Текст

–    Женя, – мягко прозвучало из коридора, – тут что-то все забилось.
– Что? – раздраженно спросил Женя, – что такое?
– Тут туалет нужно прочистить. Какую тебе, правую или левую? – Лена протянула к нему оранжевые руки.
– Не знаю, правую, там, наверное, туалетная бумага… 
– Нет, туалетную бумагу я уже вынула. Там какашка, я ее видела, может ты ее достанешь, и выбросим в мусорное ведро?
– Нет, давай я просто несколько раз солью, – Женя надел резиновую перчатку на правую руку.
– Злишься? Я понимаю, что ты не любишь этого делать, но мне еще посуду мыть, потом полы, ванну.
– Я не злюсь. Ладно. Просто можно было подождать.
– Чего? – она недоуменно смотрела на Женю.

* * *
  Женя зашел на кухню, там все было приготовлено к мытью полов.
– Ты что, еще не помыла? – зло спросил он.
– Нет, у меня нет горячей воды, я ее всю вылила в туалет, чтобы пробить, – ответила Лена из комнаты, – интересно, а что?
– Сесть негде, интересно где все пепельницы? – бурчал Женя себе под нос, громко открывая/закрывая ящики и полочки.
– Что ты сказал!?! – ненавидящим голосом спросила Лена. – Эта?!?
– Я не говорил «эта», я искал пепельницу.
– Но, ты сказал: «Где эта положила пепельницы!».
– Я не говорил «эта»!!! – неприятно проорал Женя. Он снял со стола стул сел и подкурил сигарету.
Они молчали.
– «Крот» называется эта фигня, которая чистит унитазы, ну, не только унитазы, раковины…Можно я сяду к тебе на ручки?
– Садись.
– Не злись. Я просто подумала, что ты сказал «эта».
– Почему ты думаешь, что я злюсь. Мне пофиг.
– Пофиг,  – перекривила Лена. – Хочешь сделаю массаж?
– Не знаю.
– Давай.
– Ну, давай.
  Они прошли в комнату, там беззвучно работал телевизор.
– Слушай, может телевизор на стол поставить? – она с трудом оторвала телевизор с пола и поставила его на стол. – Или так уродско?
– Не знаю.
– Уродско?
– Не знаю, – громче повторил Женя.
– А… Мне показалось, ты сказал да. Просто отсюда мне будет лучше видно. 
  Женя перевел взгляд на телевизор. Там двигал губами диктор новостей.
– Не знаю, нормально.
  На экране появились списки спортивных команд. Потом футбольный матч.
– Гол похож на гол из FIFA.
– Что?
– Ну, на игру в компе, что мы с Валэ играем.
– А…
– Это я ими играю.
– Что, говори четче.
– Это я ими играю, – Женя показал на экран. 
– А, понятно, переляг на диван. Слушай, может подчеркнешь программу, чтоб я доубирала и все уже было готово.
– Хорошо.
– Слушай, там по-моему Мисюська насрала, давай отодвинем диван.
– Ты специально мне сказала перелечь, чтобы потом поднять.
– Что?
– Ничего.
– Куда?
– На середину комнаты. Можете пока что располагаться.
Лена подняла телефон, который до этого стоял под диваном.
– Он иногда дзинькает, когда Мися там бегает, представляешь беру трубку, а там мужской голос говорит: «Сегодня в восемь часов жду вас перед оперным театром»…
Женя расхохотался. Лена подовольнела.
– Ленуська, что же ты здесь валяешься, бедная моя девочка, – она достала из угла запыленную сшитую куклу, которая была очень похожа на Лену.
 Она поставила себя на подоконник и посмотрела на Женю.
– Опа, мы чуть не пропустили «Симпсонов». Уже восемь, а я думала, что еще рано. Ты не видел пульт?
– Неа, – лениво ответил Женя. Он что-то записывал в газете.
– Только все как я люблю, с вопросиками и нотабенами.
– Ага.
– Вот он. – Лена включила громкость.
– Больше всего я люблю прыгать с парашютом, говорила женщина в телевизоре. – Полет свободы. Я все вижу.
– Интересно, почему нельзя в линзах прыгать, говно это, видит она все, – сказала Лена.
  Женя ухмыльнулся.
– Сегодня «Королевство», ты помнишь?
– Конечно, я жду.
– Класс, по СТБ стали ставить нормальные фильмы.
– По REN-TV тоже только там еще и «Симпсоны».
– REN-TV – российское СТБ.
– Я  знаю. Это я придумала.
– Нет, я.
– Мы уже про это говорили.
– Говорили, но это я сказал. И про линзы мы уже говорили и это я сказал.
– Это – я. Я еще говорила, что раньше по СТБ ставили Симпсонов, поэтому я и сравнила REN-TV и СТБ.
– Это я помню, только я помню, что сначала я сказал, что они текстуально похожи, а потом уже ты сказал про «Симпсонов» – Женя захлебывался словами.
– Хорошо, неважно. Слышишь, Женя, а защитник может забить гол? Вот если у него ситуация, что он может, гол засчитают?
– Конечно. Только у защитника редко бывает голевая ситуация. Почти никогда.
– Что?
– Голевая ситуация.
– Я не знаю что это.
– Когда гол можно забить.
– А… Я просто подумала об этом.
Телевизор щелкнулся на REN-TV.
– Лена, «Симпсоны».
– «Симпсоны», бегу.
– Начинаются, не посмотришь заставку.
– Бегу, бегу. Фу, говно, я уже смотрела эту серию, что-то они стали повторять. Ты чего не смотришь?
– Смотрю.
– А чего не смеешься?
– Смеюсь.
– Ты даже не смотришь. Пропустил две очень тонкие шутки.
– Смотрю, смотрю…
– Ты не хочешь смотреть! –  Ленины губы налились злым соком.
– Хочу. Лиза и Барт смотрят телевизор, там они видят нас.
– Что?
– Они смотрят нас.
– Они смотрят «Щекотки и царапки».
– Ах, вот как, щекотки и царапки, – он поцеловал Лену в шею. – Вот как?
– Я уже поняла.
– Что?
– Что ты имел в виду.

* * *
 
– Посмотри когда «Королевство».
– Сейчас.
– Ну, пропустим.
– Я вроде помню, что в 23:30, не пропустим, сейчас посмотрю.
– Посмотри и заведи программу, а я пока пойду помоюсь.
– Я не хочу.
– Что?
– Я не хочу заводить программу.
– Ты что не хочешь смотреть «Королевство»? – Лена раздражилась.
– Я хочу смотреть «Королевство», я не хочу заводить программу на «Королевство», понимаешь? Просто в нужное время переключим и все. Даже раньше, чтоб не пропустить. А пока что-то другое посмотрим.
– Ты говоришь так, будто я маленькая девочка, – Лена неприступно сжала губы.
– Ты и есть маленькая девочка.
– Никакая я не маленькая девочка, я для тебя только маленькая девочка.
– Для меня ты маленькая девочка, а разве может быть важно для меня, что ты для других не маленькая девочка. Ты для меня можешь быть только для меня. Я есть я, и я не могу быть другими людьми, – «другими людьми» Женя саркастически выделил.
– Ах, простите, я совсем позабыла, что весь мир находится в вашей голове. Где я? Я только внутри вас. Извините, – Лена постучала в его голову кулаком, – можно выйти?
– Моя остановка, – после паузы, которая длилась чуть больше десяти секунд, продолжила она. – Мне пора выходить. До свиданья замечательное сознание, но мне пора. Прощайте, Елисей, прощайте, гений. Мне нужно идти мыть говно в туалете. Дело в том, что вы очень плохо его прочистили. Вода медленно сливается. Ваша какашка никак не хочет покинуть унитаз. Ах, извините, я совсем позабыла, что вы какой-то бестелесный дух, вам ведь срать не полагается. Ха-ха-ха, хи-хи-хи. Про это ведь надо молчать. Ну, извините, как я, наверное, не эстетична. Дорогой Елисей, простите мельчайшую частицу вашего многостороннего внутреннего мира, – одним из самых противных Жениных голосов прокричала Лена.
  Женя молчал. Воздух медленно входил в него. Вместе с ним Женя вдыхал слова, горькие, злые, но в тоже время объясняющие все и поэтому снисходительные. Они вот-вот должны были выкатиться из него.       
– Хотя чего я извиняюсь? – продолжила Лена, – я же стереотипный продукт текста, так ведь? Текст захватил меня, и я уже больше собой не владею. Я не чувствую своего тела, что это, что это со мной? Я теряю себя. Во мне говорит текст. Это я – текст. Привет, как поживаете, это я, текст, – проговорила Лена голосом участницы спиритического сеанса из американского фильма.
– Между прочим, это твой текст, ты ведь мир, мир – текст, значит ты и есть текст. А я написана тобой. Так что терпи меня теперь, Елисейчик.
– Лена, – очень медленно и показательно лениво сказал Женя.
– Извини, Лена, но ты чересчур глупа, хо-хо-хо, – самым гнусным из Жениных голосов подхватила Лена. – Ты жутко ограниченна, выйди из своего тела, потанцуй с облаками, а вообще нет, ты знаешь, Ленуська, крошуля моя, я что-то проголодался, – она говорила по слогам и отчетливо произносила каждую букву, – ну-ка приготовь нам что-нибудь поесть. Мы поедим, я разрешу тебе сидеть со мной за одним столом, я даже может улыбнусь тебе. Потом я даже поцелую тебя, не кривя при этом своего замечательного умного лица и поведу в кровать. Там я лениво буду заниматься с тобой любовью, ведя себя так, будто бы мне это не очень-то надо, так небольшое развлечение в трудной и долгой интеллектуальной работе. Ты ведь понимаешь, Леночка, что мой гений не позволяет вести себя иначе. Я ведь только мысль, разве я виноват, что она заключена в тело? Ах, крошуля, я что-то так сильно устал, я полежу немного, ты принеси нам пока сюда чай, – закончила Лена для того, чтобы закончить. По голосу Женя слышал, что ей самой уже надоела эта игра.      
  Что-то нужно было делать. Сидеть просто так было нельзя. Женя это знал, но в голове почему-то все не складывалось.  Женя попытался снять не существующую перчатку и больно ущипнул себя за запястье. Нет, не это. Но что? Женя встал с кровати и побежал в сторону туалета.  Перед порогом он картинно упал, схватившись за сердце и скривив лицо как бы от очень сильной боли. 
– Женя, Женечка, – услышал он голос будто бы из небытия.
– Что?
– Что с тобой?
– Мне плохо.
– Сейчас, давай, опирайся на меня, сейчас ляжешь, я сделаю тебе компрессы, сейчас все будет хорошо. Может, хочешь чаек?
– Да, сделай, – умирающим голосом сказал Женя.
  Лена ушла в кухню. Женя обнаружил, что ему почему-то неудобно лежать. Что-то давило ему в бок. Он залез рукой под одеяло и достал оттуда тоненький орфографический словарик.
– Так что, Лена, остановимся на Елисее? – крикнул он ей в кухню.
– Не знаю, мне нравится, но как хочешь. Может, просто всем скажешь, что придумал себе новое имя? Зачем паспорт менять?
– Не знаю, чтоб в документах тоже писалось Елисей.
Лена принесла чай.
– Поджарить тебе хлебушек? – спросила Лена.
– Давай.
– С вареньем или с медом?
– Не знаю, с медом.
– Маслом мазать?
– Мажь. Слышишь, а где программа?
– Не знаю,  ты же ее подчеркивал.
– Пропустим же «Королевство».
– Так включи уже СТБ.
  Лена опять ушла на кухню. Телевизор на секунду мигнул и вновь заработал, как будто какой-то несчастный человек попытался переключить с СТБ на СТБ.
– Ты все-таки завела программу на «Королевство», – крикнул Женя.
– Что, началось?
– Нет, здесь еще какой-то футбол. Но уже пошло добавленное время. Так что быстрее беги.

* * *

– Беги, беги, – умышленно ворчливо думала Лена, – хлебушки-то раз и сгорели. Следить-то за ними нужно-то за хлебушками. Лена расхохоталась. Хей-хей, – сказала она самой себе, разложила тосты на поднос и понесла его в комнату.
– Обслуживание в нумерах, – официально-дурашливым голосом произнесла она.
– Хлебушки заказывали?
  Женя быстро переключил телевизор на другой канал.
– Да, да, скажите, мисс, а как в вашей гостинице обстоят дела с девушками по вызову?
– Я уже пришла, дорогой, – голосом шлюхи произнесла Лена и поцеловала его в губы.
– Женя, а чего ты не смотришь СТБ, вдруг пропустим?
  Он занервничал.
– Давай включим, какой номер СТБ?
– Не помню, – Женя что-то усиленно искал в программе, – пощелкай.
– … Да, пенальти – вот тот редкий случай, когда и защитник может вписать в свой актив забитый мяч. И этот гол, можно сказать, сделал игру. Мы напоминаем, что спонсором трансляции всех матчей итальянской лиги на канале СТБ является торговая марка…
  Лена выключила телевизор и посмотрела на Женю. Он залился краской.