Рассказочки

Рассказочки.
1
Мой ангел явился мне сегодня с твоим лицом. Его собственного лица мне подсмотреть еще не удавалось, (говорит, что по нему слишком хорошо видно, сколько гадостей я делаю), поэтому он, собираясь ко мне на свидания, надевает что-нибудь не свое. Ему нравятся женские лица – старушек и маленьких девочек, один раз он вообще напялил меня. Я ему, конечно, всы-пала, тоже мне, брат-близнец. Всегда своим лицом он хочет меня порадовать.
Сегодня надел твое.
Я тебе уже говорила про галлюцинации? Ты мне мерещишься всюду, я бегу, хочу вы-крикнуть твое имя, а потом нужно извиняться, извините, ошиблась. Спокойнее надо быть, спо-койнее.
Я и подумала, что это галлюцинация, нет, слышу – голос его, ангельский. Крылья живые за спиной.
- Как жизнь, спрашивает?
- Хорошо жизнь, - говорю. – Только что это за фокусы, совсем хочешь меня загал-люцинизировать?
- Да нет, просто решил показать тебе настоящее лицо.
А после того, как отсмеялся, говорит:
- Шутка.
Жестокие они, ангелы.
2.
Есть такие девушки, живут они над озером, в воздухе. Рассмотреть их можно лишь толь-ко летним закатным вечером. Они красиво поют (но никто не слышит), а танцуют так, что если бы все же кто-то присмотрелся и увидел, он потерял бы голову, и утонул бы прямо над озером в лучах заката.
Слова их песен всегда одинаковы, перевести их дословно сложно – в их языке огромную роль играют паузы и интонации. Суть же сводится к следующему: «Мы поем тебя и ожидаем, каждая из нас к тебе готова, каждый вечер».
Если бы у меня был вертолет, я смогла бы тебе показать – для этого нужно подняться в воздух, над самым центром того же озера – этих зеленоволосых красавиц. Увидеть их можно – но только в полдень. Вода наполняется светом, девушки вынимают на поверхность тяжелые ко-сы, расчесываются и поют – если можно назвать пением шелестение губ и воды (догадайся о чем их песня. Да, смысл все тот же: «Мы поем тебя и ожидаем, каждая из нас к тебе готова, ка-ждый день».)
Но лунные девицы мне нравятся больше, их песня похожа на звон луговых колокольчи-ков. Стройные и бледные, сидят они на луче луны, играющем на тонких ночных волнах, вслух не поют, но в мыслях… «Мы поем тебя и ожидаем, и каждая из нас к тебе готова…»
Он смотрит на них на всех из прибережного тростника, единственный способный их ви-деть и слышать, старик-маньяк. Они его ждут, вся деревня смеется.
3.
Ему так и не удалось понять, как это – она вертится. Его одноклассники давно уже все поняли, ну, а если не поняли, то приняли на веру. Вертится – значит, вертится. Он не мог. Он представлял себе Землю шариком – как елочная игрушка на нитке – в своей руке, и вертел ее – вправо и влево. А потом – влево и вправо. А потом ему надоедало, он откладывал свое занятие и бежал играть.
Позже ему становилось стыдно – он бросил одних жителей без дня, других без ночи. И снова брал в руку игрушку, старался крутить ее медленно и равномерно, снова не получалось, снова надоедало.
Засыпая, он думал про того, кто не спит и ест на ходу и одной рукой. Все время держит этот шарик.
«Только бы не уронил, только бы не уронил, » – думал он во сне, и снилось ему чувство падения неизвестно куда.
Просыпался всегда на полу.
4
Мне бы очень хотелось, чтобы небо было, например, василькового цвета. Смотришь на людей, а оно отражается на их лицах, делая их чуть темнее и чуть вдохновеннее. Но, конечно, люди бы скоро привыкли, как привыкают ко всему прекрасному – чем, елки-палки, голубое не-бо менее вдохновенно, нежели васильковое, или фиолетовое, или какое-то там еще бы то ни было - и никто бы уж этого не замечал.
О, как я не хочу перестать замечать отражение неба на твоем лице, можно было бы сказать в твоих глазах, но в твоих глазах небо можно только придумать, увидеть можно все-го-навсего семь звезд – три в правом и четыре в левом, - которые называются Самия, Роа, Хож, Зэ, Укца, Апс, Чаря – созвездие Маленьких Снов, мифология народа Кри. А по лбу твоему плы-вут облака, закрывая и снова открывая восемь безымянных – ибо нельзя их определить, и, сле-довательно, ограничить, - лун. Это все небо, невозможно сказать точно, отражение ли это обще-го неба в колышущейся реке твоего лица, или это только твое небо.
Ну конечно, я придумываю. На твоем лице можно увидеть только шрам над бро-вью (память о мече одного знакомого самурая), и ручеек-морщинку на лбу, и трафаретный рот, и страх – что вот я возьму и все же увижу семь имянных звезд и восемь безымянных лун.
5
Осень приходит ко мне с одной единственной целью – доказать, что, во-первых, других времен года, кроме нее, не существует, во-вторых, что тебя тоже не бывает, и, в- третьих, что про голубые деревья это ты все выдумал.
- Ну, где ты видела голубые деревья? – спрашивает она.
- Нигде, - честно отвечаю я. Осень очень хочет, чтобы из того, что я нигде (и нико-гда) не видела голубых деревьев, логически вывелось, что их нет на свете вообще, как и тебя, как и весны.
- Ох-ох-ох, - вздыхает осень. Она мудрая, своим «ох-ох-ох» она говорит (как бы): « Ну откуда ты такая взялась?».
Мой муж, когда смотрит, как я лежу на диване и никуда не смотрю, вздыхает точно так же. Но вопрос он - таки задает:
- И что бы ты без меня делала?
- Ничего, - отвечаю я, и он знает, что это абсолютная правда.
Осень действует мне на нервы, мне кажется, что стоит ей только закончиться – и все сра-зу будет лучше некуда. Но приходит декабрь, и мне кажется, что мир надо мной смеется. Де-кабрь ничем не отличается от, например, ноября. Потом он уже начинает отличаться, но от это-го не легче, а наоборот – хуже и гораздо, потому что понимаешь, что ничего изменить нельзя, остается ждать осени.
А осень приходит с единственной целью.





7
Ты на балу, моя дорогая,
А я
В черном дворе ворон пугаю…

Мы играем в Золушку. Самая престижная роль – у этой наивной дуры Золушки. Мне достается получше – роль феи. Фея, в отличие от Золушки, умеющей разве только котлы дра-ить, может все. Она старше, она опытнее, она умнее, стоит ей только взмахнуть волшебной па-лочкой – будет и карета, и платье… Единственное, чего у нее никогда не будет – так это прин-ца. Наверное, феи размножаются палочкованием…
Но принц сегодня выбирает меня – фею. Золушка – она, конечно, красивая, но разве это главное. На бал она, как и положено, едет. Но безуспешно. Сегодня с ней танцует только ста-рый камердинер. Остальные же – в том числе – принц и король – без ума от меня. Король вос-торженно орет – где мои семнадцать лет? Принц краснеет, белеет, приглашает на танец. Золуш-ка смотрит на меня с ненавистью. А что? Разве хоть один разочек нельзя показать, кто есть кто? Золушка в тоске отталкивает камердинера, уходит во двор, плачет. На кой черт я сюда приехала – спрашивает она себя. Тут выхожу я и говорю – девочка моя, столько тебе еще надо вы-учить…. Ну куда тебе замуж??? Сказка откладывается еще лет на пять (за которые мы с прин-цем успеем стать любовниками – оказывается, что феи размножаются не только палочковани-ем, сжечь друг друга до основания - и расстаться).