Запах Днестра
Паромная переправа располагалась много ниже
старого моста по течению реки.
Вот, наконец, дёрнувшись, паром пришёл в движение, все сдвинулось. После томительного ожидания, когда на небольшой деревянный ковчег заехали пара телег и небольшая легковушка, собрался народ, и мы смогли облегченно вздохнуть.
Тишина, легкий плеск воды по краям парома и особый свежий запах спокойной умиротворенной речной стихии. Паром двигался очень и очень медленно.
Это давало всем редкую возможность спокойно и глубоко-преглубоко надышаться чистейшим коктейлем, состоявшим из воздушной стихии, соприкоснувшейся со стихией водной.
Разговаривали тихо, боясь нарушить буквально осязаемую Благодать. Спустилась ли она с Небес, поднялась ли от тихой воды , а может , все произошло одновременно?
Неизвестно. Но тот чудный запах и ощущение близости тихих днестровских вод было неповторимым и запомнилось навсегда.
Самый короткий путь на реку, от нашей Тираспольской пятиэтажки, шел мимо небольшой военной части связистов, куда мы с мальчишками легко проникали на вечерние просмотры художественных фильмов.
Завидев нас, старшины, бывало, грозились выгнать. Но мы предусмотрительно окружали себя их детьми, которые просили грозных родителей в погонах не трогать их добрых приятелей.
Рядом с частью военных связистов находились одноэтажные домики, где проживали несколько семей этих старшин и прапорщиков .
Далее, на месте плавного поворота и превращения улицы Правда в 25 Октября, что напротив завода Ткаченко, мы сбегали вниз по крутой грунтовой тропинке и попадали прямо на улицу Водопроводная.
По нашим местным легендам, циркулировавшим в мальчишеской среде шестидесятых , эта Водопроводная заслужила тогда название Малая Одесская.
Получилась как-бы своеобразная бандитская кличка для целой улицы, в допотопных домишках которой жило очень много семей, где было по одному, по два, а то и по три сидельца в местах не столь отдаленных.
Прозвище улицы , где упоминалась Одесса, по слухам, образовалась не просто так, а в результате ожесточенной борьбы за преступное первенство в нашем городе.
Конкурс на это неофициальное название , якобы, устроили блатные всего Тирасполя и окрестностей
Среди районов Колбалки, Белых и Красных Казарм, Кирпичей и прочих зон влияния, Водопроводная, заняла , по мнению авторитетов, самое первое место.
Очки в том блатном соревновании начислялись , думаю, за количество и качество «плохих» дел , от краж , мошенничеств, до зверских убийств и прочего злодейства.
Поговаривали ещё, что местные преступные короли районов собирались раз в год на своеобразный сходняк-ристалище, где в честном боксерском поединке, почти как средневековые рыцари , выигрывали звание Короля города.
Доверия к этим историям не было вовсе, но они подогревали наш горячечный мальчишеский интерес к местным легендам таинственного и загадочного преступного мира.
Тем более, что во двор нашей пятиэтажки забредали порой младшие братья самых настоящих сидельцев.
Они поражали нас настоящим « ботанием по фене», сыпали кличками городских авторитетов и подробно разъясняли причины опасных сходняков и очередных назначений отчаянно смелых важняков.
Тогда мы и начали свободно разбираться в особенностях различных зон, штрафных изоляторов, а также множестве способов откосить от принудительных работ на больничку. Впечатление было таким, будто мы сами готовились к посадке в тюрьмы. Настолько мы старались впитать в себя « романтику» блатного мира.
По твёрдому мнению рассказчиков , звание Мамы преступного мира , так и быть, они решили оставить за Одессой. Да и Тирасполю оно не очень-то и подходило. Имя-то женское.
А вот Ростов, тот, совершенно точно, должен был лишиться звания Папы.
Тирасполь-Папа! И только так.
По мнению тех двенадцатилетних авторитетов,- Папа,- именно так должен был называться , впредь, наш солнечный, добрый город, которому , до всесоюзной столицы преступного мира, казалось, уже оставалось , почитай, всего ничего.
От дома до реки было всего семь минут ходу. Пройдя по окраине Водопроводной, мы легко взбирались на небольшой земляной вал.
За ним неожиданно открывался Днестр. И сразу, сразу нас окутывало знакомое приглушенно-тихое волшебство, навеянное близким дыханием леса и соседством мирно текущих речных вод.
Осенью , да-да, именно осенью, когда уровень реки падал, а на поверхность, танцуя вальсы, приземлялись целые хороводы желтых листьев , запах становился особенно свежим и приятным. Его украшала небольшая терпкость, горчинка и лёгкая грусть. Несмотря на уговоры отца, я , в то время, уже не загорал.
Отец же, выбрав место для небольшого куска плащ-палатки , ещё умудрялся залечь под нежарким солнцем и почитать стихи. Часто исполнял вслух, с выражением, специально для меня.
Бывало это только по воскресеньям, когда я приезжал из Кишинева, а папе удавалось найти небольшой промежуток времени посреди подготовки поурочных планов и материалов к завтрашнему школьному дню.
Слушал я стихи в его исполнении довольно рассеянно, одновременно читая Бунина или Паустовского и , вдобавок, обдумывая особенности очередного эксперимента, предстоящего мне на Биотроне Академии Наук.
В мае исполнится четверть века, как не стало отца.
После его ухода, я заехал в Тирасполь, чтобы продать родительскую квартиру. Встретился с соседями, перелистал страницы многих книг, которые любил перечитывать папа.
Сходил через мост, на его любимые шесть соток, выделенные как участнику Великой Отечественной. Небольшой участок земли был совсем рядом с рекой.
Я, закрыв глаза, стоял у самой изгороди, состоявшей из подросших кустов шиповника. Легкий ветерок собирал воздух у самой поверхности Днестра и бережно обвевал мое лицо. В глазах навернулись слёзы.
Вся свежесть, бодрость и яркая энергетика реки пронизывали все мое существо. Мне казалось, что это папа гладит меня по голове и ласково шепчет,
- Все будет хорошо, мой мальчик
А я отвечал ему,
- Почитай мне стихи, папа, пожалуйста. Теперь, я буду слушать их очень внимательно…
Свидетельство о публикации №221121201702