La Boheme

Желтый свет фонарей плавает в малюсеньких капельках дождя, взбитого ветром. Из окна мансарды - лишь крыши и фонари. Узкий провал улицы, грязь мостовой, все это обрезано рамой косого окна. Тихий шорох шин. Я не вижу, но знаю, что у дома остановился длинный черный лимузин напрокат. Что оттуда вышел худой больной человек со своей женщиной. Что женщина красива, но на лице - следы полночных пьянок, а в носу - кокаиновые сопли. Что на ней ожерелье из бриллиантов. Таких же фальшивых, как красота больного соседа, как улыбка прокатного шофера. Как кокаиновые грезы. Больной человек так любил эту неправду, его жизнь - придуманная им самим сказка. Его песни - сказка для таких же безнадежных душ. Сегодня у меня тепло. Трещит огонь в камине. Что может быть нелепее камина в мансарде?

     Раньше здесь жил художник. Сначала он был беден, и потому снимал мансарду, потом - богат. И потому купил этот дом. Но жил все равно в мансарде, верил в счастливое место? Не помогло. Умер он бедным, в той же мансарде, в доме, который уже был чужим. Он умер, а камин остался. Теперь в этом доме живу я. И еще пара десятков забытых небом людей. Я знаю про них все. Я редко их вижу, но знаю все. Балерина со второго этажа, такая худая, такая бывшая, приходит ко мне и пьет вино, и рассказывает обо всех живущих и живших в этом доме муз-инвалидов.

     А я теперь богат. Бутылка Периньона. Корзинка с фруктами. Праздник. Ужасно - праздник в одиночестве. Я все еще думаю, с кем разделить свой успех. С официанткой из Турецкой кофейни. Славной курносой хохотушкой. Она так любит шампанское. И свежую землянику. И дорогие подарки. Нет, успею. Еще будет возможность насладиться ее телом и ее алчностью. Натурщицу? Одну из тех? Нет, не могу. Не могу и все. На соседней улице - бордель. Может, эту новенькую? Рыжую? Может, может ее...

     Я - богат. Странно звучит. Два десятка эскизов - и такая куча денег. И Заказ На Картину. Вот она в углу стоит, на подрамнике под серым полотном. Совсем готовая. Осталось только чуть-чуть переделать.

     Спутницы. Название родилось раньше замысла, раньше первого эскиза. Две женщины, молоденькая и зрелая. Может, мать с дочерью, может, сестры, а, может, просто подруги. Отдыхают на обочине пыльного проселка. Младшая спит, положив голову на колени старшей. Те две модели вот так же сидели у меня. Прямо здесь. И не было жаркого полудня и желтой дороги. Только сладкая истома после сладкой ночи. Мои спутницы в этой странной жизни...

     Тот богатый араб, что польстился на мои эскизы, хочет подправить картину. Чуть-чуть. Одежды девушкам - полегкомысленнее, чем меньше нарядов, тем лучше. И голову молоденькой слегка повернуть, чтобы обозначить поцелуй. Интимный, да. И вместо бревна - низкая кушетка в мансарде. Я помню все это. Все так и было. Я сделаю так, как он просит. Пусть исчезнет дрожащий от зноя воздух и умирающая под солнцем трава, пусть задумчивость и безмятежность сменятся похотью.

     Пусть.
     У меня будет много денег.
     И много курносых алчных красоток.
     А Спутницы? Зачем мне спутницы в этой странной жизни?