Властелин времени

   Приятно почувствовать себя по силе равным Богам.

   Когда открыл кабинет, то увидел на столе лежащие на боку песочные часы. Время стояло. Я неспешно присел, усмехнулся, для пущего величия театрально пошелестел какими-то бумажками, словно мне было недосуг заниматься такой ерундой, а потом смилостивился над миром и удосужился-таки запустить время. Песок в часах, вставших в привычное положение, побежал сверху вниз – время пошло. Через узкую дырочку между склянками прошлого и будущего бежали частички нашей жизни. Маленькая модель хроноса, и я властен над ним – могу остановить, а захочу и поверну его вспять.

   В юности нам кажется, что можем свернуть горы и достигнуть любых высот, стоит только захотеть. Единственное, чего мы не ощущаем и что нам не подвластно – это время. Теперь и оно в моих руках, и всего лишь как очередной инструмент ощутить восторг от того мира, в котором всем нам посчастливилось оказаться. Нет, я не о песочных часах. Время становится подвластным, не когда ты сожалеешь, что оно неумолимо убегает, а когда ты оценишь его сполна, проникнешься природой его смысла, ощутишь вкус мириад его составляющих, когда, наконец, начнёшь смаковать его, каждую песчинку, летящую из минувшего в грядущее. Как и в песочных часах оно никуда не утекает, а только превращается в другое будущее. Всё, что ты сделал, сотворил, сказал когда-то, во что вложил душу или просто своё отношение, всё это покинуло твою склянку, но оно не пропало, а живёт и дышит твоими темами и смыслами в другом континууме. Прошлое и будущее в нём неразделимо.

   Жаль, что не знаком с художником Владимиром Давыденко, а то бы подсказал, как надо было назвать картину: не «Наслаждение», а «Наслаждение временем». Впрочем, это прерогатива автора, но согласитесь, что оба персонажа находятся вне времени, хотя каждый по-своему ощущает прелесть момента. Они как две склянки песочных часов, из которых одна глядит с благодарностью в прошедшее, а другая с жадностью алчет предстоящего. Песчинки времени перетекают из сосуда мудрости в сосуд возможностей, из потира осмысленности в чашу, у которой обжиг ещё только впереди. Каким будет предназначенье этой чаши, во многом зависит от наставника. Нисколько не сомневаюсь – это будет достойный сосуд. Порой, за короткий час такого молчания, можно передать намного больше, чем за долгие месяцы кропотливых наставлений.

   Хотелось бы узнать только одно: будет положена картошка в угли, или последние так и превратятся в пепел, не познав кулинарного счастья. Хотя и это не важно – впереди целая вечность.