущения, ссутулив плечи, чтобы не так бросалась в глаза обтянутая мокрой майкой грудь, девушка медленно подошла к незваному гостю и сделала приглашающий жест рукой в сторону дома:
- Прошу!
- Только после вас, мадам! – демонстративно раскланялся перед ней гость, улыбаясь своей ослепительной улыбкой. Вот ведь клоун!
- Иди вперед, Ермаков! – не выдержала Тоня и, схватив его за загорелое мускулистое плечо, развернула в сторону дома, подтолкнула в спину. Сергей, довольный ее прикосновением, словно это был подарок судьбы, покорно пошел по дорожке, неся в руке пакет с продуктами. А Тоня семенила следом, старательно прикрывая ладошкой ярко красную заплатку.

Вяземский растянул рот в радушной улыбке, увидев идущего в его сторону старого приятеля.
- Здорово, Серёга! – произнес он, протягивая гостю ноутбук. – Поставь - ка на стол, да помоги мне выбраться из этого гамака.
- Что, князь, совсем ослабел от безделья? – хмыкнул Ермаков и протянул хозяину руку, за которую тот и ухватился, пытаясь с усилием вытащить длинное худосочное тело из веревочной конструкции. Рука была крепкой и золотисто-коричневой от загара.

Однокашники устроились возле садового столика в плетеных креслах под кружевной яблоневой кроной. Теплый ветерок лениво шевелил листву. От цветущего куста лилейника сочился сладкий дурманящий аромат. Яркая голубая бабочка беззаботно уселась на белое плечо Ермакова, посидела немного, вздрагивая переливчатыми крылышками, и улетела, оставив хозяина белой рубашки в некотором замешательстве. Сходства с цветком в своей внешности он никак не находил.
- Водку привез? – беззастенчиво поинтересовался Аркаша.
- С ума сошел по такой жаре водку пить?! – опешил гость. – Я пива чешского купил, целых два литра! Пусть в холодильнике полежит, остынет немного.
- Вот это по-нашему! – удовлетворенно потер ладони Аркадий, улыбаясь плотоядной улыбкой. – А ты откуда такой копчёный, Срёга? На югах что ли деньги проматывал?
- Ага. Десять дней провел на море. Мои деньги, сам зарабатываю, куда хочу, туда и трачу.

Из дверей дома появилась Тоня. Умытая, причесанная, в легком летнем сарафане, высокая и тоненькая она была похожа на лесную нимфу и несла в вытянутых руках большую миску со смородиной. Вымытые ягоды лоснились сочной спелостью.
- Вот, угощайтесь, - произнесла она, стараясь не смотреть на гостя, - сейчас морс принесу. Вы пока отдыхайте, а я займусь обедом.
- Не суетись, Тоня, - в голосе Сергея прозвучала просительная интонация, - успеешь с обедом. Лучше посиди с нами. Давно ж не виделись, больше полугода.
- Пускай идет занимается своими прямыми обязанностями, - возразил Аркадий. – Нечего ей мужские разговоры слушать.

Тоня насупилась, бросила осуждающий взгляд на Сергея, будто он был в чём-то виноват, и молча ушла.
- Зачем же ты так грубо с женой? – спросил Ермаков. – Она у тебя ангел, а ты с ней как с дворовой прислугой.
- Не учи учёного, Серёжа, - посоветовал Аркадий и засунул в рот целую горсть сочных ягод. – Это моя жена, как хочу, так и разговариваю. Лучше расскажи на какие шиши ты так широко живёшь? Ведь за забором твой лимузин стоит?
- Не лимузин, конечно, а скромнее, гораздо скромнее, - присоединился гость к дегустации урожая, - но четыре колеса есть, что очень облегчает жизнь. Опять же к вам в глухомань с комфортом доехал, гостинцы привёз. Я вообще на жизнь не жалуюсь, ваша светлость. Это вы тут в гамаке полёживаете, а я работаю, не покладая рук, на безбедную жизнь зарабатываю своим трудом.
- И где ж ты теперь работаешь?
- С парочкой приличных издательств сотрудничаю. Они мне политические обзоры заказывают. А еще сценарии для кино пишу, а там хорошо платят. Да работы вокруг полно, Аркаша, если хотеть работать. Это твоей душе слово «труд» претит, а я человек скромный, обычный, никакой работы не чураюсь.
- А мы с тобой, Серёжа, разной работой занимаемся, - со снисходительной улыбкой заявил Аркадий. – Твои политические обзоры и сценарии через неделю, ну через год никто и не вспомнит. А моя книга войдёт в анналы!
- Ну да, ну да, - кивнул, соглашаясь гость, - где уж нам, простым журналюгам.
- Не скромничай, Ермаков, журналюга из тебя получился качественный, въедливый и упорный, что ценно. Но, согласись, ты ремесленник по своей сути,  - Аркадий лениво потянулся всем телом и зевнул. – А мы, люди творческие и талантливые, ищем вдохновения под сенью вот этих пышных крон.

Вяземский поднял взор вверх, где сквозь листву яблонь слепящими бликами играло солнце.
- И много нашел? – поинтересовался Сергей, не скрывая иронии.
- А курочка по зёрнышку клюёт. Я не спешу. Лев Николаевич тоже не спешил, когда писал «Войну и мир».
- О-о-о, так твой роман тянет на «Войну и мир»? – изобразил приятель искреннее удивление. – По объему или по степени таланта?
- Да ты не завидуй, Серёга! Ну, не всем же быть такими талантливыми, как я. Кто-то же должен рядовой журналистикой заниматься. На таких, как ты, можно сказать, вся наша журналистика и держится. А раз уж ты, друг мой, взялся за написание сценариев, то и за российское кино я теперь спокоен. – Вяземский   улыбнулся и царственно взмахнул рукой. Узкая, с длинными музыкальными пальцами кисть явно не знала ничего тяжелее, чем держать обеденную ложку и стучать по клавиатуре компьютера.

Над столом зависла, как вражеский геликоптер, полосатая оса, приглядываясь к ягодам в миске. Звенящий звук от ее крылышек нарушал гармонию знойного воздуха. Сделав пару кругов над собеседниками, насекомое плавно приземлилось на заманчивое угощение и, шевеля усиками, поползло по черным блестящим ягодам. Вяземский нетерпеливо махнул рукой, отгоняя осу.
- Так о чём твоя книга? – спросил Сергей без всякой иронии.
- О жизни, о любви, о смыслах, о предназначении… Как в капле воды отражается океан, так и я в своей книге через микрокосм человека рассматриваю макрокосм вселенной.
- Значит философия.
- Не только философия. Такой всеобъемлющий взгляд на мир. – Аркадий откинулся на спинку кресла с торжествующим видом. Вообще - то он любил рассказывать о своей книге.
- Почитать-то дашь?
- Нет, извини. Плохая примета – давать почитать незаконченную рукопись.
- Не думал, что ты у нас такой суеверный, - хмыкнул Сергей. – Ну, а какие-то рассказы, повести, эссе ты пишешь?
- Нет, Серёжа, я по мелочам не размениваюсь. Слишком мелко для меня. Уж писать, так сразу большой роман.
- Зря. Я тебе очень советую написать парочку рассказов и послать в какие-нибудь журналы или на литературные конкурсы. Имя надо зарабатывать. А победы в таких вот конкурсах явно прибавят тебе вес.

- Пф-ф! – презрительно фыркнул Вяземский, - Будто ты не знаешь, кто сидит в редакциях этих журналов и жюри конкурсов! Чьи-то родственники, друзья, любовники. Они же только своих печатают и выбирают в лауреаты.
- Думаешь? – Ермаков был на удивление серьезен и даже озабочен: - Значит не на той ты женился, Аркаша. Надо было выбирать какую-нибудь редакторшу из издательства, а не скромную учительницу литературы и русского языка.
- Ага, - поддакнул Аркадий, - а лучше дочку генерального директора издательства.
- Видишь ли, друг мой, несмотря на твою гениальность, при таком раскладе слава тебе не грозит, да и популярность тоже.
- Почему ты в этом так уверен? – Вяземский нахмурился.
- Потому что философия нынче не в тренде. Значит твою книгу, даже если найдется издательство, которое решиться ее напечатать, покупать не будут. А нет читателей – нет и писателя! Печально, но факт. – Сергей сменил расслабленную позу праздного отдыхающего, собрался весь, облокотился на стол и слегка наклонился в сторону собеседника: - Ты, Аркадий, все больше общаешься с непризнанными поэтами, да спивающимися писателями. А они советчики плохие. Я же по долгу службы общаюсь с многими деловыми людьми. Я издательский бизнес изучал с близкого расстояния. Зайди в любой книжный магазин: что стоит на полках? Правильно! Детективы, фантастика, фэнтези, женские романчики и триллеры. Потому что именно это и покупает заинтересованный читатель. Философия ему не интересна, друг мой, да еще написанная никому неизвестным молодым писателем. Увы, но твоя гениальная книга обречена.
- Не каркай, ворона! – разозлился Вяземский, бросив неприязненный взгляд на собеседника. 
- Ты иглы то не выпускай, а слушай меня внимательно! С чего начинал тот же Акунин? С популярных псевдоисторических детективов. Сделав себе имя на приключениях Эраста Фандорина, теперь мэтр может позволить себе все, хоть историческое исследование, хоть философию. Их у него с руками оторвут в любом издательстве, потому что теперь не он работает на своё имя, а имя работает на него. Читатель, любящий и ценящий творчество этого писателя, из любопытства купит его новую книгу, даже если не является поклонником философских размышлений или исторических исследований. Вот и тебе, Аркаша, надо начинать с бестселлера в популярном жанре!
- Меня не интересуют детективы, а тем более женские романчики, - возразил Вяземский, презрительно сморщив свой красивый аристократический нос.
- Я знаю. Но мыслить надо хотя бы на пару шагов вперед, как в шахматах. Хочешь выиграть партию – придется пожертвовать пешкой.
- Что ты имеешь в виду? – чувствовалось, что Аркадия заинтересовал разговор, хоть он и скрывал интерес за видимым безразличием.

Ермаков молча достал из кармана маленький плоский пластмассовый брусок шириной с палец, показавшийся крошечным в его ладони, и протянул товарищу:
- Включай свой ноут, ставь эту флэшку и читай. Там три главы потенциального бестселлера. Для того, чтобы оценить слог, стиль, сюжет – вполне достаточно. Опытный редактор качество текста определяет по первым абзацам, в крайнем случае по первой главе. Если плохо написано, то и читать дальше не станет. Эти три главы прочитала моя знакомая редакторша из «АСТ». Я сказал, что текст принадлежит моему другу. Друг слишком скромен и застенчив, чтобы самому прийти в издательство. Она, прочитав, потребовала, чтобы я немедленно тащил этого друга и полный текст в придачу, потому что это бестселлер и его немедленно надо печатать.

Сергей откинулся на спинку кресла, внимательно наблюдая, как Вяземский рассеянно крутит в руке серебристую флэшку, не решаясь вставить ее в компьютер.
- А почему ты мне даешь это почитать? – спросил Аркадий, все-таки включая ноутбук и вставляя флэшку в гнездо. – Я ж не редактор в крупнейшем издательстве. Тебя мое авторитетное мнение об этой вещи интересует?
- Ага, - кивнул гость, поднимаясь из кресла, - читай, а я пока пойду разомнусь. Что-то мышцы затекли от долгого безделия.
Тоня выглянула из окна кухни и задохнулась от возмущения: наглый гость, сняв белоснежную рубашку-поло, деловито махал тяпкой, окучивая ее картошку! Девушка выскочила на улицу и бросилась в огород.
- Ты что делаешь, Ермаков?! – выпалила возмущенно.
Сергей остановился, опираясь на тяпку и тепло улыбнулся:
- Тебе помогаю. Согласись, тяжеловата работёнка для хрупкой девушки.
Его голый торс лоснился от пота. Под загорелой кожей бугрились тренированные мышцы. Качком он не был, но со спортом явно дружил. И худосочный Аркаша, не признававший даже утреннюю зарядку, безбожно проигрывал на фоне своего однокашника. И это тоже злило, словно Ермаков специально красовался перед ней, демонстрируя молодое сильное тело. Что называется – сравни и почувствуй разницу!
- А я никого о помощи не просила! – заявила Тоня.
- Тонечнка, нормального мужика просить помочь женщине не надо. Это же само собой разумеется.

Ермаков снова принялся окучивать картошку, легко, играючи помахивая тяпкой. Справа на его груди Тоня заметила длинный шрам, тянущийся по межреберью. Шрам был светлее загорелой кожи, а значит не слишком старым, недавним. Но любопытничать и выяснять, что за операцию ему делали, было неловко. Повернуться бы и уйти, но вместо этого Тоня спросила:
- Где это ты так наловчился картошку окучивать?
- Так я же вырос в деревне, вернее на ферме. Огород у нас раз в пять больше этого. А строгие родители праздно шататься с деревенскими приятелями мне не давали, требовали сначала то грядки вскопать, то полить – прополоть, то картошку окучить, и лишь потом нестись с пацанами на речку или гонять на велосипедах.
- Ах, вот как! Ну тогда работай, раз ты такой опытный, - и удалилась неспешным шагом, гордо расправив плечи.

Помощник справился с длинными картофельными рядами очень быстро. Опыт и разница в физической силе сказывались! И, оставив тяпку у крыльца, заглянул в кухню к хозяйке.
- Тонь, у тебя ковшик есть?
- Есть, конечно. Зачем тебе?
- Набери воды холодной, пожалуйста, да полей на меня. Надо ж трудовой пот смыть.
Пришлось брать ковш с водой и нести во двор, где уже ждал добровольный помощник. Сергей нагнулся, подставляя струе воды загорелые широкие плечи.
- Уф, а холодная какая! – фыркал он удовлетворенно, плескаясь и брызгаясь. Под солнечными лучами капли воды на его коже вспыхивали как гранёный хрусталь. – Вот он, настоящий кайф!
Разогнулся, принимая от хозяйки чистое полотенце, и глядя прямо ей в глаза, улыбнулся так, что Тоне захотелось немедленно убежать, спрятаться от этих его взглядов и улыбок. Она поправила задрожавшей рукой сползающую с плеча лямку сарафана, повернулась и ушла в дом, оставив гостя вытираться и одеваться на улице.

Надев на себя рубашку, Ермаков пошел на кухню и протянул хозяйке полотенце.
- Спасибо.
- Повесь на стул. – Хозяйка суетливо переставляла на столе и плите кастрюли и сковородки, чтобы не поворачиваться к гостю, не встречаться с ним глазами.
- Ну что, Тонечка, не надумала бросать своего Вяземского? Моё предложение по-прежнему в силе. Я тебя жду.
От хрипотцы в его голосе, от интимной интонации девушка почувствовала, как щеки заливает жаркий румянец и разозлилась:
- Сто лет будешь ждать - не дождешься!
Ермаков хмыкнул, но промолчал. Аккуратно повесил мокрое полотенце на спинку стула и вышел.

- Ну что, прочитал? – спросил Сергей, садясь в кресло напротив Аркаши.
- Прочитал.
- Как впечатление?
- Качественный триллер для слабо образованного читателя. Плебс любит такие поделки.

Ермаков засмеялся. Коротко стриженые волосы его были мокры, а на лице еще блестели не успевшие высохнуть капли воды.
- Не любишь ты нашего читателя, не уважаешь. Мнение редактора для тебя имеет значение?
- Ну, с редактором не поспоришь. Наверное, это действительно будет бестселлер.
- Будет, Аркаша, обязательно будет! – воскликнул Сергей с таким жаром, что Аркадий удивился. – «АСТ» напечатает его и вложится в рекламу. Имя автора вскоре будет знать каждый читающий в этой стране. Заманчиво, не правда ли?
- Заманчиво, - кивнул Вяземский. – А кто автор этого текста?
- Я.
Аркаша вытаращил глаза на старого приятеля, словно увидел перед собой диковинного зверя.
- Ты?.. Ты ж вроде сценарии для фильмов писал, а тут убойный триллер. Решил денег заработать писательским трудом?
- Нет, Аркаша, я тебе решил помочь.
- Не понял…
- Этот триллер я издам под твоим именем. «АСТ» сделает из тебя звезду, можешь мне поверить. Они заключат с тобой договор на целую серию романов, так сейчас принято. А ты, сделав себе имя, издашь свой философский шедевр. Вот тебе шах в два хода, Вяземский!
В глазах Аркадия вспыхнул огонёк. Нарисованная Сергеем перспектива была заманчивой, очень заманчивой…

- Хм, интересное предложение, - пробормотал Аркадий, недоверчиво улыбаясь. – Одного не пойму, тебе то это зачем? Не на столько я тебе друг, чтобы ты даром отдавал свое творение. Что ты хочешь в обмен на эту книгу?
- Твою жену…
От пристального испытующего взгляда Сергея Вяземскому стало не по себе. Он шумно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Солнце нещадно палило даже сквозь густые кроны яблонь. Слабый, будто выбившийся из сил ветерок не доносил и капли прохлады, только вяло теребил вязкий перегретый воздух. Аркадий вытер ладонью мокрый от пота лоб.
- Ты серьёзно?
- Абсолютно. Мне давно нравится Тоня, и ты это знаешь.
- Да уж трудно было не заметить… Но она к тебе не пойдет. Она ж меня любит, как собака своего хозяина.
- А ты ее уговори. Объясни, насколько для тебя, для твоего будущего важна эта книга. Этот роман станет золотым ключиком, который откроет для тебя дверь в мир современной литературы. Ты сможешь стать знаменитым, твой шедевр увидит свет, ты познаешь, что такое слава. Выбирай, Аркаша, что для тебя важнее. Но полный текст книги я отдам только Тоне, если она ко мне придёт домой. Адрес свой скину эсэмэской.

Аркадий Вяземский погрузился в раздумья, неосознанно теребя в руках злополучную флэшку. Сергей со скучающим видом наблюдал за ним. Напряженное молчание между двух товарищей затянулось. Но вот из дома вышла Тоня, неся в руках стопку тарелок и ложки. Через плечо ее была перекинута сложенная чистая скатерть.
- Ну вот, обед готов, - произнесла она, ставя тарелки на стол, - я решила сделать окрошку. По такой жаре есть горячее как-то не хочется. Возражения против есть?
- Нет, - хором ответили приятели.

Обед прошел в полном молчании. Аркадий обдумывал предложенную сделку. Тоня хмурилась, поправляя то и дело сползающие лямки сарафана. От этого странного молчания все ощущали неловкость, словно между участниками застолья натянули стальные струны - тронь и зазвенят. Сергей смотрел, как сползающие лямочки обнажают нежные, хрупкие, словно выточенные из мрамора плечи девушки, вздыхал и отводил взгляд в сторону. Аппетита ни у кого не было.
Так толком и не пообедав, гость внезапно засобирался домой.
- Ладно, спасибо за гостеприимство, - произнёс Сергей, поднимаясь из кресла. – Поеду домой.
- А как же пиво? – поинтересовался Аркадий.
- Пиво сам выпьешь. А я за рулём.  – протянул руку старому приятелю, прощаясь. – Рад был повидаться. А ты думай, Аркаша, над моим предложением, но недолго. А то вдруг я передумаю. – И добавил, повернувшись к хозяйке: - Спасибо, Тоня. До встречи.
Махнул рукой и ушёл. Спустя минуту заурчал двигатель его автомобиля и звякнул Аркашин мобильник: пришла смс с новым адресом Ермакова.

https://proza.ru/2021/06/03/498