Упражнения для крыльев. Глава 5

Уютные вечера у очага, горячая похлебка, сказки Энира и мурлыканье Золотого Льва, развалившегося посреди комнаты... Все это так хорошо, что Илина уже давно не возвращается в мир, где люди летают на крыльях под небесами. Она привыкла к имени, которое дала ей Нерра; она привыкла к жизни на земле. Зачем летать, когда можно вот так сидеть на полу, чесать за ухом огромного сильного зверя с изумрудным взглядом? Правда, Челм говорит, что крылья надо тренировать: «Если человек долго живет в темноте, он ослепнет. Если человек будет все время лежать, его ноги разучатся ходить. Мы должны летать, чтобы наши крылья не были слабыми и могли поднимать нас в небо». Как смешно! Разве можно разучиться летать...

Зачем быть смелой и независимой, когда так приятно быть маленькой, слабой и беззащитной? Энир и Нерра души не чают в Илине, они стремятся оградить ее от всех неприятностей. Когда зимним утром Энир открывает дверь, чтобы принести снега с улицы - потом снег растопят и будет чистая вода, чтобы умыться - он всегда говорит Илине: «Закутайся получше, а то налетит холодный ветер - и простудишься». А если Илина еще не проснулась - он сам подходит к кроватке, и Илина сквозь сон слышит, как он бережно укутывает ее теплым одеялом. Потом, когда снег растает, Энир варит кашу (Нерра по утрам спит долго, и он не хочет ее будить). Затем он уходит куда-то (как он говорит, деньги зарабатывать), и Илина с Неррой остаются вдвоем. И вот тут-то и начинаются бесконечные рассказы Нерры. Они такие интересные! Нерра рассказывает о лечебных травах, о съедобных грибах и ягодах, о том, как лечить болезни. Она учит Илину прясть собачью шерсть: «Козья-то дорогая, а чтоб собаку выщипать - никому платить не надо, а собачья шерсть еще теплее!». Она учит Илину варить похлебки и плести корзинки, ухаживать за огородом и рисовать. Нерра любит рисовать, а Энир любит, чтобы его рисовали, и теперь Нерра с гордостью показывает нарисованные ею портреты Энира: «А кто это, Илинька? Узнаешь?». И когда Илина говорит: «Это Энир!» - Нерра счастливо смеется. А еще Нерра рассказывает о том, как жили люди, когда она была маленькой, и как живут сейчас. Она, по ее словам, «учит жить» Илину: «Почитай старших - по возрасту и по положению, почитай за то, что они выше тебя. Почитай жрецов и монахов-отшельников - так, как почитала бы родных отца и мать. Делай все, что они говорят тебе, потому что лишь они могут вывести человека на путь истины.  Даже если тебе не хочется, если тебе кажется, что ты лучше знаешь, что делать, - слушай жрецов и делай, как они говорят. Слушай монахов - они знают лучше, чем ты». Илине непонятно, чем жрецы отличаются от монахов и почему они лучше, чем остальные люди. Как-то непонятно все устроено. Есть какие-то «старые боги» - темные и светлые силы, для них люди построили храмы и в храмах жрецы принимают жертвы и совершают какие-то непонятные обряды. А еще есть какие-то «новые боги», у них нет храмов, но зато есть монахи-отшельники, которые живут вдали от других людей и будто бы разговаривают с этими новыми богами, и есть странствующие монахи, которые вообще непонятно зачем нужны. Жили бы себе да жили дома. Может быть, им просто нравится путешествовать? Но зачем тогда называть себя монахами? Нерра говорит, что монахи учат остальных людей, как жить по законам новых богов, но на всякий случай нужно слушаться и жрецов, и монахов - неизвестно, какие боги сильнее и чей закон более правильный. Илина не понимает, зачем жить по законам каких-то богов, когда у каждого человека внутри есть свой собственный закон. Но раз Нерра говорит, что монахи - самые мудрые и благородные люди, и что нужно во всем их слушаться, - значит, и правда надо. Нерра хочет ей только добра, она плохого не посоветует. И когда вечером приходит Энир, он говорит Илине то же самое: «Не верь незнакомым людям. Кто знает, какое зло они могут причинить тебе. Не верь их словам, не верь поступкам. Верить нужно лишь тем, кого хорошо знаешь, да еще, конечно, жрецам и монахам: они не могут причинять зло, потому что дали клятву богам». Энир постоянно боится, что кто-то причинит зло Илине. Если они с Неррой оба уходят, оставляя Илину одну, Энир всегда шепчет на прощание: «Не открывай дверь никому, кто бы ни стучал. Посмотри в окошко: если это мы с Неррой, тогда и откроешь. А больше никому не открывай». Иногда он еще добавляет: «А если вдруг увидишь, что по улицам идут солдаты - спрячься в подвале, а ночью вылезешь через окошко и убежишь, и тогда ничего не случится». Илина смеется: как Энир не может понять, что с ней просто не может случиться ничего плохого?

Сейчас, когда Энир с Неррой ушли из дома надолго, они надавали Илине так много наставлений, что он не смогла их все даже запомнить. Нерра все боялась, что Илина не сумеет сама сварить себе кашу. А Энира беспокоили какие-то непонятные вещи, которые могут случиться в его отсутствие: «пожар», «война», «землетрясение» и еще какие-то вещи, названия которых Илина не запомнила. Смешная Нерра! Смешной Энир! Вот уже несколько месяцев она сама себе варит кашу, и никакие страшные вещи с непонятными названиями тоже не происходили. Она живет себе да живет в домике на окраине, пока Нерра с Эниром путешествуют в поисках какого-то загадочного растения. Кто-то сказал Нерре, что где-то есть растение, исцеляющее все болезни. Нерра захотела найти его и привезти семена, чтобы посадить их у себя под окном. Тогда бы сбылась ее мечта: все люди в городе всегда были бы здоровыми и никогда не болели. Зимой отправляться в путешествие было нельзя: путь по заснеженным долинам слишком труден. За лето можно пройти большую часть пути, а когда наступит зима - дорога будет проходить вблизи теплых источников, которые не дадут замерзнуть в дороге.  Весной Нерра собрала котомку, Энир отправился с ней, а вот Илину не взяли: «Илинька, дорога трудная, тебе ее не выдержать». Энир, правда, не хотел оставлять Илину одну: «Мало ли что...». Но Нерра уговорила его: больно уж ей хотелось найти чудо-растение. Да и к тому же с Илиной должен был остаться Золотой Лев, чтобы охранять ее от всех неприятностей. И поэтому Энир с Неррой спокойно ушли. Правда, через неделю после их ухода Лев тоже куда-то пропал, и с тех пор больше не появлялся. Но Илина уже привыкла к таким исчезновениям и не беспокоилась. А кроме того, есть ведь еще Челм, который всегда поможет. Вот к Челму-то Илина и идет сейчас. Не за помощью, а просто так: о чем-нибудь поговорить, узнать что-нибудь новое, послушать песни Серебряного человека... А еще можно поиграть с Серебряным человеком в снежки. Такая интересная игра! Вчера выпал первый снег, он лежит на земле пушистым белым покрывалом. Но Илине совсем не холодно: у нее есть теплый плащ и мягкие сапожки с меховой опушкой. А в кармане лежат хлебные крошки. Это для птиц, чтобы их кормить. Илина достает горсть крошек и бросает на землю. И сразу же откуда-то слетаются на пиршество крылатые гости. Прямо на плечо Илине садится толстый сытый голубь. Год назад, когда Илина была еще Иленой, она нашла этого голубя на дороге. Он был совсем больной, и у него была сломана лапка. Когда Нерра увидела этого голубя, она заругала Илену: «Не трогай больных птиц, можно от них чем-нибудь заразиться!». И заставила отнести голубя обратно на улицу. Но почему-то, посидев на ладонях Илены, голубь стал здоровым и веселым, и лапка срослась, будто и не была сломана. Теперь этот голубь часто прилетает, когда Илина бросает птицам крошки. Кормить птиц Нерра Илине разрешает. Правда, она не знает, что голубь садится на плечо Илине, а иногда берет кусочек хлеба прямо у нее изо рта. Но Илина не расскажет об этом Нерре, а то Нерра запретит и это, как запретила лечить птицу. Сейчас у Илины почему-то не получается лечить птиц. Жалко.

В хижине Челма было темно, и глаза, привыкшие к ослепительному свету заснеженной улицы, не сразу различили очертания сгорбленной фигуры рядом с постелью. На постели лежал Серебряный человек. Челм сидел рядом, сжав виски ладонями и упираясь локтями в колени. Он был похож на каменное изваяние.
- Челм, твой отец заболел? Так жалко. Он обещал мне, что как только выпадет снег, мы с ним сыграем в снежки.
- Он никогда больше не сыграет с тобой в снежки.
Челм поднял голову, и Илина увидела в его глазах слезы.

«Никогда... я не хочу. Такого слова не должно быть. Этого просто не может быть». Илина подошла ближе, коснувшись кончиками пальцев костлявой ладони серебряного человека. Почему-то ладонь была холодная и жесткая. Глядя на острый нос и впалые щеки, на серебряную сеть морщинок на холодном лице, Илина почувствовала, как что-то горячим круглым комком застряло в горле, мешая дышать. Не хватало воздуха, как рыбе, выброшенной волною на берег. В тот самый момент, когда Илине уже казалось, что воздух кончился навсегда и теперь никогда больше ничего не будет, что-то словно лопнуло, беззвучно выпуская наружу боль, и Илина почувствовала, как по ее щекам стекает что-то горячее и влажное.

Челм встал, низко наклонив голову. Затем он прижал голову Илины к своей груди и глухо сказал:
- Поплачь. Тебе будет легче.