SALE или Незабвенной, с любовью

Посвящается овечке Долли

Когда было очень надо, Фэй  вставала раньше, чем звенел будильник. Не потому, что боялась опоздать. Как раз наоборот: ее считали человеком без нервов… Ее внутренние часы точно отсчитывали именно то время, которое требовалось организму для восстановления, а спать дольше – ни к чему. Фэй быстро влезла в комбидресс и направилась в спортивный уголок. Растяжка, двадцать глубоких приседаний и столько же отжиманий, и хватит. Нельзя, чтобы мышцы устали, только разогреться. Горячий, холодный, снова горячий и снова холодный душ, двести пятьдесят миллилитров сока – и Фэй готова.
Фэй уже рассчитала многое. Точнее, все, что можно было рассчитать. Она знает, что скажет толпе перед входом. Она знает, что скажет старому Лео. Она не знает, что сделает старый Лео, но, наверняка сможет прочитать его. Она долго наблюдала за ним. Она знает, что тело не подведет ее, ноги будут быстрыми, а руки – сильными. Она знает, где будет стоять Лиз. Два метра точно за спиной, тридцать градусов влево, шестьдесят вправо, точно за спиной, тридцать вправо… Со вторым номером еще никто не работал. Это – идея Фэй. Три месяца тренировок. Лиз плакала, но с каждым днем делала все лучше и точнее, и перестала плакать. Лиз справится. Должна справиться. Фэй научила ее… Фэй не была уверена, что Лиз не подведет. Убеждала себя, но не была уверена. Лиз – нежная. Ненормально, чудовищно, удивительно нежная. Толпа, борьба – конечно не для нее. И Фэй не стала бы впутывать ее, но нельзя, нельзя по-другому… И всю схему она придумала из-за Лиз. Лиз – слабая. Но ей и не нужно быть сильной. Она – второй номер…
И нельзя по-другому!  Они – команда… Нет! Не в этом дело! Они – вместе, и должны быть вместе. Сегодня они обязательно должны быть вместе. Не потому, что им надо что-то проверять… Фэй не знала, почему. Она просто чувствовала, что сегодня они должны быть вместе. Может быть, вчера ей не стоило отправлять Лиз домой? Нет! Она все сделала правильно! Она чувствует себя прекрасно, значит,  Лиз тоже. За время тренировок они не только научились понимать друг друга. Они научили свои организмы работать как один. Одинаково чувствовать радость, усталость и боль… И все-таки Фэй не была уверена. Она взяла телефон и нажала кнопки.
– Доброе утро, Лиз!
– Доброе утро!
– Ты уже встала?
– Да, Фэй, конечно…
– Вставай, Лиз. Уже пора. Как ты?
– Хорошо.
– Ты выспалась?
– Да, Фэй.
– Тебе нужно встать, разогреть запястья и плечи и немного попрыгать.
– Да, Фэй, конечно.
– Только немного, слышишь. Ты не должна устать. И не завтракай плотно.
– Да, Фэй, я все помню.
– Хорошо. Я еду к тебе.
Фэй быстро оделась. Конечно, лучше всего –  спортивный костюм. В нем удобно бежать, но женщину в спортивном костюме не будет слушать толпа, ей просто не поверят. Она должна выделяться. Фэй надела серый костюм и туфли. Все тщательно подобранное и опробованное. Костюм не сковывает, туфли без каблука и на довольно мягкой не скользящей подошве. В скорости она все равно немного проиграет, но совсем немного. Она проверяла. Фэй не отставала от Лиз, хотя та бежала в трико и кроссовках… Лиз не очень быстро бегает, но от нее этого и не требуется…
– Ты готова?
– Да.
– Ловушки?
– Я проверила, Фэй, не волнуйся… Правда… Два метра точно за спиной, по руке тридцать градусов влево, по руке шестьдесят вправо, точно за спиной, тридцать вправо… Я все помню.
– Я знаю.
Фэй проверила шнуровку на кроссовках Лиз и на куртке.
– Хорошо! Поехали! Мы должны быть там чуть раньше.
Приезжать слишком рано Фэй не хотела. Она боялась, что Лиз перегорит. В машине молчали. Фэй смотрела только на дорогу и в сторону Лиз ни разу не повернулась. Ей показалось, что Лиз занервничала,  и она решила  больше не тревожить ее проверкой готовности. А когда приедут, она скажет Лиз четыре слова и обнимет ее. И все будет хорошо.
– Приехали. Я верю в тебя, девочка! – Фэй обняла Лиз.
Не те глаза, не те! Не опускает, как раньше, но все равно… Ладно! Еще есть время – речь у входа, уйдет и вернется старый Лео… Все будет хорошо.
Огромный плакат с перечеркнутым нулем можно было и не вешать – и так все знают.
Женщины вышли из машины. Два маленьких кривоногих урода тут же стали намывать лобовое стекло. Нет! Теперь не существует никого. Ни этих уродов, ни еще троих, просящих.
Они были не первыми, но толпа еще все же не образовалась. Хорошо… Фэй заняла позицию слева. Сейчас им с Лиз не нужно быть вместе. Не нужно, чтобы кто-то понял, что они вместе. Лиз встала чуть в стороне. На стоянку подъезжали машины, мотоциклы, еще часть женщин выплюнул рейсовый автобус. Теперь – толпа. За стеклянными дверями показался охранник – здоровый широкоплечий самец с несколько странным взглядом. Он осмотрел толпу женщин, взглянул на часы, развернулся и ушел вглубь помещения. Сзади на  его черных кожаных штанах красовалось огромное розовое сердце, униформой не предусмотренное.
8.52. Время Фэй. Она подошла вплотную к входу. Толпа загудела: Фэй знала многих, и ее знали. Фэй обладала сильным звучным голосом. Она уже много раз говорила зеркалу и Лиз слова, которые сейчас скажет толпе:
– О.К., леди. Мы все знаем, зачем мы здесь. Мы все знаем, что нам нужно. Мы все знаем, что этого не хватит на всех. Всегда кто-то проигрывает.
– Ты боишься проиграть, Фэй? – это толстая Хоуп. Ее удара плечом не выдержит даже Фэй.
– Нет, Хоуп. Ты же знаешь, я никогда не боюсь проиграть.
– Тогда кончай треп. Это не принято! – толпа согласилась с Хоуп.
– Не принято, –  очень громко сказала Фэй, – но я продолжу. В прошлом году у нас было два несчастных случая. Мамашу Гиззи откачивали три месяца. Кто-нибудь здесь хочет оказаться на ее месте? Думаю, нет. Хватит играть без правил. Наша цель все же не стоит наших жизней. Ты согласна, Хоуп?
Хоуп сильна и глупа. Ее уважают. Фэй тоже уважают. Достаточно убедить Хоуп, и толпа послушается Фэй. Это тоже просчитано.
– Чего ты хочешь, Фэй?
Есть Хоуп!
– Я хочу безопасности. Не для себя. В себе я не сомневаюсь. Но многие здесь слабее меня. Я не собираюсь уступать им, но я не хочу чувства вины, если я нечаянно толкну кого-то, а следующие за мной ее просто раздавят.
– Брось, Фэй! Безопасности не будет.
– Да! Безопасности не будет, но мы можем уменьшить риск.
– Чего ты хочешь?
– Прежде всего, я хочу, чтобы вы обещали дослушать меня. Через полторы минуты откроется дверь. Я хочу, чтобы вы не ломились внутрь, а дали мне договорить.
Фэй была выше многих из толпы. Обводя толпу взглядом, она уже давно нашла глаза Лиз. Каждый раз, когда они на миг встречались взглядом, Лиз улыбалась. Фэй не отвечала. Нельзя. Хоуп, помедлив немного, сдалась окончательно:
– Черт с тобой! Давай!
– О.К. Мы все зайдем спокойно. Нас обыщет охрана. И мы не побежим сразу. Мы все встанем в центре зала.
– Что за бред, Фэй?!
– Мы все встанем в центре зала. Наша цель – третий этаж. Нам нужно пробежать четыре лестничных пролета. Лестниц всего пять – одна в центре и четыре по углам. Все и всегда бегут в центр. Это – самый короткий путь, но это – давка, леди. У центральной лестницы невысокие перила. Хороший шанс быть сброшенной  вниз, не так ли? И ни для кого из нас не откровение, что не всегда женщины падают случайно.
Фэй посмотрела на Хоуп. Рядом стоящие поймали этот взгляд. Хоуп не стала возмущаться. Наоборот, она улыбнулась: Фэй сделала ей неплохую рекламу. Ее будут опасаться.
9.00. Раздался звонок, охранник повесил табличку OPEN. Толпа не шелохнулась.  Фэй продолжила:
– Угловые лестницы безопаснее. С одной стороны  верхних пролетов – стена, и перила немного выше. Эти лестницы чуть уже, но их – четыре. Каждая из нас выберет себе одну из четырех. Мы попросим старого Лео поставить манежи как можно ближе к центру зала. Он не сможет поставить их в самом центре, потому что в самом центре – лестница. Но он поставит их как можно ближе. С какой стороны – ни одна из нас не будет знать. Путь от двух лестниц окажется на пару метров короче – не такой уж большой выигрыш. Мы попросим красавчика Зеппа воспользоваться свистком, а дальше – я желаю вам успеха. Все согласны?
– Черт, Фэй! Зачем так сложно? Ты что-то задумала?
– Скажи мне, что, и я соглашусь с тобой, Хоуп. Борьба будет честной. Я просто не хочу трагедий… Все согласны?
Из задних рядов донеслось несколько «да!». Потом ближе, еще ближе. Наконец, «да» сказала Хоуп. Все! Все будет хорошо! А сейчас последнее и очевидное:
– Я надеюсь, все помнят – никаких корзин!
– Этого ты могла и не говорить, Фэй. Пошли.
Хоуп двинулась вперед. Фэй – следом, за ней – остальные.
Красавчик Зепп довольно быстро обводил каждую женщину металлоискателем, потом ощупывал. Его прикосновения никого не смущали и не возбуждали. Все знали, что Зеппу – плевать. Какая-то новенькая глупо попыталась шевельнуть бедром… У кого-то Зепп изъял кастет.
Фэй увидела на контроле Лиз, та выглядела спокойной и улыбалась. И к Фэй, наконец, пришла уверенность. У них –  получится! Она дождалась, пока контроль пройдет последняя из собравшихся и попросила Зеппа вызвать старого Лео. Вскоре Лео появился, и Фэй попросила его переставить манежи. Стало очень тихо. Многие пытались по звуку определить, в какую сторону двигаются манежи. Бесполезно. Когда старик вернулся, Фэй спросила:
– Лео, чем ты убираешь паутину с потолков?
Старик принес длинный шест. Радиусом в два шеста Фэй и Лео провели четыре дуги. Хоуп посмотрела на Фэй непонимающе, восхищенно и, что неприятно, снова недоверчиво. Но Хоуп уже ничего не успеет понять… Только не терять инициативы. У кого-нибудь могут сдать нервы,  и  –  не остановишь. Впрочем, даже проводя дуги, Фэй не теряла контроля над происходящим. Рванись кто-то, у манежей она была бы далеко не последней.
– О.К., леди. Время занимать места! Становимся напротив тех лестниц, которые выбрали, по дуге.
Фэй жестом предложила Хоуп выбрать дугу. Хоуп ответила тем же. Подозревает. Ну, и черт с ней! Фэй пожала плечами и направилась к ближайшей лестнице – одной из двух, которые по ее расчетам должны дать тот самый двухметровый выигрыш. Хоуп встала рядом. Ну, нет! Столкнуть Фэй сразу же она не сумеет. У Хоуп медленный старт, а у Фэй – хороший маневр. А потом Хоуп ее уже не догонит. Повороты? Повороты Фэй тоже пройдет быстро. Теперь нужно, чтобы Лиз успела встать к той же дуге… Успела… Нет, нет, подальше от Хоуп. Лиз поймала взгляд Фэй, поменяла позицию. Молодец, девочка! Хоуп тоже поймала… Обернулась в сторону Лиз, снова – на Фэй. Да ничего ты не поймешь, корова! И вообще, зачем тебе? Свое ты и так возьмешь, а Фэй тебе не обойти. Никогда не обойти! Еще через какое-то время все женщины почти равномерно распределились по дугам и замолчали. Фэй осмотрела зал. Много знакомых лиц – копуша Дженни, хмурая Лу, бледная Делла, большая Ив, черная  Эми… Сухая фигурка мамаши Гиззи. Смотри-ка, отошла! Но все равно без шансов… Какая-то дура приперлась в юбке. На своей дуге, кроме Лиз и Хоуп, Фэй отметила двух молодых и длинноногих новеньких. Газели! Ноги длинные, но не тренированные – это же видно!..
В большом помещении, в полной тишине, голос Фэй прозвучал торжественно:
– Зепп! Мы просим тебя ровно через десять секунд воспользоваться свистком! И, леди, давайте хотя бы десять секунд уважать друг друга! Без фальстартов!
Зепп кивнул, пошел к центру зала и встал на первую ступеньку центральной лестницы.
Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один… А сердце успело толкнуть грудь восемнадцать раз. Ты все же волнуешься, Фэй. Но эта мысль пронеслась за малую долю секунды. И Фэй уже бежала. Хоуп действительно попыталась ударить ее сразу, но слишком читаемо, и Фэй легко ушла. Первые вскрики. Боковым зрением Фэй увидела катящуюся по полу фигуру. Не Лиз. Нет, за Лиз не надо беспокоиться. Она не полезет в толпу, немного отстанет, потом на ходу достанет ловушки и будет ждать. Два метра точно за спиной. По руке тридцать влево, шестьдесят вправо… Еще одно «а-а!», совсем рядом. Толстая Хоуп работает. Вообще, для своей комплекции Хоуп неплохо двигается. Так! Это что? Газель справа, грудь в грудь. Все-таки, туфли … Нет, девочка! Фэй не агрессивна, но ведь не в поддавки играем! Фэй подставила корпус и Газель с визгом откатилась к стене. А вот сейчас – хорошо! Рядом – никого. Хоуп идет второй, и вперед никого не пропустит, а значит, обеспечит небольшой отрыв. С другими дугами Фэй тоже разберется.
Еще и двух секунд не прошло!
Первые пятнадцать ступеней, разворот – почти полет, держась рукой за перила. Точно попала на ступеньку, снова вверх, еще ступени. Сзади, уже не так близко крики. Второй этаж. Быстро. Взгляд. По диагонали – не видно. Кто-то слева. Ерунда! Если Фэй верно прочитала Лео, то к манежам она на два метра ближе. Да и манежей – четыре.
Еще пролет, разворот, вверх. Все! Фэй выиграла! Та, слева, выдохлась! И манежи ближе к Фэй!
Четыре манежа, зовущие праздничным разноцветием. Четыре манежа доверху, даже с горкой, наполненные фаллоимитаторами! Со всего Мира! Что угодно! Так себе желтоватые «GO-LADY-GO» и прочные, но неудобные «PLAYOFF», очень толстые полосатые «TITANIC» и совсем дерьмовые самых невероятных, включая синий и зеленый, цветов «JOYSTICK», алые «SUCKUS» с ненадежным аккумулятором и слишком мягкие голубые и бирюзовые «SWEATBABY».
И – королевские, как сладкий сон  – перламутровые, кремовые, шоколадные и розовые «COMATOZA»!!
И зачеркнутый ноль на ценнике!
Теперь не подведи, Лиз! Фэй знает, что ты не подведешь. Выигранных секунд хватило на то, чтобы выбрать из кучи дюжину «COMATOZA». И это – только начало! Можно будет отложить что-то на черный день или даже продать за неплохие деньги. Ведь ноль на цене завтра появится снова!
Толпа уже склонилась над манежами. Визг, крики, напирают сзади… Нет! Фэй так просто не уберешь! Давай, Лиз! Ты уже на месте. И не нужны никакие условные сигналы. От них отказались. Если бы кто-то, вроде толстой Хоуп, услышал их, план бы не сработал. А он сработает! Фэй знает, что Лиз – на месте! Два метра точно за спиной. Фэй не может видеть тебя, но ты уже должна была увидеть ее. Поднятая рука. По высокой траектории на два метра точно за спину. Точно на два метра и точно за спину. Три месяца тренировок. Лиз ловила 97 из 100. Это хороший результат. Рука. Тридцать влево. Рука. Шестьдесят вправо. Рука. Точно за спину. Рука. Тридцать вправо. Не успеют вычислить. Они ничего не видят, кроме манежей. Двадцать три, двадцать четыре. Еще шесть – и себе. Под куртку и в карманы куртки Лиз помещается двадцать один, пять – в сумочку и еще по два – в руки.
Фэй услышала странный звук. И тут же поняла, что этот звук она слышит не в первый раз. И не во второй… Звук падения хрустящего пакета на шлифованный камень. Она слышала его не меньше двадцати раз. Нет! Этого не может быть. Просто не может быть. Фэй обернулась, поймала чье-то тяжелое дыхание и ничего не увидела. Тогда, спиной, она продралась сквозь соперниц…
Какая-то неудачница в броске захватила только что выброшенный Фэй «COMATOZA» –  та   самая Газель, которую она убрала еще до первой ступеньки… Счастливая мамаша Гиззи, прижимающая два «COMATOZA» к груди… Еще кто-то… И еще… Лиз не было… И Фэй растерялась. Хорошо, инстинкт сработал. Она снова ввернулась в толпу, прорвалась к манежу. Поздно! Она потеряла секунды. Действо у манежей продолжалось всего-то минуту, может быть полторы, и почти все это время Фэй выбрасывала «COMATOZA» неизвестно кому. «Железная» Фэй заплакала. Не видя, она хватала с самого дна манежа, что попадалось. Да и что там могло попасться? Лиз… Девчонка! Тварь! Будь проклята твоя нежность! Это же предательство! Ты предала Фэй, и Фэй не простит… Тварь! Ничтожная тварь! Она испугалась. Она просто испугалась и никуда не побежала.
Все! Манежи пусты! В карманах пиджака Фэй оказались десяток зеленых и пятнистых «JOYSTICK’ов», которые и в руки-то взять противно, и один «TITANIC». Под сильными пальцами Фэй расплющились два «SWEATBABY». Этого не хватит и до весны. Три месяца тренировок… Несправедливо. Как несправедливо…
Фэй не могла позволить Хоуп и остальным любоваться своими слезами. Она быстро ушла в бар и заказала коньяк. Ей хотелось убить Лиз, Хоуп, того, кто придумал эту мерзкую распродажу, и еще кого-нибудь. Ничего, Фэй, ничего. Сейчас ты расплатишься за свои несчастные «JOYSTICK’и» и поедешь к Лиз. А если ее не будет дома, ты подождешь. И ты дождешься ее. Ты же знаешь, что ты скажешь Лиз? Конечно, знаешь…
Фэй рассчиталась за коньяк и направилась к кассам. Она с усилием заставила себя пройти мимо пустых манежей, но обходить их через весь этаж было бы слабостью. А Фэй – сильная. Она увидела, что у касс уже никого нет. И хорошо…
Самый краешек прозрачной упаковки торчал из-под стеллажа с расческами. Фэй сразу узнала упаковку. Две дюжины таких упаковок она пятнадцать минут назад перебросала себе за спину, тридцать градусов влево, шестьдесят вправо… Фэй нагнулась и вытащила из-под стеллажа перламутровый «COMATOZA». Вот и награда! Ничтожная, но награда. И вообще, жизнь не кончается, Фэй! Этот  «COMATOZA» станет твоим талисманом. Она улыбнулась, посмотрела на себя в зеркало – глаза не выдали недавний плач. Кассирша быстро размагнитила коды и назвала сумму, глядя на Фэй то ли с сочувствием, то ли со злорадством. Ну, и черт с тобой!
У выхода скучал красавчик Зепп:
– Ну, что ж, Фэй, ты была права.
– В чем?
– Наполовину меньше несчастных случаев.
– То есть?
– По мелочи, только одну бортанули после первого пролета.
– Жива?
– Да. Могло быть лучше, а могло и хуже…
Фэй не спросила, на чьей лестнице. Она побежала. Потом резко развернулась:
– Хоуп?
– Я не видел.
– Кто видел?
– Брось, Фэй. Никто не видит.
– Где она?
– В муниципальной.
Нечего говорить и не о чем думать. Все понятно.
Через пять минут Фэй уже говорила с врачом:
– Что с ней?
– Смертельного – ничего. Позвоночник цел… Ребра, ноги и рука, так что, месяца три – полежит. И шрам на лбу останется. Тоже не страшно – челкой прикроет.
– Она в сознании?
– Да.
– Я хочу ее видеть.
– Сейчас – нельзя.
Фэй вытащила из кармана «JOYSTICK».
– Я бы не хотела неприятностей, –  сказала врач.
Фэй вернула «JOYSTICK» в карман, оценила врача взглядом и достала «TITANIC». Врач посмотрела на него, потом на Фэй и взяла.
– Седьмой бокс. Одна минута…
Лиз открыла глаза:
– Фэй, прости!
– Ты видела, кто?
– Нет, Фэй. Мне так жаль… Я верила, что у нас получится.
– Да… У нас получится, Лиз. Через год я придумаю что-нибудь получше. Ты веришь мне?
– Конечно, Фэй. Обязательно придумай.
– Ты поправишься, и мы снова будем тренироваться.
– Да, Фэй.
– Меня пустили только на минуту. Я приду завтра.
– Спасибо, Фэй.
Фэй вышла, но через минуту вернулась. Она достала перламутровый «COMATOZA», зубами сорвала хрустящую упаковку и вложила «COMATOZA» в руку Лиз.
Лиз крепко сжала его и благодарно расплакалась.