Нежданная

- Анька, кофе! – Галина ворвалась в кабинет подруги как ураган и буквально рухнула на стул. – Что за день сегодня?! Меркурий у них там что ли, как его там?
- Ретроградный?
- Вот, точно! Надо всем все и сразу. Хоть разорвись. Шеф орет - процесс проиграл, муж вопит – завтра мороз, а он не «переобулся», сын кричит, что у него кроссовки порвались. Мне вот это все зачем, спрашивается? Мужики, а как дети малые! Все на повышенных тонах и с пониженной ответственностью. Одна я вся такая спокойная, уравновешенная и способная здраво мыслить. Надоели, сил нет!
Аня молча встала и щелкнула кнопкой кофеварки.
- А ты почему такая замороченная? – Галя заглянула в глаза подруги.
- Есть причины. Галь, можно я сейчас не буду об этом? – глаза Ани наполнились слезами. – Потом расскажу. Я сама пока не поняла, что происходит.
- Так! Приплыли! Ты ревешь, а это значит, что все серьезно. Знаешь, подруга, все в себе держать – пуп развяжется. Иногда лучше все вывалить первому встречному и сразу легче станет. Я, конечно, на такую роль не очень подхожу, потому как знаю тебя давно и слишком хорошо, но все-таки! Анюта, что случилось? – Галя уже серьезно посмотрела на подругу и взяла ее за руку. – Поставь ты эту чашку, пока не обварилась! Что стряслось?!
- Галя, меня Олег бросил… - Аня все-таки разревелась.
Она никогда не умела плакать красиво, как в романах, когда легкие слезинки падают на шелк и светлая печаль сквозит в каждом движении ресниц. Так плачут книжные героини, а когда плакала Аня – нос у нее моментально становился красным, глаза превращались в узкие щелочки, и вся она становилась отчаянно некрасива, сияя только своей огненно-рыжей, кудрявой гривой. Именно эту непокорную, отчаянно кучерявую шевелюру Олег и заметил в толпе на Дворцовой площади. Смешливая рыжая девчонка приплясывала с подругой под песню Цоя ничего и никого не замечая вокруг. И столько жизни было в ней, что Олег невольно замер, любуясь, а потом рванул знакомиться, пока она не скрылась из виду. Ведь найти всегда сложно, а потерять так легко. Он так и ходил за ней хвостиком все полгода, пока они не поженились, просто расписавшись в ЗАГСе и отпраздновав это событие в пышечной, куда бегали и так каждую свободную минуту. Родственников у них не было, свадьбу играть резона не было никакого. Поэтому они просто перебрались в Анину квартиру, где было попросторнее, чем в коммуналке, в которой жил Олег, и принялись жить-поживать так, как умели.
Олег был круглым сиротой. Он сам про себя всегда шутил, что не знает ни рода своего, ни племени. Вырос он в детском доме, правда под присмотром директора, которая стараясь не показывать своего расположения, все-таки выделяла умного и шустрого мальчишку. Она присматривала за ним до самого окончания школы, а потом ушла на пенсию, сменила город на Неве на южный поселок под Краснодаром и принялась писать длинные письма, живо интересуясь всем, что происходило в жизни Олега.
Аня не росла в детском доме, но родителей у нее тоже, можно сказать, не было. Отца она никогда не видела, потому что не стало его за два месяца до ее рождения, а Анина мать бросила ее в двухгодовалом возрасте на бабушку, свою свекровь, и исчезла из жизни дочери, ни разу больше не напомнив о себе. Калерия Степановна никогда не страдала излишним инфантилизмом, поэтому просто закрыла дверь за бывшей невесткой и взялась за воспитание внучки. Она успела ее довести до выпускного в школе, но как Аня поступила в университет уже не увидела. Тяжелая затяжная болезнь подтачивала силы этой несгибаемой женщины. Уже лежачая, она умудрялась держать под контролем любимую внучку, отчаянно надеясь дотянуть до того момента, когда девочка станет совершеннолетней. Не хватило каких-то недель. На поминках ближайшая подруга бабушки протянула Ане ключи от своей дачи и сказала:
- Поезжай. Там все условия и тебя никто там не найдет. За квартирой я присмотрю. Пока суд да дело, тебе исполнится восемнадцать и будешь сама себе хозяйка.
Аня молча кивнула, обняла бабушкину подругу и в тот же день уехала из города.
На той даче она и познакомилась с Галиной, которая приехала с родителями отдыхать, но отчаянно скучала и рвалась в город. Знакомство стало для них обеих настоящим откровением. Ни та, ни другая не имели близких подруг до этого, ограничиваясь приятельницами. Обе считали, что никогда не найдется такой человек, который понял бы с полуслова, разделил увлечение книгами и музыкой в том странном порядке, как нравилось им, где Хемингуэй соседствовал со Стругацкими, а Моцарт с роком. И познакомившись, прощупав почву и обнаружив, что похожи как две горошины, они намертво приклеились друг другу. То лето стало для Ани самым страшным в жизни и самым счастливым одновременно. Родители Гали быстро разобрались что к чему и, искренне сочувствуя Ане, взяли ее «под крыло». Вера Сергеевна учила ее готовить и прочим хозяйственным премудростям, а Виталий Иванович помог Ане оформить документы на квартиру и небольшой счет, который ей оставила экономная бабушка. Этих денег хватило до того момента, как Аня увидела свое имя в списках и устроилась подрабатывать в небольшую контору, которая занималась тем, что организовывала экскурсии по Петербургу. Город свой Аня знала и любила, могла рассказывать о нем часами и, несмотря на небольшую зарплату, менять работу не собиралась, пока не окончит университет. Она твердо решила исполнить мечту бабушки, которая хотела видеть ее именитым юристом, но часто думала о том, что рада была бы и дальше водить людей по таким родным улицам, рассказывая истории, которых у нее было столько, что хватило бы не на один год.
С Галей они учились на одном факультете и продолжали дружить. Даже появление в жизни Ани Олега мало что изменило в их отношениях. Когда они окончили университет, Виталий Иванович составил им протекцию и обеих взяли на работу в одну из старейших контор в городе. Взрывная, темпераментная Галина быстро пошла в гору и скоро уже считалась одним из самых перспективных молодых юристов. Аня же более спокойно, но дотошно шла к своей цели, стараясь не переступать через людей, помня наказ бабушки:
- Иди по земле, а не по головам. Может чуть дольше выйдет, зато спокойнее и по-человечески.
С Олегом они жили как дышали. Спокойно, без скандалов и лишних претензий. Единственное, что омрачало их совместную жизнь – отсутствие детей. Аня несколько раз просила Олега обследоваться, но тот отказывался, никак не объясняя свое нежелание. Анюта сама прошла по врачам, убедилась, что с ней все в порядке и принялась ждать, так как те ее уверили, что проблем совершенно не видят. Но, ожидание затягивалось. И вот уже Галина взяла на руки первенца, а Аня, радуясь за подругу, тихонько плакала по ночам, отчаянно желая прижать к себе своего ребенка. Снова и снова возвращаясь к этому разговору с мужем в один совсем не прекрасный день она услышала:
- Прекрати это! Я прошу тебя! Ты изводишь и себя и меня. Я не могу иметь детей!
Аня опешила.
- Как не можешь?
- А вот так! Что-то там со здоровьем.
- Давно ты знаешь?
- Да. Еще до призыва обследование проходил.
Аня ошеломленно молчала, глядя на мужа.
- Что ты так смотришь? Ну, не мог я тебе сказать! Стыдно…
- Стыдно? Ты серьезно? – Аня развернулась и вышла из кухни, где они разговаривали. Она молча обулась, схватила с вешалки ветровку и выскочила из квартиры.
В тот день она ночевала у Галиных родителей, которые не задали ей ни единого вопроса. Вера Сергеевна налила ей чаю и постелила в комнате Галины. А потом ночью тихонько пришла, устав слушать, как плачет Аня, и просидела с ней почти до утра, успокаивая.
- Как мне теперь с ним жить, тетя Вера? Ведь он обманул меня!
- Обманул ли? Правду не сказал – да. Но, не врал? Ведь никогда не говорил, что с ним все хорошо? Что проблем нет?
- Ни разу.
- Вот видишь. Для мужчины, Анечка, такие вопросы как острый нож. А у него ни отца, ни другого мужика рядом, кто объяснил бы, что нельзя такое от жены скрывать.
- Это не любовь, когда вот так…
- А ты его любишь?
- Да…
- Тогда прощай. Любовь ведь не только в радости. Но и в горести. А это печаль не только для тебя. Подумай. Ведь у него никогда своих деток не будет. Хорошо ему? Вот и пожалей. Жить не захочешь с ним – никто не заставит. А пожалеть, по-бабьи, по-русски, надо, Аня. Не чужие вы друг другу.
Утром Аня собралась и, почти ничего не соображая после бессонной ночи, поехала на работу. Галя быстро смекнула, что что-то неладно и отправила ее домой:
- Поезжай. Тебе надо отоспаться.
- Я не могу, у меня сегодня две встречи.
- Никуда не денутся твои встречи. Срочное что-то есть?
- Да. Папка зеленая в столе.
- Принято. Если перенести не получится – сама займусь. Иди уже! На тебя смотреть страшно.
Олег открыл ей дверь сразу, как будто ждал.
- Я ключи забыла, — Аня удивленно смотрела на мужа, который встал на колени и обнял ее прямо на пороге.
- Прости меня…
Аня молчала. Она не знала, как поступить, пока не увидела глаза мужа. Красные и опухшие они явно говорили о том, что бессонной ночь была не только у нее.
- Никогда больше так не делай! Никогда не молчи и не ври мне! Олег, мы все можем пройти и со всем справится, но только в том случае, если будем вместе. А если каждый будет за пазухой держать булыжник – это не семья.
- Ты права, Анюта. Прости меня! Я не могу тебя потерять.
- И не потеряешь. – Аня легонько хлопнула мужа по плечу. – Отпусти мои коленки, они и так дрожат и меня не держат. Я есть хочу. И спать.
Тот день стал для них переломным. Аня отмечала, что Олег стал более нежным и внимательным к ней. Галя на ее выводы только усмехнулась:
- Плохо что ли? Будет тебя нянчить вместо ляльки. Пользуйся моментом. Далеко не всем так везет. Я вон, Димку своего люблю, конечно, но от него внимания не дождешься. Только поржет: «Ты же женщина нового поколения! Какие претензии, мадам? Все сама? Да ради Бога!». Нельзя мне было быть такой недалекой, Анька. Все доказывала ему что-то. Какая я самостоятельная и сильная. А теперь и захочешь, чтобы тебя на ручки взяли, ан нет, времечко-то упущено и репутация наработана годами. Приходится соответствовать.
Аня невольно улыбалась, глядя на свою неугомонную подругу и понимала, что она отчасти права.
Почти десять лет пролетели незаметно. За это время Аня с Олегом много чего передумали. Прошли школу приемных родителей, но ребенка так и не взяли, потому, что Олег в последнюю минуту передумал.
- Я не могу, Ань. Как выбирать? Мы этого возьмем, а остальные здесь останутся?
- Но, мы хотя бы одного возьмем, Олег. И он будет счастлив. С мамой и папой.
- Анечка, родная, не могу… Ты же знаешь, я сам через это прошел. Это ужасно, когда ты видишь, как кого-то уводят, а ты остаешься…
Аня и тогда нашла в себе силы понять мужа. К тому времени она почти смирилась, что жизнь их уже сложилась и ждать перемен не стоит.
Еще пять лет. Они с Олегом сделали ремонт в квартире, много путешествовали. Казалось, что уже ничего не изменится. Но, у Ани начались проблемы со здоровьем. Точнее, так она поначалу решила, когда заметила сбой. Это совпало со сложным процессом, который она вела и времени на походы по врачам совершенно не оставалось. Наконец вырвавшись на прием она потеряла дар речи, когда врач, улыбнувшись, сказала:
- Поздравляю!
- С чем?
- Вы беременны.
- Этого не может быть! – Аня так отчаянно замотала головой, что врач испуганно отпрянула.
- Не такая уж редкость, знаете ли. И старше женщины становятся мамами. Что вас так удивило?
- Мой муж не может иметь детей.
- Значит, отец ребенка не он?
- Что вы такое говорите?!
- Простите! Всякое бывает. Я не хотела вас обидеть.
- Просто я не понимаю, как это возможно?
- А откуда вы знаете, что он не может иметь детей?
- Он сам мне сказал.
- А результаты обследования есть? Очень интересно взглянуть.
- Я не знаю. Он говорил, что это было еще до призыва. Какое-то обследование проходил. Все это странно! Если он мог, то почему до этого у нас ничего не получалось? Мы почти двадцать лет вместе.
- Природа очень капризная дама. Мне кажется, главное, что сейчас все получилось. И наша задача теперь сохранить, то что имеем, ведь так?
Аня кивнула и тихо заплакала.
- Ну-ну-ну, а вот этого нам точно не надо! Ни нервничать, ни волноваться! Радоваться и быть спокойной как столетний баобаб! Ясно? Сейчас распишу вам что и как, а вы пока успокаивайтесь.
Аня клацала зубами о край стакана и думала только о том, что когда исполняется самая главная мечта, которую уже и не надеялся осуществить, на душе становится странно пусто. Может быть пора придумать новую?
Она два дня собиралась с мыслями, раздумывая, как сказать Олегу, но реальность превзошла все ее ожидания. Муж не стал ее слушать. Лицо Олега превратилось в гипсовую маску после первой же фразы, которую произнесла Аня:
- Ты станешь папой!
Он молча взял со стола ключи от машины, которые только что бросил туда, чтобы обнять по привычке жену и вышел из квартиры, хлопнув дверью так, что эхо прокатилось по подъезду и соседка напротив выглянула, проверяя все ли в порядке.
Аня кинулась было за ним, но передумала. Она решила дождаться, когда муж вернется и уже тогда поговорить с ним. Но, ни в этот день, ни на следующий, Олег так и не появился. А еще неделю спустя Аня обнаружила в почтовом ящике письмо, в котором Олег сухо и предельно коротко объяснял ей, что они больше не муж и жена. Аня сотый раз пробегала глазами строки, в которые уместилась вся их совместная жизнь, и ничего не могла понять.
- И это все? – Галя крутила в руках листок и качала головой. – Не густо. Не замечала за Олегом раньше тяги к сестре таланта. Обычно не остановишь, а тут в две строчки уложился.
- Галь, что мне делать? – Аня крутила в руках стакан с водой. – Ведь не дал мне ни сказать ничего, ни объяснить…
- А что ты должна была ему объяснять, я что-то не пойму никак? – Галина забрала из рук подруги стакан и вытерла воду, которая расплескалась по всему столу, пока Аня плакала. – Ты беременна! Анька! Это же прекрасно! Родишь и будем воспитывать! А Олег… Он сам не знает, что потерял. Ты знаешь, где он?
- Откуда?! Ни слуху, ни духу. Я уже не знаю, что думать.
- Успокоиться. Аня, тебе не о муже надо сейчас думать, а о ребенке. А с ним разберемся.
- Как? И с чем ты разбираться собралась? Галь, если мы ему не нужны, то и… - Аня сжала в руке карандаш так, что тот треснул и она удивленно посмотрела на обломки. – Справимся!
Аня сердито смела обломки несчастного карандаша со стола в корзину для бумаг и нахмурилась.
- Все! Работать надо. Нам теперь рассчитывать не на кого. Поэтому будем сами с усами.
- Э, нет! Лучше без усов. У меня прекрасный мастер. Давай контакты дам. Хочешь лазер, хочешь шугаринг.
- Галя! – Аня улыбнулась сквозь слезы. – Иди уже с Богом! Мне работать надо.
- Моя ж ты трудяга! Надо шефу сказать, чтобы доску почета повесил в коридоре, что ли. И устроить соцсоревнование. С переходящим вымпелом, вот! Ой, какая я гениальная! Пойду продвину идею!
- Иди уже! – Аня отмахнулась и открыла папку с очередным делом.
Беременность была непростой. Несколько раз Аню госпитализировали и тогда Галя возила передачи подруге, сменяя Веру Сергеевну.
- Куда вы столько навезли? – Аня прижимала телефон к уху и довольно жмурясь, уплетала вкуснейший пирожок Веры Сергеевны. – Я всю палату накормила и в холодильнике уже места нет.
- Питайся! Будешь толстая и красивая! А главное, родишь здорового и крепкого малыша.
- Малышку!
- Пол сказали? – Галя вопила так, что вся палата невольно разулыбалась, глядя на Аню, которая поспешно отдернула руку с телефоном от уха.
- Да! Девочка!
- Будет моему обалдую невеста! Мама, девчонка! – Галя радостно приплясывала, размахивая телефоном. – Анька! Мама какие-то страшно красивые розы заказала. Сказала, что посадит их и они расцветут как раз к рождению твоего, ой, твоей крохи. Будете ароматерапией заниматься на даче.
- Спасибо ей передай! А цвет?
- Говорит – белые!
- Мои любимые…
Аня, конечно, не знала, что все время, пока она лежала в больнице, сосредоточившись на том, чтобы сохранить свою малышку, Галя с отцом искали Олега, подключив все свои связи. Петербург всегда умел скрывать свои секреты, и Олег словно в воду канул. Нашли они его только перед самыми родами. Галя никогда потом не рассказывала Ане, как они орали с Олегом друг на друга, стоя посреди двора многоэтажки на окраине города, где он снимал квартиру.
Не рассказывала и как она осеклась, увидев его глаза, которые Олег прятал с того самого момента, как увидел машину Галины во дворе.
- Что с тобой?
- Не могу без нее, Галь. Извелся весь.
- Дурное дело не хитрое. Кто тебя гнал? Ничего, что она сама мается? Что нервничает?
- Она меня обманула.
- Ты сбрендил? Когда?
- Это же не может быть мой ребенок…
- Ты… - Галя задохнулась от возмущения. – Странный человек! Вот! Как с тобой не разговаривать сейчас на исконно русском?! Ты с ней прожил столько лет и так и не понял, что она за человек?
- Это-то и больно, Галя! Я ей верил!
- А почему перестал? Потому, что по себе судишь? Сам врал и ее такой же считаешь?
- Когда я врал?
- Ах, какая память у тебя короткая! А про то, что ты детей иметь не можешь, я придумала?
- Мне врачи сказали!
- В шею надо гнать тех врачей, понял?! Ты же так и не узнал, правда ли это? Может что-то изменилось. Строил из себя униженного и обиженного. Все! Хватит! Нужен тебе тест – будет. Сама прослежу и в нос тебе суну. Вот только потом не обижайся! – Галя внезапно остыла и заговорила уже спокойно. - Анька ведь тебе этого никогда не простит, Олег. Есть передел женскому прощению и терпению. Там, где дело касается детей, этот предел заканчивается.
Олег молчал, опустив голову.
- Бери свои бумажки и дуй по врачам. Может, что умного тебе скажут. Времени у тебя не осталось совсем. Когда она возьмет на руки ребенка, ты для нее уже будешь не так уж и важен, поверь мне.
Она развернулась и пошла к машине.
Аню выписывали через две недели. Вика морщила носик утопая в кружевах нарядного конверта, который привезли на выписку Вера с Виталием.
- Господи, крошечная какая! – Вера Сергеевна с улыбкой покачала головой.
- Ненадолго! – Галя тронула за руку Аню и кивнула в сторону парковки.
Олег стоял, не сводя глаз с жены, забыв вытащить из-под мышки букет и запереть машину.
Аня переглянулась с подругой.
- Что ты смотришь на меня? – Галя поправила уголок на конверте. – Тебе решать.
Аня задумчиво посмотрела на дочку и решительно зашагала к мужу.
- Держи! - она решительно вручила ребенка мужу. – Не бойся! Головушку придерживай.
- Ань…
- Меньше слов, больше дела… папаша! – Аня улыбнулась и забрала у мужа ключи. – Я поведу.