Поезд

Пушистые облака, пологие холмы, лохматые деревья, жёлтые    столбы, рельсы путей, всё уносилось куда-то назад. Поезд мчался; задумавшись, я смотрел в окно и всё начало сливаться в одну сплошную сероватую пелену...Всё проносится мимо...

Мой сосед справа походил нa моего отца. Лицо в рекламе не стене – на мою мать в молодости. Они со мной здесь и сейчас . С ними я начинаю мою жизнь. Я вновь взглянул в окно. Огромное зелёное дерево застыло перед стеклом и синее небо захватило дух. Так начиналась моя жизнь.
 Я почувствовал, как занемело моё тело. Не знаю, сколько я уже сижу здесь, в этой безмерной неподвижности. Наступало моё первое познание. Я встал и потянулся, ударившись головой о багажную полку. Сосед справа ответил : «Осторожней, сынок, жизнь всегда полна неожиданностей ». « Но не всегда плохих », -  подумал я, увидев девушку в двух метрах от меня, сидящую одиноко у окна. Я был влюблён. Влюблён впервые так внезапно. Я сел с ней рядом, спросив разрешения. Мы сидели так долго и разговаривали. Всё летело мимо нас незамеченно, необязательно. В окне поезда я замечал изредка крыши деревень и сады, покрытые белыми цветами. Как весной. И  словно запах их доносился вместе со сквозняком щелей. Мы обсуждали с ней всё, что нам приходило в голову, делились мыслями; что-то менялось во мне , я вглядывался в лица людей, и мне начинало казаться, что я понимаю, о чём они разговаривают друг с другом, о чём они часто думают и почему  встают со своих мест и идут куда-то, оставляя иногда забытыми своих собеседников или зонтики.

Поезд  ещё не останавливался ни на минуту, ни одна станция ещё не проходила мимо наших окон. Иногда мы гадали о том, куда мы едем, спрашивали других, но никто не мог вспомнить и все говорили разное.Я улыбался ей в ответ и говорил, что куда бы мы не ехали, всё идёт к лучшему...

...Я проснулся от яркого солнца, трепещущего на моих веках. Мы проезжали мимо ряда деревьев, посаженных по краю жёлтого уже поля. Листья их блистали, пропуская солнце в мои глаза. Я взглянул на соседнее место. Она ушла. Или её и не было.Люди вокруг были незнакомыми и чужими. Я встал и направился к двери в следующий вагон. Кто-то сразу занял моё место и принялся читать журнал с картинками. Я перешёл шумящий монотонно тамбур и оказался в вагоне первого класса. Почтенные джентельмены не глядели не меня и я сел в первое же кресло. Вид из окна здесь был точно такой же, только может быть казалось иногда, что он недостаточно хорош для вагона первого класса. Молодая женщина в дорогом костюме подсела ко мне. Она будет моей женой в этом мягком, отстранённом от других миров, мире. Она научит меня смелости и нежности. Она научит меня делать деньги и стоить дома. Она родит мне сына, и он станет моим достойным наследником. Я буду с ней силён и уверен в себе. Я умру с улыбкой удовлетворения на лице и застоем крови в сердце...
Я дёрнул ручку окна на себя, свистящий и свежий воздух ворвался в застывший во сне вагон первого класса. И наконец почтенные джентельмены взглянули на меня. Но не очень одобрительно. Я вдохнул этот запах ветра и горячего металла колёс. Я закрыл окно и поспешил выйти; выбираясь мимо дамы в костюме, я извинялся и вспоминал о прожитых с нею годах, прерванных вдруг всплеском моей пробуждённой осенней ночью юности, и о наших волосах, слегка поседевших за это время.
Я выскочил в следующий вагон, ощущая острую потребность поговорить.Я поднял взгляд и увидел множество людей, они перемещались вперёд от меня и назад, пропуская друг друга, останавливаясь, садясь рядом с кем-нибудь в разговоре, обмениваясь улыбками по пути с незнакомыми и посылая приветствия знакомым. Этот вагон был огромным, я не видел его конца. Или может в здесь было так много людей, что это лишь казалось. Никто пока не замечал меня и чувствовал себя здесь непринуждённо: я был уже стар, чтобы  испытывать неловкость, я был ещё так молод, чтобы не искать жадно общения. И вошёл в этот поток. Друзья, подруги, добрые старушки и заботливые матери, мудрые отцы и навязчивые соседи, мимолётные увлечения и неразделённые влюблённости, соперники и союзники, рекламные агенты и начальники, спутники и случайные прохожие. Тысячи имён, незабываемых или забытых, пробуждающих томительные воспоминания или оставляющих равнодушными, лица, красивые и дорогие, незначительные и забавные. Я пожимал руку при встрече, я жал её крепко при прощании или лишь извинялся глазами.
Белокурая женщина ждала меня у окна, в котором было видно только сияющее июлем небо и сверкающее июльским солнцем море. Её глаза были продолжением этого света и оттенка. Я подарил ей свои воспоминания и мечты, мои мысли и любовь мою, что жила в глубине её улыбающихся глаз. Я обнял её и поцеловал на прощание и она ответила мне той уверенностью в глазах. Нам уже договорено о встрече. Просто мы пока ещё должны идти, идти дальше. Слово «прощание» терзает меня, но приходится жить с ним, люди не придумали слова, говорящего о вечных встречах, которых не избежать - не избежать к счастью или нет. Она ушла, с улыбкой на лице и радостью в сердце и тоской, что не избежать. Всего три слова: я люблю тебя, - они ничего не значат, мы уже сказали их когда-то как-то: я прочитал их в её улыбке, она – в моих глазах. Ты друг мой – вот те три слова, за которые мы не забудем друг друга.

Дождь бил в окна, поезд летел вперёд, ни остановясь ни раз, не отдыхая, и капли стекали косо по стёклам, противясь притяжению земли.

«Дедушка, Вы забыли Вашу трость»,- услышал я за спиной. Это ко мне? Юноша лет 15-ти протягивает мне что-то. Неужели я так старо выгляжу. ..Да нет, это наверняка не ко мне. Моя нога хромает, но это не старость, это я просто подскользнулся на чём-то. Я остался тогда там надолго, слушая утешения и надеясь услышать что-нибудь важное. Люди бывают так интересны и так мудры, хоть и неловки иногда. Они были парой, прожившей вместе уже 30 лет, и рассказали мне о том, что они знают об этом поезде. Они сказали, что он не едет без остановки, как всем кажется. Он остановится, когда дойдёшь до последнего вагона его и увидишь двери. Дёрнув стоп-кран, можно остановить поезд и он встанет только ради тебя одного. Другие ничего не заметят, люди так заняты собой или своими разговорами или делами, они не заметят ничего. Я обнял их и сказал спасибо, обменявшись тёплым взглядом и крепким рукопожатием.

Я шёл дальше. Женщина с двумя мальчиками попросила моей помощи и я остался с её детьми. Я учил их разгадывать кроссворды, отличать скворцов от галок, сидящих на ветвях деревьев, что проезжали мы мимо, отвечал на их вопросы, стараясь быть мудрым и не забывать быть иногда строгим...


Я дёрнул дверь и оказался в тёмном тамбуре, дребезжащем и качающемся. Дверь захлопнулась и я не слышал больше голосов и смеха. Обернувшись, я рассматривал лица людей за стеклом. Они не видели, что я наблюдаю, и продолжали свою обыденную жизнь дальше. Обыденную – откуда это слово, спросил я себя. Жизнь не обыденна, она изменчива и непредсказуема, иногда здорово поучительна , иногда просто вредна для здоровья. Но всегда она удивительна тем что, хоть ты и планируешь её сам, всегда случается то, что меняет твои планы. И если ты достаточно мудр, то позволишь себе сказать : и всегда к лучшему. Она познавательна, она даёт много ощущений и знаний, и так много знакомств, что делают тебя богатым и не дают твоей памяти затуманиться. Это как путешествие, незабываемое и полное открытий, из которого ты привозишь сувениры воспоминаний, адреса друзей, исписанные новым страницы памяти в душе и сердце. Путешествие, где ты ищешь истину, а должен найти себя самого, где ничто не уходит даром, где путь неизведан, но уже проложен кем-то, кому ты должен доверить,- тобой же, какого ты ещё не знаешь. Я дошёл до конца этого поезда, я стою перед дверьми, тяжёлыми, звенящими. На стене, под самым потолком алеет кроваво ручка стоп-крана с предупреждающими знаками. Должен ли я это делать сейчас, верно ли это? Я закрыл глаза и спросил себя об том. Но мне не довелось дёргать рычаг. Поезд начал тормозить, заскрежетали колёса, застучали медленнее о рельсы. Двери завизжали и дёрнулись, разъехавшись в стороны, приглашая меня выйти. Я ступил на низкую подножку и тёплый и чистый перрон раскрылся передо мной, овеял меня нежным потоком незнакомых ароматов. Я спрыгнул со ступеней. Двери закрылись и поезд двинулся вперёд, унося с собой пыль и обёртки от конфет. Я оглянулся в последний раз на ставший пятном, размытым в серой дымке, поезд и зашагал по каменным плитам к зданию вокзала, белому, с огромными окнами, сияющему на фоне неба, большому и величественному. Внутри была приятная после палящего солнца прохлада, воздух был таким чистым, свежим и спокойным, к которому я не привык, зная лишь душный или врывающийся в окно воздух поезда. Под прозрачным потолком летали белые голуби, из пола росли красивые цветы с розовыми лепестками, излучая нежный аромат. Как в раю – пришли слова. Но ведь это всего лишь железнодорожная станция. Я вошёл в кафе, там сидели за столиком компания молодых людей. Они поприветствовали меня и предложили сесть к ним. «Ну что, парень, как добрался», - сказал один из них и похлопал меня по плечу. Я взглянул на себя в зеркальное отражение стола. Седых волос как не бывало, лицо из моих воспоминаний, из десятилетий назад. «Это была длинная дорога, но кажется она мне ничуть не повредила», - засмеялся я в ответ.

Вы знаете, я познакомился со всеми, кого здесь встречал. Я рассказывал им о своей жизни, выслушал их рассказы, мы обменивались впечатлениями и мыслями, но когда я встречал их снова на стеклянных переходах, нам нечего было больше рассказать друг другу, мы лишь улыбались, дарили приветствие и шли дальше, занятые своими размышлениями и покоем в душе...
Я выходил на перрон и любовался далью, я бродил по бескрайним полям в своём безмятежном одиночестве, наслаждался кристалльно чистым воздухом, смотрел в глубокое небо, настоящее, принадлежащее лишь мне сейчас небо, это были не те клочки, что можно видеть сквозь запылённые окна. Каждый день я просыпался с лучами солнца, греющими душу,  и засыпал со светом звёзд в глазах. Я был один и я был счастлив. И я встретил старика.

В лесу, около сломанного ненастьем, замшелого дуба, я увидел его, случайно забредя так далеко вглубь . Старик был заросший и седой, почти не шевелился, и я подумал, что он скоро умрёт. Я сел рядом с ним и спросил, не нужна ли ему помощь. Он не ответил мне. Но через несколько секунд начал сам говорить и голос его звучал глухо и прерывался. «Хочешь послушать меня? Вижу, хочешь. Здесь все слушают друг друга. Никто не боится рассказывать всё о себе, плохое или хорошее, всем уже всё равно. Так вот что я тебе скажу: самое несправедливое в этом мире – это те вонючие, гремящие звери, что носятся туда-сюда без перерыва, эти поезда, я ненавижу их, они отравляют мне жизнь. Эта их духота, эта теснота и несвобода. Ты знаешь, о чём я говорю, я вижу это в твоих глазах. Ты тоже чувствовал всё это. Теперь ты свободен и благоухающ. Но знаешь, чем ты за это платишь? Чем ты платишь за то, что ездишь куда глаза глядят, не можешь прочувствовать ни всего здешнего аромата, что стоит в этом чистом воздухе, ни истинного цвета неба, ни тепла от сияния звёзд, жить в этом чувстве, отдаться ему. За это благоденствие, что называют порой раем » Он взглянул мне в глаза и прожёг меня своим серым взглядом. «Бессмертием,- прохрипел он,- твоим бессмертием, дарованным с рождения, платишь ты за это. » Он закрыл глаза и откинул голову к стволу дерева. Я ничего не отвечал. «Ты выслушал меня, молодой и сильный, твоя сила в твоей силе, чем больше ты не побоишься её отдать, тем сильнее ты будешь.» Я встал, глядя на старика, и его слова звенели в моей голове.
«И ещё,- добавил он,- зайди на вокзал, на второй этаж. Есть много красивых мест на этом свете. Посмотри их и за меня тоже.» Он усмехнулся и претворился спящим. Я прошептал: «Да, посмотрю обязательно..».

Начиналась гроза и воздух казалось был пронизан той невыразимой тоской и томлением, что охватывают меня в предгрозье. Я бежал по дороге, слышал раскаты грома, видел краем глаза нитки молний. И что-то новое рождалось в груди, не описанное ещё словами, не прочувствованное, но оно придавало мне силы и заставляло бежать всё быстрее...

Через несколько ясных как лето дней я вошёл вновь в то белое, светлое здание. Поднялся по ступеням наверх. Там не было никого. Пара голубей летала под прозрачной крышей. На высокой стене я увидел покрытую нитками путей карту и расписание поездов. Время прихода, номер пути.
Поезд вновь остановится, только ради меня одного?..И радостное предчувствие поселилось в моей груди. Прожить ещё одну долгую жизнь, быть разным, ощущать разное, вновь новое, изменяться и изменять этим других, рождать вместе с другими новые миры. И стареть. И становиться бессмертным. И познавать любовь и быть мудрее в разлуке. И надеяться на вечные встречи. И получать оправдание своих надежд, с любовью глубоко в сердце, с любимой рядом. Вновь и вновь. До бесконечности, до бессмертия, с бессмертием в душе.

Они всегда окружают нас – синева неба и звёзды. Стоит лишь закрыть глаза и вспомнить об этом.

...В лицо ударила волна раскалённого воздуха и запаха нагретого шлака. Поезд тормозил, его вагоны медленно проходили мимо меня. В окне одного из них мне в глаза бросился знакомый силуэт и белокурые локоны , и в груди моей поселилась навеки тихая радость. Поезд остановился, в самом его начале распахнулась дверь, откуда никто не вышел. Она распахнулась для меня. Я собрал все свои силы и побежал вдоль поезда. Я надеялся, что он дождётся меня.
Схватился за поручень и легко запрыгнул на подножку этого, самого первого вагона. Я успел лишь мельком ухватить глазом в последний раз свежее утреннее небо и сияющую белизну вокзала. Двери закрылись. Поезд тронулся, и деревья и поля вновь поплыли куда-то прочь, в своём вечном движении, в движении жизни.
Сквозь мутное стекло внутренних дверей  я видел людей, пока незнакомых, пока чужих мне. Но у меня есть много времени, целая безгранично долгая жизнь. И у меня есть моя цель – найти в ней себя. А в себе – всех людей этих вновь, и весь мир, что я познал, я найду в себе, став его частью.

Я взялся за ручку этой двери и потянул её на себя.