Полынья

Глава 12

Адриан легко приподнялся на стременах, всматриваясь вперед. Река уже была видна, ее широкая зеркальная лента сверкала в свете садящегося солнца.

– Остановимся на ночлег в трактире у паромной переправы, – объявил маркиз.

Его спутники одобрительно загудели. Трактир стоял прямо у дороги, оставалось лишь чуть спуститься. Окна светились, из трубы тянулся легкий дымок, и всему отряду казалось, что ветер доносит запахи горячего вкусного ужина. Через несколько минут Адриан, его слуги и стражники уже спешивались у входа. Стражники, выполняя полученный от герцога Роберта приказ, тут же подняли шум и чуть было не устроили драку с другими гостями. Сам Адриан, заказывая ужин, раза три упомянул, что едет на поиски своей жены. Трактирщик только сочувственно качал головой – о похищении молодой маркизы все уже давно знали, и хозяин ничуть не удивился, что по следам маркизы направили стражников герцога.

– Ведь совсем рядом все случилось, – запричитал хозяин, надеясь, что молодой маркиз щедро расплатится не только за ужин и ночлег, но и за сочувствие. – Прямо на переправе. Вы тогда чудом уцелели, ваша светлость.

Адриан скривился, вспомнив, как лежал на земле и боялся шевельнуться. Отвечать трактирщику он не стал. Стражники и слуги расселись за двумя соседними столами в ожидании ужина, и гвалт немного утих. Принесли еду. Адриан разрешил стражникам и слугам выпить за ужином пива, а себе заказал вина, надеясь отогнать мысли о Каталине. Но образ потерянной навсегда невесты, наоборот, после пары бокалов стал еще живее. Золотисто-рыжие локоны, чистые зеленые глаза, мягкая улыбка… Он едва не раздавил бокал в пальцах от досады. Как он мог ее потерять?! Но теперь поздно – он до конца жизни связан супружеским обетом с этой черноглазой дикаркой, а прекрасная Каталина наверняка выпорхнет замуж за кого-нибудь другого. Адриан почувствовал ком в горле. Что он может сделать? Уговорить Каталину бежать вместе? Остаться без денег, без имени, без дома – и что он тогда сможет ей предложить? Только самого себя? Зачем он ей такой?

Он заказал еще вина, пытаясь успокоиться, но только сильнее затосковал. Стражники и слуги давно улеглись, а ему все виделась Каталина, и он боялся, что это видение, этот образ вот-вот исчезнет.

Всю ночь Адриан смотрел в потолок, ругал себя за то, что не может уснуть, и тут же снова погружался в мысли о Каталине. Он пытался думать о другом, пытался представить облик своей жены, но мог вспомнить только тонкую гибкую фигуру и яростные черные глаза, – зато лицо Каталины было в памяти до мельчайших подробностей. И под утро он понял, что должен сделать. Во время учебы Адриан был одним из лучших в классе, почти все предметы давались ему легко, и он до сих пор помнил почти все, хотя давно уже окончил гимназию. Он повторил в памяти законы империи – преподаватель часто вызывал его к доске, и Адриан на этом предмете особенно старался. По законам империи человека можно было признать умершим, даже если тело его не найдено, – достаточно лишь трех совершеннолетних свидетелей, которые видели его мертвым.

Стоит ему найти и привести в городскую канцелярию трех человек, которые подтвердят, что Динара мертва, – и он станет официально свободным. И через год вдовства сможет жениться на Каталине. Он ее уговорит подождать, постарается уговорить. Ей всего восемнадцать, год в ее возрасте – ерунда, особенно когда знаешь, что впереди долгая счастливая жизнь. Теперь Адриану было странно, что такая простая мысль не пришла ему в голову сразу. Где он возьмет трех свидетелей, да еще чтобы это были приличные уважаемые люди? Ничего, найдет. Он не поскупится.

На миг в душе молодого маркиза шевельнулось сомнение. А если Эдгар найдет Динару, сумеет отбить ее у чернокрылых и привезти обратно в Стейнбург? Но Адриан почти сразу успокоился. Никому еще не удавалось справиться с этими демонами в кожаных плащах. Правда, в стане Косматого отбили нападение, – но отряд чернокрылых там был невелик, а сами кочевники очень сильно пострадали. Это можно не считать. Он быстро перебрал в уме знакомых, пытаясь найти кого-нибудь, кого можно попросить о такой услуге. Конечно, это не должны быть его друзья, так что Артур, Кристиан, Ян и Стефан не подходят. Кто еще? Где они могли бы видеть мертвую Динару? Нападение было почти тут, совсем рядом, у переправы, – значит, и искать тех, кто согласится стать свидетелями, надо неподалеку. Например, в деревнях и городках за рекой – ведь именно туда умчались чернокрылые.

И перед самым рассветом Адриан, твердо решив, что и как он будет делать, наконец заснул. Он надеялся, что ему приснится Каталина, но нет – до самого подъема перед глазами мелькали клинки чернокрылых, стучали копыта, свистели пули и яростно колыхались на ветру черные плащи.
Эдгар проснулся от легкого шороха – Динара, похоже, старалась не шуметь, но у него был чуткий сон. Степнячка, стоя в дверях, стянула с себя кожаную куртку и потянулась, чтобы повесить ее на спинку стула. Он смотрел на нее сквозь ресницы, не открывая глаза. Вспомнил вдруг ее длинные черные косы. Жаль их, такие красивые были! Зато теперь, когда волосы коротко обрезаны, можно любоваться стройной шеей. Эдгар вдруг поймал себя на том, что именно любуется, и, словно отгоняя морок, мотнул головой и открыл глаза.

– Не спишь? – быстро обернулась Динара.

Она сказала это на своем родном языке, без стейнбургского церемонного «вы».

– Нет.

– Голодный?

Поесть Эдгар так и не успел: Динара, обработав ему щеку и колено, принесла какой-то теплый пряный отвар, от которого он сразу провалился в сон – и проснулся только теперь, когда на улице уже начинало темнеть.

– Да.

Динара поправила куртку на спинке стула и выпрямилась. Легкая рубаха почти не скрывала тонкую гибкую фигуру кочевницы.

– Хорошо. Я все закончила и докопала, так что сейчас будем ужинать.

– Зачем ты там вскапывала землю?

Она улыбнулась:

– Мне обещали дать в работу лошадей, которые совсем еще не заезжены. А на свежевскопанной земле конь намного быстрее устанет бесноваться и метаться. Да и мне на вскопанную землю падать будет куда мягче, – она снова улыбнулась, в черных глазах на миг заблестели лукавые искорки, но девушка тут же, словно спохватившись, стала серьезной. – Что ты скажешь герцогу Роберту?

– Пока не решил. Врать не хочу и не буду.

– Знаю, – просто кивнула Динара. – Пойду принесу еды.

Через несколько минут она вернулась с небольшим котелком в руках. По маленькой комнате вмиг разнесся запах горячего степняцкого блюда – то ли очень густого супа, то ли жидковатой каши с мясом. Динара опустила котелок на стол, где уже были две грубые глиняные плошки и несколько кусков ржаного хлеба.

– Сможешь подняться?

– Конечно.

Эдгар слышал про такое блюдо, но никогда раньше не пробовал. Древнее варево кочевников оказалось очень вкусным, хотя выглядело странно. Динара принесла горячий травяной напиток с медом и, разливая его по кружкам, вдруг замерла.

– Что случилось? – спросил Эдгар.

– Я поеду с тобой в Стейнбург и сама объяснюсь с герцогом. Правда, понятия не имею, как. Но сама. А пока будем ехать – придумаю, что говорить.

– Ты же не собиралась показываться ему на глаза.

– Не собиралась. Но тогда тебе придется выкручиваться и как-то объясняться за меня, а это неправильно.

– Ты точно этого хочешь?

– Я точно этого не хочу, – Динара криво ухмыльнулась в ответ. – Но жить с Адрианом я не буду. И скажу об этом герцогу Роберту сама. Я знаю, что он будет против развода – это позор, по его мнению. Хотя и я, и Адриан были бы счастливы избавиться друг от друга.

– Но поехать вместе с мужем в Золотые Сады ты согласилась, – отозвался Эдгар. Он тут же понял, что его слова прозвучали почти как упрек, но было уже поздно: степнячка вспыхнула, как спичка.

– Никакой он мне не муж, – резко проговорила она, вздернув подбородок. – Это по вашим городским законам мужем и женой становятся после записи в книге у бургомистра. А я степнячка, и по нашим обычаям брак совершается в постели, а не в канцелярии.
До города оставалось совсем немного, и Бартош с племянником, понимая, что времени полно, и в Асту они все равно приедут засветло, решили немного отдохнуть и напоить лошадей – и своих, и трех новых, которых они гнали в только что построенную конюшню.

Новые лошади были тощие, в грязи, коросте и засохшем навозе, со свалявшимися гривами и хвостами, но Бартош прекрасно знал, что Динара быстро сумеет их превратить в чистых и ухоженных, и уже мысленно потирал руки в предвкушении прибыли. Он повернул на хорошо знакомую тропинку к ручью, махнул рукой племяннику и направился через поляну к самой кромке леса. Старый гуляла ехал на высоком вороном мерине, которого купил у степнячки, и наслаждался каждым шагом коня. Нет, он не прогадал, отдав тридцать норм за этого скакуна!

На полпути к лесу Бартош вдруг насторожился: трава на поляне была примята, кое-где ему почудились даже пятна засохшей бурой крови. Другая лошадь давно бы испугалась, но вороной, украденный у чернокрылых, был привычен ко всему – и бесстрашно шел туда, куда направлял его всадник.

– Дядька, – испуганно зашептал сзади племянник, – дядька, дрались здесь.

– Вижу.

– И волокли кого-то. Кровь засохла.

– К лесу волокли, да.

– Дядька, поехали отсюда, а? – подросток тревожно ерзал в седле и озирался по сторонам. – Боязно мне.

– А ну замолчи! – рыкнул на него Бартош. – Если кого к лесу тащили – значит, мертвого спрятать хотели. Поехали-ка, посмотрим.

– Дядька…

– А ну цыц! Тут не мужики деревенские дрались, а благородные люди – обломок шпаги лежал, видел?

– Не видел, – еле отозвался подросток.

– Раззява! Ну-ка за мной. Найдем покойничка да обшарим. Часы, кошелек, оружие, кольца и цепочки всякие мертвецу уже ни к чему, а нам пригодятся.

Он тронул вороного пятками, и умный конь послушно двинулся к лесу.

– А ну за мной и не ныть! – приказал Бартош племяннику. – Ого, да там, гляди-ка, аж трое! Лица куртками прикрыты. Точно, покойнички. На среднем, глянь, сапоги юфтевые совсем новые. Может, тебе подойдут.

– Я их не надену!

– Дурак! – расхохотался Бартош. – А ты думаешь, вся твоя одежонка откуда взялась? Или считаешь, что на базаре купили? Ладно, стой тут, дурень. Следи за лошадьми. Держи повод, – он спешился, отдал повод племяннику и направился к трем телам, бережно уложенным в тени – так, чтобы никто не увидел с дороги.

Все трое были в высоких сапогах, но лошадей поблизости не оказалось, хотя Бартош видел, что трава измята конскими копытами. Значит, убийца увел коней. Ну что ж, пусть хотя бы сапоги – у среднего они и правда были на редкость хороши. Гуляла с трудом стянул с окоченевших ног покойника сапоги, вытряхнул его карманы и кошелек и, не найдя там почти ничего, кроме нескольких медяков, принялся за следующего. Там ему повезло больше – в кошельке он обнаружил целую горсть серебра, а на поясе – дорогие ножны, украшенные самоцветами. Кинжала в них, правда, не оказалось, но сами ножны тоже были прекрасной добычей. Бартош наклонился над третьим телом, откинул с его лица куртку, повернул – и замер: в отличие от двух первых, уже одеревеневших, третий лежавший на траве оказался податливым и теплым.

Гуляла принялся осторожно расстегивать на нем набрякшую от крови куртку, обернулся через плечо к племяннику, который опасливо держался в стороне:

– Ну-ка кинь мне фляжку!

Через миг на траву упал тугой кожаный бурдючок, и Бартош, ловко открыв плотно пригнанную пробку, сначала отхлебнул немного вина сам, а потом плеснул в лицо лежавшего и принялся снова возиться с тугими петлями куртки.

– Оставь, – еле слышно произнес раненый. – Этот парень бьет насмерть, оставь, бесполезно.

– Живой? Погоди, сейчас посмотрим.

– Оставь, сказал. Я знаю этот удар, сам так бил, – раненый всмотрелся в лицо Бартоша. – Гуляла?

– Да.

– Обобрать хотел. А почему помогаешь?

Бартош насупился:

– Мы конокрады, мошенники и воры. Но не убийцы. Глотни-ка лучше, – он осторожно поддержал умирающему голову.

– Хорошо, – пробормотал тот, оторвавшись от фляжки. – Доверюсь тебе – у меня все равно нет ни времени, ни выбора. Хочешь заработать? Хотя дурацкий вопрос, ты же гуляла.

– Говори.

– Отправь надежного посыльного в Колм. А лучше сам поезжай. В гостинице «Пятая подкова» спросишь хозяина, обычно он сам всегда на месте. Лысый, со шрамом через весь лоб, – раненый замолчал и закрыл глаза.

Бартош, уже заметивший на его лице приметы близкой смерти, испугался, что тот не успеет рассказать о возможном заработке, и снова смочил ему губы вином.

– Дай-ка еще глотнуть, – встрепенулся умирающий. – Все запомнил?

– Да. Колм, «Пятая подкова», лысый со шрамом.

– Скажешь ему, что ты к великому владыке.

– Что?! – изумился старый гуляла.

– К великому владыке. От Симона. Дальше тебя проводят.

– Симон – это ты?

– Да. Не перебивай, дай мне договорить, а то не успею. Тебя проводят к владыке. Завяжут глаза, а то и мешок на голову наденут, – но не пугайся, никто не сделает тебе плохого. Владыке – и только лично ему! – скажешь, что девка, которая ему нужна, сбежала от нас и спряталась в Асте. Он тебе за это заплатит.

– Что за девка? – неосторожно спросил Бартош.

– Не твоего ума дело. Передашь, и все. Не медли – отправляйся прямо сегодня. Девка ловкая и не из пугливых, долго в городе таиться не станет, – Симон силился еще что-то сказать, но сил у него уже не было, и он лишь еле слышно сипел.

Бартош дождался, когда затихнут последние хрипы умирающего, потом проверил пульс на горле и, убедившись, что сердце не бьется, продолжил обшаривать карманы. В кошельке он нашел пару медяков и полнормы одной монетой, а на поясе заметил небольшой колчан, из которого торчало оперение стрел.

Старый гуляла застыл, словно оцепенев. Это были не длинные стрелы для лука и не арбалетные болты – да и не оказалось при убитом ни лука, ни арбалета, и не использовал их никто уже много столетий. Разве что кочевники. Но Бартош понял, что в маленьком колчане убитого. Это были знаменитые дротики чернокрылых, пропитанные смертельным ядом.

Дрожа, он отпрянул назад, а потом выпрямился. Племянник с лошадьми все так же стоял поодаль, не решаясь приблизиться. Бартош обернулся к нему и коротко бросил:

– Поехали.

Цепочка странных случайностей сложилась. Эти трое, несомненно, оказались из чернокрылых – ни на ком из них не было знаменитых плащей из тонкой черной кожи, но Бартош теперь не сомневался, что трое молодых, крепких, рослых мужчин принадлежали именно к племени убийц. Дротики Симона его убедили. Он потрепал по шее своего вороного, вспомнил степнячку, укравшую его у чернокрылых. Как там сказал Симон? Девка ловкая и не из пугливых? Подходит. Один в один подходит. Сбежала от чернокрылых? Да вот именно на этом вороном и сбежала. Интересно, что это за великий владыка и сколько он заплатит?

Бартош ехал, думая о молодой степнячке. Великий владыка хорошо заплатит за сведения о ней, но наверняка можно получить куда больше, если привезти ему саму девушку. Да, она сумела сбежать от чернокрылых, – но они просто ее недооценили, а он уже знает и будет начеку. Драться девчонка наверняка не умеет, да и не подходит для драки – хрупкая, как веточка. А ему, Бартошу, она вполне доверяет и подвоха не ждет. Сцапать ее и доставить в Колм – и дело в шляпе.

В одиночку ему, конечно, не справиться – он стар, а девчонка бойкая и ловкая. На помощь олуха-племянника тоже рассчитывать не приходится. Знать бы, сколько заплатит этот великий владыка, – тогда можно было бы прикинуть, сколько можно предложить другим. Да еще и дорога до Колма неблизкая, это надо учесть. Бартош мысленно перебирал в памяти знакомых и родню, думая, кого можно взять с собой в долю. Хороших бойцов среди гулял почти не было, но много ли нужно умения, чтобы схватить и довезти до Колма Динару? Верхом ее, конечно, сажать нельзя – удерет в один миг. Значит, понадобится повозка. А вот знакомых, подходящих для такого дела, Бартош, перебрав в уме всех, так и не нашел. Поняв, что придется нанимать людей со стороны, он не стал пока сворачивать к новой конюшне, а двинулся в Асту – на конный рынок, в рюмочную Агнара. У него всегда собирается самый отъявленный сброд, и подобрать двух-трех головорезов по сходной цене там будет несложно. Лучше трех. Пусть и заплатить придется больше, но очень уж девка лихая.

Агнар был старым знакомым Бартоша – и, пожалуй, единственным его приятелем не из племени гулял. И именно в рюмочной Агнара Бартош вел разговоры, которые не хотел устраивать в «Шестерке треф». Сейчас, пожалуй, рюмочная тоже подходила лучше. Старый гуляла устроился на любимой лавке, осмотрелся и, убедившись, что никто не сидит слишком близко и не может услышать беседу, жестом подозвал хозяина.

– Есть пара минут? – Бартош кивнул на скамейку, и хозяин рюмочной опустился рядом.

– Ну?

– Знаю, к тебе много кто захаживает. А мне люди нужны на одно дело.

– Эмиль, принеси нам выпить и закусить, – Агнар махнул сыну, и тот бросился на кухню. Старый гуляла проводил подростка унылым взглядом – такая же бестолковая размазня, как и его собственный племянник. Бартош быстро, без особых подробностей, рассказал о случившемся. Агнару он доверял, насколько вообще кому-то мог доверять. Вернувшийся с кухни Эмиль расставлял на столе плошки с закусками, прислушиваясь к разговору.

– Это та девушка, которую вы взяли берейтором? – вдруг несмело спросил он.

– Да.

– Это же… – Эмиль застыл, переводя взгляд с отца на Бартоша. – Это же маркиза Стейнбургская. Она пропала несколько дней назад, в газетах были объявления о поиске и вознаграждении!

– Маркиза? – не поверил Бартош. – Невестка герцога Роберта, что ли? Я слыхал про свадьбу.

– Да. Мы… мы читали объявление в газете.

– Кто «мы»?

– Я, Рик и Дик. Там обещали вознаграждение. Мы решили ее выследить. Я шел за ней вечером по бульвару Забияк.

Агнар сидел рядом, не вмешиваясь в разговор.

– И что? – Бартош вопросительно уставился на мальчишку.

– Она…

– Ну, ну, давай. Что?

Эмиль засмущался:

– Она меня заметила. Не знаю, как. Я очень осторожно шел!

– Мало тебя отец лупит. Дальше-то что? Она от тебя удрала?

– Нет. Она на меня накинулась.

– Что? – расхохотался гуляла.

Мальчишка опустил голову:

– Захлестнула у меня петлю на шее, стала душить.

– Да ты ее одной левой пришибить же мог, она тебя на голову ниже!

– Испугался, – признался Эмиль. – Я ей рассказал, что мы читали объявление.

– А она?

– Отпустила меня.

– Отпустила! – Бартош снова засмеялся. – Она его отпустила! Тощая пигалица отпустила здоровенного лба! Ступай, займись по хозяйству, отец наверняка работу дал.

Хозяин кивнул, показывая, что Эмилю и правда есть что делать, и подросток тут же исчез за дверью.

– И вот эту девку мне нужно поймать и отвезти в другой город, – хмыкнул гуляла.

– В какой?

– В Стейнбург, ты сам слышал, – ответил Бартош, решив пока не рассказывать про Колм и про владыку чернокрылых. Главное – поймать Динару, а там уж он разберется, куда ее прибыльней и проще отвезти.

– Ну что она Эмиля напугала – ничего не значит, – скривился Агнар. – Его и мышь напугать может.

– Девка смелая. От чернокрылых удрала.

– Ого.

– У тебя тут куча людей заходит, ты про всех все знаешь. Посоветуешь кого-нибудь? Троих хватит. Вместе со мной четверо будет. Повозку у своих возьму, а вот людей хочу со стороны.

– Понимаю.

– Посоветуешь кого-нибудь?

– К вечеру загляни. Заходит ко мне частенько по вечерам один человек – знаю, что он таким промышляет. Поговоришь с ним. Люди у него свои, тебе главное – с ним поладить.
И первый, и второй посыльный вернулись без ответа – первый прождал у порога несколько минут и получил обратно конверт, так и не распечатанный Каталиной, а второму и вовсе не открыли дверь. Адриан был уверен, что сама Каталина и письмо бы распечатала, и ответ написала, но ей наверняка запрещает это мать. Ему нужно было поговорить с Каталиной с глазу на глаз, без надзора Агнессы, – но как теперь этого добиться? Он прекрасно знал образ жизни бывшей невесты, знал, что без матери она почти не выходит из дому. Где же ее увидеть? Прогулки по улицам Стейнбурга Каталина не любила, ее больше тянуло в модные лавки. Для загородных прогулок нужен свой экипаж, которого у Агнессы, разумеется, не было. На городских празднествах мать с дочерью всегда были в первых рядах, но ближайший большой праздник в Стейнбурге ожидался только осенью, и Адриан не знал, что сейчас делать.

Он подумал про театр – вдруг сезон еще не закрыт, и впереди хотя бы одно представление? Агнесса не упустит такого случая показаться в свете, и наверняка возьмет с собой дочь. Адриан взглянул на часы – до шести вечера, времени, когда обычно начинались спектакли, оставалось еще два с лишним часа. Даже если представление прямо сегодня, он успеет. В Стейнбурге было два театра – оперетта и драма. Адриан отправил посыльного в оба, чтобы узнать, есть ли сегодня представление, а сам затаился в кресле в своей комнате. Нужно было спуститься в библиотеку и полистать книги о законах, чтобы уточнить все детали, никого не расспрашивая и не привлекая лишнего внимания, – но в библиотеке он мог встретить отца, а попадаться на глаза герцогу Роберту Адриан пока не решался. Он вернулся еще утром, но до сих пор так и не нашел в себе силы дойти до отцовского кабинета. План, вызревший у маркиза во время поездки, теперь окончательно сложился, оставалось лишь продумать все мелочи и решить, как себя вести, как держаться, чтобы никто – в первую очередь отец – не разгадал замысла.