Первая победа

Забравшись  в меховой спальник, Полина согрелась и начала засыпать. Вдруг, на грани сна и яви ей послышался рокот барабана. Нет, это был не барабан. Это стучал бубен шамана, его ритмичный стук приближался, нарастал, заставляя биться сердце в такт его ударов. Кровь словно пламя вспыхнула в жилах и огненным потоком понеслась по всему телу, пробуждая то, что спало в ней в ожидании своего времени. Ритмичный стук бубна сопровождался мелодичным перезвоном колокольчиков, в их перезвон тихо вплелась нежная песня свирели. Звучание всё новых и новых  инструментов нахлынуло неожиданной мощной волной, сливаясь в удивительно прекрасную музыку. Прилетевший   ветер подхватил мелодии, и они, словно  прозрачные разноцветные нити, полетели по воздуху, сплетаясь в кружево волшебного узора. Откуда-то, из глубины подсознания, всплыли слова на древнем, тысячи лет назад забытом языке. Они вплелись в нарисованный  музыкой узор, и ветер подчинился словам Силы. Теперь, по её желанию, он мог сравнять с землёй горы, или нежно погладить головку у одуванчика, не сдунув ни одну пушинку; одно для него было невозможно - вырваться из волшебного плена.
Выбравшись из палатки на рассвете, Полина  вспомнила сон. Да и сон ли это был? Музыка, услышанная на грани яви,  пробудила память предков, что дремала в ней, ожидая своего часа. Лишь только Полина напела слова, легко пришедшие на ум, как над ухом тонко, как флейта, запел ветер. Чтобы не разбудить до времени силы, дремавшие веками, она замолчала.
Утром испортилась погода. Небо заволокло серыми тучами, непрестанно сыпал мелкий, колючий снег. Кодар не хотел открывать свои тайны. Седловину перевала закрыл густой, туман. Подъём становился всё круче. Сплошные каменные осыпи ещё больше усложняли путь. Несмотря на специальное одеяние, сырой, холодный ветер пронизывал до костей. Они шли, преодолевая склон за склоном, – дороге не было видно конца. Седловина перевала открылась внезапно. Серая стена тумана расступилась и в разрывах облаков появилась пронзительная, бездонная синева, на фоне которой белоснежно сияли вершины гор. Путники стояли в немом восхищении перед буйством стихии. Казалось, каменное море вздыбило в  безумном шторме громадные волны с белыми гребнями и повсюду, куда достигал взгляд, непрерывной грядой  шли каменные валы, прерываемые глубокими разрезами ущелий.
— Вот цель нашего похода, — показала рукой Полина на исполинскую вершину, похожую на гигантский зуб.
Они стояли, вслушиваясь в  звенящую тишину. Природа застыла в ожидании. Силы, дремавшие тысячелетия пробуждались от глубокого сна. Та, что посмела их разбудить, стояла у провала, отделявшего вершину от седловины перевала. Андерс слышал, как пробуждалась древняя магия. Её мощь поражала воображение. Страх подступал к сердцу при мысли, что они посмели потревожить подобное.
— Полина, — его рука протянулась к ней, в желании предотвратить грядущее.
— Поздно, Андерс, — прошептала она пересохшими губами. — Отойди подальше.                                                                        
Он шагнул в сторону, понимая, что она права. Воздух звенел от напряжения. Страшно было представить, что может натворить ураган, уже готовый сорваться с гор.
Жар нахлынул волной. Полина расстегнула молнию и скинула куртку. Древний обряд требовал полного соприкосновения со стихией.
Андерс зачарованно смотрел на неё. Распущенные волосы золотыми блестящими волнами закрывали наготу. Отрешённая от всего Полина, не мигая, смотрела на сверкающую ослепительной белизной вершину, ждала одной ей известного мига.  Наконец, зазвучала музыка, та, что слышала она во сне. Ветер, живший в этом мире с начала его сотворения, отдавал симфонии то лучшее, что запомнил он, не умеющий забывать. Песню жаворонка в бескрайней весенней синеве и тревожный звук барабанов сзывающих на битву. Ласковый шёпот листвы в закатных сумерках и торжествующий рокот грома во время летней грозы. Шорох замерзающих льдинок по берегам рек ранней зимой и звонкую песню мартовской капели. Зачаровывая стихию Полина произнесла слова заклинания:
– Би дэлхин сахиул! Би тушаал салхи итгэлтэй бyх цаг хугацаа …
Её напевный голос вплетался в узор музыки, дополняя мелодию. В воздухе, покорном магии её слов, протянулись длинные прозрачные нити, они сплетались, образуя кружева ажурного моста. Невесомый, легче воздуха и прочнее стали, мост протянулся к вершине горы похожей на гигантский зуб.
Андерс стоял в оцепенении, боясь потревожить её неловким движением, чувствуя мощь стихии, гудевшей от напряжения.
Полина, не отрывая глаз от видимой только ей точки, шагнула на созданный магией мост, и пошла по едва видимой дорожке. У Андерса от страха за неё покалывало в кончиках пальцев рук. Полина плыла над миром. Её переполнял восторг и ощущение собственной силы способной по желанию сдвинуть с места даже эти каменные волны, что вздыбились у неё под ногами. Страха не было, она знала, что её творение ничто не в состоянии разрушить. Стихия воздуха была подвластна ей.
Шаг, и её глазам открылась круглая полированная площадка. Она взошла на неё, как королева вступает на ступеньку трона. Она была здесь по праву, и источник силы воздуха подчинился ей. Полина стояла, зачаровано наблюдая, как из тела скалы вырастала гигантская, сверкающая призма из прозрачного горного хрусталя. Он был волшебным этот камень. Он хранил в себе магические силы одной из первооснов. Лучи солнца падали на грани, преломлялись, образуя радужное сияние вокруг него.
Полина подняла вверх руки, призывая разбуженную стихию. Смерч образовал гигантскую воронку над площадкой, касаясь узким концом вершины камня.
– Оруулна болор! – пронеслось над горами, и скрученный в тугую спираль смерч устремился вниз.
Источник силы воздуха впитывал в себя живительную для него силу. Внутри призмы, торжествующе разгоралось белое пламя. Воздух, растратил накопленную мощь и застыл в неподвижности. Камень ровно сиял ослепительно белым холодным светом. Полина направила в его сторону руку с перстнем, и горный хрусталь, вставленный в его оправу, вспыхнул в ответ таким же ослепительным пламенем, как хрусталь Камня.  Между накопителем и его частичкой возник мостик из белого света.
— Страж, ты должен исполнить свою клятву.
Слабый вздох, и на поверхности призмы возникла фигура юноши в белых, развевающихся одеждах, в глазах существа клубился туман.
— Ты доказала, что вправе владеть силой стихии воздуха. Я признаю твою власть надо мной. В знак этого, передаю тебе меч, что берёг тысячи лет. Он ждал достойной хозяйки, и ты пришла. — В поднятых к небу руках Кода появился переливающийся зелёными всполохами меч. — Он твой, храни его, меч будет появляться, и исчезать по твоему призыву, но помни, он не властен в борьбе против смертных.
Бледная фигура утратила свои очертания и исчезла в радужном сиянии хрустальной призмы. Волшебный камень медленно погрузился в тело скалы. Исчезла площадка. На шероховатой гранитной поверхности остался мерцающий зелёным светом меч. Полина взяла его в руки  и подняла над головой, давая безмолвную клятву беречь и хранить.
Поток воздуха мягко обнял Полину и плавно перенёс с вершины горы вниз, к кучке одежды, у которой стоял Андерс.
— Получилось! — выдохнула она.
Ноги подкашивались от нечеловеческой усталости. У Полины не осталось сил даже надеть на себя одежду. Тело сотрясалось от холода так, что стучали зубы. Андерс торопливо помог ей одеться, застегнул молнию на куртке, пояснил:
— Ты исчерпала свой магический резерв до дна. Это с непривычки.  Я помогу тебе восстановиться. Постепенно  ты научишься, как распределять силу правильно.
— Андерс,  мне не одолеть обратной дороги.
— А нам и не нужно этого делать. Мы спустимся вниз на лёгкой лодке, которую ты создашь. У тебя всё получиться, ты теперь стихийный маг, воздушные потоки подвластные тебе, они донесут нас куда надо.   
***
Всё вышло как нельзя лучше. Они спустились с гор так, как предложил Андерс. Был уже поздний вечер. Приземлились удачно невдалеке от жилья, на поляну, окружённую молодыми сосенками. Судёнышко, которое без труда наколдовала Полина, растаяло, едва они с него сошли. Добравшись пешком до поселка, переночевали всё в той же гостинице. Утром сдали взятое на прокат снаряжение, и поехали на вокзал. Поезд в Читу отправлялся в десять сорок. В купе они оказались вдвоём. За стеклом снова моросил дождь. Сквозь его завесу Полина, со светлой  печалью смотрела на остроконечную башенку вокзала, медленно уплывающую вдаль. В этом суровом, но удивительно красивом северном краю, она оставляла частичку своей души.