OHA

Она коснулась кончиком тонкого пальца неподвижной глади воды. Маленькие почти невидимые рыбки шмыгнули в разные стороны. Она подняла кисть руки, с пальца упала капелька чистой, прозрачно-голубой воды, упала, как росинка с листа дерева или с травинки; и снова по почти вечно-стеклянной неподвижности понеслись круги, и что-то или скорее всего кто-то задвигался там - под упругой стеной - коркой воды. Её шёлковые, хрустально-мягкие волосы сбегали водопадом по плечам и лежали на весенне-молодой траве. Она кулачками подпирала голову и болтала ногами, лёжа на животе перед зеркальным своим отражением в неподвижности, в которой ещё было и небо, и солнце, и облака... при желании там можно было бы увидеть что-то удивительно-прекрасное или волшебное... Она закрыла глаза, представляя что-то, ради чего нужно было ждать этого волшебства и, вспомнив, улыбнулась... ждать стоило! Снова маленькие смешные, переливающейся чешуей, блеснули рыбки... они жили там, как в несравнимой вечности и казались недостижимыми. Снова сломав неподвижность, она дотронулась до кромки воды, и существа ринулись скрыться под камни, в водоросли - они вдруг исчезли, а небо в зеркальности даже не шелохнулось, только от её осторожно-нетерпеливых касаний, время от времени пробегали круги, рождая новые движения живых существ, под казалось бы такой непробиваемой защищающей стеклянно-прозрачной бронью.
Вечность в её светло-назойливых глазах светилась непрочностью и хрупкостью, придавая её глазам какую-то особенную то ли печаль, то ли отрешённость от мира сего. Не стоило бы спрашивать её молчаливую в чём её свет жизни, она бы только улыбнулась и снова повернулась бы к воде, в ожидании чего-то, что возможно и не произойдёт при её жизни... но чего стоило ждать, болтая ногами в воздухе и пропуская всю вечность через себя, не оставляя и малейшего следа своей кратковременностью на её прочно-прозрачной поверхности.
Она возможно и не знала, что её присутствие земное, такое долгое и неисчислимое, не-помещающееся в голове, не изменит ничего и разве что будет стоить Земле лишнего рта... Мелкие рыбёшки порхали под покровом вечно-хрупкой поверхности. что стоило ей сломать то, что было их защитой, вечной, недрогнувше-неизменной?
И когда она потом стола под голубым небом, по которому плыли отдельные мечты-облака, и видела другую воду, что никогда не держала в себе вечно-спокойного опустошения, а наоборот: гладила камни исправляла их величественность под своё усмотрение и билась белой пеной - ветром об их упругую неустойчивость; она знала, что ошиблась, может и не знала, но догадывалась, что вечность другая. И её хрустально-шёлковые волосы развивались подобно волнам, бились и рвались прочь. А решение, единственное решение было принято...
И уже не имело значения успел бы он, был бы рядом... то что она выбрала себе и в каком-то смысле и ему... случилось просто и легко... Что стоило ей сломать свою кратковременность? Ей почти ничего, а ему одного глупого и не обдуманного проклятия...
Касаясь вечности своими длинными, тонкими пальцами, она ощущала холод и какой-то еле уловимый, всепоглощающий страх. Капельки сбегали по пальцам и... по вечности бежали колечки маленьких волн, образуя на берегу их скопление, светло-прозрачного почти незаметного счастья... Она бы сказала ему спасибо за его доброе и светло-счастливое проклятие, только его уже долго не было на этом свете, то есть он был, только какой он был? Всё возвращается, она верила и он тоже должен был вернуться... И если бы её спросили в чём же всё таки её смысл жизни... она бы улыбнулась и снова отвернулась бы к воде, ждать своим ещё не утомлённым за несколько человеческих и её одну, не-пережитую жизнь ожиданием, то что вечность может показать при желании... что-то удивительно-прекрасное или волшебное...