Две минуты пятого

День выдался суматошный: сдача отчета, а Марина все никак не понимала, что от нее нужно было Петру Филипповичу. Ведь дело в том, что Петр Филиппович был крайне скуп на объяснения должностных обязанностей новой секретарше, зато с большой охотой клал ей на стол кипу бумаг в картонных папках со страшными графиками внутри.
— Это все жена его подстроила, увидела, как он на тебя смотрит и попросила тебя уволить, — по секрету делилась Люда в туалете научного института. — Ты же понимаешь все, ты только после диплома, вон какая, а она какая, хотя ты же ее не видела. — Люда затянулась сигаретой и выдохнула в форточку, — Вредная она, в общем.

Марине от этих слов стало только хуже. Денег в Москве не хватало, а у родителей просить никогда бы не стала: сами живут на копейки. Так что решила терпеть и самостоятельно разобраться в отчетах, которые Петр Филиппович просил сделать до конца дня. Вот только время обеда почти закончилось, а она так и не поела.
Махнув подруге рукой, она по большой парадной лестнице знаменитого научного института побежала вниз. Еще чуть-чуть и двери столовой закроют, надо успеть. Марина влетела в пустой зал и сразу направилась к длинной линии раздачи. Как назло, перед ней был Лучников, которого она еще с первого дня невзлюбила за неопрятный вид.

Лучников не спеша нес холодный суп в одной руке, трясущийся холодец с хреном в другой, а во рту с усилием сжимал две горбушки черного хлеба. Марина долго смотрела ему вслед, думая о чем-то своем.
Две минуты пятого, времени до конца смены почти не осталась.
Поставив обед на поднос, баба Валя, что с открытия института работала на кассе, прошептала Марине:
— Приглянулась ты ему, — и ловко треснула рукой по деревянным счетам.
Марина вздохнула и пошла за единственный доступный столик — напротив Лучникова.
После трех оставляли всегда только одно место для опоздавших, чтобы потом лишний раз не протирать столы и не поднимать стулья. Поэтому с каждым шагом Марина все кривилась в лице, видя трясущийся холодец, который она ненавидела и слышала громкое зачерпывание супа, что выглядело совсем не аппетитно.
— И как вам работается с Петром Филипповичем? — у Лучников изо рта посыпались крошки на и так грязный свитер.
— А вам то какое дело? — Марина убрала поднос в сторону и разложила все аккуратно перед собой. Смотреть на мужчину ей было отвратительно.
— Ну, как это сказать, мы с ним соседи чтоль получается, по коммуналке.
— Прекрасно, и что с того?
— Так ну это, я ж слышу, что говорят на кухне-то между собой, коль шумные они, да и ругаются постоянно — Лучников отложил холодец подальше, отчего он еще больше заколыхался от движения.
— И чего же вы слышали такого интересного? — Марина отвлекалась на секунду и положила хлеб на блюдечко.
— Ну так это, жена его вечно всем недовольна и дает указания, что делать. Тот, конечно, мужик сильный, волевой, но любит ее до безумия, поэтому готов на все. Он там мутит че-то с другим соседом, вы там осторожней с отчетами этими, особенно если они с деньгами казенными связаны.

Марина впервые подняла голову от тарелки и взглянула Лучникову в лицо: он только что спас ее от увольнения, выговора и других проблем, связанных с махинациями Петра Филипповича, которые, видимо, подделывала и она сама. То-то суммы и не сходились у нее! Значит, все правильно она считала, а не «Мариночка, ну вы молодая еще, считать не научились».
— Глаза у вас красивые, Марина, я только что заметил.
Но Марина это услышала уже в дверях. Остаток дня она провела за столом, перепроверяя бумаги по отчетам. Все было так, как сказал Лучников и все было так, как она опасалась — внизу на каждом листе стояла ее фамилия и подпись, как ответственного сотрудника. Все было ужасно, и как это исправить она не знала. Или знала?

Схватив папки и печенье из ящика, она побежала наверх в незнакомый кабинет. Он сидел наверху, занимаясь неизвестными научными открытиями. Даже не постучав, Марина ворвалась, переводя дух, и сразу подбежала к Лучникову со словами:
— Ты сказал... ты и исправляй! — и села на деревянный стул, забыв о том, что после них вечно остаются зацепки на одежде.
Что-то просвистев, он открыл первую папку и углубился в чтение. Так за пачкой сухого печенья они вместе спасали Маринину репутацию и налаживали общую коммуникацию. Оказалось, что Лучников очень симпатичный, когда не ест и внимательно работает, и голос у него красивый и руки тонкие и изысканные, все как она любит. Так слово за слово они и познакомились.

С тех пор все изменилось. Петра Филипповича с позором уволили, запретив навсегда вести научную деятельность, зато Марине — разрешили. Она стала научным сотрудником и закрепилась в коллективе, не без помощи Лучникова, как считала Люда, обсуждая повышение уже с другими коллегами в туалете. Ну а что до самого Лучникова, то он, как и до встречи с Мариной все так же приходил в столовую и ждал, когда на часах будет две минуты пятого. Ведь теперь в это время всегда приходила она.