Загадка Джорджа Мейлиса

                Загадка Джорджа Мейлиса
 

    
      Джордж Мейлис был врачом независимой клиники. В жизни он носил очки и репутацию зануды. Ни одно, ни другое не мешало ему нравится женщинам. Заумных он привлекал этим, а фривольных заставлял мучаться над тем, что его жена Мелли называла «загадкой Мейлиса». Загадка была в том, Какой на самом деле человек скрывается за личиной строгого врача и искушенного педанта. Лишь немногие женщины сразу отгадывали, что никакой маски на нем не было. Мелли говорила, что все дело в глазах (очках?) Мейлиса, которые смотрели на мир «загадочно и враждебно, как лики древних героев». Сам Мейлис, обтирая пробирки или готовя плазму в лабораториях, меньше всего желал явить миру свой  лик Великого отшельника, романтика, героя, единственного и неповторимого спасителя судеб.
 
 Все что касалось женщин, заставляло его конфузиться. Вел себя с ними он корректно, прямо (это многие воспринимали как вожделенную мужскую силу) и суховато.  Он позабыл другие ощущения …  Беспокойство легких интриг и бессонные ночи, воспоминание деталей и ожидание большего – всё, что волновало студента Мейлиса,  без остатка растворилось в семейной атмосфере покоя врача Мейлиса. 
Деборы, Адрианы, Ив, Инги… Подруги детства и призраки фантазий студенчества.   Когда-то  Джордж Мейлис очень трепетно относился ко всем ним. Иногда писал. Некоторые из этих писем так и не исчезли из его памяти. Они были частью тех времен, когда Мейлис жил в поисках, а его глаза , тогда еще без очков, смотрели на мир «загадочно и враждебно, как лики древних героев».


                ******************   
Девятилетний аврориец Джорджи твердо знал, кем он хочет быть, когда будет взрослым. Он хотел стать Великим. Все дети хотят стать великими, но - музыкантами, пожарниками, космонавтами, а Джорджи хотел быть единственным в своем роде. Для этого он старался думать и делать все, как Великие в книжках взрослых. «Наш Джорджи всегда не на месте» говорила об этом, его мама , медсестра Эвелин Мейлис.
 Но в играх Джорджи избегал копировать героев прошлого, в которых видел конкурентов, а придумывал своих, более умных,  грозных и смелых.  Дерясь мечом или играя в гражданскую войну 60-х с соседскими детьми, он устанавливал правила «чтобы все было как по настоящему, а не по-детскому», из-за чего нажил себе немало врагов среди их родителей, обеспокоенных постоянными ушибами своих чад. Но Мейлис рос серьезным молодым человеком и не мог тратить ни секунды на пустые забавы.      
   Не исключено, что именно в детстве он стал Настоящим мужчиной, как их определил  современный американский  мир. Джорджи думал и принимал решения не только за себя, но и за других людей, а также за весь окружающий мир. Живя в изоляции из собственных фантазий, он совершил много незамеченных открытий, в частности, по «женскому вопросу».
 В отличии от взрослых «сопляков», девятилетний Джорджи не испытывал благоговения перед Существами в юбке. Они не были слабыми в его представлении. Поэтому традиционное гендерное деление, по которому мужчина считался охотником и добытчиком,  считал глупостью. «  Женщины были бы слабы, - рассуждал Джордж,- если бы в них не было чего –то сильного.. Возможно, они знают какой-то страшный секрет …» Он изучил их с разных сторон: в беседах, в драках, в любви. И вынес вердикт – да. С этого момента начался отсчет его грехопадению как Великого…   
               
    « Письмо четвероклассника Джорджа Мейлиса пятикласснице Деборе Хитклифф. Весна, 1977 год. Аврора, штат Иллинойс, США (Орфография и стилистика автора слегка изменены)
  Дэб! Ты, наверное, будешь в шоке, когда получишь это письмо. Но ты должна о нем молчать или тебя настигнет страшная беда, и ты навсегда  умрешь. Это письмо - не шутка Джорджа Мейлиса. (Помнишь, как он тебя в прошлом году  врезал по носу, и ты проревела полдня?) Все гораздо серьезней.
     Я – агент секретной цивилизации Маома, главный по боевым искусствам, занимаюсь карате и боксом, а еще кунг-фу. Моё имя - «Огненный дракон» ( я  получил его в схватке против враждебной нам Империи, убив миллионы злодеев). Теперь ты должна вообще молчать или превратишься в столб, как только произнесешь это имя вслух.
    Учитель мне сказал, что я скоро смогу летать через дома, лучше Хон Гиль Дона. Так что ты не бойся, если тебя Мейлис хоть пальцем тронет, я его проучу, как следует.
 Но вообще я знаю старину Джорджа. Он не плохой парень, просто он очень велик. Мне сказали, он в прошлом году завалил одной рукой Энди Микоэлса из десятого класса. Джордж, как и я тоже занимается боксом и кунг-фу. Знает все приемы. Мы с ним вместе тогда разделали агентов Империи . У них главарь был такой же здоровый как наш физкультурник мистер Доббингс. Помнишь, по радио передавали о крутых мальчиках из Авроры? Это был привет от нас  с Джорджем.
   И знаешь что, Дэб, кто-то сказал мне, что ты ему немного нравишься. И он, в общем-то не хотел тебя бить тогда, только не рассказывай об этом никому, пожалуйста. Я сперва подумал, что это враки, ведь Джордж – секретный колдун Маома, а у  тебя веснушки и, вообще, ты рыжая, но что поделаешь? Так что если ты согласна вступить в Тайный союз Маома, возьми завтра из дома: спички- 5 коробков, три свечи, два одеяла, шесть штук консервов.  Мы уйдем с третьего урока в горы, в шалаш мистера Ромпери и перезимуем там. Джордж думает, что на наши горы готовиться нападение с воздуха рыцарей Империи. У нас есть тайная карта и чертеж. Это вообще тайна. Эжорлда Вандогодла – теперь твое новое имя. О нем будут знать только Джордж  я и ты. Остальные должны умереть.
  С этой секунды за тобой будут следить – агентам нужна наша Карта, но ты им подсунешь другую. После второго урока положишь её под старый пень на нашем дворе. А теперь произнеси четыре раза клятву Карты лицом к Иерусалиму и - никому не слова о Джордже.»
                Огненный дракон

   Молодость многие называют временем слепоты. Потерей индивидуальности и приобщением к массовой культуре. Но знатоки уверяют, что это пугает только тех, кто в своё время не успел воспользоваться  её дарами..
 Сопротивляться потоку пробудившихся гормонов, воевать со своей природой, думать о судьбе Вселенной, а не о предстоящей вечеринке… Джорджи стал студентом медколледжа и как начинающий специалист был уверен « шансов выиграть в этой борьбе, не потеряв сон и разум, у меня практически не было» .
    На каждом углу, он, как и его миллионы сверстников во всем мире, требовал  приключений, а где их не было, оттуда убегал или старался перевернуть все вверх дном. «Я буду тем, и тем, и тем» – пели они дуэтом с одним из его друзей, не делая и шага вперед. Уж лучше принципиально поваляться на запрещенной для ходьбы территории.
    Будущего не было. Был день, который проходил в предвкушении вечера и вечер, когда он разрывался на части от желания куда-то и с кем- то попасть..
   Лица уже не имеют значения. Темп, а не размер, процесс, а не результат ,-  вот лозунг, распеваемый Д. Мейлисом под музыку «Радиохэд» и Ли Хукера в 1989 году.


Письмо первокурсника Джорджа Мейлиса Эдриане Руткович, одногруппнице. Медицинский институт, штат  Юта
   «Эд, это опять твой «несносный призрак», как ты меня назвала вчера. Я не хочу ждать следующей пятницы, чтобы встретиться с тобой! Эд, пощади! Ты ведешь себя как средневековая дама, все время придумываешь какие-то игры, непонятные мне. Зачем своё вчерашнее письмо ты передала через Бет, если мы с тобой  весь день просидели за соседними столами. Ты – уже  взрослая девочка или ты забыла об этом?  Если я тебе не нравлюсь, так и скажи, но ты предпочитаешь не говорить ни «да», ни «нет». Я устал от этого, детка. В твоей жизни столько правил, что я просто не успеваю их выполнять. Давай будем вместе и на том делу конец. Тут Джо Стокер с третьего курса в среду устраивает фенси –пати. Я подумал, тебе это должно понравиться. Если ты согласна, я заеду за тобой в 7. И ещё я хочу тебя отвести в одно место, там Хью Би будет выступать со своим сольником. Возьмем пива и все такое… Да, Эд, и давай прекратим писать друг другу эти дурацкие письма.»   




«Если я хочу совершить что-то великое в своей жизни, мне не достаточно этого просто хотеть» Фраза сама по себе всплыла в голове Джорджа, когда ему было 22 и он стоял на пороге получения диплома врача . « Я должен этого страстно желать».  Позже он придумал и продолжение. « Если у меня получилось создать что-то без усилий, это значит, мой труд либо окажется в итоге напрасным, либо здесь замешан еще чей-то интерес.»
   Вся беда Мейлиса, как он понимал это, была в том, что он до сих пор ничего «страстно не хотел». Его желания были вполне земными и не требовали особых усилий для воплощения. « Мне хватило бы сил бороться, если бы я знал за что.» или « Кто эти тысячи, чьи фамилии мелькают в телекраэне. Они, что, из другой планеты? Ведь все и всё, что я видел в этой жизни текло  так осточертело спокойно…
    В чем дело – почему я до сих пор не стал лучше их? Не написал ни строчки, ни изобрел, ни спел… Куда делись все мои идеи?
   Мне страшно, когда говорят, что это -  лучшее время моей жизни, неужели потом будет «ещё хуже»?
  А вдруг все совершается только там, где нас нет? А вдруг у меня в голове какой-то железный занавес, что не дает мне сделать шаг вперед? А вдруг я пропустил свой шанс…  и моё время позади. Прошло незамеченным.   
    Нет, это не решение... Надо как-то начинать действовать... Написать хоть бы строчку, чтобы… почувствовать себя полезным на много времени вперед! Но люди, которые это делают лучше, чем я, написали тома  умных вещей, но и что?  Даже моя работа в ординаторской и то солидней выглядит  на практике. Наверное, мне нужно научиться радоваться своей бесполезности.»
 Постскриптум. « Небольшая деталь – в отношениях с противоположным полом  меня начинает привлекать недосказанность.»
 
        Письмо (неотправленное) пятикурсника Джорджа Мейлиса Ив Лорингс, знакомой канадке. 14 ноября, 19 Аврора, штат Иллинойс, США – Канада, штат Квебек.
   « Ив, я все время думаю о тебе! Я редко встречал людей в своей жизни, с которыми мне было бы так легко, так хорошо. Все остальное меня сейчас убивает – мой дом, мои экзамены, моя родня.
   Я не могу долго сидеть на одном месте, но я не знаю, куда мне сбежать. В какую дверь выйти. Может, я просто в этой жизни был знаком не с теми людьми, кроме тебя, конечно.
     Ив, я каждый час вспоминаю наши каникулы. Как ты танцевала в реке. Я тогда подумал, что эта девушка немного сумасшедшая и всё, что я хочу – это поговорить с ней, что мы и сделали, сидя возле кустов с теми цветами.  Это не назвать никакими словами. Я себя долго убеждал, что мы просто друзья, и это, конечно, так. Но во мне что-то происходит, и я пока не знаю что. Ты не такая, как они все. И меня это очень радует.  Всё, что я сейчас хочу - напиши мне, пожалуйста, особое длинное письмо.  Иначе мне не хватит сил слушать разговоры о том, где я собираюсь работать, когда получу этот треклятый диплом. 
   Заранее спасибо тебе за все.»
      




 Советом Факультета  практикант Джордж Мейлис получил зачисление в клинику Университета  Беркли. Это было неожиданное решение по двум причинам: во-первых, Мейлис с трудом верил в себя как в специалиста, а во-вторых, клиника Беркли для новичка была чересчур престижным местом. Её пациенты никогда не обременяли врачей пулевыми ранами, раками и инфарктами. Это были жены крупных дельцов и , как правило, спектр  их недугов колебался от мигреней до бессонницы и непонятных болей в области запястья.  Первую неделю практикант Мейлис каждую секунду ждал, когда же его уличат в некомпетентности и необразованности, нагрубят или посмеются. « Столько внимания сразу, столько доверия – я ничего не могу понять».  Но дни шли, а жены продолжали ему внимать с благоговением, считая его милочкой и божественным специалистом.. Джорджи быстро учился – и вскоре  стал принципиальным, внимательным и в меру уверенным. «Я выписал по почте набор чувств для врача, так мой старый здесь не пригодился».
  Однажды проходя мимо своей клиники, он увидел двух зеленоволосых юнцов и постриженную под нуль девицу. «Мой Бог, в их возрасте я старался быть экстравагантным, а они – вульгарными, я хотел жить весело, а они-пошло… Неужели  когда они подрастут, мир станет еще отвратительней…»

Выдержки из письма  практиканта Джорджа Мейлиса Инге Штульцер, секретарю адвокатской конторы « Джилингс Юнайтед», Калифорния , госпиталь Беркли, 1992 год.
  … Моя дорогая Инга! Я правильно написал это чудесное, дальнее имя? В любом случае, я безумно рад писать его, ибо это дает мне хоть какую-то, пусть и одностороннюю связь с Вами. Я вас не забыл, и хотите Вы того или нет – безумно скучаю.
  Вот уже второй месяц, как тянется эта клятая практика. Я ничего не имею против мигрени и бессонницы, но иногда, я проклинаю свой выбор. Хотя, возможно, дело и не в нем.
   Жизнь в Беркли напоминает мне болото. Чем больше я делаю движений, чтобы разнообразить свою жизнь, тем сильнее меня затягивает. Вот, к примеру, я стал пить чай каждые десять минут. Я вовсе не люблю чай, просто мне нужно как-то убить время. Иногда я грею воду, но не делаю из неё чай, а просто выключаю огонь и иду дальше писать отчет. Бедная моя Инга, Вы , наверное, уже хотите спать?
  Давайте лучше поговорим о Вас. Чем Вы занимаетесь? Думаете ли хоть иногда обо мне? Ну, вот, опять я о себе… Инга, мне хочется сказать Вам кучу всего приятного, но боюсь, это покажется банальным. Ведь это все говорили много раз и многим женщинам. А для Вас я хотел бы сказать что-то особенное. Потому что Вы хоть и далеко от этого клятого места, у меня такое чувство, что мы не расставались после тех каникул. Бог мой, Инга, я уже начинаю завидовать себе , когда смотрю на фото, где мы вместе.
   Вы уже, наверное, три раза подумали, какой я зануда, ну это все врачи такие, особенно, когда они в разлуке с дорогим человеком.
…Оценить и любить меня таким, какой я есть. Быть равнодушной к фальши дешевых обольщений … Инга, это так сложно- лучше бы Вы  не  обещали этого. Потому с того момента я потерял всякий покой и, как это не банально, моя жизнь теперь в Ваших руках. Я не буду Вас казнить, если вы   вдруг передумаете, если поймете, что все произошедшее тогда между нами в Солт – Лейк было просто краткосрочным даром жизни, которая очень скупа на подарки, и имеет наглость их забирать обратно. Я выражаюсь немного сложно, но это оттого, что я боюсь этого.
 Дорогая Инга, я буду с нетерпением ждать весточки от Вас. А пока – работа, работа и ещё раз работа. К нам поступил больной с очень интересным случаем – так я сейчас бегу смотреть… Ах, простите… Целую и люблю. Ваш Джордж Мейлис. 

Последнее размышление врача Джорджа Мейлиса. 1994 год :« Звезды прекраснее, чем земля, но земля нас носит. А кто знает, какие звезды в близи? Возможно, они противные, а великими их сделало чье-то воображение.
  Моя детская теория была ошибочна. Великим можно стать только случайно. Для этого не надо быть особенным, думать и жить как герой, не надо страстно чего-то желать.
   Это всего лишь тяжелая работа, и это - грязный путь. Путь, который пролегает через миллионы разумов, перед каждым из которых, он должен поклониться. Быть Великим – значит согласиться быть шутом для всех людей на много поколений вперед. Я не хочу такой участи.»

Письмо врача Джорджа Мейлиса Мелли Аткинс, пациенке, поступившей в клинику Мейлиса 17 октября 1994 года с диагнозом вывих предплечья.
  «Здравствуйте, госпожа Аткинс! Я очень рад сообщить вам, что состояние Вашего здоровья не вызывает никаких опасений. Созванный мной вчера консилиум, в котором приняли участия доктора Чарльз Монтегю и Эрл Блокбайер, подтвердили мою уверенность, чему я несказанно рад. Вы знаете, наша клиника имеет большой опыт в лечении таких случаев, как ваш, так что никаких поводов для беспокойства больше нет.  Но все же я хотел бы вас попросить быть осторожной и выполнять все инструкции, которые я дал Вам в прошлый четверг. При малейших болях, немедленно звоните мне. Я буду рад видеть Вас в любое время.»
                С уважением, Джордж Мейлис, главный врач клиники 7-го округа, Чикаго, штат Иллинойс, США       




-Мелли, дорогая, проснись, уже семь…




                Конец