Предательство

…

- Теперь полный порядок, - сказала Катя, оглядев прибранную кухню.
Она сняла передник, повесила его на крючок. Повер- нулась к Раисе. Та вытирала полотенцем руки.
- Обычно в этот день мытье посуды брал на себя мой Аркадий. Ну, а сегодня… Огромное спасибо тебе, подружка. - Катя подошла к Раисе, обняла ее. - Без тебя я бы еще часа два провозилась. Слушай, а чего тебе домой в такую темень топать? Оставайся у меня. Места хватит.
- Нет, - Раиса улыбнулась, - вот если бы ты мне под бочок мужичка хорошего положила, тогда бы осталась.
- Ты неисправима, Раиса. Забываешь, сколько тебе лет.
- Женщина до глубокой старости остается женщи- ной. Тем более, если у нее есть желание ею быть. А по- том, подружка, я на целых четыре года моложе тебя. Ну ладно, побежала, - она поцеловала Катю. - Забеги ко мне завтра.
Катя закрыла дверь. Остановилась в салоне перед зеркалом, присела на низкую табуреточку, всматрива- ясь в свое отражение, и вполголоса сказала:
- С днем рождения тебя! Тебе сегодня семьдесят. Как много! И как быстро пролетели эти годы… Кажет- ся, совсем недавно… Нет, не буду. Иначе - бессонная ночь… А вечер прошел очень мило… Сколько теплых слов! И все вместе: и дочки, и зятья, и внук, и внучки, и даже правнук Шарончик.
… Катя расстелила постель, выключила свет, при- крыла глаза.
«Ирочка была сегодня очень бледная. Наверно, опять мучает астма. А меня не хочет огорчать. И Шарончик капризничал. Не заболел ли? Вот получу пособие, не- много подброшу Ирочке и Шарончику. Ах, если бы был жив Аркадий… Нет, все равно не усну».
Катя накинула халат, включила свет. Взяла из книжного шкафа фотоальбомы. Опять залезла под оде- яло. Вот в этом альбоме фотографии Аркадия еще мо- лодого, студента технического вуза. Открытый взгляд, чуть приподнятые брови, красивый рисунок губ и ямочка на подбородке. Когда они познакомились, он был уже не такой: плечи пошире, взгляд тверже, шеве- люра не столь густая.

… После окончания института Катю как отличницу оставили в Ленинграде, направив в одну из школ на ок- раине города. Часов было мало, но Катя была рада и этому: в городе - много безработных учителей. Это был 1951 год. Город готовился к выборам. Катю назначили агитатором. Четыре квартиры в пятиэтажном доме не- далеко от школы.
В этот день Катя допоздна засиделась в школе. Сна- чала работала с ребятами, которые нуждались в допол- нительных занятиях. Потом проверила написанные на- кануне детьми изложения. И только в седьмом часу вышла из школы. Вечер был чудесный: легкий моро- зец, безветрие, крупные снежинки медленно кружатся в воздухе…
Квартиры оказались коммунальными, но по две ком- наты в каждой. Катя сверила списки жильцов, вручила повестки в двух квартирах на первом этаже и подня- лась на второй. В квартире справа дверь открыла пол- ная женщина средних лет.
- Я - ваш агитатор, - представилась Катя. - Пришла проверить списки.
Женщина вытерла мокрые руки о передник:
- Пройдите в первую дверь, там муж, у меня на кухне котлеты горят, я приду.
В комнате на неприбранной кровати сидел рыжево- лосый небритый мужчина. Он недобро взглянул на Ка- тю. Катя представилась. Лицо рыжеволосого подобрело. Он пригласил Катю присесть.
- Хорошо, что к нам пришла. Пить жена не дает. Вот книги из библиотеки носит. Читаю. А поговорить о прочитанном не с кем. Ты Семена Бабаевского читала?
Катя кивнула.
- Вот я его сейчас и читаю. За неделю закончу. Ты придешь, мы и поговорим. Живу, как в тюрьме. Вот уже больше года как из дома ни шагу. Ходить нечем.
Мужчина откинул одеяло, и Катя увидела вместо ног два коротких синих обрубка. У Кати от жалости перехватило дыхание:
- На каком же участке фронта вас так?
Рыжеволосый добродушно засмеялся, показывая крепкие белые зубы:
- Какой там фронт! По пьянке из трамвая выпал.
Катя постучала во вторую дверь. Никто не ответил, но она явно слышала мужской голос. Она постучала еще раз, погромче. И услышала:
- Кто там? Я же пригласил. Дверь открыта. Захо- дите.
В большой комнате за круглым столом сидел муж- чина. На коленях он держал крошечную девочку. А ря- дом на высоком детском стульчике сидела девочка чуть постарше. На столе стояла глубокая тарелка, и мужчина поочередно кормил девочек, не всегда удачно, потому что мордашки их были вымазаны кашей. Так Катя познакомилась со своим будущим мужем и его детьми, которые стали ее дочерьми Ирочкой и Ма- шенькой. Мать девочек умерла при родах, и Аркадий уже около двух лет старался в одиночку справиться со своими домашними заботами.
Сначала Кате было жалко одинокого папу и его де- вочек, она взяла на себя часть его забот, потом почув- ствовала, что девочки привязались к ней: без нее кап- ризничали, плохо ели, долго не могли уснуть. И она вдруг поняла, что и ей уже необходимо общение и с отцом девочек, и с девочками. Однажды вечером, когда малышки уже уснули, Аркадий, помыв посуду, присел на диван рядом с Катей.
- Знаете, Катюша, я безмерно благодарен вам за все, что вы делаете для меня и моих девочек. А мне тре- вожно: они уже не могут без вас, да, откровенно гово- ря, я тоже. Иду с работы домой, а в душе ликование: дома девочки и очень дорогой человек. Я люблю вас, Катюша. Я понимаю: есть много «но». Я старше вас на целых шесть лет. У меня две малышки. Я - простой инженер и, значит, не очень-то материально обеспе- ченный. А вы… Вы молоды, умны, очень красивы и, возможно, заслуживаете большего счастья. Я вас очень прошу, не давайте сразу ответ, подумайте.
Все родные, друзья отговаривали Катю: взвалить на себя такую обузу. Но через месяц Катя стала женой Аркадия. Никогда за тридцать пять лет совместной жизни Катя не пожалела об этом. Аркадий - тонкий, умный, терпеливый, очень мягкий, заботливый. Разве можно не быть счастливой с таким мужем?
Однажды, когда младшей Машеньке исполнилось пять лет, Аркадий предложил:
- Давай, родная, родим сына, девочки уже большие, будут тебе помогать. А сын будет таким же красивым, как ты.
Катя сама часто задумывалась: надо бы иметь обще- го ребенка, но гнала эту мысль.
- Нет, Аркаша, не могу себе этого позволить. Девоч- ки часто болеют. У Ирочки - астма. Ты знаешь, сколь- ко внимания ей нужно уделять, да и Машенька еще крошка. Девочки - дочери и твои, и мои. Я все сделаю, чтобы они выросли здоровыми, добрыми, чтобы были счастливы. А потом… моя работа. Я без нее не могу.
В этом же году Аркадий от работы получил ордер на трехкомнатную квартиру. Хлопот с благоустройством было много, но в первый же вечер в дверь постучали. Это была соседка с верхнего этажа Раечка. Она пред- ложила свою помощь. С этого дня она стала верным другом их семьи. Присматривала за девочками, когда родители задерживались на работе, доставала продук- ты, лекарства. Была она тогда очень молодой одинокой женщиной. Работала официанткой в столовой. Красотой не отличалась, но была улыбчивой, с легким характером. Мужчин рядом с ней было много, но поче- му-то никто долго не задерживался. Раиса не горевала, заводила нового, часто женатого, смеялась:
- Мужик не мыло, не измылится, пожиже развес-  ти - на всех хватит.
Когда Раисе исполнилось тридцать пять, Катя по- советовала подруге:
- Ну, попадаются тебе какие-то не те мужчины, не хотят жениться. Так ты просто заведи ребенка. Скоро поздно будет. А так на старости лет и радость, и опора.
Раиса, теперь уже директор модного кафе, в ответ улыбалась:
- Зачем мне, Катюша, эта морока: пеленки, распа- шонки, ну, а в старости, думаю, твои девоньки не бро- сят тетю Раю, стакан чая нальют.
А жизнь продолжалась. Катя сама себе завидовала. Все ладилось в ее жизни. Справили свадьбы: сначала - младшей, потом - старшей. Теперь в своей уютной квартире они остались вдвоем, но девочки часто наве- щали родителей: делились с матерью секретами, в важных делах просили совета. Катя вышла на пенсию. Помогала растить внучек и внука. Аркадий продолжал работать, каждый год давая слово себе и жене, что с нового года уйдет на пенсию.
… Обычно Аркадий приходил с работы ровно в семь часов вечера. Катя, как всегда, приготовила ужин, на- пекла любимых Аркадием пирожков с капустой, но Ар- кадия не было ни в семь, ни в восемь. Если бы он за- держался на работе, то позвонил бы. За окном - тем- ный ноябрьский вечер: уже девять часов. Катя позво- нила Раисе. Та сразу же пришла. Обе просидели в тре- вожном ожидании еще два часа. В одиннадцать позво- нили из морга, попросили прийти на опознание. В мор- ге узнала, что грузовик внезапно въехал на тротуар. Погибли два человека и ранены трое. Среди погиб-  ших - Аркадий.
Все последующие дни Катя жила как в тумане. По- могали дети. Но больше всех - Раечка. Она не отходила от Кати ни днем, ни ночью. А как горько, как безутеш- но она рыдала у гроба! Как горестно молчала, глядя на портрет Аркадия!
Прошли годы. Молодежь собралась в Израиль. Вме- сте с семьями дочерей поехала и Катя. С Раисой они переписывались. Та скучала по Кате, по ее большой се- мье и через год тоже приехала в Израиль.

… Купив кое-что на рынке, Катя забежала к Раисе. Подруга только что позавтракала.
- Знаешь, Раечка, - Катя села на диван, положила на колени маленькую подушечку, - я ведь сегодня всю ночь не спала. Перебирала старые фотографии. У нас была такая традиция: в день моего рождения, когда уходили гости и заканчивалась уборка, мы садились рядышком в обнимку, рассматривали фотографии, вспоминали, радовались, что у нас все ладится, что крепка наша любовь.
Раиса, сидящая рядом с Катей, вдруг встала и ото- шла к окну, повернувшись к нему лицом. Катя помол- чала, потом добавила:
- Я очень счастливый человек! Редко кому Б-г да- рит такую любовь.
Раиса отвернулась от окна. Катю поразило выраже- ние ее лица.
- Раечка, что с тобой? У тебя что-то случилось? Ты заболела?
Лицо Раисы покрылось красными пятнами.
- Да, случилось. Да, заболела. Много лет больна. И нет больше сил держать эту боль в себе. Нет больше сил слышать: «счастливая, большая любовь»! Да не бы- ло никакой любви! Во всяком случае мой Аркадий лю- бил только меня! Меня! Понимаешь? Только меня! Ты была неплохой хозяйкой: стирала, убирала, готовила, растила его детей, вывозила их на дачу. Но хорошей женой, настоящей женщиной ты никогда не была. Он тебя уважал. Да! Но любить… Ты сидела за полночь над ученическими тетрадями, а он ворочался в постели и засыпал, так и не дождавшись тебя. А ко мне он мог прийти в любое время. И приходил. Я его встречала лаской, любовью. Только со мной он чувствовал себя настоящим мужчиной. И только я была его настоящей женой, его любимой женщиной. И как противно столько лет мне было слышать, как ты счастлива, как люби- ма… Ты, конечно, можешь мне и не поверить…
Катя встала с дивана. Лицо ее было совсем белым.
Ночью она умерла