Дни Забвения

1.
Весна… Весна…
Весна! Весна, мать вашу! Она пришла…
Наконец-то. Я так соскучилась, я уже и не верила, что она может прийти, она была так далеко. Я чувствую себя Мумми-троллем, который вдруг понял, что страшная волшебная зима вдруг кончилась. Все станет хорошо и Туу-тики вывернула свою шапчонку голубой изнанкой и достала шарманку. Все зверюшки выбираются из своих норок. До следующей зимы. Ледяная Дева отпустила бельчонка с пушистым хвостиком, а незваные гости вернулись домой. Дует весенний ветер и скоро вернется Снусмумрик.
Скоро вернусь Я.
Солнце! Солнце! Солнце!
Скоро, очень скоро апрель…
АПРЕЛЬ…
Весна хороша тем, что каждый ее день не похож на предыдущий. Ежеминутно все меняется. Текут ручьи и высыхает асфальт. А эти весенние вечера… Плеер в уши, черную куртку на плечи, «Балтику» в руки – и вперед, на Манежку или в Александровский Сад.
ЛОВИТЬ ВЕСНУ…

2.
Я ехала в метро. Сначала я вышла на две остановки раньше, чем следовало, потом проехала одну лишнюю. А потом мне дали такой мизерный гонорар, что о нем и упоминать-то неудобно. Поеду, вот, поучусь чуть-чуть. Как говорила Анна – «Мне было не хорошо и не плохо – мне было никак». Очень точно.
Я задыхаюсь в этом воздухе, полном смога. Мне плохо. На что я буду жить в ближайшие два месяца? Что меня может радовать в этой весне? Я опять задаю вопросы, на которые не могу и не хочу отвечать. Мне хочется, чтобы на них ответил кто-нибудь другой. Желательно – действием. Желательно – положительным. Интересный термин, да? – положительное действие. В смысле такое, как хочется мне. А если я не знаю, чего мне хочется? Оно должно, наверное, найти то, чего мне хочется. Спать хочется. Хотя это атавизм – спать. И есть тоже атавизм, хотя я сегодня, несмотря на пост неплохо позавтракала. Интересно, Бога так сильно волнует, кто и что ест? И когда? А что важнее – соблюдать посты или блюсти девственность до свадьбы? Молиться каждый день или отдавать беднякам все? Это вопросы, которые я могла бы обратить к священнику, но эти служители церкви удачно избегают ответов и вообще, людей «желающих странного».
Это свойство всех религий. Чем истинный Бог и вера в него отличается от мифологии? Именно мифологией. Я думаю, истинный Бог не окружит себя сказками, чтобы быть понятным каждому. Он просто – будет понятен.

3.
Я пытаюсь бороться со злом, с зимой, но утром, выходя из дома, снова вижу выпавший в конце марта снег. Серое небо и пронзительно-злой ветер. Троллейбус приходит, когда я уже опаздываю, и, обрызгав меня мутной смесью снега, грязи и воды, неторопливо ползет сквозь смог. Толпа гопников, плавающая в запахе водочного перегара, как сомы в аквариуме, медленно шевеля плавниками, обсуждает прошедший день. Засунутые почти внутрь головы наушники не спасают. Выхожу на несколько остановок раньше, не в силах выносить это дольше. Следующий троллейбус приходит еще не скоро и я безнадежно опаздываю.
Сегодня я боюсь чужих взглядов и стараюсь избегать прикосновений. Сегодня я пропускаю столько мячей в свои ворота, что игру уже не спасти.
Антон убегает раньше, чем я успеваю задать ему нужные вопросы. Я вынуждена отказаться от предложения музыкальной редакторши зайти в кафе, хотя это должно быть интересно, оттого, что у меня нет денег. Ей я в этом не признаюсь никогда. Она слишком обеспечена, чтобы понять, что значит последние сто рублей в кармане, и нет надежды на большее в течении еще нескольких месяцев. А я привыкла покупать еду, когда мне хочется есть и колу, когда я хочу колы.




4.
Небо замкнуто геометрией проводов. Свет утонул в небе -  в самом себе. Утомленный разум гоняет одну и ту же мысль по кольцу. Она – дура и еще не понимает этого. Серый туман вмещает в себя теплый огонек. Есть на что надеяться. Здесь строится высотка. Возьми мою молитву, дом, и донеси ее до неба, которого ты достигнешь.
«Ползи, улитка по склону Фудзи…»
Улыбка ушла в отпуск.


5.
Строчки кружились и вплывали в голову. Я искала в них себя, но меня там точно не было. Я знаю. Там другая жизнь, другой человек.
- Сегодня среда. Все. Хватит.
- Почему? – спросил он.
- Потому что среда. – непонятно ответила я.
Это игра, которая мне неинтересна. Это часть жизни, которой я никогда не буду жить.
В тот день я потеряла свою бусинку на шнурке. Это была очень важная для меня вещь. Он не знал, что это. К счастью. Не знал никто. Это моя тайна. Это тоже часть чужой жизни, но той, которой я хотела бы жить.
- Только не выходи за него замуж. – сказала мама.
- Ты так часто пишешь о сексе и любви, что, наверное, скоро будешь редактировать эту полосу. - сказал Антон.
- Лови момент. – сказала Юля.
- Ты хорошая. – сказал Кирилл.
А он молчал. Он всегда молчал. Я говорила за двоих.
- Карма Такая. – сказал ChatMaster.
Я всегда говорю сама с собой. И с тенями. Тень – это тоже я.
«Делаю орков и женю» – как объявление на столбе. Лешка Блинов – дух прошлого и сквозняк будущего.
Я молчала. Я умоляла молчать телефон. Но он зазвонил. Утро.



6.
Я стояла. Я опять молчала. Воздушный шар лопнул ночью. Пианино отозвалось нотой соль. Меня не было дома.
Там был он. Он сказал:
- Это хорошо.
Я сказала…
Нет, я молчала. Осколок сна подернулся рябью. Биврёст рухнул. Я не влюблена. Опять. Это больно.
Весна  - это грандиозная имитация любви и я купилась. Четки в тонких пальцах. Я устала. Я отдала слишком много эмоций и забрала только улыбку. Впрочем, и ее я потеряла по дороге.
Он врет? Ошибается?
Зачем? Почему?
Я – та, кто я есть. Я одна.
Я – Тень.
Я, я, я, как в детском фильме. Только я. Иначе поглотит мрак. Я не хочу ни в ком растворятся. Не хочу.
Бусинка на шнурке. Это память об одном человеке, которого я любила, в руках другого, который любит меня. Время опять пошло по кругу. Горячий кофе. Я молчу. Это то, что стоит делать, когда ничего не понимаешь.
Весна.