Предпоследний романтик

В этом, насквозь прокомпьютеризованном, рациональном мире, где все подчинялось сухой логике, он считал себя последним романтиком.

В дыму промышленного и психофизического смога он стоял посреди шоссе, холодно поблескивая стеклянным глазом. Глаз был его гордостью и заменить на трансплантант он его не собирался. Иногда, в особо торжественных случаях, он вынимал его и помещал в старинную коробочку из под леденцов, надевал черную повязку и становился похож на мифического пирата. В такие моменты он был готов к драке. И не смотря на то, что вместо левой ноги у него был пластиковый протез, так умело замаскированный под деревянный, его еще никто не побеждал - все, кроме него, боялись даже вида крови. Он всегда отказывался от псевдокожи и поэтому его лицо было похоже на старушку-Луну своими глубокими шрамами, появившимися от различных агрессивных сред, которыми так наполнен воздух.
Он стоял на шоссе и машины объезжали его, даже не пытаясь сигналить. А он бил их по блестящим металлическим бокам или костылем, или зазубренной саблей. В машинах ехали потерянные (с его точки зрения) люди. Они знали цифры и буквы, могли даже читать, но они делали все, продумывая на 10 ходов вперед. Он же, думал после того, как делал. Когда сабля отрезала его мизинец и безымянный палец на левой руке, он думал только о том, что из-за этого станет еще более непохожим на остальных. Выражая свое презрение, он превзошел любые уродства.
Он все ненавидел. Единственная мысль согревала его душу “Я последний романтик на земле”. Он ненавидел даже своего друга - кота. И когда тот подошел к нему с головой старушки в зубах, он разразился отборной бранью по поводу того, что есть и более мясистые части тела.
Кот тоже был своего рода романтиком. Всех гаденьких старушонок, которые обзывали его облезлым и колченогим, он убивал, перегрызая горло. Славный кот.
В дыму смога,  из-за шума машин и воя самолетов, трудно было услышать хлопок. Такой звук, будто откупорили бутылку шампанского. Хлопок, после которого последний романтик начал валиться на бок и на его грязной оборванной рубахе проступило красное пятно. Кот ошалело посмотрел по сторонам и решил сгинуть подальше, оставив голову на произвол судьбы.
На дорогу вышел аккуратно одетый молодой человек. Из старинного пистолета, зажатого в руке, вился сизый дымок, добавляя свою лепту в смог.

В этом сверхрациональном мире, отрицающем эмоции, он считал себя последним романтиком. Предпоследний лежал с пробитой грудью, ведь это нонсенс - двое последних.