Утро одиночества

Утро. Явно видно, что утро раннее, что-то около 5-6 часов. Кухня обыкновенной квартиры в панельной девятиэтажке. Стол, на котором стоит заварочный чайничек с отбитым краем и без крышки, сахарница, большая чашка. Лежит кусок  засохшего сыра, батон белого хлеба. За столом сидит молодой человек лет 20-22, небритый, в грязной и мятой серой футболке и семейных трусах в зеленый горошек. Он тупо смотрит в стену, на которой висит календарь 1995 года. На нем зеленый лес, какие-то цветы на полянке. На заднем плане играет музыка: это Б.Г. «… как хорошо проснуться одному, в своем уютном холостяцком флэте, ни перед кем не будучи в ответе, не будучи не должным никому…»пропев эту фразу громко, музыка становится фоном.
Молодой человек, не вставая, поворачивается к плите, берет чайник, наливает кипяток в заварочный чайничек, накрывает его большой суповой тарелкой, а сверху грязным кухонным полотенцем, которое вытаскивает из-под себя. Берет большой нож с выщербленными краями, пытается нарезать хлеб. Хлеб чуть ли не месячной давности, с хрустом ломается, но никак не режется. Наконец, отковыряв от батона что-то похожее на ломоть, молодой человек пытается проделать ту же самую операцию с сыром. С тем же результатом, потому что сыр приблизительно такой же свежести, что и хлеб. Кладет выстраданный кусок сыра на хлеб, откладывает в сторону. К бутерброду тут же подбегает белая крыса и пытается утащить. Молодой человек смахивает крысу со стола, на секунду задумывается, потом руками отламывает от батона кусок хлеба и кидает на пол. Крыса тут же подбирает и убегает. Молодой человек снимает тарелку с заварочного чайничка и через край выливает все его содержимое в чашку. Дотягивается до сахарницы, открывает крышку, долго смотрит туда, потом пытается отколоть присохший песок чайной ложкой. Кое-что откалывается, и он ссыпает это в чашку, меланхолично мешает, снова тупо уставясь в стену. Наконец, он вздрагивает, словно вспомнив что-то, и берет в руку бутерброд. С гримасой отвращения на лице откусывает и с трудом пережевывает. В этот момент раздается телефонный звонок. Молодой человек не обращает на него внимания, он на что-то наткнулся в бутерброде. Он вытаскивает изо рта кусок  хлеба, очень внимательно его рассматривает, выкидывает в раковину. Выдвигает ящик стола, достает зеркальце и, открыв рот, начинает рассматривать какой-то зуб. Наконец телефон перестает звонить. Молодой человек кладет зеркальце на место, вновь берет бутерброд и внимательно его рассматривает его, намереваясь откусить. Вновь начинает звонить телефон. Молодой человек встает и, не выпуская бутерброд из рук, идет вглубь квартиры.
Другая комната. Аккуратно застеленный диван, явно видно, что на нем сегодня не спали, магнитофон - китайская подделка под какую-нибудь из известных фирм, раздолбанный до предела, настольная лампа, вся замотанная скотчем, несколько книжных полок, на которых стоят учебники. На письменном столе пишущая машинка, бутылки из-под пива, несколько замусоленных толстых тетрадей и яркие фантастические книжки малоизвестных авторов. Телефон стоит на кровати. Он дисковый, сейчас корпус снят, трубка лежит на одном рычаге. Молодой человек поднимает трубку и глядя на бутерброд в руке, начинает разговаривать. В процессе он опускает руку, потом садится, а потом ложится на диван на спину и разговаривает, глядя в потолок.
Молодой человек: - (раздраженно) ДА!!!? (уже тише) Да, я. А, привет, Санек. (уже теплее) У меня? Все отлично! Поверишь ли, с тех пор, как я ее бросил, чувствую себя абсолютно счастливым. Рано? Что ты считаешь рано? Раньше в это время мы только ложились. Да ты что? Я, можно сказать, всю жизнь мечтал вставать с петухами! Это так классно – на рассвете! Солнце только вста… Что? Нет, не ложился… Телек смотрел. (Снова раздраженно)  Я что, не могу телевизор посмотреть сколько хочется? Она тоже мне запрещала. Да! (кричит) Да, счастлив!!! (бросает трубку в сторону окна. Телефон тащится за ней, поэтому вся конструкция улетает недалеко)
Молодой человек, как слегка приподнялся, когда бросал телефон, так и остался на кровати в сидячем пложении, ссутулившись сидит, опустив голову на грудь. Вновь становится слышна музыка, что-то без слов, но лиричное. Наконец, на каком-то логическом окончании музыкальной фразы молодой человек медленно дотягиватся до валяющегося телефона, пристраивает трубку, встает и подходит к столу. Стоит, долго смотрит, наконец берет одну из тетрадей, карандаш и начинает что-то писать.
Голос за кадром: (Молодого человека) Если бы родители научили меня плакать, мне было бы легче. Если бы учителя научили бы меня писать стихи, мне было бы легче. Если бы ты научила меня расставаться без сожалений, мне было бы легче…
Голос за кадром (женский): «Прощай. Боюсь мы должны растаться.Но ты же этого хотел, верно? Я больше не могу затыкать дыры тонущего корабля своим сердцем... Излишне романтично, но в расставаниях больше романтики, чем во встречах. Я перестала светиться от счастья, когда возвращаюсь от тебя…»
Молодой человек перестает писать и будто прислушивается, когда начинает говорить девушка. Когда она умолкает, он опускает глаза в тетрадку, слышатся полустертые обрывки фраз из его монолога, произнесенные глухим, хриплым голосом, будто с заезженной пластинки. Он вырывает лист из тетради. Звук очень громкий, на пределе и сразу полушепот монолога и музыка на заднем плане утихают. Звуки листа, который комкают, заполнят слух. Наконец, удовлетворившись скомканностью бумаги, молодой человек вышвыривает лист в полуоткрытое окно. Звуки разбиваемых стекол, долго-долго длятся, потом звук, будто столкнулись машины, авария, кудки, крики, звон. Молодой человек отходит от окна, звуки продолжаются, но уже тише, на заднем плане.
Прибегает крыса и карабкается молодому человеку на плечо. Тот задумчиво ее гладит.