Как обычно

Она рыдала у него на груди. Он хмуро ворчал, что это лишнее, что он вернется, все будет хорошо, но она безошибочным женским чутьем уже угадала... Не вернется он.
Он почти оторвал ее от себя и, сделав вид, что не заметил заплаканного лица, моляще протянутых рук, резко развернулся и зашагал к выходу из избы, по пути потрепав по голове и поцеловав в лоб серьезного трехлетнего сынишку. На душе было тягостно, горько и страшно. Он ненавидел прощаться. Куда уж легче просто встать из окопа и выставив перед собой винтовку со штыком, броситься грудью на пули, бежать по истерзанной земле, похожей на горелую кашу. Это - просто. В душе и он понимал - вернутся не все. Только самые удачливые, трусы и калеки. Вот они вернутся.

Он шел по родной деревне, в которой прожил все свои двадцать восемь лет. Вон там, за ветхим забором два брата-идиота, говорят, их болезнь передается по наследству. Да, в их деревне хватает слабых и больных и просто трусов, которые не могут держать в руках оружие. Не могут защищать свой дом, семью, Отчизну. Не достойны! Да даже себя не защитят! Они останутся. А другие, смелые, умные лучшие, пошли в военкомат с единственной просьбой: Возьмите нас! Хотим защищать Родину от проклятых фашистов! Не дадим им топтать нашу землю своими грязными сапожищами!
Так всегда, во все века и эпохи, было и будет. Кто-то уходит, а кто-то остается. Хотя почему кто-то? Уходят всегда одни и те же…
Прошло четыре года. Великая Отечественная война закончилась. Враг был разбит, кто-то поехал на войну с Японией, кто-то домой. А в деревню вернулись лишь трое.

Один - попал в окружение, был вместе со своим отрядом взят в плен. А дальше - выдал командиров, выдал всех, все планы, всё, что знал. В обмен на жизнь. Её, никчемную, ему сохранили, выпустили. А у своих сказал, что прорвался в одиночку из окружения, дал расположение многих огневых точек немцев. Конечно - когда свободно мог ходить по окрестностям. И Звезду получил.
Другой наступил на мину. Калека.
Третий просто прятался в каждом бою, боялся всего, даже трупом не раз прикидывался. Так и выжил. Вот и остались в деревне из мужиков только они, да еще два брата-идиота, сухоручка, четверо трусов, спрятавшиеся от призыва на войну, да трое дезертиров, которые пригрелись у некоторых баб еще года три назад, когда мужья тех еще были живы.
А остальные воевали под командованием Панфилова.
Они погибли - предчувствия их жен сбылись. А оставшиеся в деревне мужики жили со всеми бабами деревне и девушками, были случаи, и с девочками, даже друг с другом.
Дети все это видели, наматывали на ус.
Потом они били своих детей, жен, любовниц.
И их дети тоже были не здоровыми. Наследственные болезни…
Все шло своим чередом, как было всегда, во все эпохи. Дети воспитывались такими же, как отцы, рождались такими же, жили так же. Все - как обычно.
 Мужская половина человечества вырождалась…