Хроника храброго рыцаря Тибиуса. Рыцаря с женской душой. 1, 2

Узнай меня – во мне и не во мне.
Это случилось в те давние времена, которые сейчас так искусно покрыты сумраком, что уже никто, даже те, кто жил тогда, не могут сказать что правда, а что ложь.
Моя душа очень стара. Она много раз приходила на землю, жила, грешила, умирала, приходила вновь. Она так много пережила, что знание и опыт тяжелым грузом давят на сердце и тогда, когда тело уже не в силах совладать со знанием, несоизмеримым с жизнью двадцатипятилетнего человека, тогда приходят удивительные сны, бывают видения, которые здравый смысл не в состоянии объяснить, списывая все на усталость и фантазии. Я не хочу никому ничего доказывать! Время рассудит нас, только это уже будет неважно.
Моя душа так стара, она так устала и она так много знает. И еще, она столь сильно любит, что не в силах бороться с этой напастью. Много тысяч лет я безумно люблю другую душу, но каждый раз обстоятельства оказываются сильнее нас и мы склоняем голову пред Судьбой, которую не в силах преодолеть. Но проходит время, наши души рождаются заново и одного взгляда оказывается достаточно, чтобы любовь вспыхнула вновь и в который раз начинается противостояние и никогда неизвестен победитель заранее. До сих пор, много тысяч лет, мне ни разу не удавалось отвоевать у Судьбы мою любовь, но каждый раз я надеюсь, упрямо, до смерти. И как знать, быть может, именно в этот раз выиграю я. Но это все впереди, а та история, которую мне не терпится поведать вам, произошла очень-очень давно.
Это было время, когда дыхание Дракона было столь ощутимо, что в душе каждого смертного неизбежно рождался страх; когда храбрые рыцари кочевали по стране в надежде установить порядок и справедливость; когда король Артур собрал всех под свои знамена, чтобы на земле воцарились мир и согласие; когда строился Камелот; когда незримо, но ощутимо чувствовалось присутствие великого волшебника Мерлина, который будил Дракона, от дыхания которого в душе каждого смертного неизбежно рождался страх. Славное было время. Доблесть тогда была ценнее, чем золото, а любовь к другу дороже, чем любовь к женщине.
Но теперь эти славные времена навсегда скрылись в полумраке истории, лишь изредка, кто-то вспомнит о чем-то далеком и давно забытом, глядя на доспехи не раз побывавшие в бою. Господи! Если бы ты только мог знать, как я скучаю по своему мечу, по доспехам, в которых отражалось солнце и по маленькому морскому коньку, венчавшему мой шлем, столько раз спасавшему меня.
Но, пора в путь! Итак, я, сэр Тибиус – рыцарь круглого стола храброго короля Артура из Камелота, я хочу поведать то, что случилось когда-то и теперь нежно и томно, но настойчиво и уверенно напоминает о себе.


Судьба настигла меня, когда мне едва исполнилось четырнадцать лет. Мою Судьбу звали Артуром из Л*, он был рыцарем и вел нескончаемые войны с моим отцом. Он был старше меня лет на десять и сколько я помнил, всегда воевал с кем-то из соседей.
Надо сказать, что страна тогда тонула в крови из-за многочисленных междуусобных войн. Мой отец тоже участвовал в этой бойне, но лишь, чтобы защитить свою семью и сохранить свои владения. Мой отец был уже стар и безмерно устал от войн. Увы, но я был плохим помощником ему. Я был единственным сыном и отец, обожавший меня, старался всего лишь продлить мое детство, ограждая, по возможности, от бессмысленной резни.
Из своего детства я помню лишь своего наставника. Его звали Максимилиан. Старый, умный философ каждый день подолгу занимался со мной, пытаясь привить мне усидчивость и выдержку. Но результаты, иногда приносившие его деяния, всегда давались с огромным трудом. Я не любил науку, я не любил ратное дело – я был бездельником и лоботрясом, старающимся изо всех сил скрыть это. Я любил природу, любил животных. Мне казалось, что стены нашего родового замка давят на меня, хотят уничтожить и раздавить и поэтому я, при первой же возможности, убегал куда-нибудь в лес, чтобы насладиться тишиной и дыханием природы.
Вот уже несколько дней, как наш сосед и враг моего отца вел осаду нашего замка. Артур был молод и горяч. Его острый ум и безжалостность, о которой слагались легенды, помогали одерживать победы, даже в неравных схватках. Он был от рождения воином и победителем. Похоже, что в этот раз Артур, которому не давало покоя спокойствие  на нашей земле, всерьез решил сломить мужество сражающихся на стороне моего отца. Я, хоть и был обучен  немного ратному делу, не участвовал в битве и, воспользовавшись подземным ходом, сбежал из замка. Я проделывал это много раз. Чтобы не быть узнанным старым, верным и мудрым Максимилианом, который знал меня, как облупленного, я решился на хитрость и, стащив у сестры платье и, переодевшись в него, проскользнул мимо моего наставника незамеченным. Я покинул замок рано утром. Я ушел в лес, чтобы искупаться в озере, наловить рыбы, да и просто побыть одному. Мне было так хорошо и спокойно…
День незаметно клонился к вечеру, пора было возвращаться и я, счастливый и отдохнувший, снова воспользовался подземным ходом, чтобы не навлекать на себя гнев отца, не ведавшего о моих проделках. Меня поразила тишина. Замок, словно замер. Напряжение, которое я ловил в воздухе, росло с каждым сделанным мною шагом и в один момент обрушилось на меня сильным и здоровым детиной, который за считанные секунды скрутил меня в бараний рог. Мне было больно и я застонал.
Меня впихнули в зал, где у окна стоял Артур. Я не видел его до той минуты, но я знал, я чувствовал, что это он – мой враг, лишивший меня детства и сделавший меня сиротой. Я пытался вырваться, но все мои попытки были обречены на неудачу и сопровождались диким хохотом воинов Артура.
Мне кажется, что здесь уместно сказать несколько слов о том, как я выглядел, ибо сие необходимо. Я был невысокого роста, худенький и щупленький. Материнские, тонкие черты лица, серые глаза и обрамлявшие лицо черные волосы, предательски завивающиеся в кудри. Одним словом, я был очень похож на девочку, что вызывало невероятное раздражение моего отца. Да еще это девчачье платье, оказавшееся на мне...
— Сэр, взгляните, кого я нашел, — громовым голосом возвестил о моем прибытии воин, ни на секунду не выпуская меня из своих огромных, сильных рук.
Артур повернулся и тогда я впервые  увидел его. Он подошел ко мне, сверля меня своими черными бездонными глазами.
— Какая хорошенькая, — произнес он и, сжав рукой мое лицо, впился мне в губы.
В тот момент я оцепенел от страха и еще больше от неожиданности: мне было столь необычно чувствовать чужой язык у себя во рту, настойчивость руки, в поисках округлости груди…, что я не в силах больше это вынести, что есть сил, укусил Артура. Он выругался, пронзив меня своим черным, безумным, бездонным взглядом, в котором скользнула догадка и он, не сводя с меня глаз, со всей силой ударил мне между ног. Я взвыл от боли. Артур, зло сплюнув, вытер рукой губы, под смех воинов.
Следующее движение Артура было молниеносно. Он выхватил меч и приставил мне к горлу. Я замер, забыв про боль, хоть и на глаза выступили слезы. Мне казалось, что я не выдержу этой жуткой боли. Хотелось упасть на землю или хотя бы согнуться, но холод клинка, который я ощущал каждой частичкой души и тела, заставлял стоять неподвижно, глядя в глаза моему врагу. Мне никогда не забыть тех ощущений, когда чувствуешь себя беспомощным пред Судьбой. Я с ужасом ждал того момента, когда холодная сталь совершенного клинка войдет в меня, прервав мою короткую жизнь. Мы стояли друг против друга, не в силах отвести глаз. Два врага. Нет! Он никогда не был мне врагом, просто человек, которого я еще не знал, не любил, не чувствовал. Сейчас, вспоминая его взгляд, я не понимаю, как я мог не заметить, что его глаза глубже и чище самого глубокого озера, черная глубина которого устрашает всякого непосвященного.
Это длилось вечность и несколько секунд. Смех усиливался. Воинам доставляло огромное удовольствие досадное недоразумение и они веселились от всей души, издеваясь над Артуром, как могли. А мы, все так же стояли, глядя друг другу в глаза, но в какой-то момент я увидел, как что-то неуловимое мелькнуло в нем. Тогда я не понял, что это были злость и досада, но я почувствовал, что он сильнее нажал на рукоятку меча и ощутил капельку крови, сбегающую по груди…, а мы все стояли и продолжали смотреть друг другу в глаза и в какой-то миг все стало безразлично. Я не думал о своей злости, о том, что надо отомстить, что теперь я один на белом свете… Меня поражал, затягивал, уничтожал внутренний блеск самых прекрасных в мире глаз. Тогда я не хотел жить, я уже понимал, что не смогу прожить без него. В нем было что-то магическое, дьявольское, что не могло оставить равнодушным. Тогда я впервые подумал, что если он не убьет меня сейчас, то я умру сам, ибо я не проживу без него. Лучше бы он убил меня тогда! Я не помню что было дальше. Словно во сне, я слышал голоса, кто-то что-то говорил, один из воинов сказал, что в бою был убит оруженосец Артура и тогда, Артур, словно ждавший этого, переменился в лице и, убрав свой меч, схватил меня за шиворот и произнес:
— Теперь ты будешь моим оруженосцем.