Любовник - сыр

  Полгода назад на него упала сосна. Не убила, конечно  такого сразу не убьешь даже дубом, - но оставила в спине длинную занозу и осыпала шишками. Он подобрал их и, придя домой, занозу вытащил. Тут по правилам следовало помазать ранку медом или птичьим дерьмом, но Сторссон был все-таки пожилой и при всем желании до спины дотянуться не смог. Соседка Хельга могла бы ему помочь, но Калеб вот уже тридцать лет принципиально не подпускал к своей особе женщин, да и просить кого-то было для него унизительно.
Недели через две Сторссон почувствовал себя неважно, еще через некоторое время ему стало совсем худо. Хельга приносила ему еду, пару раз даже звала доктора Лимингена, но он ничем помочь не смог. Святой отец тоже заходил довольно часто в его маленький домик на самом отшибе Аваше. На самом пороге он останавливался и видел бледное, словно из сыра, лицо Калеба и сжимал в руке Библию. Сторссон ухмылялся одними губами и говорил: "Здорово, святой отец! Давай-ка нажремся с тобою". Сорок лет назад он держал Лассе на коленях.

Знаете, как плохо во всем Норрботтене с хлебом? Не знаете. Хлеба там нет вообще. А водка если и есть, то только из Умео. Зато рыбы, и зверя, и ягод  завались! Но самое главное  это сыр. Хороший северный сыр мы вывозим и в Норге и в Финланд. Все нам завидуют.

Сегодня Сторссона хоронили. Было слишком солнечно и слишком тепло для ранней весны и для такого дня. Отец Лассе говорил, интонацией подчеркивая слова "к сожалению" и "к нашему великому сожалению", а сам смотрел в глубокую дырку могилы. Людям Аваше было скучно на кладбище, они не любили своих мертвецов, они хотели чинить сети и ловить рыбу.
Уже вечереет, а святой отец все бродит между надробий. Он уже нашел папу и маму, одного дедушку и двух бабушек. Лассе не хочет возващаться в пустой свой угол, он желает остаться здесь, с милыми ему могилами. "Бывают бабочки дневные, - шепчет он, - бывают ночные. Одни  питаются пыльцой, другие  росой и туманом и слякотью мокрой". По пятам за ним ходит Хюнд, аккуратно ставя лапы в хозяйские отпечатки, он давно хочет жрать и сегодня ночью загрызет наверно курицу на соседском дворе. Священник нагибается и гладит Хюнда по тощей голове.
Отец Лассе вышел от Хельги. Он давал ей наставления, а она дала ему сыр. Священник нес его как контрабас и боялся выронить и запачкать. "Мягкая у нее жопа, - он сказал внезапно. - и сиськи! Это мне нравится, прости господи!"
"Это у кого?" - спросил паромщик.
- Не отвлекайся!
Они плыли на тот берег Лонгселеона и каждый думал об одном и том же.
Потом священник пришел домой, зажег свечу, развернул сыр в тряпке, потом постелил себе и лег спать. Скоро стало совсем тихо и только тараканы чертили пол. Посреди ночи святой отец вскочил, обливаясь потом, одеяло завернулось вокруг него, будто хотело задушить. Священник тонко вскрикнул, упавши на пол, схватил стул за ножку и метнул в окно. Черный воздух, дурные сны вылетели из комнаты, на их место пришла сырость апрельской ночи и тишина, такая тишина, что сама себе казалась барабанным боем.
Вот Лассе на полу, в темноте блестят его слезы, ему страшно  он один, совсем один. Там за стеной, в ночи ходит-бродит Локи, сейчас проникнет сюда ночной бог и коснется его ледяною рукой. Собаки забыли по всему Аваше, мертвый Калеб заглянул в окно, усмехнулся сырными губами и, подобрав стул, валявшийся на грядке, ушел восвояси.
Священник перевернулся на спину, почувствовал лопатками твердость половицы, и вдруг страх ушел, ужас достиг апогея, избыл сам себя. На столе все так же лежит сыр, облепленный тараканами, Лассе встает, заворачивает его в тряпочку и кладет рядом с собой в постель. Сыр всегда теперь будет рядом с ним, он разделит его радости и печали, поможет в трудные будни, насытит в голод. Сыр заменит ему все, Ласе уже больше никто не нужен…
Святой отец спал и вряд ли видел какие-нибудь сны. Завтра он пойдет на свадьбу к доктору Лимингену. Шуму будет на весь Норрботтен.