Надежда всей династии

В семействе старого тролля Сигмарра ожидалось пополнение: жена его младшего сына Вигге, невестка Туве была на сносях.
По правде сказать, Сигмарр уже заждался продолжения рода.
Ну а если совсем по правде, то у них, у троллей, с этим делом туговато: с тех пор, как родоначальники их племени – великаны Йотуны – пропали с лица земли, что-то пошло не так. Тролли потихоньку вымирали.
А тут пополнение!
Да к тому же – прям косяком пошли знамения. То вдруг пол в пещере вздрогнет, да так, что едва на ногах устоишь. То, неизвестно почему, сроду такого не случалось, волки по соседству поселились. Обычно-то они не забирались так далеко от поверхности. Ну а в последний раз, так и вовсе небывалое сотворилось: залетела в пещеру невиданная доселе огромная белая птица с длинной-предлинной шеей. Как попала? Зачем? Почему? Не иначе, возвестить о хорошем, о том, что будет в семействе старого Сигмарра пополнение.
В положенный срок родила Туве.
Много старых троллей пришло посмотреть на мальчишку. Прежде, чем давать ему имя, долго обсуждали, вспоминали знамения. В конце концов решили: раз рождение малыша возвестила птица, дать ему надо имя Рафн – Ворон. Неважно, что птица та, давно уже, к слову, съеденная, белой была, а ворон – черный. Как-то ворон больше радовал суровые тролльи сердца.
Как и положено, едва Рафн научился ходить, справил ему Сигмарр доспех защитный – на случай, если вдруг кусок скалы обвалится, чтоб мальца не придавило. Ну и молот, конечно. А чем еще проходы в скалах рубить, как самоцветы добывать?
Стали всем семейством парня к ремеслу приручать. Малыш тоже старался. Сигмарр на внука нарадоваться не мог:
– Ты, – говорит, – надежда всей династии. Ты самый большой самоцвет найти должен.
И Рафн трудился изо всех сил, прям не нарадуешься.
Да только одна беда, вопросы он всякие странные задавать любил.
Вот, например, вдруг возьмет и поинтересуется:
– А почему мы из пещеры не выходим? Я, – говорит, – хочу на небо посмотреть.
Слыханное ли дело – порядочному троллю на небо смотреть? Все знают, от смотрения в небо тролль может в камень превратиться. Нельзя это.
– Наше дело – самоцветы добывать, – поучал внука старый Сигмарр. – Самое счастье – в самоцветах. Гляди, какой я старый уже, а неба и не видал ни разу. Вот потому и дожил до старости. А вышел бы под солнце, и всё, сам стал бы камнем. Так что ты про небо не думай. Знай себе маши кайлом да молотом, и будет тебе счастье.
Время шло, Рафн рос.
Уже не один доспех пришлось ему поменять – взрослел малыш.
Да и в забой теперь один отправлялся. Вигге – отец его, все баловался по окрестным горам и скалам. А старый Сигмарр тяжеловат на подъем стал, теперь он все чаще оставался дома в пещере, пересыпал самоцветы в сундуке и слушал, как гудит гора под ударами молота его младшенького – надежды династии. Хоть и один, а работал парень на совесть, до самого вечера гул от молота не умолкал. Приходил вечером в пещеру усталый, доспех весь в земле и пыли.
– Ну что, нашел свой самоцвет? – встречал его дед.
– Нет пока, – отшучивался подросток. – Но скоро найду, завтра снова в гору пойду.
Без перерывов работал парень.
Но однажды Рафн к ужину не пришел.
Сигмарр, задремавший было над сундуком с самоцветами, подхватился и прислушался. Но привычного стука кайла или молота так и не услышал.
"Должно, далеко зашел", – решил он. И снова задремал.
Туве не стала его будить. Она послала пещерную крысу ротту за помощью и вскоре в пещеру вернулся Вигге и несколько других троллей. Они прислушались, но никто не услышал ударов молота Рафна.
– Надо искать! – Вигге засыпал в семейный сундук найденные самоцветы и отправился внутрь горы выручать сына.
Остальные тролли отправились следом – мало ли какая помощь в горах понадобится. И даже старый Сигмарр и Туве пошли. Они двигались по узкому туннелю, прорубленному юным Рафном. Поначалу все было, как обычно. Обычный туннель, обычное дело. Но вот странность: в какой-то момент туннель изменил направление и теперь поднимался вверх. Зачем молодой тролль решил пробиваться к поверхности, пока никто не понимал. Но, в конце концов, он же – надежда династии, а все знают – тролли, как никто другой, умеют чуять сокровища. Может, и Рафн чего учуял?
Троллю-отцу и остальным троллям ничего не оставалось, как следовать проложенному в скалах пути.
Вдруг потянуло сквозняком.
Вероятно, они подошли совсем близко к поверхности, и Вигге в нерешительности остановился: никому неохота внезапно оказаться на солнце и обратиться в камень. Но, в конце концов, похоже, что в беду попал его сын, и, как бы там ни было, его требовалось выручать.
Тролли, ведомые Вигге, отважно продвигались вверх.
Вот уже тьму рассеял свет, пробивавшийся сверху, а кроме самого туннеля ничего не появилось. И ничего не оставалось, как вылезти на поверхность и найти наконец мальчишку, зачем-то полезшего туда, куда ни один тролль добровольно не пойдет.
Тролли по одному выходили из пещеры и, отступив на несколько шагов, застывали каменными изваяниями под вечерним закатным солнцем. Нет, в камень они не превратились, просто замерли от невероятного изумления.
Старый тролль Сигмарр вышел из туннеля последним.
И последним увидел то, о чем никогда в жизни не доводилось даже слышать ни одному троллю: полыхающий между горными пиками алый закат освещал брошенный на землю доспех, кое-где покрытый бурыми пятнами – отрывать приставший к коже металл не так-то просто. Рядом с доспехом валялся молот Рафна, отмеченный священными рунами семейства Сигмарра. А чуть дальше прямо в скале светилась алым надпись: "В прошлой жизни я был лебедем. Я улетаю в небо".
Старый Сигмарр приложил к глазам козырек из руки и всмотрелся ввысь.
Далеко над горизонтом летел одинокий лебедь.
Он вздохнул. Похоже, легенды лгали, ни один из троллей не превратился в камень.
Всё не так плохо. И Рафн все-таки нашел свой самый главный самоцвет. Что поделать, если его драгоценностью стало небо?
Но, может быть, кто-то из его невесток все-таки родит еще одного тролля?
Кто-то же должен прорубать скалу в поисках земных сокровищ.