Кошмар два

Прежде, чем приступить непосредственно к повествованию, не грех было бы объяснить, почему, собственно, я обозвал всё написанное ниже «Кошмар – два» и где, в таком случае, «Кошмар – раз» (?). Да здесь он, здесь. Просто, он настолько невелик, что глупо было бы выделять на его нужды целую страницу. Но он есть и с этим необходимо считаться. Короче: мне приснилось, что Симферополь – столица мира. Какой кошмар.

Вернулся домой я поздно, или рано – это кому как больше нравится. Пять часов утра – это поздно, или рано? Ответив на этот незатейливый вопрос, вы сможете решить для себя, когда именно я вернулся домой. И, знаете, что? Давайте договоримся сразу. Я был под кайфом, потому что нормальному человеку такое может только присниться, а я не спал, и это так же верно, как (подставьте сюда любую аксиому, а я, тем временем, пойду покурю). Версия алкоголизма отпадает также, как несостоятельная, потому что я, как правило, под воздействием винных паров невменяем и на следующее утро ничего не помню, а тут же память моя была чиста, светла и похожа на кремень. Я помню всё до мельчайших подробностей, вот только не знаю, смогу ли я поведать о, свалившемся на голову мою, счастье.
      Едва я открыл дверь, как обнаружил, что дом мой полон гостей, среди которых были, как знакомые, так и не очень мне, люди. Некоторые из них, копошились, в поисках провизии, на кухне, некоторые, расположились у нe включенного телевизора (наверное, они пробовали на себе один из методов медитации по Пелевину) и о чём-то, в полголоса, мирно беседовали. Кто-то, просто, стоял, глазея в лунную ночь, на балконе, некто, очень похожий на меня, сидел на диване и, стряхивая пепел в руку, курил, а один идиот, самозабвенно и достаточно уверенно, танцевал нечто сродни шейку и это, несмотря на то, что никакой музыки не было слышно. Среди них даже был один молодой и холёный иностранец, из несуразного лепета которого, я понял только три английских слова: space, stars & girls. Короче говоря, та ещё  компашка, от созерцания которой, меня не покидало впечатление, что всех их я где-то уже видел и, что мы как-то, правда я никак не мог понять, как именно, но определённо знакомы.
       Увидев меня, они сразу же оживились и по квартире началось целенаправленное движение. Целью был я. Они всем скопом, как по команде, направились ко мне. Но, справедливости ради, необходимо заметить, что действия их были живы и непосредственны и, отнюдь, не напоминали мне движение зомби из фильма ужасов. Просто, кто-то чуть раньше, а кто-то попозже, но все, все до единого, они подходили ко мне и, поздоровавшись, старались как-то выразить своё участие в моей судьбе, справляясь, кто о здоровье («Спасибо. Не жалуюсь»), кто о моём финансовом положении («Хотелось бы получше. Денег никогда много не бывает») и почти все, вскользь, либо открыто, о моих творческих успехах и (что, как выяснилось позже, немаловажно) планах, на что я отвечал, что сейчас, впрочем, как и всегда, у меня на этом незавидном поприще, не явный, но всё-таки, застой. И только тот, что был похож на меня, никак не проявив ко мне своего интереса, продолжал курить, сидя на диване, да ещё того, что танцевал, моя персона, также, не заинтересовала. На вопрос большого добряка, лет пятидесяти о том, что и о ком я сейчас пишу, мне пришлось признаться, что у меня сейчас творческий, так сказать, кризис и, который, похоже, благодаря их внезапному и, до сих пор для меня непонятному, появлению, прошёл. И я собираюсь написать о них, как только они дадут мне такую возможность и уберутся отсюда, оставив меня в покое.
- По второму кругу? – усомнился здоровяк.
- Не понял? – я, действительно, не понял.
- Сейчас поймёшь, - скорее себе, нежели мне, пробурчал он, после чего продолжил, - разрешите представиться, меня зовут дядя Вася и у меня есть дочь Рита. Рита, иди сюда, - позвал он и она не заставила себя ждать.
- Здравствуйте. Рита, - представилась она. Она была в белом, воздушном платье с рискованным декольте, открывающем и выгодно подчёркивающем её высокую грудь, - Спасибо Вам.
- За что? – я начинал догадываться, что происходит, однако, не желая опростоволоситься, принял выжидательную позицию.
- Как за что? А за это? – и она принялась кружиться по комнате, от чего подол её платья, подчиняясь центробежной силе, стал подниматься, давая мне возможность насладиться красотой и стройностью её ног, и, обхватив себя руками в области груди, как бы подчёркивала красоту и поддерживала размеры последней. Нужно отметить, что была она хороша (я имею в виду не только грудь), - неужели Вы ещё не поняли? – отчего же? Понять то я понял, вот только поверить в происходящее мой уставший мозг отказывался.
       «Нужно меньше двигаться», - подумал я, а мой внутренний голос добавил: «или больше» и, вспомнив о том, что у меня ещё оставалось, где-то на две вмазки, я, согласившись со своим внутренним безобразником, отправился в туалет для того, чтобы поправить своё пошатнувшееся здоровье и успокоить расшатавшиеся нервы. Сделав своё гнусное ( но такое приятное) дело и выходя из уборной, я чуть было не столкнулся с иностранцем, которого я, не смотря на свои крайне скудные познания в английском языке, прекрасно понимал и который выражал мне своё сожаление по поводу того, что я наделил его странностью, связанной с бормотанием сексуально-космической глоссолалии в момент близости с женщинами.
- Понимаете? – возмущался он, впрочем, как-то сдержанно и неуверенно, - мне это очень сильно мешает.
- А Вы не пробовали себя, как-нибудь, контролировать? – на чистом английском (а может быть мне, просто, так казалось) спросил я его.
- Нет, - и он удивлённо посмотрел на меня. А я, кажется, начинал понимать Создателя. Вот и мы, также, как персонажи моих рассказов, требуем от Него всего, что только нам не заблагорассудится и обижаемся на Него, якобы, за то, что Он остаётся глух к нашим нуждам, не понимая, что всё (ну, или почти всё) в наших собственных руках.
- Так попробуйте сначала, а уж потом предъявляйте претензии, - я, наверное, был слишком раздражён, потому что Джек, или Джон (а это был он), извинившись («I’m, really, so sorry!»), виновато ретировался и больше на глаза мне не попадался.
      Потом, ко мне, поочерёдно, подходили Кристина, из одноименного рассказа, с претензией относительно размера (вернее, почти полного отсутствия такового) её груди, некто Валентина (из коротенькой вещицы «Бассейн») сетовала на то, что я, якобы, заставляю её позориться всякий раз, когда кто-нибудь читает «этот бред», Оля из «Мечты Идиота» готова была разорвать меня на куски за то, что я её наделил такой непристойной, по её словам, профессией, не подозревая, что изменил я, в этом несуразном повествовании, лишь её имя. Дядя Вася ни на что не жаловался, но передал мне записку от Яла, в которой тот, используя размашистый, каллиграфический почерк, с применением всевозможных завиточков и загогулин, сетовал на судьбу и меня за то, что уже несколько тысяч лет плавает дельфином в Чёрном море. Во второй записке, присланной мне от русалки, менее художественным, но более аккуратным почерком, выражалось сожаление относительно невозможности пройтись босиком по гальке…  И всё в таком духе, на протяжении пяти часов.
      Порекомендовав им разбираться со своими проблемами собственными силами (не то, чтобы я отрекаюсь от них. Нет. Просто, в данной ситуации, как нельзя лучше подходит изречение: «Слово – не воробей. Вылетит, не поймаешь»), я подошёл к тому, кто сидел на диване и был очень похож на меня, правда, сейчас он находился на балконе. Это был мой прототип. Так сказать, я, только литературный.
- Привет, - сказал я ему (или себе, не знаю), - а, что за тип танцует в комнате и почему он не предъявляет мне никаких претензий?
- Так это же член, или, как ты его обозвал, хой из твоего «Неба». Ты посмотри, что у  него вместо головы, - я, присмотревшись, обратил внимание на то, что вместо головы, у танцующего, была залупа, - отсутствие головы приводит к отсутствию мыслей и, как следствие, претензий, - логика была железной.
- А почему всех их так сильно интересуют мои планы на будущее. То есть, я хочу сказать…
- Твои творческие планы? - перебил он меня, - всё очень просто, ведь нам жить с теми, кого тебе вздумается ещё придумать. Хотелось бы, чтобы было поменьше таких придурков, как тот, что танцует у тебя в комнате. Хотя, он, в принципе, безобидный.
- Хорошо. Я, по крайней мере, постараюсь, - пообещал я, - А, как насчёт тебя? Или, может быть, тебя всё устраивает в твоей литературной жизни? – затянувшись и, по привычке, стряхнув пепел в руку, он, как-то спокойно и с достаточной степенью отрешённости, произнёс:
- Чему быть, того не миновать, - философия – сильная штука и против такой не попрёшь…

                11. 07. 2000 г. Ялта.