Писатель

Он никогда не считал себя писателем. Обычный инженер, каких миллионы в этой стране, обычный бывший инженер, работающий дворником с удобным графиком и с зарплатой, позволяющей худо – бедно жить. Просто иногда накатывало, обычно в дождливые сырые вечера, когда в воздухе веяло какой – то умиротворенностью. Он брал бумагу и ручку, наливал в стакан вина, садился за кухонный стол и начинал писать. Вопрос сюжета его никогда не волновал, хотя о чем он будет писать, он заранее никогда не знал. Все происходило спонтанно и как будто без приложения им к происходящему каких – либо умственных усилий.

Он не умел писать длинных рассказов. Писал всегда в один присест, и результат не всегда нравился ему самому, но иногда он подолгу с улыбкой вчитывался в странную вязь слов, рожденную, как он считал, его подсознанием. Как бы то ни было, несмотря на результат, он всегда складывал рассказы в коробку на шкафу, доставая ее очень редко, чтобы перечитать что – нибудь, когда у него не было другого чтива. Мысль о публикации если и приходила к нему, то только как что – то нереальное и ненужное. Он не считал себя писателем.

В один из вечеров он, как обычно, сел за стол,  немного подумал, поправил листок на столе и стал писать.
Работалось легко, мысли текли плавно, наверное, помогало вино, приобретенное в магазине. Страницы понемногу заполнялись, строчки перетекали с листа на лист, он даже увлекся понемногу, войдя в азарт. Кончилось вино, он с сожалением посмотрел на пустую бутылку, поставил ее на пол и стал писать дальше. Потом закончилась паста в ручке. Он рассеянно посмотрел вокруг в поисках другой, взгляд упал на часы. Три часа ночи. А вставать завтра рано. Он с сожалением посмотрел на рассказ, вздохнул и пошел спать.
На следующий вечер, придя домой, он поел, взял листы с рассказом и перечитал написанное. Потом перечитал еще раз, немного посидел задумчиво, достал из ящика ручку и стал писать дальше.

С тех пор он писал каждый вечер, и каждый вечер ему казалось, что осталось дописать чуть – чуть, и завтра все будет закончено. Он ложился спать в четыре – пять часов утра, на работе ходил полусонный, все больше и больше уставая от всего этого.

В один из вечеров, перечитав рассказ с самого начала, он вдруг испугался. Что – то было не так. Он писал книгу, которую он просто не мог писать. С изумлением вчитываясь в строчки, он не верил, что это было написано его рукой, слишком странен и невероятен был смысл написанного. Он как будто очнулся. Что это, зачем он это пишет, какой ему в этом толк? Он не понимал. Растерянно отложив листы, он пошел спать.

Ему приснился сон. Он сидел на камнях, на берегу моря, солнце садилось за горизонт, растворяя свои лучи в воде. На нем была одета светлая накидка, рядом лежал мешок с едой, теплые волны ласкали босые ноги. Он не помнил кто он, но он был стар, очень стар. С улыбкой он смотрел на море, скалы, чаек, мальков, плавающих между камней, и на душе у него было светло от ощущения единства и красоты окружающего его мира, от его естественной внутренней правильности. Все было на своем, единственно верном месте и в своем моменте времени. Все пребывало в гармонии. Затем, когда от солнца остался только свет на облаках над горизонтом, он встал с камня и пошел. Потом он вдруг понял, что идет  не по земле, и проснулся, испугавшись, с ощущением падения в бездну.
Он лежал в темноте, вспоминая сон, и ему казалось, что тот старик, сидящий на камне, был он, но в прошлом или будущем – он не мог понять. Потом он вспомнил про книгу. Он вспомнил ее, и теперь он знал, что  за книгу он пишет, вернее, что за книга писалась им. И еще он теперь знал, что когда он ее допишет, он умрет. Больше он не притронется к ней – с этой мыслью он уснул и спал до утра без снов.
Проснулся он в час дня с удовольствием от мысли, что идти на работу сегодня не нужно. Потом вспомнил сон, вскочил и подошел к столу на кухне. Взял в руки листы, аккуратно сложил их в папку, завязал тесемки двойным узлом и забросил папку на стенку в комнате. Умылся, с удовольствием поел, посмотрел какую – то передачу по телевизору и решил пойти погулять.

День был просто замечательный, теплый и солнечный. Он вышел из подъезда, дошел до автобусной остановки и решил выпить пива в летней пивной у парка. Потом он позвонил знакомому по прошлой работе, и тот пригласил его к друзьям в гости. Компания оказалась замечательная, посидели, выпили, попели под гитару. Разошлись только в одиннадцать вечера. Он шел по улицам, ощущая легкость на душе, вспоминая студенческие вечеринки, как они так же собирались с друзьями в былые студенческие годы. Придя домой, он лег спать с чувством приятной усталости.

Ночью он проснулся. Очень хотелось пить, он полежал еще минут пять, с неохотой встал, включил свет. Прищурившись, посмотрел на часы. Час. Сонно прошлепал тапками на кухню, выпил с наслаждением воды из  крана и пошел спать. Не спалось. Он поворочался еще полчаса, затем встал, достал папку и стал писать дальше.

Так продолжалось еще месяц. Он похудел, стал неразговорчив, думая только  о своей книге. Им овладела какая – то апатия, мысли о смерти стали обыденными, как мысли о еде. Он теперь не боялся смерти, даже ждал ее, устав от бесконечного напряжения. И он понимал, что ждать оставалось недолго.
Однажды утром он проснулся с ощущением, что что – то произошло. Он встал, подошел к окну. За окном большими белыми хлопьями неторопливо и плавно падал снег, и все деревья и тротуары преобразились, став белыми. И тут он ясно осознал, что хочет жить. Просто хочет жить. Весь день он ходил как будто просветленный. В его голове зрел план. Он хочет жить и он будет жить, и к черту всю вселенную с ее бесконечностью. Может, и нет ничего такого, а есть только эта жизнь, после которой будет вечное забвение.
Забвение. Он повторял это слово весь день, как молитву, и вечером он решился. Взял папку, уже потолстевшую и истрепанную, положил в ванну и поджег. Огонь медленно прошелся по уголкам страниц, нырнул внутрь и вспыхнул ярким светом. Он отшатнулся, дыхание перехватило, чудовищным усилием воли он сдержался и не вытащил листы из огня.  «Забвение, забвение» - шептал он пересохшими губами, глядя на догорающую кучку бумаги, и ему казалось, что что – то догорает в нем вместе  с папкой. Затем он закрыл глаза, успокаивая дыхание, в груди в бешеном темпе билось сердце.   Он вышел из ванной, медленно дошел до кровати, упал на нее и моментально уснул.

Ему приснилась книга. Он, старик, сидел за столом и из под его руки текли слова, сплетая фразы. Рождались и разрушались миры, змея времени, сжирая себя с хвоста, превращалась в яйцо хаоса, в котором росла новая змея, а он все писал, с улыбкой прислушиваясь к чему – то глубоко внутри себя.

Его нашли только через три дня. В квартире горел свет, на звонки никто не отзывался, и соседи решили выломать дверь. Он лежал на кровати, лицом вверх, с открытыми глазами на умиротворенном лице. В ванной лежала горка пепла, на кухонном столе нашли листок бумаги. Почерк был неразборчив, единственное слово, которое удалось разобрать внизу листа, было слово «Конец».