Винил

Я не знаю кому как, а лично мне доставляет огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие - слушать приятное, или, если хотите, даже мелодичное потрескивание виниловой пластинки, при условии, конечно, что пластинка эта хорошая, ну скажем Dire Strites "Communigue".
Она подошла к шкафу, где хранила диски и, замерев в нерешительности, на несколько секунд выпала из этого мира, задумавшись, на каком диске ей остановить свой выбор. А, поскольку, папа ее, как сказал бы человек далекий от моря, до сих пор плавал, выбор был достаточно обширным: от старого коллекционного джаза, через хард, арт и джаз-рок, до последних рейвово-кислотных извращений, которые ее, собственно говоря, интересовали меньше всего. Умная девочка. Постояв, перед предлагающими себя CD, секунду-другую, она взяла с полки диск Майлса Дейвиса "Ту-Ту" и вставила его в проигрыватель. Труба с сурдиной выматывала нервы, натягивая их в струну, и грозилась оборвать ее еще до того, как та издаст первый звук, а с другой стороны, та же труба, с той же сурдиной заставляла забывать, что есть такой элемент человеческого организма, именуемый нервами, успокаивая их до полного отсутствия.
         Огромные белые шапки хризантем слушали Девиса и, я не могу сказать точно, но, по-моему, им нравилась его музыка. Она и хризантемы. Хризантемы, она и Дейвис.
         Ночь, изнасилованная сотней печатных машинок и еще большим количеством шариковых ручек и карандашей, потрепанной проституткой постучалась в мой дом и я впустил ее, наверное, потому что она одна из тех немногих, кому не надо платить,  хотя общество ее достаточно приятно и за это, в общем-то, можно и заплатить, но ночь - дама гордая и денег не берет. Ну, что ж - это уже становится похожим на правило - нам приходится платить, там где меньше всего хочется это делать, и  деньги оказываются бесцельными, никчемными бумажками, там, где мы и рады бы от них избавиться. Странное положение вещей при, достаточно естественном, стечении обстоятельств.
         Облака набегали на Луну со скоростью ветра и это очень сильно мешало, даже, несмотря на то, что их прикосновение было приятно. Дело в том, что это она была Луной и, домогавшийся ее, уже которую тысячу лет, ветер дарил ей облака - эдакие небесные цветы. Именно поэтому это мешало. Она бы с удовольствием отдалась Посейдону, но тот не замечал ее, влекомый прелестями земли и надо заметить, что земля отвечала ему взаимностью. «Мы часто любим того, кто не любит нас», - именно так говаривала одна моя знакомая и с ней трудно не согласиться.
        Еще труднее не согласиться с тем, что истина в вине - об этом говорили еще древние, правда,  я не помню кто именно, но то, что говорили - это точно: "In vino - veritas" - истина в вине, и не я это придумал. Но, что интересно - сколько я не пытался ее там отыскать, все мои попытки оказывались  тщетными, или же, просто, разбивались о дно сосуда, в котором находилось вино. Слегка, подвергнув сомнению это бессмертное высказывание, я решил расширить область поисков, и обратился с вопросом: "А не в Вас ли истина?" -                к водке, коньяку, ликеру,
пиву, виски, джину, рому,
к зубному эликсиру и одеколону,
а также к банальнейшему самогону.            
Однако, в этих напитках было все: от элементарной тошноты, до изысканнейшей белочки, буквально все, кроме истины. Моя Мама меня как-то спросила: "Игорь, почему ты пьешь?" На что я ответил, что не знаю, а если бы знал то не пил бы. Теперь я не пью... Но это вовсе не означает, что я постиг истину, скорее наоборот...
Я просто устал ее искать.
                26.11.99.Ялта.