ЧУМА

Эпиграф:
Эх, чума ты - моя чумка, чумка черная моя!
Чумка конная - бубонная, пузырчатая!
Из фольклора

Рассказ:

Ах Париж, Париж! Сколько душ ты загубил, сколько младых детушек в самом расцвете сил придушил? Сколько? Сколько-сколько?! Не ври, подлец, я вижу тебя наскозь. Не три, не семь, а целую тысячу юных отроков из далекой Москвы превратил ты в бездушные мешки с костями! Кто ты после этого, Париж? Не знаешь?! А мы знаем! Такие мерзкие городки надо рушить до основания, чтобы впредь неповадно было. Кто к нам, значить, с французским языком придет, тому мы этот язычишко-то с корнем и повырвем.

Теперь, собственно, о нем. Городишко так себе, средненький, грязненький, с бомжатинкой по углам, с крысками по конурам; говоря по правде - дрянь, а не столица республики. Нищета... Метро источает этакий неприятный фекальный запашок, мусорщики регулярно бастуют, квартирки маленькие, убогие, горячей воды нет,  отопление тоже отсутствует; на рынке народ делит шкуру недобитого медведя. Таков, как вы уже поняли, этот самый французский вий. Хм... Тебе уже страшно, мой маленький друг? Не бойся, пока еще не началось.
И пришла вдруг к нам в городок чума (теперь уже началось). Ну не чума, а так, чумичка, под стать городку: чумка-нанайка, бомжей распугай-ка. Пришла, как некоторые выражаются, аккуратно, но сильно; причем, совершенно бесплатно, то есть - даром. Надолго ли – пока неизвестно, но первые данные уже есть: чумы много и просто так она не уйдет.

Ну, думаю, - пойду. Чем черт не шутит. И вышел. Да, да, не побоялся, вышел ведь на улицу, такую грязненькую, серенькую, Ша-Зализэ. Вокруг огни, магазины, негритята голые бегают с бананами в черных ушах - и запах такой тошный, западлянистый, французский.
Выходит тут ко мне местный главный негр. И все-то у него как в сказке: бутылка в руке, голова обвязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве.  Ну и, ясное дело, чума тоже при нем. Такой чумной негр получается. Недолго думая, он и разговор завел:
- Коман, - говорит так нежно, в нос, - он пё алле а ля библиотэк?
- Варшайнлихь мёхтен зи шайсе махн? – дипломатично отвечаю вопросом на вопрос.
- Куа-куа? – спрашивает. И рожа такая зеленая у него.
Лягушатник еще из старых, понял я. Только что лапы без перепонок, а так все верно, - живет-то в болоте. Спасать надо беднягу срочно, а не то затащит, засосет его эта французская трясина без остатка.
- Чумой, - говорю, - болеете?
- Пардон? – вскрикивает он с надеждой в голосе. Тут я решил уже разобраться до конца. Громко и отчетливо, как в кино, спрашиваю:
- У вас во Франции грибные леса есть?
Он мычит что-то неразборчивое и поворачивается - видимо, хочет уйти. Кинуть меня решил, пакость такая. В голове мгновенно проносится что-то из детских сказок: «от полиции уйдешь, от милиции уйдешь, от Александра Сергеича уйдешь, а от меня не уйдешь».
- Негр – разносчик заразы! – смело заявляю в спину этого труса. Как его, обезьянорукого, не корми, все равно ведь он в лес смотрит. Правильно, дети?


Конец рассказа.