Маленькая часть моих рассказов опубликованых 2000 г

                Р У С А Л К А

             Стас работал хирургом. Профессия досталась по наследству. В его родне почти все по мужской линии были хирургами. Когда Стасу исполнилось семнадцать лет, то он не стоял как другие перед выбором: «Кем быть?» Однозначно, хирургом. И каким хирургом быть – тоже было бесспорным – очень хорошим, добросовестным и честным, как отец, дед, прадед и т.д. У Стаса было для этого все; и гены, и проницательный ум, и чуткие руки, и, конечно, желание.
           Стас был симпатичным малым, только избалованным немного родителями и женским вниманием. Его привлекало все необычное, неординарное, загадочное. Он, как хороший повар, все в жизни пробовал на вкус. Вкусно, невкусно. Солоно, недосолоно. Если просто солоно, то съешь и забудешь, а если с перцем, то продерет до самой макушки. Он считал, что в этой жизни надо попробовать все. Только в «рабство» не сдаваться. Это удел слабых, а Стас не был слабым. Сила ума и духа светилась в его глазах. Некоторые люди его побаивались, другие подсознательно пытались унизить, опустить до своего уровня, но чувствовали «Крепкий орешек» и начинали уважать.
       После института Стас работал в хирургическом отделении городской больницы. Молоденькие мед. сестры и видавшие виды возрастные врачихи пытались завладеть его вниманием, но безуспешно. Стас шел на ничего для него не значащие близкие контакты, а через некоторое время поворачивался спиной и грубо «отчаливал от любой гавани». Что-то его задерживало иногда, но ненадолго. Все со временем казалось пресным.
       Однажды Стас лег спать и увидел необычный сон. Он сидел на берегу лазурного океана у скалы. Легкие волны омывали ноги в сандалиях. На теле была туника. Все было в розовой дымке. Звучала таинственная музыка, вдали вырисовывались очертания великолепного замка. Стас был печален. Он устал и всем присытился; и любовью, и науками, и властью.
     Вдруг что-то сильно плеснулось в волнах, обрызгало Стаса серебряными каплями, которые превратились в жемчуга. «Что это?» – подумал Стас. Неожиданно из-за выступа скалы показалась русалка. Она была прекрасна, как все в море. Волосы-водоросли струились по нежным плечам. Голубые глаза сливались с небом, на губах сверкала морская соль.
     Русалка поманила Стаса рукой за собой в море.
- Нет, - сопротивлялся он, - я могу утонуть. Я не умею дышать под водой.
- Ты боишься вечности? А я думала, что ты ничего не боишься. Знаешь, как там на дне хорошо. – продолжала манить женщина-рыба. – Внизу нас ждет морской конь, морские звезды освещают путь. Ты узнаешь, что такое любовь морской женщины-рыбы. Ты этого еще не пробовал, пойдем.
Стас поддался на уговоры. Завороженно глядя на русалку, шагнул в волны. Коварная волна накрыла Стаса и потянула в бездну. Стас почувствовал, что мерзнет и задыхается. Он резко проснулся и вскочил с кровати.
«Ну и сон, - подумал он, - но какая красота! И русалка – первый сорт. Ух, пора на работу».
На работе все было как обычно: обходы, приемы, операции, выписки. День
Пролетел незаметно. Стас забыл об этом сне. Когда ложился спать, даже не вспомнил. Заснул быстро с включенным телевизором.



         Опять он на берегу, но его неудержимо тянет в воду за красавицей русалкой. Он ныряет, испытывает странное тяжелое состояние перехода в другой мир, и вот он уже плывет на дно. Его руку держит русалка и увлекает глубже и глубже. Стас почувствовал себя рыбой, дышит жабрами и кожей. Он поражен необычайной красотой морского царства. Он раньше все это видел, но никогда не ощущал себя частью всего этого организма. Он хочет поцеловать русалку, попробовать соль на ее губах, с силой тянется к ним, касается их , и почти, теряет сознание от нежности и страсти.
         Стас резко проснулся. Волосы были мокрыми и стояли дыбом. «Вот это поцелуй! На земле я такого не испытывал! Стоило нырнуть».
          Стас быстро оделся и побежал на работу, забыв даже зашнуровать ботинки. Он влетел на свой этаж, автоматически накинул халат, схватил за руку симпатичную мед. сестричку, затащил ее в пустую душевую и страстно приник к ее губам. Целовал долго и неистово, мед. сестра от счастья даже глаза закатила. Стас отпустил ее, вытер губы и сказал:
- Извини, Свет, это я так.
- Я не Света. Ты что, пьяный. – обиделась она, повернулась и ушла.
Стас стоял растерянный и разочарованный. Никаких похожих чувств из сна от последнего поцелуя он не испытал. Даже противно было. Губы мед. сестры были жирными от помады и сладкими от конфет. А Стас хотел соленых губ, шершавых, вольных. «Странно все, - подумал он, - но интересно.»
       Теперь он не мог забыть про сон, все время вспоминал русалку и поцелуй. Засыпая, он и надеялся, что увидит снова этот сон, и боялся одновременно.
       Снова Стас на дне моря. Бусы из жемчуга украшают нежную шею русалки. Она крепко обнимает его и целует. От поцелуя Стас опять почти теряет сознание и просыпается. Облизывает губы и чувствует резко соленый вкус.
«Может мне к Петьке обратиться», - подумал Стас.
      Петька работал психиатром, был другом Стаса со студенческих лет. Полноватый, лысыватый, все время уставший. Когда он слушал своих пациентов, то сидел неподвижно, опустив голову и почти закрыв глаза. Можно было подумать, что он спит. Но он не спал, а, как будто все и всех вокруг себя, погружал в полугипнотическое состояние. Атмосфера становилась расслабляющей, располагающей к откровению.
      Стас рассказал Пете про свои сны. Петя не удивился, он каждый день столько баек выслушивал, что разучился удивляться, а только все анализировал.
- Все нормально, дружище, - успокоил он Стаса, - тебе надо встряхнуться, уехать куда –нибудь,  на море, например. Давай вместе махнем, я тоже давно не отдыхал.
- Ладно, - согласился Стас, - я позвоню в тур. агенство.
            Стас с Петей купили путевки в Анталию на неделю. Не скупились для себя, выбрали дорогой  отель с аниматорами и вечерними мероприятиями. Сон с русалкой больше не беспокоил Стаса. Эту проблему он как-будто решил, но скучал без этих  глубинных красот и сладострастных поцелуев. Чтоб как-то заполнить образовавшуюся пустоту, пустился в гульбу, флиртуя со всеми понравившимися туристками.
         За день до возвращения из отпуска, Стас искал на берегу камушки с дырочкой, которые приносят удачу. Сел у скалы, чтобы посчитать их, посмотрел вокруг и ахнул. Эту картину он видел во сне. Та же скала, лазурное море, легкие волны. Он почувствовал легкое головокружение. Вдруг что-то плеснулось и обдало его серебряными брызгами, которые засверкали как жемчуга. Из-за скалы выплыла русалка. Волосы водоросли струились по плечам. Женщина-рыба смутилась и засмеялась. Бюстгалтер был нарисованным, а хвост настоящим.
           Стас опешил, стоял как вкопанный с открытым ртом и безумными глазами.
- What’s up? Что случилось? – сначала по-английски, а потом по-русски спросила девушка.
- Мне надо идти на дно? Да? – произнес, заикаясь, Стас.
- Зачем? – удивилась русалка.
- За поцелуем, - ответил Стас.
- На дно, за поцелуем? Странно. Вы не перегрелись? – засмеялась она. – Я вас и так поцелую, только мне неудобно. Я к этому хвосту никак не привыкну. У нас сегодня «Нептун» по-турецки. Из за этого хвоста меня к вам на территорию и занесло.
Стас прыгнул как был в одежде и сандалиях в воду, обнял девушку и впился губами в ее губы. Голова закружилась,  молодая кровь забурлила. Стас отпрянул и почувствовал на губах резко соленый вкус.
      Свадьбу праздновали неделю. Сначала в ресторане, потом в больнице, потом на фирме, где работала «русалка». Потом отправились в свадебное путешествие снова к морю.
- Я не знал раньше, что у любви соленый вкус, - сказал Стас.
- Почему соленый, а не сладкий? – удивилась «русалка».
- Потому что море соленое, а жена у меня русалка.

 


                Д Е Т С К И Е     И Г Р Ы.

             Менеджер по рекламе Эдуард Семенович ехал в метро к заказчику визитных карточек. Он сидел, сильно стиснутый с двух сторон пассажирами, что создавало жуткий дискомфорт. С правой руки сидела пожилая довольно плотная дама в видавшей виды шубе и экстравагантной шляпке. Она занимала свое место по-хозяйски. Раз пока мое, значит сидеть я буду властно, всей попой, полностью расслабив все мышцы. В такой давке это означало, что одна треть ее тела легла на Эдуарда Семеновича, что вызвало у него чувство неприятное, но он был человек неконфликтный сидел весь сжавшись и терпел только все время отворачивался в противоположную сторону,  где находился другой сосед по вагону и сидению, вернее соседка – молодая дама в обтягивающих джинсах и куртке. Она тоже  была плотно прижата к нему, но вела себя скромнее: сидела, вытянутая как по струнке, спинка прямая, ножка на ножке, ручки на коленочках. Нога Эдуарда Семеновича стояла вплотную к ноге молодой дамы, на что та совершенно не обращала внимания. Высвободиться из этого капкана было невозможно, потому что перед сидящими пассажирами в вагоне плотной стеной возвышались стоящие, которые как однородная масса качались то в одну сторону, когда поезд набирал скорость, то в другую, когда тормозил.
        Эдуард Семенович в который раз зарекался ездить на метро. Он не любил этот вид транспорта с тех пор, как однажды застрял в лифте.

       Это случилось год назад. Его на новоселье пригласил школьный друг, десять лет ничего не дававший о себе знать. Хорошая новая квартира – отличный повод похвастаться. Школьный друг созвал на новоселье, наверно, пол округа. Квартира находилась на одиннадцатом этаже. Эдуард Семенович ехал на лифте и застрял где-то между шестым и седьмым этажами. Сначала он нажимал на нужные кнопки, никакой нигде реакции, потом стал жать на все подряд кнопки, добился того, что лифт дернулся вверх и вниз, и погас свет. Эдуард Семенович стал кричать, звать на помощь. Но дом только заселялся, жильцов было мало, никто не отзывался, а диспетчера, наверно, на работу еще не приняли. Эдуард Семенович сел в угол и заплакал. Оставалось одно – ждать. Чувство паники охватило его. Очень неприятное чувство, не знаешь, что с ним делать. Оно, как лавина, парализует слабую волю и больные нервы. Другой бы в этой ситуации попытался бы как-то выбраться, хотя бы просто успокоился, занялся самовнушением. Некоторые в таких случаях начинают петь песни. Но Эдуард Семенович обладал хрупкой натурой. Он уже был  близок к обмороку, когда лифт, наконец-то поехал вверх. Весь в поту Эдуард Семенович выскочил из лифта с чувством, как будто вырвался из тисков смерти. На новоселье было весело, он немного успокоился, почти забыл о происшедшем, но после обнаружил у себя страх замкнутых пространств, как сказал психиатр – клаустрофобию, неконтролируемое состояние, разновидность невроза. Вот так. Ехал за весельем, а получил невроз. Воистину, пути господни неисповедимы. Одно утешение, что он мог ведь в этом лифте и умереть. Но не умер, жив, более менее здоров. С клаустрофобией тоже живут, и работают, и детей рожают. И за это спасибо.
         Эдуард Семенович ехал в метро, прислушиваясь к стуку колес. «Надо было купить что-нибудь почитать, это отвлекает от всяких мыслей,» – мысленно упрекнул себя он. Поезд затормозил, страх всегда появлялся в животе, пополз вверх к груди и горлу. Поезд снова ускорился, страх отступил. Он, как зверь на охоте, всегда начеку. Эдуард Семенович вспомнил советы психиатра: «Надо представить страх чем-то забавным, например колобком. Вот он катится по полу между ног пассажиров, круглый, толстый, добродушный. И он уже не враг, а друг , веселит тебя, поддерживает.» Еще надо сказать себе:»На все божья воля. Сколько жить, как жить – на все его воля.»
       Поезд опять замедлился. «Ну когда же эта станция? Едем уже минут десять, а положено две, три минуты», - думал Эдуард Семенович. Поезд остановился в тоннеле. Эдуард Семенович слышал в одной передаче, что часто машинисты останавливают поезда, чтобы выйти пописать. «Ну сколько же им на это надо времени, пол часа что ли? Нет, на метро я больше не поеду, во всяком случае, в час пик точно. Люди раньше жили без метро и ничего.»
    С такими мыслями наш герой, наконец то, добрался до станции. Людская масса вынесла его, взъерошенного и помятого, на платформу. Его обогнал торопливый молодой франт, непроизвольно толкнул, недовольно проворчал что-то под нос, и скрылся в толпе. Эдуард Семенович подумал:»Молодое поколение требует дорогу. Нагло, настойчиво, уверенно.»
     Ему уже стукнуло сорок два, но выглядел он на все пятьдесят. Совсем не занимался своей внешностью, как-то потерял к ней интерес. Какой есть, такой есть.  В молодости он тоже был резвым, строил планы на будущее, был честен и добросовестен. Он таким и остался, только эти качества не принесли ему капитала. Эдуард Семенович перебивался от зарплаты к зарплате. На существование хватало, а на жизнь нет. На его иждивении были жена и дочка. Дочь уже взрослая, почти невеста, строптивая как молодая кобылица. Требует наряды и свободу. Все это получает, но, по ее мнению, не в достаточном количестве. Для нарядов не хватает средств, а для свободы – лет. Шестнадцать лет, мала еще. Становится завистливой и дерзкой. Отец для нее не авторитет. Вот у подруги отец – настоящий бизнесмен, хозяин жизни. Две иномарки, коттедж строит, заграницей отдыхают, подруга куртки меняет, чуть ли не каждый день. Эх, разве за это любят родителей?  Но дочь рассуждала так:»Раз родили, то и заботьтесь как положено, чтоб не хуже, чем у других. А если не можете, то незачем было и рожать.»
       Жена Эдуарда Семеновича выходила замуж худенькой, скромной девушкой. Она была из тех, кто раз, что берут. Не важно кто, а важно, что, то есть сам процесс. Она хорошо варила борщи, солила грибы, стирала, гладила. В общем была талантливой домохозяйкой. Со свадьбы поправилась почти на тридцать килограмм. Маленький, заботливый Винни-пух. Непонятно где талия, где грудь. Сплошной живот. Сначала Эдуард Семенович пытался бороться с женой за ее фигуру. Ругался, обижался, фотографии фотомоделей на холодильник вешал, грозился, что уйдет, просил по-хорошему. Бесполезно! Любимая поговорка жены »Все полезно, что в рот полезло» бесила его, но что сделаешь, если все равно живут по-своему, ты хоть лопни, ничего не изменится. Со временем Эдуард Семенович смирился, но страсть куда-то ушла, осталась супружеская обязанность и то по праздникам.
        Между тем и сам Эдуард Семенович с годами поменялся не в лучшую сторону,  напоминал высохший банан, который все время работает и большую часть денег отдает кому-то, а меньшую – семье. В результате себе ничего не остается. А душа и тело просят недоступного: душа – крыльев, а тело – красоты и молодости, а вместе они желают гармонии. А где ее взять?
        Наш герой, наконец-то добрался до фирмы, где работал озорной женский голос, заказывающий визитки. Эдуард Семенович позвонил, назвал себя, открыл дверь и оказался в хорошо отремонтированном помещении. Он сразу нашел кабинет номер пять, постучал, заглянул после приглашения.
- Здравствуйте, - сказал он.
- Здравствуйте, - ответила девушка, похожая на мулатку.
- Я привез образцы.
- Да, да, проходите, садитесь.
              Он сел на дорогой стул и стал ждать, рассматривая все вокруг. Свежий воздух, приятная тихая музыка, импортная офисная мебель. В такой обстановке хочется верить, что все дела решатся положительно и принесут прибыль. Девушка разговаривала по телефону. Ее сдержанная, вежливая речь выдавала хорошее воспитание и образование. Шелковая одежда издавала аромат дорогих духов. Эдуард Семенович смутился, почувствовал себя старым и бедным. Плохое настроение вернулось к нему.
           Девушка просмотрела образцы, выбрала пару.
- Я покажу шефу и перезвоню, - сказала она.
- Хорошо, - ответил Эдуард Семенович. – До свидания.
         Он вышел из кабинета, но вдруг резко повернулся и снова открыл дверь.
- Вы что-то забыли? – спросила девушка.
- А вы бы согласились пойти со мной в ресторан, например, - промямлил он.
- Что?
- Нет, нет, извините. Я совсем не хотел ничего плохого. Бес попутал. Вы такая красивая.
         Девушке стало жаль Эдуарда Семеновича. Он чем-то напоминал ей умершего отца. Ей так его не хватало.
- Я согласна, - сказала она.
- Не может быть, - усомнился наш герой.
- Почему? Я согласна, - повторила девушка.
- А как вас зовут?
- Лера.
- Тогда в субботу в 19.00 у «Охотничего». Вам там удобно?
- Нет, но я приду.
         Эдуард Семенович вылетел из офиса, как ядро из пушки. Его бросило в жар, сердце в груди бешено колотилось.
«Что же я натворил? Где я возьму денег для ресторана? И зачем мне это? Я уже вышел из этого возраста. Что я буду с ней делать? Почему она согласилась?» – Мысли толкались в его голове, не давая успокоиться.
        Он приехал домой, поел калорийный ужин, сел в теплую ванну и постепенно пришел в себя.
        Жена заметила, что муж чем-то очень взволнован. Она все время была дома и почти всегда в одной и той же одежде. Винни-пух в одной и той же шкурке. Дочь слушала музыку в своей комнате. Эдуард Семенович вышел из ванны, посмотрел на жену и попросил:
- Похудей, а…
- Когда ты угомонишься? Хорошего человека должно быть много, и, вообще, с мягкими приятней спать.
- Я живу или сплю? – заорал он.
- И то и другое. Не будешь спать, не сможешь жить.
- Ну почему тебе все равно, как выглядишь, сколько весишь?
- Что мне на подиум идти или в кино сниматься? Чего цепляешься? Я ужин приготовила, все убрала, постирала. Что тебе еще надо? – возмутилась жена.
- Любви, - ответил муж.
- Бери сколько хочешь, вся твоя.
          Муж лег, закрыл глаза и стал думать о Лере. Она напоминала ему огонь, от которого летят искры. Если  находишься близко, то очищается душа и здоровеет тело. А если попадет искра, то можно загореться и сгореть в чистом костре   любви.
          В субботу в 19.00 Эдуард Семенович в своем лучшем костюме с букетом цветов ждал Леру у ресторана. Она опоздала на двадцать минут. Это норма, ведь свидание не деловое, можно и опоздать. Эдуард Семенович вручил цветы, сказал что-то старомодное и сник, не зная, что дальше делать. Лера все больше наполнялась жалостью. Она чувствовала вину перед своим отцом. Она его очень любила, но иногда, как все избалованные дети, грубила, не слушалась. И только когда он умер, осознала, как ей его не хватает. Этот мужчина был на него похож. Такой же мягкий, неуверенный, и также не знает, как ему себя с ней вести. Она захотела поддержать его, помочь , как не успела это сделать для своего отца.
- Ну что, идем в ресторан? – потянула она его за руку.
- Да, конечно, только я не знал, что здесь такие цены.
- Не волнуйтесь, я сама за себя буду платить. Сейчас так принято.
- Но это неверно.
- Кто сказал? Это верно. Я хочу быть независимой. Кто мне не позволит?
- Ну ладно, как скажете, - согласился Эдуард Семенович.
          Они, вернее Лера, выбрала столик и сделала заказ. Наш герой совсем растерялся. Он пытался шутить, но неудачно, серьезным быть – тоже не место, держать паузы он не умел, умением острить не отличался. Лера взяла инициативу в свои руки.
- Расскажите о себе, - предложила она.
- А что рассказывать? – удивился Эдуард Семенович.
- У вас есть дети?
- Дочь, шестнадцать лет.
- А она вас любит?
- По-моему нет, - честно сознался он.
- Глупая… - сказала Лера.
- Нет, она хорошая. Молодая еще, - защищал Эдуард Семенович свою дочь.
- А хотите она в вас души не будет чаять? – спросила Лера.
- Как?
- А вы скажите, что у вас еще одна дочь есть. Вот так объявилась. А я подыграю. – предложила Лера.
          Эдуард Семенович совсем не ожидал такого поворота. Какие-то детские игры в его взрослую жизнь. Но иногда мужчины, уставшие от однообразной жизни, совершают неординарные поступки. Они им нужны как допинг, чтобы встряхнуться и снова вернуться к прежней жизни, но уже обновленными.
- А давайте, - согласился Эдуард Семенович.
Они разработали план, обсудили детали. На это ушло два часа. Эдуарду Семеновичу вдруг стало очень интересно, как-то все посветлело вокруг, наполнилось смыслом. Лера оказалась азартным игроком, способным на риск, и уверенным в успехе.
Через два дня наш герой объявил своей жене потрясающую новость:
- Мне трудно об этом говорить, но помнишь, я тебе рассказывал про мою однокурсницу, ну первую любовь? В общем, оказывается, она тогда родила, и теперь у меня есть еще одна дочь.
- Что?! – не поверила жена. – Не верю.
- Я хочу вас познакомить.
- Зачем? – испугалась жена.
- Она просила, и почему бы ей не узнать свою сестру поближе?
- А может не надо?
- Надо. – Эдуард Семенович менялся, превращаясь из неуверенного в себе в решительного человека.
Это не прошло мимо внимания жены и насторожило ее.
«Что-то здесь не так», - подумала она.
На следующий день Лера позвонила в дверь, как договаривались, держа в руках торт и коньяк. Эдуард Семенович побледнел. Вообще-то с такими вещами не играют, а он играл, как настоящий артист. Ему стало совестно, но отступать было поздно.
- Вот, познакомьтесь – Лера. А это моя жена – Светлана Ивановна и дочь Катя.
Жена стояла как восковая фигура, не зная как себя вести. Катя была настроена  недружелюбно.
После небольшой напряженной паузы, Светлана Ивановна пригласила всех в комнату, где был накрыт стол к чаю. Вкусно пахло булочками и пирожными.
- Значит, вы дочь Эдуарда Семеновича? – начала расспросы жена.
- Да, - спокойно ответила Лера.
- А мама ваша где?
- Дома.
- А она с кем живет?
Светлана Ивановна направлялась к вопросу, который ее больше всего интересовал: «Есть ли у мамы Леры муж?»
- Со мной, - ответила Лера.
- И все? – уточнила жена.
- Все.
Ответ не удовлетворил Светлану Ивановну, но расспрашивать дальше было неудобно.
      Дочь Катя испытывала смешанные чувства; чувство собственности и чувство ревности. И еще злости. Появился человек, который посягает на ее собственность. Ведь к отцу она именно так относилась, как к своей собственности. Ей хотелось нагрубить Лере, но Лера умела вести себя независимо и не давала повода для скандала. Она была дружелюбна, сдержанна и с нежностью смотрела на Эдуарда Семеновича.
     Обстановка была напряженная, в ней долго невозможно было находиться, да и не нужно. Лера поблагодарила за чай, попрощалась и ушла. Эдуард Семенович пошел ее провожать. На улице, заметив мрачный его взгляд, Лера успокоила:
- Вы не волнуйтесь, я больше не приду. Одного визита вполне достаточно. Вот увидите, теперь все изменится. Ваша дочь будет вас обожать.
- Не знаю, что сказать? Какие-то детские игры.
- Это вам так кажется. На самом деле, все серьезней, чем вы думаете. Я это чувствую. До свидания, звоните в офис. Я буду рада вас слышать.
Лера остановила машину и уехала. Эдуард Семенович стоял в растерянности. «Зачем я поддался на эту глупость? – думал он. – Что теперь будет?»
Он погулял немного, собрался с духом и направился к дому.
        Напряженная обстановка в его отсутствие не рассеялась. Жена по-прежнему сидела за столом, погруженная в свои мысли. Ее взбудораженное воображение рисовало разные картины.
       Картина первая: муж встречается со своей первой любовью. Она, конечно же, не изменилась. Такая же молодая и стройная, и жаждущая семейного счастья, которого лишена. Женщина-хищница, способная на все. Такая уведет и глазом не моргнет.
Картина вторая; муж сочтет нужным отдавать часть денег второй дочери, что заметно сократит и без того недостаточные поступления в семейный бюджет.
Вот она – опасность! Внутри Светланы Ивановны закипали, давно превратившиеся в лед, страсти. Она становилась львицей, способной на все, чтоб сохранить свой отлаженный мир.
- Что ты намерен делать? – задала она вопрос голосом, незнакомым никому и даже себе.
- А что делать? Ничего. – ответил муж.
- Как ты теперь будешь жить?
- Как и раньше. А в чем дело?
- Ты уже навестил ее мать? – перешла к главному вопросу жена.
- Еще нет, - догадался в чем дело муж.
- Собираешься?
- Обязательно, - продолжал играть свою роль Эдуард Семенович.
- А как же я, наша семья? Что, все коту под хвост? Да?
- Почему? Я же не уходить собрался, а только навестить.
- А что потом?
- Ничего.
- Не смей, - потребовала жена.
- Это почему? Я что, не могу навестить старого друга?
- Не старого друга, а старую любовницу.
- Совсем не старую. Мне Лера показывала фотографии. Ира почти не изменилась, она работает в каком-то фито клубе, где худеют такие толстухи, как ты.
- Что!? Это уже слишком! – запричитала жена.
Дочь напряженно наблюдала весь этот спор. Что-то изменилось в ее душе, как будто проснулось.
- Пап, а ты часто будешь ее навещать? – спросила она.
- Конечно, а почему – нет? – ответил отец.
- А я?..
- А что ты? Ты тоже моя дочь.
- Раньше я была не тоже, а только.
- Времена меняются. Но я тебя люблю, как и раньше.
- Нет, теперь ровно на половину меньше.
- Это не так.
- Так, - дочка разволновалась не на шутку.
- Ладно, закончили. Спокойной ночи, - сказал Эдуард Семенович и лег спать один на диван.
Он так устал от событий этого дня, что только голова коснулась подушки, он тут же погрузился в глубокий сон.
- Жена и дочь переглянулись и тоже отправились в спальню, но в отличии от Эдуарда Семеновича не спали в эту ночь. Обе испытывали безрадостное чувство потери, на душе было тяжело, как будто лежали камни. Обе ревновали. Дочь ревновала из-за своего эгоизма, а жена из-за неуверенности в себе.  Вот так Лера заставила их заметить Эдуарда Семеновича, вглядеться в него, почувствовать, что он для них значит.
  «Надо  срочно что-то делать, - думала Светлана Ивановна, - пока есть шанс.»
          Утром следующего дня жена встала рано, отыскала  в стопе книг и газет женский журнал, где видела советы полным женщинам. Следуя им, приняла холодный душ, сделала зарядку, глядя в зеркало, десять раз произнесла как она прекрасна, приготовила диетический завтрак, отыскала пеньюар – подарок к юбилею свадьбы, накрасилась, надушилась и такая вот благоуханная и свежая принесла кофе в постель мужу. Он открыл глаза и ахнул:
- Кто это?
- Я – твоя жена, - выразительно произнесла Светлана Ивановна.
- Не похоже.
- Да, да. Я решила похудеть, пойдем сегодня в бассейн.
Эдуард Семенович оценил благие порывы жены измениться, в уме поблагодарил Леру.
Дочь тоже изменилась. Стала ласковой, как кошечка. Сухое «па» сменила на нежное «папочка». Не отходила от него ни на шаг.
     Эдуард Семенович не верил, что это надолго, но и к старым отношениям возврата нет. Какая-то свежая струя брызнула в их размеренную жизнь, всех немного изменила, как будто смыла с душ безразличие и черствость и, как золото из песка, вымыла любовь и заботу.
     Эдуард Семенович встретился с Лерой через две недели. Ее шеф делал заказ на визитки.
- Лера, вы – необыкновенная. Я таких не встречал.
- Ну что  вы? Я это делала не только для вас. Мне это тоже нужно было.
Они пили кофе с пирожными, разговаривали, шутили как настоящие родственники.
 


                Л Ю С Я

         Люся проснулась рано утром от того, что кто-то забыл выключить телевизор и, ровно в 6.00 позывные ОРТ протрубили свои гимны. Люся попыталась поднять голову с подушки, это оказалось ей не под силу, как будто на голове лежали кирпичи, но это были не кирпичи, а большая мускулистая волосатая мужская рука. Люся кое как повернула голову и уткнулась носом в мощную шею.
- Ба! Кто это? – непроизвольно вырвалось из горла.
Люся стала очень сильно напрягать память, чтобы вспомнить кто это рядом с ней, откуда он взялся и что было вчера.
       Балкон был открыт. Зимний ветер гулял по квартире, рассыпая снежную порошу на мебель.
“Кашмар какой-то”, - подумала Люся. Она попыталась рассмотреть соседа по кровати. Рост больше длины кровати, ноги почти от колен торчали, как неуложенные шпалы, на ногах были разные носки, один Люсин. Судя по развитой мускулатуре, мужчина был или боксером, или культуристом. Волосы длинные и кудрявые закрывали все лицо.  Мужчина лежал в Люсиной ночной рубашке, которая обтягивала его как чулок под отдельным одеялом. Это обстоятельство немного успокоило Люсю. Еще больше успокоило ее то, что она сама спала при полном параде – в праздничном бархатном костюме, с прической от знакомого стилиста, и при вечернем гриме с серьгами и бусами, как новогодняя елка.
       Люся была красивой двадцати двухлетней студенткой института иностранных языков. Два года назад, когда она поступила в институт, обеспеченные родители купили ей однокомнатную квартиру, а сами предпочитали жить за городом на даче.
        Люся уже один раз сходила замуж на пол года. Одноклассник Шурка, шустрый остроумный парень не давал ей прохода с первого класса, а любви добивался с шестого. После десятого Люся сдалась и выскочила за него замуж. Но через три месяца поняла, что Шура не герой ее романа, и еще через три месяца сбежала от него. Шура так сильно любил Люсю, что чуть не выпрыгнул с десятого этажа. Люся жалела его, плакала, объясняла, предлагала дружбу. Все, что угодно, только не любовь. А Шуре ничего не надо было, только любовь. Армия забрала Шуру на два года. Он и там не успокоился. Каждый день писал по письму, а то и по два. Надеялся, что Люся соскучается, снова вернется к нему.
      Но Люся и не думала возвращаться, Вошла в самую пору цветения и загуляла на полную катушку. Парней много, чуть ли не каждый второй влюбляется. Весело и радостно, зачем замуж.
       Однажды, правда, она сама влюбилась в преподавателя института. Он был старше лет на пятнадцать. Степенный, деловой – полная противоположность Шурке. Она специально не отвечала правильно не зачетах, чтобы прийти пересдать еще раз. Наряжалась на зачеты как на праздник, делала намеки, но бесполезно. Несмотря на яркую Люсину красоту и нежный возраст, преподаватель видел в ней только свою студентку и больше никого. Она расстраивалась, делала попытки сблизиться, вытянуть отношения из рамок учебного процесса. Однажды после занятий проследила за ним. Он зашел в цветочный магазин, купил красивый букет и по мобильному телефону позвонил жене. «Дорогая, я бегу домой. Люблю, пока.»
           Люся завидовала и злилась. Особенно, когда увидела его жену, которая как-то пришла на кафедру. Толстенькая, коротко стриженная, женщина, да еще лет на шесть, семь старше мужа. Ей было непонятно, как можно любить такую мымру и не замечать такую красавицу как она. Она не знала, что у любви свои законы. Разуму и логике она не подчиняется.
        Через некоторое время Люся оставила свою затею соблазнить преподавателя. Переключилась на насыщенную студенческую жизнь, которая никем никогда не забывается.
       Однажды перед зимними каникулами в честь сдачи сессии, Люсины друзья решили собраться у нее дома. Купили шампанского, фруктов, пирожных. Девчонки принесли вкусные салаты. Собрались только знакомые, лишь однокурсник Петька привел  парня со стороны по имени Олег. Он занимался бодибилдингом, строил тело по последним технологиям, создавал храм для души, как он говорил. А душа у Олега была податливая и веселая. Девчонки это сразу отметили и положили на него свои глазки. Люся тоже не отставала. У нее шансов как у хозяйки было больше, чем у других.
        После веселого застолья и резвых танцев с раздеваниями, устроили конкурс красоты, писали записочки и в них присуждали первые места. Победителями выбрали среди девушек – Люсю, а среди парней – Олега. Потом разделились по парам и тройкам и разбрелись по углам. Еще через некоторое  время утомленные завалились спать. Кто-то успел занять хорошие места: диван, кресло, а менее удачливые и шустрые вынуждены были спать на кврике вместе с Люсиным котом.
        Олегу досталась раскладушка, но кто-то с коврика ночью замерз и стащил у него одеяло. Олег машинально в темноте залез в шкаф, нашел там какие-то вещи, одел их и упал на стоящую рядом кровать с лежащей на ней Люсей. Вот так Олег оказался с Люсей в рдной кровати. Люся так сильно спала под воздействием алкоголя, что ничего не слышала и не чувствовала.
         Она встала, скользнула взглядом по спящим гостям, жуткому беспорядку, пустым бутылкам, грязной посуде и заплакала. Разве этого она хотела? Разве к такому пробуждению стремилась ее душа? В углу с охрипшим кряхтением просыпался полупьяный Петька, лежащий между двумя студентками. Он продрал глаза, оглянулся. Все, что он увидел, очень развеселило его.  “Качественно погуляли,”- констатировал он. Он смеялся, а Люся плакала. Ей было очень противно и стыдно. Она чувствовала тоску и одиночество. Вдруг вспомнила жену преподавателя. Невозможно было представить ее в такой обстановке. Розы не растут на мусорных кучах. Они гордые и разборчивые и потому прекрасны.      

 


                Д Е В У Ш К А  И  М О Р Е.

      В районе тихого испанского городка приближалась буря. Солнце как будто спешило спрятаться за горизонт, ныряло в темные, разорванные ветром, тучи, красило все пурпурным цветом и торопливо разбрасывало лучи искры, которые тут-же раздувались ветром в яркое пламя. От этого зеленые оттенки морской воды становились холоднее и насыщеннее. Казалось, что разгневанное море смотрит зелеными глазами на все, что на берегу и еле сдерживает свой, давно копившийся, гнев.
         На берегу, сжавшись в беспомощный комочек, сидела девушка. Ветер безжалостно трепал влажные волнистые волосы, как будто играл с ними. Тонкое мокрое платье прилипло к дрожащему телу.  Девушка всматривалась в даль и ждала бурю. Море ревело и выло как стая голодных волков. От горизонта поднимались белые пенистые валы, устрашая своими размерами и мощью.
       Девушка любила море. Всегда. И ясным спокойным днем, когда солнце играет озорными лучами на верхушках дружных волн, а молодые мускулистые парни скользят по водной глади на серфинговых досках. И нудными затяжными осенними днями, когда мелкий дождь отбивает чечетку на морской поверхности, образуя множество мелких и крупных пузырьков. И в момент грозной бури, когда морская пучина выплескивает все, что накопилось, на поверхность.
        Девушка жила у моря. Оно было для нее всем: и матерью, и другом, и любимым. Природа совершила ошибку, создав ее человеком, а не русалкой. Она каждый день приходила на берег и подолгу сидела, обняв колена, всматриваясь в даль. Ее не интересовал мир людей с их земными страстями и житейскими радостями. Она была молчалива и задумчива. Люди считали ее сумасшедшей. Горячие парни загорались при виде ее прелестей, но тут же остывали, встретившись с ее холодным и грозным, как море перед бурей, взглядом. Ее глаза становились добрыми и нежными только, когда она видела дельфина, часто приплывающего к ней в непогоду. Когда на берегу было совсем безлюдно, наступало время их встречи. Вот и сейчас она ждала его, внимательно следя за волнами.
        Чайки – сплетницы, осуждающие их встречи, скучились на выступе скалы в предвкушении интересного зрелища. Дельфин и русалка без хвоста. Чем закончится ЭТА встреча?
        Несколько человек с биноклями на башне маяка тоже ожидали дельфина. Они смеялись и пошло шутили. Один только Онс – яхтсмен из Германии жалел девушку. Он грубо одергивал шутников, рискуя завести себе врагов среди местных отчаянных парней.
- Что вы смеетесь? Если человек отличается от вас, это не значит, что он глупее или недостойней, чем вы.
- Она, наверно, по-другому устроена, если предпочла нас дельфину, - злились парни.
- Кто нибудь пытался поговорить с ней по-человечески, без ваших наглых штучек? – спросил Онс.
- Вон, Педро обняе ее и получил хороший удар в нос.
- А чего ты хотел после этого?
- Она много строит из себя. Считает морской царевной, а сама – морская крыса.
- А почему это тебя задевает? – продолжал заступаться Онс.
- Не задевает вовсе, только пусть не выпендривается.
- Дурак ты, Педро.
- Что?
Онс медленно подошел к девушке. Она недоверчиво сверкнула очами. Онс заметил слезы на мокром лице.
- Тебе не холодно? – спросил он.
- Нет, я закаленная, - ответила девушка.
- Извини, я не хотел тебе мешать. Ты знаешь, я тоже обожаю дельфинов. Они очень умные и добрые.
- Я чувствую, что-то случилось, его так долго нет, - взволнованно произнесла девушка.
- Ну что ты, у него тоже могут быть свои дела. Что-то его задержало. Не волнуйся, - успокаивал Онс.
         В подтверждение его слов, на гребне большой волны показался дельфин. Он торопливо плыл к берегу и, казалось, улыбался.
- Ну вот и он, - радостно закричал Онс.
Девушка вскочила и вбежала в море.
- Куда ты, утонешь! – испугался парень.
Но она не слышала его предостерегающих криков. Черная волна накрыла ее и потянула на глубину. Онс метался на берегу, как тигр в клетке. Нырять в  такие волны – чистое безумие! Никто не спасется. Здравый смысл не пускал его в воду, но благородное сердце не позволяло бездействовать. Он бросился спасать девушку. Началась отчаянная борьба со стихией, как будто жизнь и смерть сошлись в жестокой схватке. Море свирепело все больше, обрушивая на Онса тяжелые волны со смесью песка и камней. Он умело выныривал, подолгу задерживая дыхание, и продолжал поиски. Наконец, он наткнулся на почти безжизненное тело девушки, схватил за длинные волосы и потянул к берегу.  Вдруг он заметил рядом дельфина, который тоже активно подталкивал ее  и рассекал волны, чтобы было легче плыть. Совсем обессиленный, Онс вытащил ее на берег и упал рядом. Вокруг них столпились люди. Они громко переговаривались.
- Каждый раз одно и тоже. Появляется дельфин, она кидается в море, находится какой – нибудь чудак, рискующий жизнью, чтоб спасти ее. И ради чего? Чтоб она опять туда бросилась через некоторое время.
           Онс не поверил услышанному.
- Не может быть, - прошептал он.
- Она хочет быть русалкой, а вы ей мешаете, навязываете земную жизнь.
- Но она же человек.
- Не тебе это решать. Не бери на себя слишком много, парень. Пойдем, тебе надо отдохнуть, восстановить силы.
          Он послушался совета, поднялся кое-как и направился в сторону спортивной базы.
          Девушка еще долго лежала на берегу, медленно приходя в себя.
          Позже Онс часто видел ее у моря, но больше не заговаривал.
          Прошло несколько недель. Море оставалось спокойным в эти дни. Туристы весело плескались в ласковой воде. Спортсмены оттачивали свое мастерство, доставляя удовольствие наблюдавшим за ними.
         Как-то вечером подул сильный ветер и пригнал черные дождевые тучи. Все догадались, что скоро буря. Парни достали бинокли и заняли безопасные места на башне, ожидая знакомого зрелища. Онс тоже ждал. В этот день никто не шутил. Все как будто что-то предчувствовали. Девушка также  в одиночестве сидела на берегу и смотрела на волны. Увидев дельфина, она вбежала в воду. Волна тут же захватила ее. Парни застыли, напряженно наблюдая. Никто в этот раз не бросился спасать девушку. Онс отвернулся, не в силах видеть тонущего человека.
       Вдруг яркий солнечный луч прорезал тучи и образовал светлую полоску на водной поверхности. Все ахнули. Вдоль  этой полоски плыли двое – дельфин и русалка, настоящая с хвостом. Подсвеченная тем единственным лучом, сверкнула золотистая чешуя. Буря затихала. Дельфин и русалка радостно прыгали через волны, уплывая все дальше и дальше. Скоро они совсем исчезли из вида, заставив всех на берегу поверить в чудо.