Глава 24

ВАШИНГТОН
АВГУСТ 1985

В 10:30 вечера Эдвард Пенни вошёл в большую, со сводчатым потолком кухню и сообщил Ники Максу, что сенатор Фрэн Маклис просит его покинуть её дом к завтрашнему вечеру.

Она объяснила это извещением о гибели Виктора Полтавы при взрыве в Нью-Йорке, в Чайнатауне, два дня назад. Пенни по её требованию уже отпустил других охранников, за исключением Боба Хатчингса и Ники Макса. Недельное жалование – и до встречи. Состояние осады кончилось.

Отныне только один охранник в доме или офисе, заявила она, разве только случится что-нибудь. М-ра Максимилиана следует поблагодарить от её имени, но его услуги больше не нужны.

И ещё: она всерьёз думает вернуть на место двери, изгороди и растения, убранные по настоянию Пенни. Без них дом какой-то не такой.

С Хатчингсом тоже не до конца ясно. Он сейчас работает как бы с испытательным сроком. Почему? Потому что Фрэн Маклис ещё не совсем уверена, что он устранил свою проблему с алкоголем. Я не согласен, возразил Пенни. У алкоголиков это всегда очень сложно, но Хатчингс, судя по всему, побеждает. Я не в настроении это обсуждать, вскинулась Фрэн Маклис. Или вы сами выполните мои указания, или я найду другого, кто это сделает.

Сегодня вечером она была ещё сварливее. Грызла всех подряд. Ничего странного, что она Ники Макса выгоняет. Но Пенни это беспокоило, он-то вовсе не хотел с ним расставаться. Будет Ники поблизости или не будет – от этого могла зависеть жизнь сенатора и Пенни.

Ники сидел в кухне на тростниковом стуле ручной работы и чистил "Беретту", она лежала разобранная на сосновом столе. – У нас проблема, - сказал он. – Ты хочешь, чтобы я остался, и мы оба знаем, почему. С другой стороны, это не мой дом и не твой дом, так что мне надо сваливать. С женщинами спорить нет смысла.

Пенни смотрел на своё отражение в бронзовом горшке, висевшем над головой Ники Макса. «Ты хочешь, чтобы я остался, и мы оба знаем почему». Да, подумал Пенни, они знают. Виктор жив. ФБР, ЦРУ, антитеррористские отряды в Нью-Йорке и Вашингтоне не знают, а мы знаем.

Пенни сел напротив Ники Макса, высвободил прикреплённый к запястью танто и положил его на стол. Потом вытянул ноги, руки заложил за голову. Он был ещё в парадном вечернем костюме, только двубортный пиджак успел снять. Широкий красный галстук, белая рубашка, золотые запонки, чёрные брюки. Весь разодетый, а идти некуда.

Фрэн Маклис раздумала идти на вечерний приём в честь нигерийского посла. В швейцарское и боливийское посольства тоже не поехала. Вместо того они с Акико сидели в библиотеке и обсуждали неоконченную книгу Ковидака о «Мудзин». Эдвард Пенни и Мейер Уэкслер получили вчера копии по почте. От Аикути.

Письма от отправителя с документами не было. Объяснения не требовались. Книга сама по себе была чрезвычайным явлением. Пенни прочёл её не вставая, сразу. Когда и если её опубликуют, «Мудзин» потерпит большой урон.

Пенни считал, что книгу следует переслать английскому издателю Ковидака. В этическом отношении это был единственный приемлемый вариант. Даже Уэкслер соглашался, что это они обязаны для Ковидака сделать, хотя и намеревался главу-две опубликовать до выхода книги.

Фрэн Маклис, однако же, учуяла крупные заголовки. Она ведь, не надо забывать, готовилась к перевыборам. Она сказала – вот прочитаю, тогда видно будет, что с ней делать.

Пенни возразил – книгу прислали мне. И что с ней делать, я решу сам. Фрэн Маклис подчеркнула, что он работает на неё.

Я только что перестал на вас работать, заявил Пенни. Я забираю книгу и ухожу. Кончилось тем, что она извинилась, а он согласился остаться. Сенатор сделала для Пенни немало, и он не стал упорствовать. – Я жила в таком напряжении из-за этого Полтавы, - добавила она. И попросила только, чтобы Пенни позволил ей изучить книгу, сделать заметки, поспрашивать о некоторых вещах Акико.

Ники Макс, продолжая возиться с "Береттой", спросил:

- Ты объяснил ей, почему мы считаем, что Виктор жив?

- Объяснил, конечно. Всю его хитроумность, многоликость и неуязвимость обрисовал.

- А Нью-Йорк? Упомянул, что мы там видели Виктора?

- Нет. Она убеждена, что он мёртв, и я решил, не тратить время на эту часть истории. Чёрт возьми, они все утверждают, что он погиб. ФБР, ньюйоркская полиция, все. Я и Акико велел ничего не говорить. Сенатору известно только, что у Акико проблема с мужем и ещё приближается выставка.

- Надо признать, подстроил он всё хорошо, - заметил Ники.

- Согласен.

- Фальшивые паспорта. Австрийский пистолет, его любимый. А всем известно, что террористы всё время себя взрывают. Помнишь, какие-то радикалы случайно разрушили дом в Нью-Йорке несколько лет назад?

- Да, конечно. Но они были любителями. А Виктор профессионал. И он очень умён. Он устраивает взрыв, при котором погибают трое человек, ещё восемь попадают в больницу, и оставляет труп, который можно опознать по некоторым очень характерным признакам.

- Бывает всякое… - несколько усомнился Ники Макс. – Во Вьетнаме я работал с самыми лучшими, ребята умели взрывом оторвать член попугаю, не растрепав перья. Но, должен тебе сказать, даже они делали ошибки. А в этом деле одна ошибка – и всё. Я вот к чему: может, есть шанс, что Виктор действительно взорвался?

Пенни помотал головой. – Я так не думаю. Когда я выяснял подробности по телефону, самым интересным оказалось то, чего там не нашли. А не нашли рyки Виктора, и это меня беспокоит. Не знаю почему, но беспокоит и всё. Не нашли ещё одну вещь. Поясной нож Виктора. Его любимое оружие, так говорится в досье. Остановись и подумай: отсутствует любимое оружие человека.

Ники хмыкнул. – Может, от него ничего не осталось. Так бывает, поверь мне. И с руками могло так же получиться. Поэтому нет ни рук, ни ножа.

- Тут как раз помогает, если ты работаешь на сенатора. Проще получить информацию. Я с тех пор каждый день звонил в бомбовый отдел в Нью-Йорке, и они говорят, что изучили всё очень тщательно. И – угадай? Ножа нет. И ещё они говорят, рyки убраны слишком чисто. При взрывах бомб так не бывает. Концы костей ровненькие. Будто отрезаны, сказал один из них. Вот это меня и беспокоит. Я сам не знаю почему.

Пенни тряхнул головой. – В бомбовом не знают, как это понимать. Говорят, не исключается война из-за наркотиков в Чайнатауне, или что-нибудь политическое.

Ники показал на стол. – Вот, разобрал для тебя "Браунинг" и 38-й. Хочешь, почищу?

- Нет, я сам. Сенатор сегодня злая. Злющая. Начинаешь думать, а чем же они на Капитолийском холме занимаются.

- Отрабатывают налоги, которые ты платишь. Она ещё в библиотеке?

- Да. Она и Акико. Завтра сделай копии с книги Ковидака. На всякий случай, вдруг что-нибудь случится. А прежде всего мы должны найти тебе комнату. О деньгах не беспокойся. Моего жалованья хватит нам обоим на некоторое время.

Ники отхлебнул пива, оставив на банке жирные отпечатки пальцев. – Я о деньгах всегда беспокоюсь, любезный ты мой. Сейчас у меня ни цента. Моя маленькая операция с Поганцем и Ганисом пропала. Может, я у Ганиса займу сколько-нибудь. Этот говнюк сюда всё время звонит. Девять, десять раз в день. Твоя дама от него бегает – ну, будто у него триппер. А он, видно, намёков не понимает.

- Он и Элен Силкс, - кивнул Пенни. – Она тоже пробивается к сенатору. – Он показал на полки с антиквариатом, большей частью там стояли чайники. – Фрэн Маклис говорила мне, что начала собирать эти штуки в прошлом году. Смотри, Европа, Китай, Япония. Кое-что здесь от Элен Силкс. Как я понимаю, мисс Силкс – очень щедрая женщина.

- Ты б тоже был щедрый, если бы питался от денег «Мудзин».

- Наверное. Чёрт возьми… - Он оборвал себя на полуслове и обернулся: в кухню вошла Фрэн Маклис. Хмурая. Пенни её никогда не видел такой напряжённой. В чём дело?

Прозвонил звонок входной двери. Звук глубокий, он раскатился по всему первому этажу. Фрэн Маклис поморщилась. Прижала обе руки к сердцу.

- Что случилось? – спросил Пенни.

- Это Элен. Она только что подъехала к дому.

- Как, как? Не говорите. Я уже знаю, почему вы такая напряжённая.

- Эдвард, пожалуйста. Она позвонила с час назад и сказала, что сегодня вечером уезжает в Токио. Она, она хотела взять кое-что из вещей. И…

- Какие вещи? О чём вы говорите?

- Она хочет взять обратно свои подарки. Всё, что мне дала, забрать.

Ники Макс захихикал было, но быстро умолк.

Пенни покачал головой. – Не верю. Она действительно так сказала?

Опять звонок.

- Эдвард, я должна её впустить, - взмолилась Фрэн Маклис. – Думаю, при вас не будет ничего страшного, если мы с ней увидимся. Она же не останется. Возьмёт свои подарки и уйдёт. Пожалуйста, пожалуйста не препятствуйте мне. Скоро и так всё кончится. Это единственное, о чём я прошу. Пожалуйста.

Пенни всплеснул руками. – Иисусе, я знаю, она злится на вас, потому что вы её избегаете, но это уж слишком. Окей, окей. Пусть войдёт, пока её никто там не увидел. Но как только соберёт свои вещи, пусть уходит. Ни минуты наедине. Письма были? Что-нибудь на бумаге?

- Может, я и дура, но не полная. Письменного ничего нет. Совершенно ничего. – Она бросила взгляд на Ники Макса, тот рассматривал какую-то деталь пистолета, потом сдул воображаемую пылинку. Тогда она прошептала Пенни: - Элен провела здесь лишь несколько ночей. Обычно останавливалась в отеле, если приезжала…

- Да, вы мне напомнили: слуги. Где они?

- Наверху. Я велела им оставаться там, не сходить вниз, пока я не скажу, а скажу я только после ухода Элен. Их у меня сегодня двое, Дамита, служанка и бой Тито. Повар отпущен на день. Не хватает дворецкого и одной служанки, я как раз ищу новых.

- Я знаю. И знаю также, почему вы не предупредили меня о визите Элен – Вам известно, что я сказал бы на эту тему.

- Эдвард, пожалуйста. Я уже очень разволновалась из-за этого. Нужно, чтобы вы побыли со мной это время, вот и всё. Сделайте это для меня, пожалуйста.

- Какого чёрта. Пора с этим кончать. – Пенни подумал: леди, может ты и хороший сенатор, но в отношении Элен Силкс ты простушка. И чем больше он об этом думал, тем больше злился. Он взглянул на ухмыляющегося Ники Макса. Этот никакой глубокой мыслью не поможет.

Фрэн Маклис повернулась и чуть не выбежала из кухни.

Пенни последовал за ней.

* * *

В гостиной Пенни наблюдал, как Элен Силкс прокладывает чёрным сатином картонную коробку, в которой лежат книги и филиппинский барабан. Потом она взяла голубой китайский кувшинчик для имбиря с гранитного кофейного столика и осторожно положила на сатиновую прокладку. Встретившись с Пенни взглядом, маленькая Силкс быстро опустила голову, полускрыв лицо длинными, до плеч, светлыми волосами.

А вот её взгляды на Фрэн Маклис были совершенно иными. В ту сторону она смотрела и дольше, и чаще. Один раз она даже коротко улыбнулась, но сенатор, курившая в кресле, притворилась, что не замечает. В дверях появилась Акико, почувствовав напряжённость, она молча вернулась в библиотеку. Пенни подумал – здесь все слишком туго натянуты. Включая меня.

Упаковка почти уже закончилась. Две коробки с подарками стояли у лестницы, ведущей в фойе. Элен Силкс, склонившаяся над одной из коробок – в руках она держала плоское китайское блюдо – опять посмотрела на Фрэн Маклис. Во взгляде этом виделась трогательная печаль, и Пенни подумал: для любовников самое трудное – забыть.

Он подошёл к кофейному столику, взял ключи от машины, которые Элен положила рядом со своей сумочкой, и сунул себе в карман. Рядом с коробками лежало ещё небольшое зеркало в позолоченной раме, Людовик ХIV. Пенни взял это зеркало обеими руками. – Пойду отнесу в машину.

Женщины смотрели друг на друга. Пенни для них не существовал.

Он решил оставить их пока одних, сходит к машине и вернётся. Ну что может случиться за две минуты или даже меньше?

* * *

Пенни осторожно спустился по ступенькам крыльца на круговую гравийную дорожку. Он крепко сжимал зеркало, думая, что если оно разобьётся, платить за него придётся долго, несколько лет. А всё потому, что Элен Силкс дала, Элен Силкс и взяла.

Он посмотрел наверх, в ночное небо. Полумесяц, отчасти скрытый облаками, света давал немного. Слава богу, на крыльце и в саду поставили новые осветители.

Машина Силкс стояла совсем рядом – бежевый "БМВ" с белыми кругами на покрышках и солнечной крышей. Ну, ну. Если платит Императрица, то лесбитерианка, как называл Элен Ники Макс, вполне могла ездить первым классом.

Пенни открыл заднюю дверь и поместил зеркало на сиденье. Потом достал из кармана ключи, подошёл к багажнику, открыл. Здесь ничего особенного. Всего лишь запаска, разводной ключ и недорогой на вид чемодан. Места для коробок хватит. Всё остальное пойдёт на заднее сиденье.

Пусть Ники Макс поможет перетаскивать. Управятся одним заходом, и саёнара, Элен Силкс.

Он уже собирался отойти от машины и вернуться в дом, но увидел в багажнике что-то и замер. Пара мужских ботинок. На чемодане. За каким чёртом Элен Силкс мужские ботинки?

Он поднял их и осмотрел в лунном свете. Заурядные. Чёрного цвета, с коричневыми шнурками, поношенные. И они резко контрастировали с розовым комбинезоном, который был сегодня на Элен Силкс. Может быть, тот, кто последний брал машину напрокат, оставил эти ботинки.

Может быть.

Он бросил ботинки на дорожку и заглянул в багажник. И когда обнаружил три сушёных семени рядом с чемоданом, понял ужасную правду.

Чемодан был незаперт. Пенни, с бьющимся неровно сердцем, открыл его. Внутри нашёл мужские джинсы, беговые туфли, голубую куртку и две простые белые рубашки.

Нашёл также набедренную повязку из шкуры тигра и японскую маску демона, сделанную из плотной материи. Под одеждой были спрятаны две коробки, одна металлическая, другая поменьше, красного дерева. В кармане куртки хранился маленький пластиковый пакет с сушёной пищей.

Пенни стиснул ключи от машины, металл больно врезался в ладонь. Он начал дрожать, несмотря на жару. Виктор здесь. А Пенни без оружия.

Нужно вернуться в дом и предупредить остальных. Сделать это потихоньку, незаметно.

Он огляделся в поисках оружия. Разводной ключ, конечно. Возможно, у Виктора есть нож или пистолет в чемодане. Пенни быстро его обыскал, побросал одежду и ботинки на землю. И ничего не нашёл. Взял металлическую коробку. Заперта. Будь я проклят.

В отчаянии Пенни выронил металлическую коробку и схватил маленькую деревянную. Незаперта. Может быть, повезёт. Открыл коробку. В ней ничего. Хуже чем ничего. Просто округлый комок чего-то, золото или позолоченный металл.

Вдруг у него руки начали дрожать так сильно, что он чуть не выронил этот комок. Это же сердце, Виктор всегда носит с собой сердце своей бабушки!

- Что вы делаете?!

 Пенни чуть не выскочил из своей кожи. Это Элен Силкс вопила с крыльца. Её силуэт чётко вырисовывался на фоне освещённого дома. Она орала изо всей  силы. – Будь ты проклят, убирайся оттуда! Прочь!

Повернувшись, она вбежала обратно в фойе. – Он смотрит в багажник! Виктор, он смотрит в багажник!

И тут, на глазах у Пенни, весь дом потемнел.