Подражая Гекате

...так сказать, мимесис...

Они шли, ели и смеялись. Каценеленбоген держала в руке бокал с Хванчкарой, а Орк МакКин заботливо подливал ещё, как только бокал пустел. Дядюшка Пэдди курил по обыкновению своему свою старую трубку и пускал клубы табачного дыма. Шарик бегал вокруг и чихал от табака. Каценеленбоген  подозвала его, потрепала за холку, он лизнул ей руку и театрально вильнул хвостом. Затем игриво сорвался с места и побежал резвиться по просторам Прозы.ру. То-то приволье ему— столько ещё непомеченных его рецензией рассказов. Гелла только хмыкала, глядя на Шарика.
— Ты чего такая бука?— спрашивал Орк.
— Я— ненавижу собак,— отвечала она и брезгливо морщилась.
 
   Вечерело. Гелла первая заметила недалеко в степи позабытый кем-то огонёк. У костра сидел печальный Платон.
— Хворост совсем кончается,— сказал он подоспевшей компании.
— Ничего,— Геката присела рядом и подбросила в огонь немного скомканных листов.
К темнеющему небу золотистой мошкарой поднялись искры.
— А говорила, рукописи не горят,— угрюмо усмехнулся Платон.   

Орк включил старенький трофейный приёмник. По чикагскому радио передавали шариковский «Ответ Чемберлену».
— А повеселее ничего нет?— Гелла зябко куталась в платок с русским узором.
   Недовольно зашипел приёмник. Послышались позывные «M-tv», а ещё через несколько мгновений— первые такты «Музыки половины века».
— Oh! Das ist phantastisсh!— воскликнул Дядюшка, покачивая головой в такт музыке.
— Ja, ja. Sehr gut,— подтвердила Геката.
   Они поднялись и медленно закружились в чарующем танце.
   Шарик тоже развесилился и бегал вокруг костра, пока не опалил себе хвост. Гелла только пригрозила ему пальцем: “Допрыгался!” Поджав хвост, Шарик со вздохом улёгся у ног Орка, свернулся калачиком и всоре уже спал, поскуливая и подрыгивая во сне лапами.

   Откуда-то вдруг появился поддатый Аристоша. Свой пурпурный галстук-бабочку он не снимал с тех самых пор, как впервые лицезрел Гекату. Одет он был, как водится, крайне глупо: щуплое тельце покрывала креп-жоржетовая туника покроя солнце-клёш, а на ногах ядрёные Grinders, купленные по дешевке на  вьетнамском рынке у старого армянина. Аристоша бесновался, по-обезьяньи прыгал, мешая Дядюшке и Гелле танцевать, и тракторной подошвой своих говнодавов отдавил в итоге несчастный Шариков хвост. Наконец притомившись, он, запыхавшийся, сел у костра и протянул было руку к непочатой бутылке с Хванчкарой, от всей души подаренной Платону Орком, за что и схлопотал. Исчез он также неожиданно.   
— Да, чуть не забыла,— встрепенулась Геката, находившаяся всё это время в промежуточном состоянии между нирваной и элементарным кайфом.

   Добавочный Цинциннат не заметил, как произошла подмена Гекаты Геллой. «Наверное,— решил он,— я слишком быстро думаю, поэтому люди мешаются в моём мозгу». 

   Геката снова трансформировалась в Геллу, которая и рассказала, что похороны великого польского писателя Ежи Недельника отменяются, потому что накануне тот наотрез отказался умирать.
— Ну что ж,— зевнула Кац,— подождём. А пока можно и вздремнуть.
   Она снова зевнула, устало потянулась и от удовольствия растворилась в воздухе.   


PS ...если у вас произошёл катарсис, значит мимесис возымел успех... :)