Вырождение

Они шли долго. Они шли через поля и дубравы, реки и озера, моря и луга, и только лай собак раздавался периодически в отдалении и через некоторое время достигал их ушей. Они слушали и шли все дальше и дальше, все вперед и вперед. Перед ними голубел лес, горели на солнце желтые верхушки деревьев и светло-бежевая дорога убегала вперед, а другая вправо, а другая назад. Кое-где из земли вертикально торчали куски бетонных труб или колодцев - остатков былой цивилизации. Он шли дальше - картина менялась. Перед ними был пруд, в который втекала прозрачная свежая вода из родника, рядом с прудом - скамейка - остаток былой роскоши, а вокруг - белый-белый березовый лес. Но они шли дальше - и картина опять менялась. Они оказались на острове, вокруг - синяя вода, а под ними - желтый песок небольшого острова. Но они все-таки шли и шли дальше несмотря на то, что идти им приходилось и по песку, и по воде, и по земле, и по траве, и по поваленным деревьям, и по мусорным свалкам,  и по обугленным железкам, и по бывшему полотну бывших железных дорог, и по чему только не приходилось им идти. Но им было по фигу. Но вот однажды они остановились. Остановились потому, что услышали голос. Этот голос и сказал:
-Стой.
Он принадлежал одному из них. Тогда все встали. Встали все! И вдруг вечное, казалось бы, солнце, исчезло, наступила кромешная тьма. Все реки и моря в этот момент поменяли свои русла, и рельеф земли изменился неузнаваемо. Лаявшие постоянно где-то вдалеке собаки приблизились уже на расстояние смутной различимости. Из земли пробивался где-то первый цветок - ромашка. И даже пришел один конь. Но было темно.
Но вот прошло некоторое время, может быть, семьсот тридцать шесть секунд, возможно, больше, но вдруг солнце снова выкатилось на свою обычную диспозицию. Оно подмигнуло идущим, и тогда они молча, не взглянув друг на друга, взяли в руки того, кто сказал «Стой», и кинули его в один из торчащих повсюду колодцев. Он летел долго и молча. А они пошли дальше. И шли они, и менялась картина, их окружавшая. Слева был пруд, из которого выглядывали русалки, справа - бывшая обувная фабрика, на конвейерах которой грустно и разрозненно стояли различные кроссовки, валенки, хаки, меховые полусапожки, туфли, тапочки и кирзовые сапоги - всех расцветок, от белого - смесителя всех спектров, до черного - цвета нулевого спектра, всепоглощающего цвета. Но они шли дальше и не переобувались, хотя лапти на их ногах уже порядком поистрепались. Но они все шли и шли, а картина все менялась и менялась. Теперь справа маячило то, что когда-то было судостроительной верфью, а слева, соответственно, располагалось море. Но они прошли и этот участок. Далее их путь лежал по красивым желто-бежевым песочным дюнам, навеянным ветрами в течение долгих тысячелетий. И шли они, и осыпался песок под их ногами, и ломались редкие засохшие кусты, и менялась картина побережья. Прошли они и это место, но вернемся чуть назад, к их проходу через дюны - там теперь весь песок осыпался и был поглощен морем, а на месте дюн лежали голые камни. А они шли себе дальше, шли по побережью, на котором росли древние пальмы. Они шли, но вдруг кто-то опять что-то крикнул, что - уже никто не смог и не захотел разбирать. Но снова встали они, как и раньше, и снова солнце закатилось, и наступила кромешная темнота, лишь лай собак приближался, да пришло уже два или три коня. Но было темно.
Прошло некоторое время, гораздо более продолжительное, нежели в прошлый раз, возможно, три тысячи секунд, и аот опят поднялось солнце над горизонтом в свое постоянное засадное положение. И подмигнуло оно идущим.
А они, не будь умники, взяли наобум уже трех бывших своих попутчиков, потому что не знали, кто именно кричал, и бросили их всех в глубокие ямы, разбросанные тут и там по пляжу.
И двинулись они дальше. Вышли же они, то есть, я не знаю, когда и откуда они вышли, но когда они начинали свой путь, они были глубокими стариками, а теперь это были буквально пяти- или даже четырехлетние дети. И бежали они теперь резво и весело, мальчики и девочки, черные и красные, белые и синие, фиолетовые и желтые. И бежали они вперед и вперед, и много-много их было, тысяча, может быть даже десять тысяч человек. И бежали они теперь по пляжу. И резво бежали, зная, что надо вперед, и не оглядываясь ни назад, ни вниз. Так они и поступали - не смотрели ни назад, ни вниз, а только вперед.
Но мы с вами, глянув вниз, увидим, что бежали они теперь по толстому слою голых и почти голых трупов мужчин, женщин и детей бежевого цвета с нежной кожей и очень хорошо сохранившихся. И трупы отпружинивали маленькие, разноцветные и симпатичные тельца бегущих, потому как были они навалены на пляже в три, а то и в четыре слоя.



Но детишки бежали вперед, вернее назад, к своему началу. И бежали долго. Но все они умерли, вернее, отродились обратно...

Конец.