Мужчины - шкуры! Посвящаю Джен, автору Шкуры Мужчины

Каждый год Гырбыргюль приезжал в Светлогорск, чтобы набрать себе девушек. Все замужние женщины взирали на него с неудовлетворенной грустью, девушки - с пылающей жаркой надеждой, а мужчины - с неизбывной ненавистью.

Но Гырбыргюля конкретно не волновали заботы местных. Также, как в прошлые годы, он вольно ходил по улицам, иногда негромко напевая какую-нибудь из своих песен. Гырбыргюль выглядел как обычный сильный мужчина, среднего роста и смуглокожий, с шоколадного цвета глазами. С годами он не менялся, и вряд ли кто-нибудь мог бы сказать, сколько ему теперь лет. Возможно, это был совсем другой Гырбыргюль, чем тот, что пришел в Светлогорск в прошлом году. Но любой Гырбыргюль, тот ли, этот ли, был на удивление молчалив, и, что еще удивительнее, неуязвим. На своем белом BMW  он стремительно уходил и от подержаных тайот местных пацанов,  и от битых шестерок светлогорских ментов.

Он, практически, не разговаривал с горожанами, но прислушивался к их советам насчет того, где можно найти привлекательную и неглупую девушку. Выбор Гырбыргюля обычно касался семнадцати-двадцатилетних; после этого возраста девушка могла расставаться с мечтаниями, и спокойно выходить замуж за любого из местных мужчин. Хождения Гырбыргюля по городу для непосвященных выглядели бесцельными; но все знали, что ищет этот таинственный человек. Он не знакомился, не заговаривал, не сидел на скамье в городском парке, чтобы внимательно наблюдать за проходящими мимо красавицами; но через два-три дня неизбежно на улице брал какую-нибудь из девушек за руку, - и для избранницы все менялось. Ее тут же освобождали от всех домашних забот и прочих занятий, в спешке оформляли загранпаспорт, а Гырбыргюль неизменно присутствовал рядом, держась чуть поодаль, и оставляя свою невесту одну только ночью.

Вскоре Гырбыргюль увозил очередную жену. Что становилось с ней, люди не знали, ведь на расспросы родных и друзей Гырбыргюль на другой год не отвечал, да и тот ли он был... Ну, а в городе все привыкли к его появлениям, и не сопротивлялись тому, что он увозит с собой лучших девушек. Все-таки не дракон, а вполне нормальный мужчина; и все выращивали в себе веру, что девушки с Гырбыргюлем, или же с каждым из них, живут счастливо.

Как только на горизонте показывались узкие южные деревья и минареты, Гырбыргюль предлагал своей новой жене покинуть вагон. Она, влюбленная и покорная, с мужем не спорила, и не возражала даже тогда, когда в купе оставались все ее вещи, а они с Гырбыргюлем продолжали свой путь на машине. Ехали они долго. К утру вид у нее был изможденный, но Гырбыргюль не обращал на это внимания, и они снова ехали. Жаркое солнце сушило кожу невесты, так и не ставшей женой в полном смысле,  голод и жажда терзали ее, а Гырбыргюль был по-прежнему свеж и бодр – он ел и пил вволю.  Под вечер, заехав по крутой тропе на гору - при этом Гырбыргюль что-то насвистывал, а девушка с трудом удерживалась от голодного обморока, они приходили к каким-то строениям, и Гырбыргюль скрывался в сырой темноте. Испуганная темнотой и сыростью, девушка медлила до тех пор, пока в глубине не мелькало подобие факела, а именно – электрический фонарь. Тогда она тоже входила внутрь, и Гырбыргюль объявлял, что здесь ее дом.


Девушка понимала, что в Светлогорск она не может вернуться - ведь там бы ее ожидали позор и презрение. Но как ей жить здесь, она тоже не представляла. Это была просто казарма, сырая и душная одновременно, без всяких признаков каких-либо удобств – лишь двухъярусные нары вдоль стен и параша в углу. Неясно было,  на чем готовить, как согреться и из чего есть. Но Гырбыргюльль, сияющий здоровьем, стоял перед девушкой и держал в руке фонарь. С трудом преодолев свою робость, она решалась спросить.

Сперва она спрашивала, не испытание ли все это, и Гырбыргюль отвечал, что не будет устраивать ей испытаний, и она действительно живет здесь. Тогда она спрашивала, как же можно здесь жить. Он говорил, что жить здесь прекрасно. Она снова и снова вглядывалась в него - в эту блестящую гладкую кожу, густые и сильные волосы, чистые спокойные глаза. Ей казалось, что Гырбыргюль знает какой-то секрет, и спрашивала его об этом. Да, говорил Гырбырль, это секрет, но стоит ли тебе его знать. Скажи, умоляла девушка. Мне трудно объяснить словами, лишь показать, - отвечал Гырбыргюль. Неужели ты хочешь, чтоб я погибла в этом бараке?! - восклицала она, - зачем же ты брал тогда меня в жены? -Я - мужчина, - говорил ей Гырбыргюль. - А мужчины такие. - Но я умру, - девушка приближалась к истерике, - я простужусь, заболею, и быстро угасну, как все твои остальные жены. - Все они живы, - отвечал ей Гырбырль. Но где же они? - продолжала выпытывать девушка. Разве они тебе интересны? - спрашивал Гырбыргюль, - Я с тобой. - Я бы хотела, чтоб ты был со мной, - отвечала невеста, - Но я не могу, ты так далеко. Покажи мне, кто ты. Ведь ты не чудовище? – Э-э, женщина, что говоришь?! - говорил Гырбыргюль, - Хорошо. Ты узнаешь, кто я, - и с такими словами он начинал раздеваться.  Он скинул хороший немецкий плащ, очень длинный, и она видела линялые треники с вытянутыми коленками, несвежую майку с невнятной надписью, с кругами пота на груди и подмышками.


Девушка в изумлении не в силах была шевельнуться, а потный махмуд перед ней улыбался. Он отвел ее в другой барак, заполненный стрекотом швейных машинок. Там было несколько десятков женщин – они даже не смотрели на нее. В коробках у столов лежали только что сшитые блузки и юбки. Гырбыргюль с каждой минутой забывал русский язык. – Здэсь шьют женский шкуры. – сказал он, и повел в другой барак. Там он усадил ее за стол с машинкой, среди других столов, и швырнул на колени пошлейшего вида шорты. – Учись! Ты бюдишь шить мужской шкуры! – И ушел.

А наутро девушка спускалась с другой стороны горы, и видела поселение, на улицах которого глазам ее показывались только женщины. Все они были когда-то прекрасны, но теперь в них не осталось жизни и света, являющихся основным условием красоты. Высокая женщина с черными длинными волосами подходит к девушке и протягивает ей руку.

- Кто вы? - спрашивает девушка, и сама удивляется жесткости своего нового голоса.

- Мы - бабы Гырбыргюлей, - отвечает женщина, - И теперь ты будешь жить вместе с нами.

И девушка опускает голову, а целый хор печальных женских голосов отзывается в ее душе:

- Здравствуй, сестра!