Вагон

Она вошла в вагон электрички на одной из тех маленьких станций с неожиданно звучным названием, которые вдруг выныривают редкими огнями из глухой стены леса и чаще всего проносятся мимо, не оставляя в  памяти ничего существенного. Она  прикрыла дверь, шмыгнула озябшим носом и плотнее закуталась в короткое шерстяное пальтишко. За окном моросил осенний дождь, и она была явно рада тому, что наконец очутилась в теплом вагоне.

Пройдя в середину, она села на свободное место. Сидевший напротив молодой человек оторвался от чтения потрепанного томика и с интересом поднял на нее взгляд. Гамма чувств одновременно отразилась на их лицах, когда их взгляды встретились. Она чуть вздрогнула, глаза ее расширились,  дыхание прервалось. Его же лицо едва заметно побледнело.
Это продолжалось одну- две секунды, затем она неуверенно улыбнулась и сказала: «Здравствуй». Он ничего не ответил, только едва заметно кивнул головой. «Никогда бы не подумала, что такое возможно- вот так встретиться в какой- то случайной электричке, черт знает где, после стольких лет. А я ведь здесь совсем случайно, подруга уезжает за границу, замуж за какого- то немца, нужно было срочно ее увидеть, а встретиться получалось только здесь, вот и пришлось сюда переться»- она замолчала и закинула ногу на ногу. «А ты, я вижу, почти не изменился. А может ты просто тогда старше своих лет выглядел.Господи, пять лет уже прошло, целых пять лет! Хотя много чего за это время случилось, сыну вот уже три года… А я первое время все ждала , что ты позвонишь, даже сама как-то позвонила, но ничего не говорила, молчала, гордая тогда была, не хотела первой звонить. Сейчас уже не такая, как мама погибла что- то перевернулось во мне. Многое я  тогда пересмотрела, и сейчас, если бы встретилась с тобой, как тогда бы себя уже не вела. Ты уж извини меня за это, ладно?» Он опять едва заметно кивнул и закрыл книгу, положив закладку. Она взглянула на обложку и улыбнулась : «Гессе. Твой любимый. До сих пор помню, как ты мне рассказывал о Сиддхарте, я тогда удивилась, что-то это мне напомнило, я еще долго потом вспоминала этот рассказ…А помнишь, мы гуляли по парку, и ты сказал,  что все деревья когда-то были живыми, как люди, мне эта легенда тоже очень понравилась тогда. А как ты учил меня слушать Вивальди, мы ложились в темноте на кровать, включали «Времена года» и ты вел меня за мелодией, у тебя хорошо получалось придумывать , что стоит за звуками, какие картинки и краски.
Да, много чего было…Ты  знаешь, мне тебя иногда очень не хватает, именно тебя, твоего умения молчать. С тобой было легко молчать, как- тепло становилось, спокойно. Сначала это меня раздражало, эта твоя манера замолкать и улыбаться. Вроде ты и здесь, сидишь, киваешь, а посмотришь в твои глаза - в них что-то далекое-далекое. А мне хотелось внимания, ты же понимаешь, я хотела, чтобы ты целиком был моим. А самой хотелось быть свободной, да я и не знала тогда, чего хочу. Хотя нет, хотела замуж, родить ребенка, быть счастливой. Все в общем то так и сбылось. Муж меня любит, сын растет, дачу вот достраиваем, чего еще нужно…»

Она замолчала и посмотрела в окно. Вагон уже наполовину опустел, дачники почти все вышли, а те , кто остались, в основном дремали. Тусклый свет нескольких уцелевших ламп под потолком казалось, застыл, уснув под равномерный стук колес.

«Слушай, ты не куришь?» - спросила она, «хотя да, ты же никогда не курил. А я вот начала, после того, как мамы не стало. Глупо это, но покуришь - и спокойней как-то делается. Сходишь со мной?»
Они вышли в тамбур. В разбитое окно дул холодный ветер, она зябко поежилась и достала дамские сигареты в изящной тонкой коробочке, щелкнула маленькой зажигалкой.

«А ты как живешь» - спросила она, «чем сейчас занимаешься? Расскажи, пожалуйста». Он молчал, глядя в окно, и молчание становилось  все тяжелее. Она вздохнула: «Ты прости, не могла я тогда иначе, не могла. Да и разные мы с тобой. Неужели ты еще обижаешься на меня?  Ведь столько лет прошло…»
Он повернулся и посмотрел ей в глаза, и она сразу замолчала. «Обиделся?»- спросил он с болью в голосе- «ты что, не понимаешь ничего, ничего не помнишь? Нет меня, давно уже нет, убили меня и похоронили давно, ты же сама приносила цветы , плакала у могилы. Ты хоть посмотри вокруг, раскрой глаза, неужели ты еще ничего не поняла?

Она отшатнулась к окну, выронив сигарету, в глазах ее застыл страх и непонимание. «Нет, нет, это не так, ты шутишь, я знаю , ты же шутишь, ты всегда так шутил, из-за этого я и ушла от тебя, когда ты прислал телеграмму, что тебя убили, зачем ты так, зачем?»- она заплакала и стала дрожащими руками доставать еще одну сигарету. Он еще несколько долгих секунд смотрел на нее с болью и жалостью в глазах, затем резко развернулся и шагнул к двери. «Станция Начальная»- проговорил скрипучий голос в динамике, и поезд остановился. Дверь с шипеньем раскрылась, он шагнул за порог и тут же исчез, она успела заметить только яркую вспышку света. Она растерянно посмотрела вслед, затем глянула в вагон и увидела, что он пуст, только в конце сидела какая-то женщина, скорее всего монашка, голову ее укрывал черный капюшон. Затем она шагнула к дверям, туда куда ушел он, и остановилась, вцепившись в поручень. За дверью не было платформы, да и земли не было. Там не было ничего, только бездонной глубиной, миллиардами звезд дышал космос, заполняя все. «Осторожно, двери закрываются, следующая станция конечная»- пробурчал динамик. И когда двери стали медленно закрываться, она закрыла глаза и шагнула вперед, а навстречу ей шагнула тишина. Но не тишина пустоты, а просто молчание, когда все слова уже сказаны, и осталась только любовь…

«Теперь все»- устало сказал врач, когда понял, что бороться уже бессмысленно. Он еще несколько секунд постоял, глядя на лицо женщины, которая еще недавно была жива. Он впервые видел, чтобы умирали с такой улыбкой, и почему-то эта смерть не казалась ему трагедией, хотя как врач он не имел права так думать. Затем он вздохнул, вспомнив, что осталось еще кое- что. Он вышел из операционной, и навстречу ему качнулся молодой, лет двадцати на вид парень. «Как мама?»- спросил он, но, увидев лицо врача, осекся и побледнел. Потом он развернулся и, опустив голову, медленно побрел по коридору. Хирург еще долго смотрел ему вслед, а перед его глазами все еще стояла улыбка женщины, которую он не смог спасти.