Отобрали

Четырехлетняя Лида  укладывает куклу спать. Строит кроватку из сложенных дощечек, принесенных из папиной мастерской, застилает ее разноцветными обрезками ткани:  мама шьет наряды для  сельских  модниц и некоторые оставшиеся лоскутки отдаются  девочкам. Рядом  Лара  «строит» из деревяшек  мебель для сшитых тряпичных кукол с нарисованными химическим карандашом лицами.

Игрушек у сестренок мало, сплошь  самодельные  и  потому общие. Даже  яркий, наполовину красный, наполовину синий – мячик. Его подарил  девочкам на прощанье  дяденька, который почти год снимал комнату в их доме, а потом уехал.
А куклу Лиде подарила её лёлька,  молодая женщина, приезжающая к родителям в село из далёкого города и привязавшаяся к хорошенькой Лиде. В прошлый приезд  лёлька  Валя повела крестницу в магазин:

– Выбирай материал себе на платье, – сказала она.

Лида показала на кусок  крепжоржета с красивыми мелкими цветами, и все, кто здесь был, засмеялись:

– Смотри-ка, самый дорогой выбрала!
–  Губа-то у тебя не дура!
 
Лёлька купила  беленького штапеля с рассыпанными по нему игрушечно-плюшевыми  мишками. А мама сшила веселенькое платьице на кокетке. У Лиды впервые появилось новое платье, обычно  ей передают одежду старшей сестры Лары, из  которой та вырастает.  Мама всем рассказывает, что Ларе скоро исполнится семь лет, что она начнёт ходить в школу через месяц. И никто этому не удивляется. Только  Лида не может понять, как это Лара каждый день будет ходить в школу через месяц. Он висит высоко в небе и его видно только по ночам, да и то не всегда. Но непререкаемый авторитет старшей сестры не позволяет усомниться в том, что она сможет ходить и через месяц.

 Кукла живет у хозяйки совсем недавно, Лида даже не успела ещё придумать ей имя. Это тоже  первая в её жизни  «магазинная»  игрушка. Лида одинаково любит свое штапельное платье, мишек на нём и безымянную куклу.
Укрывая любимицу  цветным лоскутком  как одеяльцем, девочка прикрывает и её лицо. Иначе кукла не  уснёт и будет  смотреть в потолок. Если прикрыть лицо, тогда кукла засыпает. Так думает Лида.

Лара думает по-другому.
– У неё глаза вообще никогда не закрываются, – сообщает она и на этот раз. – Вот смотри!
Лара сдергивает одеяльце. Синие глаза куклы  смотрят в потолок.
– Ты её разбудила!
– Ничего я не разбудила! Это же кукла, она и спать-то не умеет. Только глаза таращит.
– Нет, умеет. Просто ты ей мешаешь спать.  Мама говорит, если не спать, то можно заболеть...
– Ой, насмешила! Куклы никогда не болеют. Они неживые. Они же игрушки!
– Они по-игрушечному болеют...
–  Придумала тоже, по-игрушечному! Им вообще не бывает больно. Вот смотри.
Лара  поднимает куклу за руку и крутит её над своей головой.
– Отдай! Отдай!  – Лида громко кричит, пытаясь отобрать куклу. И вдруг её осеняет: – Это моя кукла!

На пронзительный детский крик в комнату вбегает папа. Лара прячет куклу за своей спиной, папа сердито смотрит на Лиду и почему-то не говорит, а как будто шипит:
– Тише! Тише, я сказал, мама спит.

– А чего  она... - Лида показывает пальчиком на сестру и не успевает пожаловаться. Папа  внезапно  быстро-быстро топает ногами и ещё что-то продолжает шипеть. Лида замолкает, смотрит на его ноги и переводит взгляд на лицо. Папины обычно карие глаза сейчас такие большие и почему-то белые. Лиде становится страшно, она растерянно пятится, наталкивается на стул и падает. Наступает тишина и папа уходит. Кукла через всю комнату летит на диван. Лида на коленках доползает до него, садится на пол и прислоняется худенькими плечиками к дивану. На ресницах повисают две крупные горошины-слезинки, катятся по лицу  и падают на платье. Два плюшевых мишки промокают насквозь.

– Нюня, нюня...– дразнится Лара.
Лида не отвечает,  Лара берет куклу и выходит в другую комнату, где затопили печку. Ларе неловко, она  немножко ощущает свою вину, но пока толком не осознает её, однако хочет исправить  положение. Подвинув табурет к топившейся печке,  сажает на него куклу и прислоняет  её к горячей дверце:
– Куколке холодно, сейчас она согреется и пойдет к маме, – приговаривает Лара.
Целлулоидная голова куклы мгновенно плавится  и комната наполняется едким запахом. Испуганная Лара смахивает куклу с табурета и отскакивает к противоположной стене. Мама мечется по комнате в поисках источника угарного запаха, от которого уже начинает першить в горле, а папа распахивает створки окна. Поиски недолги, мама  выкидывает куклу в открытое окно, она падает на завалинку и скатывается с неё на клумбу с лилиями.

– Пусть там проветрится, – говорит мама, строго глядя на Лару. – Потом принесёшь.
Лида по-прежнему сидит на полу и видит в открытую дверь всё, что  происходит в соседней комнате. Она видит, как мама заглядывает к ней, на мгновение задерживает взгляд на младшей дочке и, удостоверившись, что та спокойно сидит, уходит в кухню.

- Я нечаянно... Я не знала, что так... Я не хотела... – слышит Лида плачущий голос сестры и  видит, как папа обнимает  Лару и вытирает слёзы на её щеках тыльной стороной ладони:

– Ну, перестань, всё  уже... Главное, что ты не обожглась. А кукла проветрится и  можно  с ней играть. Наденешь на неё платочек и не видно будет ничего.

Кукла заболела. Кукла обожглась. У куклы нет половины головы. Остались только синие глаза и пунцовый ротик с  застенчивой улыбкой.  Куклу у Лиды отобрали. И сделали ей больно. Лиде тоже больно. Она сидит на холодном  крашеном деревянном полу, прислонившись к дивану,  и ей кажется, что у неё отобрали и сделали калекой не только куклу, а что-то еще, очень большое и очень родное. Но она не знает, что именно. Ей тоже хочется плакать так же безутешно, как Лара, но она не смеет. На её личике застывает горестно-недоумённое выражение.