Пират

- Ленка, неси стакан! Вот, заррраза! Да, шевелись! – Катя вздрогнула и обернулась. – Кому говорят? Соли маловато!
Попугай сидел, нахохлившись, на жердочке в клетке и смотрел прямо на нее. Вид у него был весьма потрепанный. Белые перья как будто потускнели и стали серыми, а местами и вовсе выпали. Желтый, в далеком прошлом, хохолок уныло лежал на темечке, а не топорщился задорно над внимательными глазками.
- Совсем заскучал без Паши. И говорить отказывается. Это вот на тебя, Катюша, так среагировал. Странно… Со мной не говорит. Вот так нахохлится и сидит молча, пока я уберу и корм ему дам да воду поменяю. А раньше веселый был. Болтал все время и очень купаться любил. Паша ему таз посреди комнаты поставит и тот довольный плещется. Они ведь редко говорят почему-то. Паша рассказывал почему, да я забыла. А Пират болтливый был страшно. Теперь вот молчит. - Анна Степановна подошла к клетке и развернула большой платок, который лежал рядом с ней. – Не знаю, что с ним делать. Предлагала в детский садик забрать его, в живой уголок, так воспитатели мои возмутились. Они же все его знают. Говорят, что ругаться будет, а родители потом им устроят за такое приобщение к природе… А мне его так жалко. К себе забрать не могу, мои коты его живо оприходуют, вот и хожу, кормлю, куда деваться.
Катя подошла ближе и провела пальцем по прутьям клетки.
- А он старый?
- А кто ж его знает? Павел Петрович его из какого-то плаванья привез лет… пятнадцать, что ли, назад. Я уж и не помню. Мы ж тогда только соседями были, не сошлись еще. Вот так и живет птичка с тех пор. А уж сколько ему было, когда Паша его взял – это я не знаю. Они долго живут, вроде. Паши уж нет, а попугай вот живет…- Анна Степановна всхлипнула и Катя поняла, что сейчас опять будут слезы.
За те два часа, что Катя провела с момента знакомства с Анной Степановной, та плакала почти не переставая. Присмотревшись к ней, Катя подумала, что эта женщина странным образом очень похожа на попугая, который притих сейчас в клетке. Такая же потерянная и несчастная. Видимо, отца Кати она все-таки любила, а не просто так сошлась с ним, убегая от одиночества. Катя толком о ней ничего не знала, как не знала ничего и об отце, с которым не общалась последние лет этак… семнадцать? Восемнадцать? Точно! Мама говорила, что последний раз он приезжал повидаться с ней, когда Кате исполнилось два года. После этого больше они не виделись. О том, что он хотел ее увидеть, присылал подарки к каждому празднику и исправно платил алименты, Катя узнала от матери всего год назад. Татьяна решила облегчить душу и рассказала дочери обо всем:
- Это я виновата, Катюша! Обидел он меня очень. Вот я и отомстила ему так. Не дала с тобой общаться. Прятала тебя, а потом и вовсе уехала подальше, чтобы соблазна не было. Знала, что гоняться за нами он не станет. Через пару лет чуть подостыла, но было уже поздно. Он женился, а мы жили далеко. Не наездишься…
- Чем обидел-то, мам? Чтобы вот так?
- Капитан, Катюша… В каждом порту… Сама понимаешь, я такое стерпеть не могла.
- А откуда ты знала?
- А люди у нас очень «добрые». И расскажут, и покажут… Хотя… Прямых доказательств не было. Это я потом поняла, что не всему верить надо, да только что уж теперь об этом…
Кате было жаль и маму, и отца, но больше всего было жаль того, что она его совершенно не знала. После разговора с матерью она пыталась его найти, писала на последний адрес, который был известен матери, даже съездила туда. Но, квартира была давно продана другим людям, а контактов отец им не оставил. Катя уже думала подать в розыск, но тут пришло письмо от Анны Степановны. Два дня на то, чтобы уладить все с учебой, и Катя села в самолет, чтобы если не попрощаться, потому, что уже не успеет, то хотя бы поговорить с человеком, который хорошо знал отца.
- Ты прости, что я поздно тебя вызвала. Он не велел. Не хотел тебя пугать. Говорил, что если ты его не помнишь здоровым, то не надо и больным. Он ведь тяжело уходил, Катюша. Последние дни сильные боли были. Так и кричали вдвоем с попугаем. Даже беруши не спасали…
- Какой он был? Не в последние дни, а вообще?
- Хороший, девочка, очень хороший. Я ведь до него замужем дважды была и ни один муж так ко мне не относился. Чтобы вот так беречь, даже по мелочам, внимания столько уделять. Я ведь в магазин соберусь, а он проверяет, тепло ли я оделась… - Анна Степановна снова всхлипнула. – Готовить любил очень. Все тортики какие-то пек, пирожные сам делал. Я смеялась, что скоро в дверь не пройду, а он уверял, что и такой меня любить будет… Очень любил заготовки на зиму делать. Вон, у меня весь балкон в банках. Как не уговаривала, чтобы поберег себя, не делал. Ведь кто это все есть будет? Не слушал. Раздашь, говорил. Любил это дело. Да ты слышала! «Соли маловато…». И заразой он вовсе не Лену, вторую свою жену, называл. Просто так ругался, когда сильно сердился. Чтобы не сворачивались уши, как он говорил. – Анна Степановна улыбнулась сквозь слезы. – Он ведь ругаться умел просто виртуозно. Час мог эдак вот от души и ни одно слово не повторит. Но, с женщинами всегда держал себя в руках. Вот так мог сказать, если, например, обжегся или что-то подобное случилось. От неожиданности или боли.
- А можно я спрошу?
- Конечно. Все, что хочешь. Я же понимаю, что тебе интересно. Ты его не знала. А он всю жизнь жалел, что твоя мама не дала вам видеться. Он уважал ее решение, но потом сильно пожалел, что не настоял на общении. Ты, Катюша, не суди его строго. Он очень боялся, что мама свое отношение тебе передала. Он бравый ведь только с виду был, а на деле – очень нежный. Больно ему сделать было легко. Вот он и боялся, что ты его оттолкнешь и тогда уж все. Ничего не будет.
- И так ничего не было. Может быть стоило хоть попытаться? – Катя невольно поморщилась.
- Права ты, девочка, конечно, права. Но, люди вот такие разные. Я его не оправдываю, просто рассказываю, как было и что он чувствовал. По крайней мере, что знаю. Чем делился он со мной.
Катя провела пальцем по прутьям клетки и попугай внимательно посмотрел на нее.
- Так странно… Вот для кого-то он хороший, добрый, попугая вон любил, а со мной даже парой слов не обмолвился.
- Обидно тебе? – Анна Степановна присела на край кресла и снизу вверх заглянула в глаза Кате. – И права ты. Нельзя о нем плохо, но я тебе скажу. Неправ он был. Если думал о тебе все время, хотел увидеться, а ведь хотел, я знаю, то надо было действовать, а не сидеть сиднем, ожидая чего-то. Я сама не знаю, чего он ждал. Сколько раз спрашивала его, но ответа так и не добилась. А, когда заболел он, то сказал только одно слово по этому поводу – поздно.
- Лучше поздно, чем никогда. – Катя сердито покачала головой. – Да что уж теперь? Ведь сколько не злись, а время обратно не вернуть. Поэтому и сердиться на него я не буду.
- Вот и хорошо! Вот и правильно! – Анна Степановна обрадованно кивнула. – Рада, что у тебя сердечко такое доброе. Я не знаю, как там все устроено, но почему-то мне кажется - ему легче будет от того, что ты его простила.
Женщина поднялась и, подойдя к комоду, на котором стоял телевизор, открыла верхний ящик.
- Это тебе. Он приказал отдать, если приедешь.
Бархатный футляр лег в руки Кати, но она не спешила его открывать.
- Что там?
- Увидишь. А это документы на квартиру. Завтра пойдем с тобой к нотариусу. Надо оформить все.
- Почему к нотариусу? – Катя удивленно посмотрела на Анну Степановну. – Я думала, что он все вам оставил.
- Глупости какие, Катюша! – Анна Степановна грустно улыбнулась. – У него единственная наследница. Это ты. Да и как иначе-то? Чтобы вопросов никаких не было, он на тебя завещание составил. Я просила. Чтобы тебе потом не ждать долго. Я же понимаю, что у тебя своя жизнь. Сейчас все в спешке, все бегут куда-то.
Катя молчала, глядя на попугая. Тот снова нахохлился, сжавшись на жердочке, и был больше похож на потрепанный комок перьев, а не на живую птицу.
- А что с ним будет?
- С Пиратом? Не знаю пока. Постараюсь пристроить в хорошие руки. Может, кто и заберет.
- Не надо! – Катя решительно подошла к клетке и открыла ее.
- Осторожно! – ахнула Анна Степановна, но тут же замолчала.
Катя просунула руку в клетку и осторожно поднесла ее к птице.
- Поедешь со мной?
Она легонько провела пальцами по крылу притихшего Пирата.
- Я знаю, что ты по нему скучаешь. И знаю, что не смогу тебе его заменить. Я даже помидоры закатывать на зиму не умею. Но, я научусь. Честно. А ты мне поможешь, хорошо? Иди ко мне.
Катя убрала руку, но клетку закрывать не стала. Пират, поразмыслив немного, выбрался из клетки и заковылял по столу к девушке.
- Надо же! Я его никак не могла оттуда выманить, а тебя сразу послушался! – Анна Степановна хлопнула в ладоши. – Неужели чувствует? А ведь всего лишь птичка.
- Хорошая птичка! – Катя снова погладила попугая по встрепанным перьям. – Птичку любить надо и полечить немного. А, птичка?
- Таблетки? С ума ты сошла, Елена! – Пират раскрыл крылья и встрепенулся. – Налей мне немножечко! Совсем немножечко, налей. И я огурчиком, огурчиком!
Катя засмеялась и повернулась к Анне Степановне.
- Я его забираю.
Уладив все формальности и распрощавшись с Анной Степановной, Катя улетела домой. Уладить вопрос с перевозкой Пирата было непросто, но она справилась.
- Да уж, папочка, наследство от тебя и впрямь веселое, — бурчала она себе под нос, таща большую клетку и пытаясь не выпустить из рук ручку чемодана.
Увидев маму, Катя облегченно выдохнула.
- Катюша! Я жду-жду! А это что?
- Наследство! – Катя поставила на пол клетку и обняла мать.
- Как ты? – Татьяна заглянула в глаза дочери.
- Нормально! – Катя сняла резинку с волос и кудряшки рассыпались по плечам. – Фу! Аж голова разболелась! Мам, нужна хорошая клиника.
- Что такое? Ты заболела? – Татьяна встревожилась.
- Не мне. Ветеринарная клиника нужна.
- Что ты меня пугаешь! – Татьяна рассержено фыркнула. – Для чего тебе она понадобилась? Животных-то у нас нет.
- Теперь – есть. Птичка есть.
Катя подняла с пола клетку и приоткрыла чехол.
- Смотри, какой красавец!
Пират встрепенулся, разглядывая Татьяну.
- Какой-то он потрепанный, дочь.
- На себя посмотри! Зараза! Сказал же, соли маловато! – Пират что-то забормотал дальше, но Катя уже застегнула чехол.
Татьяна отшатнулась от клетки и удивленно посмотрела на дочь:
- Это что такое?
- Птичка, мам, просто птичка.
Клинику Татьяна нашла. Ветеринары, которые занимались Пиратом, через неделю начали делать Кате скидку, от души хохоча над выходками Пирата.
- Веселее клиента у нас не было!
- Ага, и дороже тоже! – вздыхала Катя. – Пират! Ты уже обошелся мне в бюджет какой-нибудь небольшой африканской страны. Давай, ты уже выздоравливать будешь, а?
Пират внимательно слушал Катю и хохолок, который еще совсем недавно грустно лежал на маленькой голове, теперь торчал забавной короной.
- Ценная птичка! Умная! – он кивал сам себе, ходя туда-сюда по жердочке.
- Да кто бы спорил! – Катя наливала попугаю свежую воду. – Хочешь, в тазик тебе налью водички? Будешь купаться?
- Воздержись от глупостей, женщина! Мы мало знакомы! – Пират выбирался из клетки и принимался разгуливать по Катиному письменному столу.
За возней с Пиратом время летело и пришла пора Кате вернуться в университет. Теперь в клинику птицу возила по утрам Татьяна. А Катя, придя вечером, первым делом спешила к клетке:
- Привет, Пират!
- Сама такая! Где тебя носило? Зараза! Налей мне капельку, налей! Умная птичка, хорошая!
Татьяна приходила в ужас, когда Пират, соскучившись за день, начинал ругаться, а Катя хохотала.
- Что ты смеешься?! Это же ужас! – Татьяна невольно улыбалась, глядя на дочь.
- Да ну, мам, забавно же! Ты послушай его! И скажи мне, что он не в тему беседу ведет! Я всегда думала, что попугаи просто повторяют, то, что услышали, а Пират не такой, получается. Умная птичка!
- Умная птичка! Ценная! – попугай тут же подхватывал знакомые слова, согласно кивая.
Спустя полгода Пирата было уже не узнать. Холеная, крупная птица приводила в восторг всех, кто приходил в дом Татьяны и Кати. Друзья Кати из университета фотографировались с гордым Пиратом, размещая посты у себя в соцсетях, и скоро птичка стала знаменитостью.
- Даже хэштег придумали для тебя. Вот какой ты модный теперь!
- Я – красивый! – чистил перышки Пират.
- Еще какой! – Катя подходила к зеркалу. – А я вот не очень. Мне бы немножко красоты твоей и обаяния, Пиратик. Глядишь, Денис меня бы и заметил…
- Ох, женщины-женщины! Ценная птичка! Умная! Любить надо!
- Спасибо! – Катя встряхивала головой и кудряшки разлетались пышной шапкой одуванчика. – Как бы еще сделать так, чтобы он меня заметил?
- Песенку спой! Пирату песенку спой!
Катя, отшвырнув в сторону расческу, задумчиво повернулась к Пирату.
- А это идея!
Петь Катя умела и любила. С самого детства она мурлыкала себе под нос какие-то мелодии, а в шесть лет, поехав с мамой в санаторий, выиграла там конкурс талантов, спев «Катюшу» так, что весь зал стоя подпевал маленькой кудрявой девчонке, смахивая слезы.
- Надо отдавать тебя в музыкальную школу! - Татьяна задумчиво разглядывала большую ракушку, которую подарили Кате за победу в конкурсе.
Это оказалось очень удачной затеей. Учиться в музыкальной школе Кате нравилось. В хоре она неизменно солировала на всех концертах. Преподаватели уговаривали ее учиться дальше, но тут Катя неожиданно проявила твердость.
- Нет. Буду врачом.
- Почему, Катюша? Зарывать такой талант в землю…
- Так надо. Я верю в силу искусства, но в силу скальпеля верю больше.
Татьяна, поначалу удивилась выбору дочери, а потом, увидев, что для Кати это важно, вздохнула:
- Значит, будем поступать.
Три года, перед тем, как Катя поступила в вуз, стали для женщины очень тяжелыми. Забыв об отпуске, она работала так, что по ее собственному выражению, «дым шел из ушей».
- Мне иногда кажется, что я во сне спать хочу. – Татьяна с благодарностью принимала от дочки чашку с чаем и подвигала к себе блюдце с медом.
- Мне тоже, мамочка! – Катя, обжигаясь, залпом выпивала половину своей чашки, и спешила к учебникам.
- Куда ты, торопыга?
- Химия, мамуль! Меня ждут очень сложные соединения. А потом еще биология. А там я даже не помню, что меня ждет, но, что-то очень много всего.
Репетиторы, беготня с одних курсов на другие. Катя носилась по городу, иногда даже забывая вставить наушники в уши. Музыка осталась ее страстью, но теперь она была просто фоном.
И вот сейчас, вдруг оказалась как нельзя кстати.
- Пиратик! Ты не просто умная птичка! Ты гений! Повтори!
- Гений, Пиратик! Гений! – согласна закивал попугай, важно вышагивая по столу.
- То-то! – Катя достала гитару и уселась на пол.
Пират слушал сначала сидя на краю стола, а потом усевшись напротив Кати. Ее голос звучал тихо, она словно пробовала себя, вспоминая все, чему ее когда-то учили. И когда ее голос окреп, выдав первый куплет новой песни в полную силу, Пират замер, прислушиваясь, подняв хохолок и смешно растопырив крылья.
- Что, птичка? Нравится тебе?
- Зарррраза! – Пират заметался по полу, впервые растеряв весь словарный запас и не находя, что сказать.
- Тогда ты прав! Это то, что надо.
Все получилось. Денис удивленно разглядывал кудрявую симпатичную девчонку, которая, отложив в сторону гитару, принимала комплементы от сокурсников на очередном студенческом вечере.
- А ты очень хорошо поешь! Как тебя занесло в медицину?
Катя спрятав в складках юбки скрещенные на удачу пальцы, улыбнулась предмету своих девичьих грез.
Год они встречались, пытаясь понять, что дальше. Притираться было сложно. Катя видела, что Денис очень амбициозный, у него большие планы, но и от своих отказываться она не собиралась.
- Или семья, или карьера… Пират, вот ты мне скажи, а почему женщины должны уступать?
- Помидоры крутить надо! Зима близко! И варенье! Малины купить забыл! Соли маловато!
- И ты туда же! – Катя сердито отмахивалась от советчика.
- Женщины! – Пират, нахохлившись, сердито щелкал клювом. – Любить, любить надо птичку!
- Да какая же это любовь, если только свои интересы на первом месте. А я тоже хочу работать. Оперировать хочу. А не с кастрюльками сидеть на кухне!
Татьяна заглядывала в комнату дочери и тут же прикрывала тихонько дверь. Вмешиваться она не хотела. Катя всегда была самостоятельной. Решения, которые она принимала, никогда не были спонтанными. Она долго думала над каждым, и Татьяна просто ждала, когда дочь придет к ней за советом, как это было всегда.
- Мам?
Татьяна, стоя спиной к дверям кухни, сжимала губы, стараясь не выдать улыбку.
- Что, родная?
- Поговорить надо.
Крепкий кофе, сваренный по-восточному, маленькие кубики рахат-лукума, который обожала Катя, и внимательный, настороженный взгляд Татьяны.
- Что ты?
- Денис сделал мне предложение, мам.
- Это же хорошо? – Татьяна спрашивала осторожно, видя, как хмурится дочь.
- Наверное.
- Что не так? Почему ты не радуешься? Я же вижу - нехорошо тебе.
- Все не так, мамочка. – Катя качала головой. – Я его люблю, это да. Но, чтобы стать его женой, мне придется отказаться от всего, что я себе распланировала.
- Почему?
- Он хочет, чтобы мы переехали в Петербург. Там его уже ждут в клинике. Сама знаешь, он очень способный. Может быть даже гений.
- И что тебя смущает?
- Денис не хочет, чтобы я работала. – Катя медленно отодвигала от себя чашку.
- Как это? – Татьяна, мигом растеряв все слова, смотрела на дочь, отказываясь верить тому, что услышала.
- Он хочет, чтобы я сидела дома, занималась бытом и детьми, когда они у нас появятся. Он будет гениальным хирургом, а я образцово-показательной женой и матерью. Так он видит наше будущее, мам.
- А ты? Ты как его видишь? – Татьяна, сжав кулаки, старалась говорить спокойно.
- А я не знаю! Я не готова отказаться от всего, к чему шла столько лет. Но, и его терять не хочу… Не могу, мам…
Татьяна, отвернувшись к окну, пыталась взять себя в руки. Господи, неужели не бывает по-другому в этой жизни? Ведь разговор этот точь-в-точь тот самый, который она вела со своей матерью на этой самой кухне много лет назад. И Павел, который был для нее самым-самым, точно так же поставил ей свои условия, которые она приняла, поддавшись чувствам. Но, сколько раз потом она жалела об этом, сходя с ума от одиночества, пока он был в рейсах. Сколько слез выплакала в подушку, думая о том, с кем он сейчас в очередном порту. Будь у нее дело, свое дело, может быть и меньше бы оставалось времени на всякие глупости, которые лезли в голову? А, ведь она спокойнее, чем ее дочь. У нее никогда не горел глаз так, как у Кати. Никогда не хотелось ей свернуть горы и спасать людей так, как делала это ее дочь. Середнячок в учебе, за три года Катя вышла в отличницы только потому, что очень хотела поступить именно в тот университет, который наметила. Татьяна до сих пор помнила день, когда дочь, придя домой, села на пол в коридоре и плача и смеясь сквозь слезы, сообщила ей, что поступила.
- Ты любишь его, Катюша? – голос Татьяны звучал так странно, что Катя подняла голову и глянула на мать.
- Да.
- А что такое любовь, как ты думаешь? – Татьяна смотрела в темноту за окном, думая о своем и пытаясь понять, как помочь своему единственному ребенку.
Катя задумалась. Часы, висевшие над столом, мерно отсчитывали секунды. Было слышно, как в комнате Кати возится с новой игрушкой Пират. Шарик с бубенчиком внутри привел его в полный восторг и теперь Татьяна смеялась, рассказывая вечерами дочери о проделках попугая, и вспоминая персонаж мультфильма, у которого «звенит в обоих ухах».
Молчание затягивалось и Татьяна, справившись с эмоциями, повернулась к дочери.
- Я не знаю, мам. – Катя, наконец, выпрямилась. – Я всегда думала, что любить, это значит думать о другом больше, чем о себе самой. А теперь я не знаю. Получается, что это такая игра в одни ворота? Если я буду думать о нем, то поставлю крест на всем, о чем мечтала. А если он будет думать обо мне, то откажется от своих представлений о семье… Так?
- Получается – так.
- А можно как-то совместить все это? Чтобы всем было хорошо?
- Я не знаю… У меня не получилось. Может быть у тебя выйдет?
Они долго еще говорили в тот вечер, так ничего и не решив. До выходных, на которые было намечено знакомство с родителями Дениса, оставалось всего два дня. Глянув на часы посреди ночи, Татьяна ахнула, и прогнала Катю спать.
- Не знаешь, что делать – возьми паузу. Сделай перерыв и убери от себя все эти мысли. Иногда это помогает. Тебя же никто не гонит под венец прямо сейчас. Давай посмотрим, что у него за семья. А потом еще подумаем. А?
Катя устало кивнула и пошла спать. Пират встретил ее ворчанием, но она только молча подсадила его в клетку и накрыла ее большим платком.
- Спокойной ночи!
Воскресенье выдалось суматошным. Рынок, магазины, готовка. Катя металась по кухне, пытаясь успеть к приходу гостей. Татьяна, глядя, как она старается, тихо вздыхала и молча чистила овощи.
- У вас замечательная девочка, Татьяна! И умница, и красавица, и хозяйка прекрасная. Денис всегда знал, как взять от жизни лучшее! – Елена, мать Дениса, нахваливала Катю, но Татьяна почему-то ей не верила.
Она сразу отметила цепкий взгляд, которым Елена прошлась по комнате и ее жест, с которым она дернула плечом, глядя на своего молчаливого мужа.
- Когда они переедут в Петербург, нам придется подумать, как им помочь. Все-таки снимать квартиру – это неудобно и дорого. Я понимаю, что ваши возможности ограничены. И мы готовы взять на себя большую часть расходов. Все-таки Денис наш единственный сын. Конечно, им придется нелегко, ипотека и все такое. Ведь Катя будет сидеть в декрете, а потом заниматься ребенком. Но, наше дело, как родителей – помочь. Как вы считаете? Я права?
- Безусловно. – Татьяна опустила глаза, делая вид, что поправляет складки на скатерти. – К тому же, нужды в ипотеке нет. У Кати квартира в Петербурге. Они смогут жить там.
- Да? – Елена поджала было губы, но тут же улыбнулась. – Это же превосходно! А откуда она у нее, если не секрет?
- Никакого секрета. Это наследство от отца.
- А я думала, что вы мать-одиночка. – Елена изящно кивнув, сложила приборы на тарелке. – Благодарю! Все было очень вкусно! Катюша, покажи мне свою комнату. Пошепчемся?
Катя, украдкой глянув на мать, поднялась из-за стола, и они с Еленой скрылись в детской.
- Я хочу, чтобы ты знала! Ты очень мне нравишься, Катюша. – Елена разглядывала комнату Кати, легонько качая головой. – И Денис тебя очень любит. Говорит, что не встречал такой девушки, как ты. Он не видит рядом с собой никого, кроме тебя. Даже слышать не хочет. А это уже показатель. Ведь у него всегда было много поклонниц. Именно в тебе он разглядел ту самую, которая сможет достойно его поддержать. Встать за спиной и сделать все для того, чтобы он был успешен. Это очень сложная задача, Катюша. Я знаю. Ведь мне самой пришлось стоять вот так. От женщины очень многое зависит. И карьера мужа, и семья. Если есть куда прийти, как в спокойную гавань, мужчина будет развиваться и расти постоянно.
- А женщина?
- А что, женщина, Катя? – Елена удивленно глянула на будущую невестку. – Наше дело – быть рядом. Принимая все, что они делают для нас и обеспечивая возможность это давать. Будет хорошо Денису - будет хорошо и тебе. Наше дело семья, дети, дом. И, поверь мне, совмещать все это с собственной карьерой очень сложно, практически невозможно. Рано или поздно придется сделать выбор.
Елена подошла к клетке, которая стояла на столе, накрытая большим, вручную разрисованным Татьяной, платком.
- Интересный рисунок.
- Мама делала.
- Надо же! Никогда бы не подумала, что она может вот так.
- Почему?
- Мне показалось, что она очень… земная, что ли. А здесь что-то совсем другое. Какая-то фантазия и полет мысли.
Громкий вопль Пирата заставил Елену отдернуть руку от клетки.
- Что это?
- Пират. Моя птичка.
Катя сдернула платок с клетки, и Пират затоптался на жердочке, подняв хохолок и разглядывая Елену.
- Какое… чудо… - Елена с опаской разглядывала птицу. – Такой большой! Это?
- Какаду.
Пират остановился, перестав метаться по клетке, и выдал:
- Ленка! Заррраза! Неси стакан!
Елена отшатнулась от клетки и посмотрела на Катю.
- Не обращайте внимания, это он так… болтает просто. – Катя снова накинула платок на клетку, но вслед Елене, которая вышла из комнаты, полилась такая брань, что Катя удивленно открыла рот. – Пират! Ты чего? С ума сошел?
Визит родителей Дениса подошел к концу и, проводив их, Катя с облегчением выдохнула.
- Мне точно нужна пауза, мама. Ты права! – Катя поцеловала мать в щеку и пошла вызволять из клетки скандалиста.
- Ты что устроил?
- Любить! Любить надо! – Пират сердито топтался рядом с Катей, которая сидела на полу, раскладывая тетради с конспектами.
- Надо…
Катя с Денисом расстались через неделю после знакомства своих родителей. Предложение о работе, поступившее Кате от ведущей клиники, стало последней каплей в их отношениях.
- Будешь годами там на крючках стоять! Это ты понимаешь? Это лучше, чем стать моей женой и матерью наших будущих детей? – Денис злился, глядя на совершенно спокойную Катю.
- А хоть бы и так, Денис. Для меня главное, что это будет мой выбор. Тот, что сделала я сама, а не кто-то за меня.
- Да ради Бога! Значит, так ты меня любила! Права была мама.
Катя, глядя вслед уходящему Денису, покачала головой.
- Знать бы мне, что такое эта самая любовь…
Узнает Катя о ней гораздо позже. Пройдет еще несколько лет, прежде, чем она встретит своего будущего мужа. И он не станет ставить ей никаких условий, ведь именно руки Кати станут преградой между ним и вечностью.
- Вы вытащили меня с того света.
- Нет. Оттуда я пока не научилась, но очень хотелось бы. – Катя улыбнулась, разглядывая странного пациента. Она много чего видела в операционной и на наркоз все пациенты реагировали по-разному, но, чтобы петь! Такого еще не было.
Алексей впервые придет в их дом на костылях. Пират, разглядывая странную конструкцию, которую будет представлять собой этот человек, лениво почешет голову длинным когтем и глубокомысленно скажет:
- Ценная птичка! Любить! Любить надо!
Катя, переглянувшись с Татьяной, спрячет улыбку, но примет к сведению оценку пернатого друга.
И на вопрос Татьяны, который мать задаст ей спустя какое-то время, она уже не задумываясь ответит:
- Люблю. Вот теперь, точно да, мам. Теперь я знаю.
А потом клетка с Пиратом будет стоять в детской. И двойняшки Кати будут засыпать под его негромкое воркование. А на удивленные вопросы друзей и приятелей, Катя будет отвечать:
- Ни разу! Не разбудил и не заругался. Скорее дети его плохому научат. Он же у нас очень умная птичка!