Сага Пройдохи часть 2

Предшествие второй главы

За левым углом - дракон
Шею его опоясал огненный галстук

Пройдоха - отважный воин
Наносит удар не спеша острием грамматики
После чего демон словесности отступает

Волоча перебитую ногу
Отползая в комнату для учителей

Зевать не стоит - сраженье в разгаре
Слышится победная поступь полков
Спешащих на выручку к чудищу

Черти воют - приняв обличье мальчишек
Наносят раны бойцу булавами
Околдованными в школьные ранцы

Тролль за углом отбирает волшебное зелье
Не дает затянуться Пройдохе
Ты не должен курить, мальчик

Боец отважен - он промокает пот старым платком
Подаренным феей из параллельного класса
Но это в мечтах, наяву же она не глядит в его сторону
Но он не теряет надежд

Проклятый зАмок изрыгает все новых соперников
Врагов, жаб, пауков, вампиров и капканы
Но Пройдоха рвет паутину преград

Проникнув на третий этаж
Он склоняется к чаше с кровью счастливого детства
И вот-вот глотнет из нее

Пройдоха - жалобно стонет дракон
Я же учитель словесности, дай мне последний удар
Пожалей и доверься

Боец поддался уговором
Феи добра рыдают
Предчувствуют беду

Но милосердный Пройдоха глух
К жестоким стенаньям фей

Он подходит к чудовищу и, размахнувшись,
Поражает мечом прямо в сердце
Чары опутали руку, и Пройдоха слабеет

Дракон воспрял с новой силой
Рвет тело героя на части, жрет плоть…
Проснувшись, Пройдоха смеется

Мне опять снилась школа

Глава вторая

Школа, посещал которую наш герой, была основана в буквальном смысле на костях. Некогда там находилось кладбище, но после того, как срок хранения старых костей и гнилого червивого мяса истек, погост аккуратно разровняли и выстроили на нем здание. Видимо, по этой причине дела в сем почтенном заведении не ладились.

Администрацию представляли две неимоверно толстые и одна неимоверно же худая женщины. Та из них, кто руководила школой, носила высокую меховую шапку в любое время года, по недомыслию, разумеется - кто-то убедил добрую женщину в том, что ношение подобного головного убора является отличительным признаком людей состоятельных. Более, однако, ни в чем директриса не состоялась - ни в науках, ни в умении обуздать стаю хищников, лишь по недоразумению принявших человеческий облик и облаченных в школьную форму. Знала она несколько французских пословиц на русском языке, а так как простужалась постоянно, никакого труда произнести их с должным прононсом для нее не составляло.

- Не плюю-ю-й в коу-лоу-деццц, где дер-р-р-ревня напьется… - изрекала директриса, препровождая очередного умника на улицу, в колонию, на базар продавцом, да, в общем, куда угодно, лишь бы с глаз долой. За эти ее энциклопедические знания директрису уважали и побаивались.

Другая дама замещала директрису по части психологической обработки детишек, призванных к десятилетней повинности пред музами, покровительствующими науками. Клянусь богом, знай эти легендарные девушки - богини о моральном климате подведомственной им армии, со стыда бы пошли катать камни вместе с Танталом. Завуч красилась необычайно ярко. Глаза обводила не иначе, как углем из котельной, прожарив его перед тем на огне, чтоб сажа погуще ложилась. Щеки мазала свежесвареной свеклой, на ресницы вешала новогодние гирлянды и почитала это милым. Следует признать, что такая страшная маска клоуна, словно из фильма ужасов, да еще на туше весом в центнер, внушала ученикам почтение.

Вторая завуч по худобе спорила с усушенной морковкой, и я бы на овощ и трех копеек не поставил. Не примечалась ничем, кроме своей поражающей способности расплакаться по любому поводу, отчего ее, говорят, намеревались выписать в Сахару - остановить наступление песков на плодородные почвы.

Как-то Пройдоха, со всех ног, а было их у него всего две, мчавшийся в школьную столовую, столкнулся с Сушеной Морковью, поднимавшейся по лестнице на урок. Надобно вам знать, что подобная поспешность мальца была обусловлена отнюдь не его плохими манерами. Просто порцию в столовой получал тот, кто первый ее зацепит. Завуч, получившая отменный удар головой в живот, напополам преломилась, как хлебец, который священники выдают за тело Христово.

- Куда же ты так несешься, - несносный мальчишка? - захныкала она, утирая привычные для себя слезы.
- В столовую, - бойко отрапортовал Пройдоха, поглядывая на приоткрытую дверь помещения, куда столь неудержимо стремился.
- Ах, вечно вы думаете о еде. Пойдем со мной, Пройдоха!

В учительской комнате, куда привела нашего героя помощница директрисы, на стене висел плетеный коврик с изображением Штефана чел Маре. Поговаривали, будто этот раритет был подарен завучу самим изображенным на нем персонажем, мы же, однако, не будем настолько преувеличивать возраст этой милой дамы.

- Пройдоха, - спросила того завуч, после того как мальчик послушно сел на стул, - любишь ли ты школу?

И не успел малец вымолвить словечка, как она продолжила:

- Любишь ли ты Родину, Пройдоха? А что для тебя Родина? Эта школа? И если так, то не олицетворяет ли твоя бесспорная любовь к школе чувство огромной признательности и благодарности (зануда просто не сыскала синонима слову «любовь») к твоей Родине? Конечно, ты любишь ее, свою страну, и школу, и небольшой парк поблизости нее, куда вы тайком бегаете покурить, да-да, проказник, неужто ты думаешь, будто мне не видно все из окон этого кабинета? Речь, впрочем, не об этом. За курение ты будешь наказан позже. О чем я говорила? Ах, да, о родине. И школе. Мальчик мой, в нашем учебном заведении произошло буквально чрезвычайное происшествие. Я хотела сказать - случилось происшествие, так правильнее звучит. То есть, так звучит более правильно. А правильно ли это звучит? Я, кажется, запуталась, хи-хи. Так… Любишь школу, родину, парк, свой город, министерство образования и учителей, которые заботятся и пекутся о тебе, любишь, конечно, маму и папу, бабушку, дедушка и котенка - у тебя есть котенок, отлично! - любишь котенка, а ведь все это, мальчик мой - родина. Твоя родина.

Надобно отметить, что во время этой невразумительной речи Пройдоха уснул, и снилась ему огромная родинка, оттого, несомненно, что навеяло сей образ слово «родина».

- Да проснись же, мальчик! - взвизгнула завуч. - Вот так, уже лучше. Если у тебя слипаются глаза, думай об учебе! В общем, ты любишь родину, а если и не любил, то уж точно полюбил после моего рассказа о ней. Правда? Кстати, о чрезвычайном происшествии. Ночью кто-то залез в компьютерный класс, и, представь себе, украл несколько школьных компьютеров. Значит - компьютеров, принадлежавших твоей родине, народу твоей родины, твоих родных, подчеркиваю, компьютеров. Знаешь ли ты что-нибудь об этом?
- Знаю ли я? - возопил сообразительный мальчуган. - О да, разумеется! Я даже видел, как преступники выносили технику из классов. Дело было так. Вечером мы с приятелями решили поиграть у школы. Вдруг странный шум привлек наше внимание. О, темнота - мать порока! Тобою прикрытые, входят в дома убийцы и воры! Скрываясь в тебе, уходят от погони гнусные преступники, злодеяниями своими повергшие мир в бездну страха! Да, была тьма… Но слуху нашему, хвала создателю, она неподвластна. Итак, услышав шорох, мы осторожно подкрались к окнам кабинета, где находились компьютеры. Каково же было наше негодование, коль скоро увидели мы людей в масках и серых плащах, чей угрожающий вид не оставил для нас сомнений в злокозненности их помыслов! Увы, мы не могли воспрепятствовать их преступлению. Все это были взрослые, здоровые мужланы. Понаблюдав за ними, мы удалились. И только чувство стыда, мучающее очевидцев за то, что не сумели помешать ворам, не позволило нам обратиться к городской страже…
- Так ты точно не видел их лиц?
- Увы, нет.
- Что ж, ступай в столовую и попроси две порции. Сошлись на меня.

С тем завуч, рассказом Пройдохи удовольствованная, подопечного своего и отпустила. Он же, в приятном расположении духа, отправился в «обжорку». Там его ждали господин Горох в экипаже Пюре, изрядно подсохшем, и милое семейство Говяжьей Вырезки. Правда, недоброжелатели говорили, что сии кусочки мяса (?) звание Вырезки купили, а на самом деле принадлежали к менее почтенному роду Сухожилий и Костей. Так Пройдоха начал врать, ибо и он, и завуч, да и все в школе, знали, что технику украли нерадивые учащиеся старших классов, которых решили наказать лишь исключением, не задействуя полицию, ради чего родители их заплатили дирекции школы. С тех пор мальчик вреда во лжи не видел - ибо, солгав первый раз, помог, во-первых, себе, во-вторых, - завучу, и, наконец, в третьих - паре оболтусов, которые, однако ж, в дальнейшем тюрьмы избежать не сумели.