От сердца к сердцу

Однажды утром прошлого дня… – терпите, читатель, что-то сейчас будет! – впрочем, будет или нет – случай индивидуальный. Одному при взгляде на дождевую каплю чудится море, другому – промозглая сырость заброшенного и «засаленного» нечистотами подвала. И хотя переживания всегда индивидуальны, говорить о них безусловно следует. Проговаривая, казалось бы, несусветную чушь – собственные переживания, –  человек надеется обрести единомышленника. Вдвоём с человеком, который тебя понимает, тебя же самого становится в два раза больше, вместо двух глаз – четыре, вдвое больше ума и физической силы! Откатить крупный камень с дороги самостоятельно нелегко, вдвоём – проще! Но главное: единомышленник – это доброжелательный собеседник. Спорщики надоели!
О единомышленнике в лице читателя мечтает каждый автор. Отправляясь в дебри собственных фантазий, сочинителю важно иметь «под рукой» плечо друга. Ведь приходится скользить пером по топким житейским тропам, в сырую безлунную ночь чертить линию-оберег вокруг чадящего костра, рассекать острием пера, как мечом, бурелом быта и с особым вниманием описывать склонившиеся ветви обстоятельств – не затаилась ли в листве мелких привычек и ненужных обязанностей подленькая рысь. Лесные кошки не редки в дебрях словесности.
                                                           * * *
Так думал я, ступив «четырьмя колёсами» в гулкое пространство бесконечности и наблюдая, как дух мой свободно парит там, где прежде странствовал лишь в фантазиях ума и порывах сердца.
Горный массив Хибины. Двадцатое июля 2024 года. На автомобиле «Патриот» вдвоём с Александром Ивановичем, героическим хозяином этого потрясающего все-проходца, я отправляюсь в путешествие по горному ущелью. Цель маршрута – сердце Хибин, знаменитый Рисйокский водопад.
Мы выехали из города Кировск, свернули с Апатитового шоссе на улицу Ботанический сад (в Хибинах есть Полярно-альпийский ботанический сад!), миновали заполярный санаторий «Тирвас» и километров через пять остановились перед мостиком через небольшую речку, искрящуюся под полотном дороги. Иваныч хитро поглядел в мою сторону и сказал: «Вот и речка Вудъяврйок, будем ехать скок-по-скок. И потому, – он послал приветственный взмах кому-то впереди, – усилимся, друже!». Включив все пониженные (патриотические!) ходовые возможности (их у «Патриота» оказалось немало), Иваныч свернул с асфальта… прямо в русло убегающей в ущелье реки.
Что тут началось! Каменистое дно, как мега-стиральная доска, подбрасывало наш бесстрашный авто до максимальных значений русского «off-road». Дно реки то и дело погружалось в мутную кашицу глинистых затонов, и если бы снега, сползающие по весне с Хибинских склонов, не увлекали с собой бисеры вулканических гранитов, патриотических передач нам явно бы не хватило.
Замечательный поэт и современник Константин Кедров, утверждая понятие метаметафоры: «Человек – это поверхность неба, небо – это поверхность человека», имел в виду склоны Хибинских гор. Это несомненно. Именно так, ощущая себя пылинкой среди гранитного великолепия (в этом мире всё, даже пылинки и граниты способно видеть друг друга), ощущаешь единство вздыбленных, распластанных во времени Хибин и собственного «я». Кажется, ладони, спины, затылки огромных геологических атлантов распирают изнутри рослые склоны, выпячивают перед человеком родственные ему формы.
Мы медленно продвигались к цели нашего путешествия, а жемчуже-ликие ручьи, сливались в единый поток под колёсами «Патриота» и золотились в лучах июльского (щедрого!) заполярного солнца. Я не оговорился. Короткое северное лето – это образец щедрости, но не той, когда всего много, а той настоящей, подобной лепте вдовицы*, когда мало, и каждый корпускул твоей щедрости становится не снисходительностью, но жертвой.
Забегая вперёд, скажу: странно видеть, как восторженный, побывавший в раю турист по окончании райского сеанса спешит зачехлить фото-видео аппаратуру и покинуть «кущи» с непременным желанием перекусить, обменяться впечатлениями, просто поболтать и взбодриться, ведь райское безмолвие - оно не для каждого. Только что он катался на скутере по девственным тропам ущелья, фотографировал величественные спины атлантов, одетых в каменные Визборовские штормовки, но стоило маршруту закончиться, он тотчас превратился в прежнего услужливого клерка. Поразительно наблюдать, как лилипуты вытряхивают из памяти увиденный ими мир великанов только потому, что в их Лилипутии знания о Великании неприменимы! И им, лилипутам, достаточно собственного лилипутства…
Слава богу, таковы не все. Я наблюдал горящие глаза собеседников, когда разговор заходил о Хибинах. В такие минуты мне, лилипуту, казалось, что я говорю с великаном – говорю и росту! По мере разговора я замечал, что смотрю на соотечественников-лилипутов… сверху. Ого, значит, я действительно вырос! Главное, остаться в положении «сверху» снисходительным. Лилипуты не виноваты в том, что не видят причин для роста. Может, метаметафора не сработала, или они «не ведают, что творят». Всё по Писанию!
Прислушиваюсь к себе и в прикровенном скольжении кровотока слышу журчание норовистой Вудъяврйоки, по которой, кондыбаясь с одной неровности дна на другую, продвигался наш «Патриот» к заветному водопаду.
Поднимаю руку, чтобы сорвать яблоко, и в наклоне предплечья вижу уходящие в небо гранитные склоны Хибин.
Смотрю на ладонь и вспоминаю залитое солнцем ущелье, по которому, как по ко;лкому колоску; ржи, склонившемуся к земле, мы путешествовали по бесконечности.
Я пишу эти строки с желанием отправить Хибинам благодарственное письмо и, подобно Чеховскому Ваньке, подписываю адрес доставки: Хибины, река Вудъяврйок,  Рисйокский водопад. «Наверняка дойдёт!» – улыбаюсь я, складываю вчетверо исписанный лист и, подумав немного, приписываю: от сердца к сердцу!

*Лепта вдовицы - малое подаяние (всё, что есть).