Лексия ремиссия

Я больше не пишу. Года два уже. Скорее два с половиной. Не пишу стихи. Прозу тоже не пишу. Вообще больше НЕ СОЗДАЮ ТЕКСТОВ. Этот - исключение. Если получится.

Неужели я потерял власть над словом? (Какая музыка! Забудьте о смысле. Неуже-ли-я... Не-уже-лия... Нет-нет, подождите. Я постараюсь не отвлекаться. Я просто хочу рассказать вам свою историю по возможности связно. Она и без того наполнена словами. И одни слова все время приходится отгонять, чтобы они не заняли самовольно то место, на которые обязательно нужно поставить другие. И все равно это то и дело происходит. Но я постараюсь. Я буду писать медленно. А потом все ненужные слова - вычеркну.)

Итак, она у меня была. Эта самая власть. Над словом. В словах. Я видел смысл. Я видел смысл в словах. Точнее, слова были для меня смыслом. Я ДУМАЛ СЛОВАМИ. Теперь мне уже нелегко объяснить вам, как это делается, но тогда я был уверен, что именно так думают все. Примерно как математическую теорему доказываешь: "Если то-то так-то, значит это вот так. Но в этом случае получается противоречие с тем-то, а следовательно..." Ну, конечно, не совсем так. Я лучше по-другому объясню.

Вот шел я, например, в музей. Смотрел там на какую-нибудь картину и при этом думал: "Как необычно здесь сочетаются цвета. А как переходят друг в друга эти линии..." И так далее в том же духе. Понимаете? Я эти слова действительно произносил! (про себя, конечно) Как будто рапорт в голове составлял. Мне мало было воспринимать (видеть, слышать, ощущать). Я должен был осмысливать все, с чем имел дело. А осмысливать для меня значило - облекать в слова. Я СТЕНОГРАФИРОВАЛ действительность.

Конечно, я прекрасно понимал, что назвать нечто - еще не значит его понять. Я сам мог объяснить любому, что наши представления это всего лишь модели. А любая модель есть упрощение. И потому страдает неполнотой и приблизительностью. То есть я так на полном серьезе и думал, что вокруг нас реальность, а внутри нас - модели. Построенные из слов.

Я занимался риторикой и был слегка сдвинут на ПРАВИЛЬНОМ СЛОВОУПОТРЕБЛЕНИИ. Нет, я беспокоился не о каких-то там нормах литературного языка. Боже упаси. Просто каждое слово должно быть УМЕСТНО. В зависимости от того, что, кому и зачем ты говоришь. Или пишешь. Я придавал этому очень большое значение. Теперь я так не думаю. Я потерял власть над словами, но и они потеряли власть надо мной. Не источник наслаждения. Но и не причиняют неудобств. Мы просто существуем в разных плоскостях. Хотя, опять же не совсем. Я по-прежнему пользуюсь словами (пусть и без былой легкости и блеска). Но они больше не пользуются мной! Я имею в виду это ощущение (любой графоман подтвердит), когда кажется, что это не ты пишешь, а слова настырно пробиваются и пытаются через тебя проникнуть в мир... В общем, наверное, я выиграл. Приходится так думать.

Сколько себя помню, я писал стихи. Легко. Рифмы сами приходили ко мне. Меня не пугали любые запутанные размеры. Я и сам придумал их невесть сколько. Это было со мной всегда. Это было настолько естественным, что совершенно не казалось важным или хотя бы достойным внимания. Даже когда мой венок сонетов (не хрен собачий!) напечатали в солидном журнале с хвалебным таким предисловием известного поэта. А дело было в том (это я теперь так думаю), что писать стихи меня НЕ ТЯНУЛО. Вот прозу и вообще ТЕКСТЫ - другое дело. А стихи - нет. Из-за этого мне бывало даже неловко перед собой. Периодически (особенно часто это случалось после прочтения чего-то хорошего и чужого) я говорил себе: "Что-то давно уже я не писал стихов. Надо бы написать". Садился и писал. Больше из чувства соперничества и умственной неудовлетворенности, но выходило как ни странно неплохо. Многим нравилось. А главное - мне самому нравилось. Это было приятно - знать, что ты еще МОЖЕШЬ. Теперь я больше не пишу стихов. Я уже об этом говорил. Но здесь-то уж я точно выиграл. Была у меня такая особенность - стихи я мог писать исключительно в плохом настроении - мрачном, тоскливом, печальном - в каком угодно только не в хорошем. Давно уже это заметил. И когда усаживался писать стихи, нагонял на себя какой-нибудь мрак. Думаете легко? Из такого состояния потом несколько дней выходишь. А много ли их в жизни - хороших или хотя бы просто спокойных дней? То-то. Так что насчет стихов, я рад, что все так вышло. Однозначно. Хорошего понемножку.

Я вообще теперь думаю, что это болезнь. Есть же такая болезнь - алексия. Это когда человек не может читать. Слова ничего ему не говорят. Он их просто не видит. Не видит слов. Но и болезненное пристрастие к словам это тоже знаете ли... Я называю ее "лексия". Болезненное пристрастие и болезненная зависимость. Ломки. Как у наркоманов. От нее лечить надо. Кодировать. Я вот закодировался. Сам не знаю как.

Ну да ладно. Поехали дальше.

Когда мне было восемнадцать, я считал, что все важное про эту жизнь уже понял. Открыл, в чем ее смысл. Я и риторикой-то стал заниматься только затем, чтобы суметь до других эту простую идею донести. Ведь что есть риторика? "Риторика - это наука убеждать". Правильно употребляя слова.

На самом-то деле идею свою (не идею даже - целую Систему, понимаешь ты, философскую) я еще в школе придумал. И было мне тогда ровным счетом двенадцать лет. Между прочим, наукой доказано - в двенадцать лет у человека как раз пик интеллектуального развития (не путать с эрудицией!). А потом все - извините, только под горку. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. В двадцать пять уже не хочется заумные книжки читать. В тридцать - только футбол по телевизору. Память ни к черту... Да. Ну, в восемнадцать-то я, конечно, никому не говорил, что в пятом классе Систему свою придумал. Это могло бы отпугнуть возможных последователей. И что же вы думаете? Были последователи! Нашлись горячие головы. Тоже студенты. Человек двадцать. Носились как с писаной торбой. Диспуты какие-то устраивали. Лекции пытались читать. Просто поразительно. Хотя тогда это меня совсем не удивляло. Напротив, именно так и должно было быть. Единственно верная идея не может не овладеть массами.

Теперь-то я понимаю. Риторика и логика. Больше там ничего не было. Как в таблетках плацебо. Мука и сахар. Я элементарно всех заговорил. То есть сначала, конечно, себя, а потом уже всех. Моя Система была РИТОРИЧЕСКИ УБЕДИТЕЛЬНА, но половина этой убедительности заключалась в остроумном способе изложения. И логика, конечно. Простейшая школярская логика, в которую так легко поверить. Никаких тайн. Вопросы и ответы. Слова. И хватит об этом.

После института... Вы думаете это был "гуманитарный ВУЗ"? Что-нибудь связанное со словами? Журналистика там... Ничего подобного. ВУЗ был технический. Специализация - электроника. Не будет же тот, кто чувствует себя как рыба в воде, пять с половиной лет УЧИТЬСЯ ПЛАВАТЬ. Мне было интересно идти напролом. Прилагать усилия. Достичь чего-то там, где я не был раньше силен. Добраться, наконец, до самой НАТУРЫ и добиться от нее вожделенной взаимности.

Итак, после института я пошел работать в НИИ. Солидная организация. Работа с "железом". Но, конечно, слова нашли меня и здесь.

По-вашему научным сотрудникам платят деньги за то, что они делают что-то полезное? Дудки! Им платят за то, что они пишут ОТЧЕТЫ о том, как они делают что-то полезное. Научное положение достигается путем написания об этом СТАТЕЙ. И ученые степени, уж конечно, дают не за работу, а за ДИССЕРТАЦИОННУЮ РАБОТУ - обязательный толстый том наукообразных текстов. Ну-ка, кто здесь лучше всех создает тексты? То-то. Мы живем в век специализации. Начальство быстро оценило полезного человека. И чем дальше, тем меньше работал я с "железом" и больше - с бумагой. Я писал отчеты. Я правил чужие отчеты. И статьи. Меня брали в соавторы. Я выступал на конференциях. Я писал за начальство диссертации. Я написал диссертацию за себя. Я кандидат ТЕХНИЧЕСКИХ наук. Но могу поклясться, что последние пять лет имел дело только со словами.

И когда я понял это. Когда понял, что мой отчаянный прорыв к натуре не удался - мне стало жутко. Тогда я не думал, что это болезнь. Я думал, что это заговор. Заговор слов с целью окружить, поработить и навсегда отгородить меня от реальности. Везде и во всем.

Конечно, у меня была еще личная жизнь. Я знакомился, встречался и расставался с девушками.

Язык у меня был подвешен, сами понимаете, хорошо. И слова мои всегда были уместны. Так что если мне кто-то нравился - познакомиться проблем не было. Думаю, что и встречаться со мной им было не скушно. Шутки ведь тоже состоят из слов, а остроумие легко заменяет веселость.

А потом мы расставались. Потому, что я никак не мог их понять. Я слушал, что они мне говорят, а надо было смотреть им в глаза.
...Но вот однажды утром. Два года назад. Точнее, два с половиной года назад. Я проснулся и внезапно понял, что все уже кончилось. Я смотрел на вещи, и мне не хотелось их называть. Я слышал ветер, и мне не нужны были слова, чтобы общаться с ним. Я почувствовал себя живым и... НЕМЫМ.

Помните, у Берроуза: "Однажды утром я проснулся здоровым". Я уверен, что многое выиграл, избавившись от лексии. В конце концов, я выиграл РЕАЛЬНОСТЬ. Куда уж больше.

...Но неужели я все-таки потерял власть над словом?