Вечная девочка

Медленно, упорно, годами она составляла его образ постепенно добавляя в него все новые и новые штрихи. У нее в голове была отдельная полочка для его фотографии. Она часто пробиралась в ту маленькую комнатку, подходила к шкафу, вытирала пыль , иногда меняя рамки . Она любила его черные глаза, улыбку ,слегка выцветшую за прожитые жизни.
Она уже и не помнила когда все началось. Может после того , как ее в очередной раз ударили, а может просто как- то однажды ей стало скучно… Да и это было уже не важно. С того момента у нее началась совсем другая жизнь полная СМЫСЛА ,понятного только ей одной.  По этой причине у нее не осталось ни друзей ни врагов да и редкие поклонники уходили в небытие так и не выдержав конкуренции с  портретом. А она особо и не печалилась… Может ей просто нравилось одиночество с легким призраком на будущее.
Гуляя по парку она поднимала опавшие листья и заплетала ему в кудри ,делая похожим на осеннего заблудшего фавна.
Весной она приносила с улицы пьянящий аромат молодости и начала жизни, обворачивала ему вокруг шеи, иногда поправляя столь замысловатую красоту.
Зимой она добавляла чуть заметной синевы  на губы, а на ресницы сыпала снежинки от чего  глаза блестели.
 Куда бы ни заносила ее судьба, она всегда привозила с собою кусочек «его» и долепливала доводя до совершенства, постепенно завершая такой оригинальный портрет.
Из Египта она привезла золотую серьгу в ухо. Это сделало его образ дерзким и чуть нахальным.
Америка одарила его раскованностью и маленькими черными усиками а-ля Кларк Гейбл.
Мексика сделала кожу смуглее, а зубы белоснежнее.
Франция ввела его в таинство соблазнения и бесчисленного множества комплиментов.
Италия привила отменный вкус в выборе одежды.
Одинокими холодными вечерами сидя к глубоком кресле при тусклом свете лампы и читая книгу она всегда находила в герое его черты.
 Иногда он становился Мастером, погруженным в свой роман.
Через неделю он представлялся ей отважным пиратом, бросающим горы награбленных сокровищ к ногам ветренной красавицы.
Позже – он вел аскетическую жизнь питаясь молитвами и  терзая себя лишениями.
 А в особо редкие минуты он превращался  в страстного альфонса соблазняющего дам направо и налево.

Он был в ней. Всегда и везде.
В кафе он снимал с нее пальто  галантно заказывая бокал вина.
На улице красивым жестом преподносил огромный букет цветов.
Дома укутывал плечи шалью и подавал кофе.

Он был с ней всегда.
 И до сих пор она, давно уже пожилая женщина, вечерами садится в старое скрипучее кресло – качалку и достает из глубинных уголков памяти его портрет.
Она не потеряла надежду.
Она продолжает добавлять ему все новые и новые штрихи.