Страсти вокруг моста

Она шла через мост, то в одну сторону, то в другую. Холодный ветер пронизывает, людей рядом нет, но это - ночью. А вот днем… Здесь все равно одиноко, на берегу среди цифр, только слишком много работы. Хочется, чтобы пошел поезд, но не судьба — нет рельсов, река под мостом.
Перейдешь через мост — теплый эмоционально мир образов. Не всегда сыто, но пьяно. И рельсы есть, можно сидеть и разговаривать. Только поезда все равно нет. Интересно, кстати, как так – здесь пути есть, а в мире цифр — нет? Многолетний опыт работы, логика расчетов настаивает, что не может такого быть.
Вернулась обратно, на хорошо знакомый берег. Еще бы понять, где поезд. Она, конечно, не обращает внимание на то, что ее не касается. Но ни перрона, ни вагонов, ни солярки, ничего такого, связанного с железной дорогой, ей не попадалось. А занималась она бизнесом, хоть мимоходом да услышала бы или увидела бы. Это ж не спичка, в карман не спрячешь. Тем более, что и мост, который видели на обоих берегах, назывался железнодорожным явно не просто так.
То есть, как в той шутке: «Вниманию пассажиров. Самолет Москва — Урюпинск задерживается на неопределенное время в связи с отсутствием аэропорта в городе Урюпинске». Но шутки шутками, только то все это значит? По бумагам все давно построили, сдали и вовсю используют? Или строить давно начали, но все зачатки растеряли, и остатки гниют у кого-то на даче? Какая версия — реальность?
А вот за мостом видны рельсы, только никто никуда ехать все равно не собирается. Им вообще там ничего не надо, похоже, кроме образов. Выпить, закусить и пообщаться — интересно. А потом описать образы, кто-то картину нарисует, кто-то напишет стихотворение или рассказ, кто-то сфотографирует или музыкально выскажется — тут уж кто как чувствует. Карты, путеводители, дорожные сумки, блокноты, ноутбуки — все это есть, можно собраться в дорогу. Теоретически. Вот и путешествуют по интернету и энциклопедиям.
А с другой стороны моста ходят серьезные люди в деловых костюмах. Холодные, сосредоточенные автоматы. Надо только, чтобы кто-то заложил более или менее внятную программу, включил. Кто это делает? Иначе их не сдвинуть и ничего не выяснить. А с этой… сидят на рельсах втроем… Она спросила:
— А как ехать собирались?
— Вероятно, на поезде? – пожав плечами, явно не понимая, спросил один. Ну, рельсы железнодорожные, к чему эти вопросы?
— А зачем? – поддержал недоумение другой. — Вы еще про смысл жизни спросите.
Двое переглянулись.
— «Быть или не быть – вот в чем вопрос», — завыл один Шекспира.
— «Познание бесконечности требует бесконечно много времени. А потому, работай, не работай — все едино», — резюмировал Стругацкими другой.
Ладно. Придется зайти с другой стороны.
— Зачем тут эти рельсы? — невинно спросила она.
— Чтобы ехать, — вздохнул один.
— На поезде, — поддержал другой.
— Ну, или на дрезине, там. На электричке, — добавил первый.
— А рифму на электричку? Слабо? — поддел второй.
— Вы б лучше нарисовали, — предложила она. — Или сфотографировали.
Мысль показать это на том берегу возникла у нее внезапно. Правда, непонятно кому. Но, имея в руках изображение, можно хотя бы попробовать найти того, кто сможет что-то сделать.
— Вот еще… Комсомольская стройка… Разве что, стих… — задумчиво сказал первый.
— Ой, вот только не стих! — возмутилась она. Стихов не жаловала. Да и кому его потом покажешь?
— Хочешь, очерк? — спросил другой. Все-таки они писатели, а не художники.
Конечно, это явно лучше, чем стихи, шансов больше. Она и сама может написать эссе или очерк. Но ее подпись там, куда она собралась его показывать, известна, как одной из них. А вот писатели и напишут лучше, и имена звучнее. Причем, по обе стороны.
— Только мне пораньше нужно. Не через месяц.
Оба пожали плечами. Один написал-таки стихотворный очерк о том, что есть брошенная железная дорога. А второй — то, что она хотела на самом деле увидеть, рассказ о тайне века, об «исчезнувшей» стройке. Впрочем, пригодится и то, и другое.
— Так вы знаете, что поезд стоит у цифровиков, за мостом? — спросила она, прочитав обоих.
— Мы даже знаем, зачем, — пожал плечами первый.
— Собирать в дорогу, — добавил второй.
— Да нет же, — изумилась она. — Рельсы здесь, отправление отсюда. Почему поезд там?
— Они перетащили его к себе. Чтобы собирать, — пояснил первый.
— Еще когда моста не было, — добавил второй. — Чтобы не тащить все на себе.
 — И что? – недоумевала она. — И забыли? Вот просто так взяли и забыли?
— Думаю, собрали да забыли,  — предположил первый. — Или не закончили еще.
— Забыли, да и все, — возразил второй. — Мы мост когда еще сдали? Построили же тогда все вместе. А они про паровоз даже и не вспомнили. Только акты подписали — и все.
— Как так? — возмутилась она. — И ваши не вспомнили?
— Ну, теперь-то все это, вместе с поездом, тащить обратно. А как это делать без рельсов? — спросил первый.
— На собаках, — серьезно предложил второй.
— Может, они по документам все уже списали? — усомнился первый.
— Для того и потребовали разделения? — задумался второй.
— Но эта история нигде не проходила, — все еще не могла поверить она. — Как такое может быть.
— Думаешь, взломали и украли то, что сделали? Пока мост строили? — с сомнением спросил первый.
— Ну а что, они всерьез собирались тащить паровоз груженным без рельсов до перрона? — задумчиво добавил второй.
— Зачем-то они же требовали разделения, — вспомнил первый. — Да еще и приведя дурную причину.
— Это  помню, — кивнул второй. — Что мы не держимся плана. И вообще, у нас его нет. Один азарт.
— Все равно ничего не понимаю! Абсурд какой-то, — жалобно всхлипнула она.
— Не какой-то! А лучший! — ободрил первый.
— Да ты почитай, мы же все написали, — успокаивающе кивнул на рукописи в ее руках. — Не расстраивайся, найдется твой поезд.
Вот как? Ее поезд???
Но выходило, что отправление поезда уже готово. Вот только паровоза все нет. А другой берег не видит не только его, но и рельсов. А раз путей нет, нечего и суетиться. А мост… Ну что — мост? Этого же мало. И вообще, непонятно, какой он по документам цифровиков. Реальности, похоже, они тоже не видят. Хотя и грешат на творческих людей, мол, они променяли жизнь на образы. Но что обманывает их самих? Цифра и вера в ее объективность, логичность? Тоже ведь, смотря, как покажут и что каждый увидит.
Мало того, еще интересно, где все те запасы, которые брали бы с собой в дорогу? Гниет где-то на складе? Или никто ничего не собрал? Где еда, вода и топливо, хотя бы минимальный набор? Тогда было лето, а сейчас — зима. Сохранится ли еда, если ее вообще собирали?  Что-то во всей этой истории все еще фонит неправильностью, звучит фальшиво. Помимо абсолютного абсурда, разумеется.
— Но почему они взялись загружать поезд? — все еще пыталась понять она, хоть и вяло.
— Так они взялись за это и ушли на другой берег, — пожал плечами первый. — А мы остались делать мост. И сдали его своевременно, чтобы они там потом не говорили.
— Делали все вместе, — кивнул второй. —  Доделывали порознь. Да чео вы паритесь? Не собираются они никуда ехать.
— А вы не выходили с ними на связь? Есть же друзья среди них, родственники, в конце концов. — Она с трудом понимала, что адекватного не найти. И к бывшим «своим» вопросов больше, чем к новым. Вот только кому их задавать? Кто отвечал за отправку поезда?
— Ты вот долго жила на том берегу — много с ними общалась? – без подколки, с некоторой обидой спросил первый.
— Они не видят рельсов у себя почему-то, — пожал плечами второй. — Я общался, когда мост сдавали.
— По бумагам, что ли, смотрят? – нахмурился первый. — Подойди к берегу и посмотри вниз.
— Не знаю, где они смотрят. Но видят реку, — вздохнул второй. — А потом, внезапно связь оборвалась.
Где вот она сама была все это время? Жила, и правда, на том берегу. Конечно, берег большой. Но так, чтобы совсем ничего, даже слухов не мелькало… И тоже ведь видела реку. Ну как видела… Один раз когда-то посмотрела и на всю жизнь поверила.
Основной раздел и передел ел еще в конце 90-х, когда никто не старался сохранить советское имущество. Потому, что энтузиастов либо отстранили, либо устранили братки немного раньше. Тогда знающие сохраняли жизни себе и своим близким. И это чаще означало поиск постоянного безопасного заработка, чем участие в боях. Да и с кем бороться? Со вчерашними коллегами и начальниками? Деньги, ключевое оружие, появились на руках, за них и отстреливали.
Она в это время училась в институте, готовилась искать работу в мире цифры. Помочь особенно некому, родители работали в медицине в южном городе. Да и экономика агонизировала, перестраиваясь на махровый капитализм. В новом мире еще предстояло состояться.
Определенных успехов она достигла, перебралась в столицу. Только мир цифры постепенно стал напрягать. Здесь все меньше живых людей, они либо сами становятся автоматами, либо их система заменяет.
Мир образов, художников, творцов манил ее давно, с тех пор, когда подростком, она сочиняла трагический роман. И вот теперь она хочет все поменять и перейти на этот берег окончательно. А что потом? Поезд запустить, поехать со всеми в путешествие... А может, и остаться… Посмотрим. Она чувствует этот мир своим и что он, со своей стороны, присматривается к ней. 
А правда, что выбрать? Поехать? Или остаться? Или, вообще, вернуться? Кто знает, чего стоит запустить-таки этот поезд? Она вдруг остановилась посреди дороги. Опять в мир автоматов? Без живых людей? Решать именно сейчас. Не для цифры, логики, роботов, для себя.
Она открыла очерк и рассказ. Воспоминания другого мира заставили ее содрогнуться. Не все она знала о нем, конечно же. Но то, что знала… давило, убивая в ней все живое, любые желания, энтузиазм. Она ощущала мир образов, себя в нем — и медленно оживала. Здесь — душа, азарт… и необязательность. Так кто здесь свои, а кто — чужие?
Она держит в руках прекрасные рассказ и очерк… Который мир готов искать разгадку? Ведь не факт, что виноваты художники. Да и цифровики ли — неизвестно. Только хватит ли души одних и автоматического порядка у других? Кто главный, кто ответственный?
У цифровиков — робот, но высокой квалификации, Программиста, который его загружает, никто не сдаст. Заказчика — тем более. У творцов — волшебство в любом виде. Царь-батюшка, волшебник, президент, золотая рыбка — совершенно неважно, кто.
От чего опускаются руки, так это от бесконечного вранья. Кто врет? Мир образов? Не факт совершенно, хотя и честнее, потому, что именно там его и ждешь. Метафора, утрирование, компиляция — излюбленные приемы творцов. Здесь нет юристов, логики и очень гибкие правила, но жива душа, а с ней — чувство гармонии. Исчезновение паровоза, это так некрасиво и пошло… Все сами по себе, но друг другу помогают. А вот у автоматики вранье — как удар под дых. Здесь-то это откуда? Кто-то ошибся, вводя данные? Так, что потеряли железную дорогу и поезд? Может, специально создавал образ там, где это незаконно? И кто она такая, чтобы ей в таком сознались? Да и никому ни до чего нет дела, только бы стрелки переводить. Еще и виноватой останешься.
* 
В одном кабинете за шахматной доской сидели творец и программист.
— Так что у нас с дорогой? — спросил творец, делая ход.
— А что с дорогой? — с деланным удивлением переспросил программист. — Рельсов-то не хватает. Я тебе говорил, их нет.
— Вот как? У меня другая информация, — сделав ход, творец встал размяться.
— Интересно знать, откуда, — пробурчал программист, думая над партией на доске.
Но обсуждать вопросы такого рода было не по правилам для обоих миров.
— Говорил я тебе, — пробурчал творец. — Невозможно все оцифровать да автоматизировать. Души в том нет.
— А мост? Спас он кого? — возмутился программист. — Нет, уперся тогда… Хочу мост, пусть останется связь. И что? Кто с кем разговаривает? Мои роботы или твои образы?
— А живые люди у тебя где? — насмешливо спросил творец.
— Ты переоцениваешь их значение. Без дисциплины и порядка… — казалось, они возобновили прежний брошенный спор.
— А ты все пытаешься постичь через разум? — продолжил творец. — Вот и ответь, где рельсы? Куда вы их дели? У нас они есть. Только поезд вы забрали снаряжать.
— Откуда знаешь? — пошел против правил программист. — Так не бывает. Дорога общая, и поезд — тоже.
— Вот, люди образов ваяют нетленку, — пошел навстречу творец, вложив перед ним рассказ и очерк в стихах за именитыми подписями. Да, ее имя не произвело бы впечатления, много жалуется на систему, ее знают.
— А ты и веришь на слово…  — пробурчал, читая, программист.
— Почему же на слово… Сходил да посмотрел. И от нас, и от вас проверил, с обеих сторон. — Это уже явно ход конем.
— И? Что увидел? — к черту правила и алгоритмы! Профессиональная честь под угрозой. — Что с дорогой?
— Да все есть, с обеих сторон видно одни и те же рельсы. А вот по документам у тебя там река, похоже. И все именно ее и видят, такое вот странное чудо. Кто же, интересно, догадался заложить такую программу? 
*
На следующий отправлялся поезд. Она в нем ехала с писателями, художниками, фотографами. А на мост стояли цифровики и скандировали:
— Возвращайся к нам! Будем налаживать систему!
И программист среди них. Откуда только узнали о ее причастности…