Завещание одного очччень крутого человека

Завещание.

                - Прошу, родственников и друзей покойного, пройти в четвёртый кабинет, к нотариусу Фельдману, это прямо по коридору и налево, вторая дверь от окна, - пригласила секретарша группу из пятнадцати человек, стоявшую в просторном мраморном помещении нотариальной конторы.
            Люди двинулись вслед указанию, и видно стало, когда отряд вытянулся по коридору, что идут там в основном этакие, уютные тётки с начёсом, знаете, такие бывают. Высокие причёски, химия, дурная косметика, хоть и очень дорогая. Ну, зубки фарфоровые, само собой, шали шерстяные чёрные, по случаю траура. Заведующие комбинатом детского питания, одним словом. И мужичков с ними идёт немного. Мужички, в дорогих кашемировых пальто, с красными щеками, ряхи солидные. Кожа на лицах, как кожа мандарина. Носы, конечно. Очки в платиновых оправах, некоторые с папочками под мышкой, вытирают шеи платками. И с ними ещё молодых людей идёт штуки четыре, разнополые. Которые девушки, те похожи на тёток, а которые парни – те на мужичков. Тоже, модно и дорого одетые. Девушки страдают избыточным весом – результат отсутствия физических нагрузок. У парней фигуры тоже женские. Забавная такая вот компания идёт к Фельдману за каким-то чёртом.
        Пришли, постучали в дверь, и вошли внутрь. Нотариус Фельдман пригласил скорбящих присесть на стульях у стены, а вдове и детям покойного предоставил кожаные кресла у стола. Усевшись в кресло, вдова моментально вытащила из сумки фотопортрет в чёрной рамочке, и поставила его перед собой, вполоборота к Фельдману. С портрета на всех тихо смотрел довольно приятный человек, совсем не похожий на остальных.
        Фельдман достал из стола папку, и вытащил из неё конверт, запечатанный сургучом. Взяв пластмассовый нож для бумаг, нотариус показал всем конверт, как фокусник, и осторожно вскрыл его в присутствии пятнадцати свидетелей.
     - Мой долг, как личного нотариуса покойного Вениамина Сергеевича, зачитать вам его завещание, его последнюю, так сказать, волю. Все мы знаем, что за человек был Вениамин Сергеевич, как много он сделал для всех нас. Он всегда давал людям добро, относился к сослуживцам и партнёрам по бизнесу ровно, был честен со всеми. Пусть оглашение его завещания хоть в малой мере скрасит боль утраты, постигшую его семью и семьи его близких друзей, - торжественно сказал Фельдман публике, - В начале завещания есть приписка, сделанная Вениамином Сергеевичем, в которой он обязывает меня, как его личного нотариуса, зачитать вам всем завещание полностью, до последнего слова, и за эту услугу я, в своё время получил от Вениамина Сергеевича восемьсот долларов, расписка в чём прилагается к завещанию. Итак, во исполнение воли покойного, прошу внимания:
               

                “   Твари, грязные конченые твари!
Представляю себе ваши вытянувшиеся свинные рыла, когда вы слышите голос Фельдмана, читающего моё послание к вам. Что, суки, не ожидали от меня такого? А хрен вам, теперь вы мне глотку не заткнёте! Из-за вас я погубил свою жизнь и свою душу, опаскудил себя вами и вашими делами, которые вы называете бизнесом. Ведь я не об этом мечтал когда-то, не о домах и машинах, не о деньгах и золоте.
          Я мечтал стать человеком! Да разве вам, тупым свиньям это понять? Разве знаете вы, что такое любовь? Так вот, знай, сука, я изменял тебе всю жизнь! Я стал таким же уродом, как и вы все, даже ещё хуже. Вы такими родились, а я стал таким сознательно. А всё потому, что я был овцой, и боялся выйти вперёд, боялся плыть против течения, успокаивая себя тем, что всему виной обстоятельства. Чушь! Всему виной были вы все, ненавистные твари, вы все, до одного. Но и я тоже виноват. Виноват даже больше вас, потому что, боясь – принимал хлеб из ваших грязных рук. И ваши дела вы обстряпывали так гладко потому, что я, вместо того, что бы творить, приносить людям пользу, работал на вас, вырастая в вашей среде, как зубы дракона растут в мёртвом поле.
          Я стал выше вас всех, скоты, и богаче вас всех. Ваши заплывшие мозги не допускали и мысли, что я не полностью принадлежу вам. Так вот, знайте, почти шестнадцать процентов от дохода я умело укрывал от вас, копил и бережно собирал, доллар к доллару, рубль к рублю, в надежде когда-нибудь сбежать от вас, исчезнуть, смыть с себя грязь. И так и не убежал, потому, что живя с вами – стал таким же, как и вы. Если бы вы знали, как меня бесят ваши жирные задницы! Вы же никогда не знали физической работы, мерзкие трутни! Почему я вас боялся, почему я должен был прятать свою душу в карман, и делать то, что ненавидел? Разве не мог я стать свободным человеком? Я тешил себя надеждой, что ещё смогу, но не заметил сам, как стал одним из вас.
            Вместо того, что бы пойти учиться, стремиться к чему-нибудь, наши дети превратились в таких же паразитов, как и мы. Не приспособленные к жизни, могущие только жить за счёт других. Когда вы состаритесь, и будете не нужны своим детям – те вышвирнут вас подальше, в какой-нибудь тихий дом престарелых, и вы это заслужили! Пусть ваши чада станут достойной сменой и опрой в вашей старости, мне, к счастью, это уже не грозит.
           Всегда я мечтал об одном, а делал другое. Я летал во сне, а наутро продолжал ходить среди вас, заставляя себя смириться. И вот, я смирился! Я затоптал в себе всё хорошее, что у меня было. И ваше лицемерие и витиеватые фразы о дружбе и честности уже не коробили меня. Я умер не неделю назад – я умер давным-давно! Да и вы все тоже живые трупы, ходячие заводы по перевариванию пищи.
             Даже из моих похорон, вы, суки, устроили спектакль. С постными мордами, слушали и произносили ваши лицемерные речи, думая только о том, как я разделю своё состояние. Что, козлы, щиплет вам нервы? Правильно, а вдруг я вам ничего не оставлю! Вдруг, я возьму, и оставлю всё какому-нибудь детскому дому! Ага, заёрзали, падлы, забеспокоились? Не нервничайте, ничего такого не произойдёт. Я придумал вам наказание получше. Эй ты, женушка, конченая стерва, как ты думаешь, сколько у меня денег? Ха-ха, гораздо больше, чем ты можешь представить.
         Что же, если я не сбежал от вас, то я верну вам всё, что сумел утаить. И пусть вас не шокирует эта сумма, я же говорю вам, что был умнее вас всех, вместе взятых. Зашевелились? Перебираете в уме варианты, как можно выйти на моих сообщников? Не утруждайте свои тупые мозги – я работал один, и схемы я сжёг ещё до того, как вы меня отвезли в клиннику. Деньги я вам верну. Ведь вам больше ничего и не надо, верно? Какого хрена вы притащились сюда, если не за рыжьём?
          Всё, я заканчиваю, потому, что мне тяжело писать. Вы даже и представить себе не можете, как я рад оставить вас всех навсегда, уходя туда, откуда вам меня не достать! Я был мужиком, стал овцой, и умер совершенно одиноким человеком. Я всегда искал одиночество, но получил его только сейчас. Что же, пусть каждому достанется по заслугам! Но знайте, что вы, живые, не более живы, чем я сейчас. Прощайте, суки.
          Теперь моё завещание. Все свои деньги, а так же, все то, что я у вас украл, все ценные бумаги, а так же свой пай в деле, я завещаю всем, кто придёт на оглашение этого завещания, включая нотариуса. Я объявляю вас всех равноценными владельцам наследства с равными правами. Недвижимость, здесь и заграницей, я оставляю своей женушке, она сама решит, что с ней делать. В моём кабинете, в столе, вы найдёте связку рукописей. Это мои мысли, которые я оставил на бумаге. В них нет ничего про вас. Не бойтесь. Передайте их дяде Андрею, моему единственному другу.
            Счастливо оставаться, мои дорогие! Надеюсь, я побуду в покое теперь, как и хотел. Всем привет, и не вешайте носа. “

          Фельдман закончил читать, перевернул письмо , что бы проверить, что это действительно всё, и молча сел в кресло. Сдавленым голосом он просипел, что завещание имеет полную законную силу с момента оглашения, и соблюдены все необходимые процедуры. Сумма, о которой идёт речь, выражается в семизначной цифре, не считая постоянного дохода от дел. В зелени.
            Вдова сидела, с ненавистью глядя вперёд, а со стола, с портрета в рамочке, на всех смотрел тихий седой гражданин, с иронией в глазах, Вениамин Сергеевич.