Время сезона дождей

Глава 1

           Звездная система носила название Пергамент.
           Почему именно Пергамент, сейчас, наверное, не смог бы объяснить ни один сотрудник Координационного Центра космических исследований или Службы Дальней разведки. Затерянную на противоположной от Земли окраине Галактики звездную систему назвали столь странным именем еще триста лет назад, когда человеческая цивилизация делала первые шаги по просторам космоса, да и то, лишь до границ Солнечной системы. В те времена, с целью изучения дальних уголков Галактики на периферии звездной системы начали строить колоссальные системы телескопов и радиотелескопов. Почти тотчас после введения в строй первых комплексов посыпались открытия планетных систем в самых разных направлениях. Правда, в подавляющем большинстве системы оказались лишенными даже малейших признаков жизни, да и добраться до них в те времена не представлялось возможным.

             Среди найденных в отдаленные времена планетных систем находилась и та, что носила столь необычное название Пергамент. По слухам, подобное имя звездной системе дал один из астрономов, во время дежурства которого и произошло открытие. Астроном, по старинной привычке делавший заметки о наблюдениях на бумаге, внезапно обнаружил, что журнал для записей заполнен и, не мудрствуя лукаво, зафиксировал данные о звезде и её планетах на каком-то клочке бумаге, первым подвернувшемся под руку. В тот же момент в голову пришло название для новой звездной системы.
              А когда наступила пора официальной регистрации, приняли решение ничего менять, тем более что планетная система находилась на таком расстоянии, что добраться до неё в те времена никто даже не мечтал.

               После открытия новой системы прошли годы, даже столетия, и в течение всего этого времени космические корабли землян, двигаясь с черепашьей по космическим меркам скоростью – всего в треть скорости света, добрались лишь до нескольких ближайших звезд. И все открытия астрономами новых миров по-прежнему заканчивались лишь занесением во всевозможные реестры, да изучением различных свойств планет по косвенным признакам.
 
             Настоящий же бум освоения космоса начался лишь около столетия назад, когда была открыта технология создания так называемых «каналов сверхпространственного переноса».
             «Каналы» эти создавались с помощью излучения особого поля большой мощности на гипервысоких частотах, с очень узкой диаграммой направленностью. Корабли специальной конструкции, входившие в эти «каналы», получали возможность двигаться со скоростью, в несколько раз превышающей скорость света. Со временем удалось довести характеристики «каналов» и, соответственно кораблей, перемещавшихся по своеобразным тоннелям, до возможности летать со скоростью в сотни раз превышающей световую. В первое время достижение подобных скоростей вызвало нечто вроде чувства эйфории у немалого числа ученых, да и просто энтузиастов освоения космоса. Еще бы, подобная стремительность позволяла достигнуть самых отдаленных уголков Галактики. Но, к величайшему сожалению, как это нередко случается, на смену эйфории вскоре пришло разочарование.
              Поначалу появились сложности с получением требуемого количества энергии. Ибо после некоторого числа экспериментов выяснилось, что для пробития «канала» одного корабля при перемещении его на расстояние в сотню световых лет, приходилось тратить энергии столько же, сколько тратили десятки кораблей предыдущего типа. А уж про расстояния в тысячи и десятки тысяч световых лет и говорить не приходилось.

              Второй причиной для все возрастающего разочарования стала уменьшающаяся, практически с каждым новым полетом, надежда на то, что удастся найти, если и не «братьев по разуму», то хотя бы какую-то жизнь. Межзвездные корабли пожирали уйму энергии, исследовали планету за планетой, но никаких признаков не то, чтобы разумной, но даже жизни вообще, не находили. Лишь к исходу первых двадцати лет исследования Галактики удалось найти несколько планет, где жизнь существовала в зачаточном состоянии. Да, в некоторых из отдаленных миров обнаружились залежи весьма ценных полезных ископаемых, вот только многие минералы без проблем добывались либо на планетах Солнечной системы, либо на планетах, открытых в тот период, когда о «каналах сверхпространственного переноса» еще и речи не шло. Все это серьезно поубавило энтузиазма в изучении космоса и ведении дальнейшей разведки.

               Затем, после довольно длительных дебатов, несколько комплексов наблюдения и разведки построили на расстоянии уже в десятки световых лет от Земли, но и они не принесли ничего нового.
               Корабли продолжали преодолевать тысячи световых лет, но находили либо совершенно безжизненные планеты, либо миры, в которых жизнь была представлена простейшими организмами. Исключение составили лишь две планеты, на которых жизнь, причем жизнь очень необычная, начала расцветать пышным цветом. Но поскольку никаких важных ископаемых на этих планетах, при предварительном изучении не обнаруживалось, а вмешиваться в течение совершенно иной формы жизни, к сожалению, далекой от какой-либо разумности, не представлялось возможным с точки зрения этики, то и базы на этих планетах создавать не стали. После недолгих споров ограничились лишь дистанционным наблюдением.

             А вот для того, чтобы уменьшить расходы на полеты на дальние расстояния, решили ограничиться отправкой автоматических зондов небольших размеров, способных проводить предварительную разведку. Подобные зонды обыкновенно занимались поверхностной аэрофотосъемкой, брали пробы атмосферы, образцы грунта и собирали минимальную информацию о планете с тем, чтобы по результатам разведки принять решение о необходимости посылки экспедиции с экипажем из людей. Новый способ действительно экономил немало энергии, но имел существенный недостаток в виде довольно ограниченного объема информации. К тому же некоторые зонды, посланные на большие расстояния, при подлете к цели или промахивались, так и не добыв нужной информации, или частично выходили из строя, в основном из-за недостатка энергии. Ведь с целью снижения энергозатрат, зонды изготавливались сравнительно небольших размеров.

              В результате зонд, отправленный в свое время в систему Пергамент, хоть и достиг цели и передал необходимый минимум информации, но каких-то четких данных доставить так и не смог. Известно было только, что на одной из планет имеется жизнь и жизнь якобы активно развивающаяся.
              Судя по всему, зонд, приблизившись к указанной планете, не сумел вовремя погасить скорость и, пройдя по касательной в атмосфере, вновь ушел в космическое пространство, где, вероятно, столкнулся с естественным спутником и разбился вдребезги. По крайне мере после получения двух коротких пакетов информации, связь с аппаратом полностью прекратилась.

              И вот теперь руководство Координационного Центра космических исследований приняло решение о необходимости детального исследования этой планеты, а вместе с ней и двух соседних, хотя они, по данным наблюдений являлись планетами гигантами, наподобие Урана или Нептуна в Солнечной системе. А раз так, то и вероятность существования жизни там оставалась ничтожнейшей. Поскольку расстояние до звездной системы Пергамент было чрезвычайно велико и корабль с экипажем, при малейшей ошибке мог проскочить мимо, или того хуже, по примеру зонда врезаться в какое-то небесное тело, приняли решение запускать его в точку, удаленную от самой системы на расстояние чуть меньше светового месяца. К слову сказать, у посланного корабля, равно, как и у иных подобных, практически не имелось возможности для того, чтобы совершать большое количество маневров. Причина подобного ограничения заключалась в том, что большую часть энергии ему предстояло потратить на обратный путь к Земле. Поэтому расстояние, отделявшее точку выхода из «канала» до самой планеты, кораблю приходилось преодолевать в обычном режиме, на скорости примерно в половину световой и путь занимал около полутора месяцев.

              И сейчас корабль, носивший имя «Лаперуз», названный так в честь древнего мореплавателя, уже третью неделю бороздил просторы космоса, после выхода из канала «сверхпространственного переноса». Первый день ушел на окончательный выход в обычное пространство, затем еще два дня – на погашение скорости до стандартной скорости перемещения при межпланетных перелетах. Теоретически, гашение скорости полета до планетарной не являлось обязательным, тем более что большая скорость позволяла уменьшить время полета. Но подобный вариант оказывался чреватым неточным попаданием к месту назначения, а этого капитан «Лаперуза» Грегори Уинслоу хотел избежать любой ценой. Это был четвертый рейс Уинслоу на корабле Службы Дальней разведки, и второй в качестве капитана корабля. С учетом того, что подобные рейсы вообще были довольно редким явлением, то такой послужной список выглядел весьма внушительно. Для многих сотрудников Службы Дальней разведки – четвертый рейс частенько оказывался последним в их карьере, но Уинслоу собирался продолжать летать.

           Впереди в обзорном экране уже отчетливо просматривалась яркая, выделяющаяся на фоне немногочисленных звезд окраины Галактики, светло-оранжевая точка. Это и была конечная цель маршрута – звезда класса «К», промежуточного класса между желтыми и красными карликами. Её величина лишь ненамного уступала размерам Солнца, а светимость примерно в полтора раза меньше. Последнее являлось следствием меньшей температуры на поверхности звезды, носившей странное имя Пергамент, и возраст её, судя по всему, заметно превосходил возраст Солнца.
              Все эти параметры Грегори Уинслоу, находившийся в рубке корабля, в очередной раз перечитал на экране информационного дисплея и теперь задумчиво разглядывал оранжевую точку в центре обзорного экрана, размышляя о том, что же они найдут на этой богом забытой окраине огромного звездного архипелага, называемого Галактикой Млечного пути.

                - Капитан! – размышления шкипера прервал старший инженер корабля Ласло Ковач, пребывавший тут же, в рубке, и занимавшийся сбором данных. – Сводка по оперативному контролю всех систем.

                - Давайте, Ковач, - капитан несколько расслабленно и даже как-то лениво обернулся, и кивнул головой инженеру, после чего тот нажал пару кнопок на клавиатуре наручного коммуникатора, и на обзорном экране появилась информация обо всех системах корабля.

              - У нас что – имеется повышенный расход энергии в системах мониторинга пространства? – бросив беглый взгляд на объемные диаграммы, уже более серьезным и собранным тоном поинтересовался Уинслоу.

               - К сожалению, имеется, - чуть помедлив, кивнул головой Ковач, - первые намёки на такую утечку обнаружил Протасов, во время вчерашнего дежурства, но решил, что это сбой в системе мониторинга, и доложил только мне.

                - Так, а сегодня информация подтвердилась, - продолжая изучать диаграммы задумчивым взглядом, кивнул головой Уинслоу, а затем повернул голову в сторону старшего инженера, - и насколько это серьезно?

                - В принципе, это оказывает влияние только на системы слежения и дальние радары, а так же, в меньшей степени, на комплекс орбитального контроля, - немного подумав, ответил Ковач.

                  - А это означает, что мы можем пропустить какой-нибудь особенно шустрый блуждающий астероид и не увидим на планете ничего до тех пор, пока не запустим зонды, - капитан слегка поморщился, и после небольшой паузы снова задал вопрос старшему инженеру:
              – Если я правильно понимаю, причина кроется в каком-то сбое при выходе из «канала»?

                 - Так точно капитан, - утвердительно кивнул головой Ковач, - как это уже случалось на подобных, сверхдлинных рейсах, на выходе из «канала» происходит своего рода пробой пространства, следствием чего становятся неконтролируемые утечки.

                - И это приводит нас к тому, что для сохранения энергии на обратный полет нам придется максимально ужимать программу исследований. – На лице капитана появилось выражение крайней степени недовольства. Он немного помедлил, продолжая рассеянно глядеть на экран, затем одним движением руки вызвал на дисплей еще какие-то данные, после чего произнес, не поворачивая головы:
               – Вызовите Протасова, Чун-Цзы и начальника исследовательской группы Вонзинского.

                  - Хорошо, капитан, - склонил голову Ковач и нажал нужные кнопки на коммуникаторе, - когда проводим совещание?

                 - Да прямо сейчас, - вновь как-то лениво махнул рукой капитан, - все равно, по большей части, экипажу нечего делать до тех пор, пока не подойдем к системе.

                На самом деле совещание, которое хотел провести капитан, представлялось теперь простой формальностью. Все равно иных решений в сложившейся ситуации появиться не могло. Количество энергии, требуемой для обратного полета, являлось четко регламентированным, и поэтому любой перерасход грозил тем, что корабль застрянет где-нибудь в сотне световых лет от Земли и будет ждать несколько недель, а то и месяцев, пока не прибудет помощь. К слову сказать, специальным службам Земли еще потребуется найти корабль, находящийся в абсолютно неизвестной точке пространства. Тем не менее, капитан решил соблюсти регламент и провести совещание, в коем предстояло принять участие членам экспедиции, занимающим руководящие должности, то есть – старшему инженеру, старшему аналитику, старшему пилоту-навигатору и руководителю исследовательской группы. На самом деле, все указанные начальники, за исключением руководителя исследователей, имели в подчинении всего одного человека, плюс имелось еще двое медиков-биологов, которых на такие совещания обычно не приглашали. Из чего легко сделать вывод, что экипаж корабля состоял всего из десятка человек, плюс даже меньшее количество членов исследовательской группы.
                 Вскоре все приглашенные прибыли в рубку и заняли места по периметру помещения. Всех их уже вкратце проинформировали о причинах вызова, поэтому тему совещания оглашать не потребовалось, и капитан сразу приступил к выслушиванию мнений.

                - Судя по параметрам утечки, мы не сможем маневрировать в системе больше трех, максимум четырех раз, - приняв максимально серьезный вид, предупредил Протасов, старший пилот-навигатор, - если выйдем на режим экономии, возможно, удастся провести хотя бы один низкоорбитальный маневр.

                - Жаль, что причины подобных случаев, не раз происходивших при выходе кораблей из «канала», так и не выяснены, - со стоическим спокойствием покачал головой старший аналитик Чун-цзы, - многие элементы программы придется свернуть, слишком большие потери энергии чреваты еще и потерей силового щита.

               - Резонное замечание, - согласился с аналитиком Ковач, - силовой щит «съедает» почти пятую часть нашего энергетического запаса, а в режиме полета в обычном пространстве, да еще и с частично не работающей системой раннего предупреждения, отключение щита может быть чревато.

                - Из всего сказанного я могу сделать вывод, что мнение членов исследовательской группы уже никого, по сути, не интересует?! – с легкой иронией посмотрел на остальных присутствующих Вонзинский. – По-моему, я даже лишний на этом совещании экипажа.

                - Ну-ну, Владислав, - капитан Уинслоу повернулся к научному руководителю экспедиции, обращаясь к нему по имени, что говорило о важности мнения последнего, - не нужно передергивать, то, что у нас сложилась не совсем штатная ситуация, вовсе не означает, что мы собираемся вовсе отказываться от любых исследований.

                - Я, конечно, понимаю, что ситуация складывается так, что говорить о длительном нахождении возле Пергамента-А (так называлась планета, представлявшая наибольший интерес), не приходится... – Со скептическим видом покачал головой Вонзинский. – И мне придется в спешном порядке менять весь график, да и программу исследований, чтобы провести хоть какие-то эксперименты. Ведь планеты, подобные Земле почти по всем параметрам, да еще и лежащие в поясе обитаемости, мы встречали всего три раза за всю историю космических исследований.

                - Кстати, господин Вонзинский, а что нам вообще известно об этой планете? – плавно уводя разговор от неприятной темы, поинтересовался капитан, обведя взглядом всех присутствующих. – Хотелось бы знать, что нас может ожидать.

                 - Ну, информации, на самом деле, не так и много. – Бросив на Уинслоу понимающий взгляд, пожал плечами научный руководитель, помолчал немного, затем хмыкнул и продолжил:
                – Как я уже сказал, планета имеет массу и размеры, близкие к земной, лежит на таком расстоянии от центрального светила, которое позволяет говорить о возможности зарождения на ней органической жизни. У планеты имеется, как минимум один спутник, вероятно, крупный астероид. По тому, весьма небольшому объему информации, что успел передать зонд, можно понять, что на планете имеется вода и присутствует органика. Большую часть поверхности занимает почти плоская равнина, покрытая невысокими возвышениями разного размера, об этом можно судить по нескольким фото, которые успел передать зонд. Вода присутствует в небольшом количестве, в виде разбросанных по всей поверхности небольших водоемов. Кстати, при столь небольшом количестве водоемов, которые занимают не более пяти процентов площади планеты, в атмосфере содержится просто неимоверное количество влаги, почти на границе насыщения. При этом растительность на планете представлена довольно скудно, по крайней мере, ничего похожего на леса зонд не обнаружил. Впрочем, за такой короткий срок вряд ли можно рассмотреть какие-либо подробности. Вот, в целом, и вся информация.

               - Ну, что же, хотя бы что-то. – С удовлетворением кивнул головой капитан. – Значит, будет, чем заняться во время небольшого периода исследовательских работ. А пока, господа руководители, прошу через тридцать шесть часов представить скорректированные планы всех работ, и также меры по экономии энергии.

                - Выходит, систему дальнего обнаружения мы отключаем? – на всякий случай уточнил Протасов, чуть прищурившись, взглянув на капитана.

                - Я думаю, пару дней можем подождать, а затем перейдем на ручное управление и будем дежурить по очереди, - немного подумав, ответил Уинслоу, а затем поднялся с кресла, давая таким образом понять, что совещание окончено.

                  - И вот так всегда – стоит только пролететь почти десять тысяч световых лет, чтобы потом вся работа ушла псу под хвост, - недовольно пробормотал Вонзинский, когда все выходили из рубки.

                 Оставшись в рубке в компании Ковача, капитан внимательно пересмотрел все данные о потерях энергии, после чего тяжело вздохнул и подумал о том, что любая, даже незначительная нештатная ситуация, может запросто привести к тому, что экспедицию вообще придется отменить.
Продолжение - https://proza.ru/2022/08/28/730